Панагия для атеиста. Часть 26

Часть 25 https://www.stranamam.ru/post/7559720/



Роман запер дверь и заснул с тоскливым чувством ожидания неприятностей. Но утро не принесло никаких сюрпризов. На завтрак его позвал другой монах, немногословный, как надгробное изваяние. Брат Йохан ходил по столовой злой и нервный и на Романа даже не смотрел, но Карелин чувствовал, что тот что-то задумал, уж очень бодро он себя вел. Во избежание эксцессов Роман не выходил из кельи. Он все время ждал, что что-то случится, и поэтому, когда после обеда в дверь опять постучали, просто подскочил на месте. Но и на этот раз ничего страшного не случилось. В келью вошел отец Симон с листочком бумаги в руке.
- Я узнал, о чем вы просили. Ближайший православный приход находится в Цюрихе. Вот адрес. Там служит священник Леонид.
- Спасибо.
- Еще есть приходы в Женеве, но это в пять раз дальше. Почти триста километров. Подумайте, куда вам лучше обратиться. Если поедете в Цюрих, то я к вечеру смогу вас отпустить. Нам вернут машину из сервиса, и отец Якоб вас отвезет. Если же вы изберете Женеву, то вам придется подождать до утра, иначе отцу Якобу придется провести в дороге всю ночь.
- Сколько времени у меня для размышлений?
Отец Симон посмотрел на часы.
- Два часа есть. Сообщите мне о своем решении, хорошо?
- Да, конечно.
- Моя келья находится в конце коридора. На двери висит золоченое распятие.
- Хорошо, я приду.

Роман думал довольно долго. Он валялся в постели и следил взглядом за черным паучком, ползущим по потолку. Цюрих был гораздо ближе, это выглядело заманчиво, да и банк там же, если что – можно без особых хлопот вернуть Панагию в ячейку. Но его преследователи знают, что, скорее всего, он появится именно в Цюрихе, и поэтому будут ждать его там, возможно, прямо на подходе к банку. Женева? Трехсоткилометровый путь пугал Романа. К тому же, кто знает, насколько хорошо водит машину этот отец Якоб. Может, попроситься за руль самому? Паучок остановился, видимо, не зная, куда направиться. «Поползет направо – Цюрих, налево – Женева», - загадал Роман и уставился на членистоногое. Но паучок, как назло, сидел на месте и никуда не полз. «Заснул, что ли? Эх, и тут облом!» - с досадой подумал Роман. Он хотел уже было отвернуться, как вдруг паук зашевелился и пополз налево. «Спасибо. Значит, Женева». Карелин поднялся с кровати, сунул ноги в кроссовки и вышел в коридор. Келью отец Симона он нашел без труда. На всех остальных дверях распятия были простые, и только на этой – позолоченное. Он постучал.
- Входите! – отозвался священник. Роман вошел. Обстановка в келье точно такая же, как и у него, только у окна стоит письменный стол.
- Вы приняли решение?
- Да. Я решил ехать в Женеву.
Роман ожидал, что отец Симон начнет отговаривать его от столь долгого пути, но тот ничего не высказал против, только кивнул головой.
- Завтра после завтрака поедете.
- Спасибо.
Роман хотел было уйти, но священник остановил его.
- Вы не могли бы мне помочь?
Карелин насторожился. После всего происшедшего он ожидал чего угодно.
- Вы не могли бы перевести на немецкий вот эту брошюру? – отец Симон показал ему маленькую книжечку зеленого цвета. «Выдержки из писем святителя Игнатия Брянчанинова», - прочитал название Роман. Он взял брошюрку, пролистал.
- Я попробую. Не уверен, что получится. Я хоть и неплохо знаю немецкий, тут могут встречаться специфические слова, которых я не знаю. Это же религиозная литература.
- Меня устроит любой перевод. Если вам не сложно – займитесь этим в моей келье. Я включу компьютер, чтобы вы смогли сразу печатать текст.

Карелин, радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие, сел за компьютер. Книжечка была маленькой, и к ужину он закончил перевод. Работа здорово утомила его, уж очень сложные словосочетания и обороты встречались в тексте, пришлось изрядно поломать голову над тем, как наиболее точно перевести их. Отец Симон очень обрадовался, получив перевод. Карелин как-то не ожидал от него такого проявления эмоций. Сам он в брошюре мало что понял. Это были цитаты из писем какого-то «святителя» каким-то людям, но для отца Симона, видимо, эта книжечка была очень важна.
- Искренно вас благодарю! – он даже заулыбался и пожал Роману руку.
- Не стоит благодарности.
- Я уже предупредил отца Якоба о предстоящей поездке. Если не произойдет ничего неожиданного, завтра будете в Женеве.
Роман кивнул:
- Я могу идти?
- Да, конечно. Сейчас уже пора на ужин.
- Можно спросить?
- Да, все, что угодно.
- Вы искренно верите в то, что Бог есть?
Отец Симон несколько смутился вопросом.
- Да. Я верю в то, что Бог есть. А вас что-то смущает?
Роман пожал плечами.
- Я не знаю, как сказать... Я в России почти две недели жил в монастыре. У них там много общего с вашим монастырем, кое-что по-другому, но в целом похоже. Они работают, молятся... Я хотел спросить о молитве. Я не понимаю, как можно разговаривать с Тем, кого не видишь и не слышишь?
- Это же вера. Она потому и называется верой, что мы верим, не имея материальных доказательств. Я вижу, что вы не понимаете.
- Да, я не понимаю.
- Тогда скажите мне, вы верите в любовь? В то, что она есть?
- Да, - твердо ответил Роман.
- А вы можете описать её? Какой у неё вкус, цвет, запах? Форма?
- Нет...
- Но ведь она есть.
- Да.
- Теперь вы понимаете?
- Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Но все равно не могу разделить вашу точку зрения.
- И не надо. В свое время милость Господа коснется вас, и вы это почувствуете. И тогда бытие Божие станет для вас очевидным и несомненным.
- Любовь хотя бы можно почувствовать. А Бога я не чувствую вообще никак.
Отец Симон улыбнулся:
- А я чувствую Бога сердцем.
Роман не стал спорить дальше, чтобы не обижать его. «Откуда нам знать, не плод ли это нашего воображения? Человек может внушить себе что угодно, и будет искренне уверен, что это и есть настоящие ощущения», - подумал он.
- Наверное, вам это открылось. Лично мне пока еще нет, - ответил он и пошел в столовую.

За ужином Карелин несколько раз замечал, как брат Йохан украдкой бросает на него взгляды. Эти взгляды горели ненавистью, и Роману становилось немного не по себе. Этот мозгляк определенно что-то задумал. Но что? Что он может сделать? «Прокрадется ночью в комнату и задушит подушкой!» - с грустной усмешкой подумал Карелин. Когда они выходили из трапезной, Йохан нарочно протиснулся мимо Романа, толкнув его плечом, и что-то пропел по-латыни звонким мальчишеским голосом. «Нет, он что-то задумал!», - еще раз убедился Роман. От этих мыслей его отвлек монах лет сорока с небольшим, крепкого сложения, с добрым спокойным лицом и внимательными серыми глазами.
- Прошу меня простить… Меня зовут отец Якоб.
- А, да, отец Симон говорил мне о вас.
- Я завтра отвезу вас в Женеву.
- На какое время назначен выезд?
- Планируем после завтрака, где-то часов в одиннадцать. А там – как Господу будет угодно.
- Хорошо.
- Я приду за вами.

Роман с утра нервничал, ему хотелось побыстрее уехать подальше от всяких братов Йоханов, и он с большим нетерпением ждал отца Якоба. В окно он увидел машину, на которой им предстояло ехать – это был видавший виды синий «Мерседес» лет так семи от роду. Карелин был готов к выезду в любую минуту, но отец Якоб почему-то не торопился. Давно уже минуло одиннадцать, потом и двенадцать, а от отца Якоба не было никаких вестей. Наконец, около часу дня он постучал в дверь кельи Романа.
- Прошу меня простить… Случилась непредвиденная неожиданность. Машина опять сломалась. Если я успею починить её до темноты, то мы поедем в Женеву, а если нет, то придется подождать следующего дня.
Роман развел руками – что уж тут поделаешь? – и завалился спать.

Наступил вечер, отец Якоб опять зашел к Роману и сообщил, что автомобиль приведен в исправное состояние, но поехать в Женеву они теперь смогут только завтра, потому что уже поздно.
- Хорошо, поедем завтра, - без особой инициативы ответил Карелин и пошел на ужин. Ему уже начало казаться, что он никогда не покинет стены этого монастыря. Сидя за столом, он поймал на себе взгляд Йохана. Тот нехорошо улыбнулся и поспешил отвернуться. Роман вздохнул и покачал головой. Вот противный малый! После ужина он заперся в келье и интереса ради взял Библию. Она была на немецком. Роман начал читать, но, дойдя до слов «Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха», понял, что окончательно запутался в потомках Адама и решил, что еще не готов к чтению такой серьезной книги. Он вернул её на столик, плюхнулся обратно в кровать и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Физически и морально он чувствовал себя лучше. Все-таки сон хорошо реанимирует человеческий организм. Еще бы недельку такой жизни, и можно считать, что Ромка Карелин в полной боевой готовности. Он вспомнил Еву. Как она там? Наверное, получила его послание и поняла, что что-то не в порядке. Бросил бы он сейчас все и помчался бы к ней… Карелин вздохнул, вспоминая нежные руки Евы. Нет, о ней лучше сейчас не думать, не стоит травить себе душу. Потом… Он обязательно позвонит ей и все объяснит… Ища, чем поразвлечься, Роман поискал взглядом на потолке паучка, но его уже не было. Карелин положил руку себе на грудь и почувствовал ладонью твердую поверхность медальона. После истории с Йоханом он боялся, что тот в его отсутствие проникнет в келью, найдет Панагию и украдет её. От такого типа можно ожидать чего угодно, и теперь Роман на ночь не снимал медальон. Спать с ним было не очень удобно, но другого выхода не было. Роман выключил бра и закрыл глаза.

…- Роман! Роман! Откройте! Роман, открывайте скорее!
Стук в дверь и тревожный голос отца Симона вырвали его из сна. Карелин вскочил, как ужаленный, бросился к двери.
- Что случилось?
- Роман, там, у ворот монастыря какие-то странные люди. Они ищут вас. Я сказал, что не знаю вас, но они не верят, и, кажется, собираются перелезть через ограду.
Роман кинулся одеваться.
- Я уже поднял отца Якоба, он разогревает машину. Быстрее одевайтесь, он ждет вас внизу, чтобы отвезти вас в Женеву прямо сейчас.
- Тогда лучше ехать в Цюрих, будет быстрее, - сказал Роман, выскакивая за дверь. Мимоходом он успел посмотреть на часы в коридоре – половина двенадцатого ночи. Отец Симон бежал за ним вприпрыжку, приподняв полы своего одеяния. Неожиданно из какой-то двери прямо на них выскочил Йохан. Едва взглянув на его торжествующую физиономию, Роман все понял. Он остановился, развернулся, в один прыжок настиг предателя и смачно вмазал ему по зубам. Йохан взвыл, прижав руки к разбитым губам, у него по пальцам потекла кровь.
- Что вы делаете?! – ужаснулся отец Симон.
- Это он сдал меня! – ответил Роман, нагоняя его.
Священник покачал головой.
- Сюда! – он распахнул какую-то дверь. Роман нырнул в коридор и побежал за священником вниз по лестнице. Лестница вывела их в подземный гараж, в котором Карелин увидел уже знакомый «Мерседес» с отцом Якобом за рулем.
- Спасибо вам! – повернулся Роман к отцу Симону. Тот махнул рукой:
- Нет времени на любезности! Езжайте, езжайте быстрее! – и побежал открывать монастырские ворота.
Роман прыгнул в автомобиль, захлопнул дверь.
- Пристегивайтесь, - сказал отец Якоб и поддал газу. Роман не сразу попал скобой в замок ремня безопасности, так прыгала машина по кочкам. Наконец, они выехали на дорогу. Карелин оглядывался по сторонам, но никого не видел. Может, им удалось покинуть монастырь незамеченными?
- Отец Якоб, давайте в Цюрих, - сказал Карелин.
- Цюрих, так Цюрих, - с готовностью ответил монах и круто развернул автомобиль. «Ого, - подумал Роман, едва успев ухватиться за ручку, - его фамилия не Шумахер, случайно?»

«Мерседес» катил по ночной дороге. Роман с беспокойством поглядывал на спидометр – шестьдесят. Километров через пятнадцать он не выдержал и спросил:
- А здесь нельзя ехать быстрее?
- Нет, - ответил отец Якоб. – Здесь повсюду ограничения скорости. Мы же не хотим, чтобы нас остановила полиция?
Роман ничего не ответил. Он боялся погони, но ограничение скорости – святое дело. Монах, скорее, сдастся в руки бандитам, чем превысит скорость, еще, небось, и мучеником себя будет чувствовать. Да и встречаться с полицейскими тоже как-то не хотелось. Карелину не оставалось ничего другого, как терпеливо сидеть на месте и посматривать в зеркала – не видна ли погоня. Наконец, они выехали на участок дороги, где было разрешено движение со скоростью девяносто километров в час. Роман облегченно вздохнул. Примерно через полчаса он будет в Цюрихе. Неожиданно сзади показался свет фар. Роман напрягся, всматриваясь в зеркало. Через четверть минуты у него не осталось сомнений: автомобиль их нагоняет. Местные так не ездят. Значит…
- Они нас догоняют! – воскликнул Карелин. Отец Якоб на миг обернулся и нажал на газ. «Мерседес» неохотно стал набирать скорость.
- А он не может ехать быстрее?
- К сожалению, автомобиль сильно потрепан. Боюсь, что на большее он не способен.
Роман посмотрел на монаха.
- Отец Якоб… Если они нас догонят, то будут стрелять.
Тот вздохнул и вдавил педаль в пол. Машина взревела и заметно прибавила скорости. Неожиданно прямо перед глазами что-то вспыхнуло.
- Что это? – спросил Роман.
- Нас сфотографировала видеокамера, - пояснил отец Якоб. – Штраф пришлют на монастырь.
- И много?
- Я не знаю. Я еще ни разу не нарушал.
Роман посмотрел в зеркало. Преследователи находились метрах в трехстах от них. Мелькнул указатель: «Цюрих – 20 км». «Еще немного осталось, - подумал Роман. – Успеть бы въехать в город, там будет проще». На дороге они были практически беззащитны. Карелин опять посмотрел в зеркало. Фары преследующего автомобиля приближались.
- Они догонят нас, - сказал Роман. Отец Якоб не ответил. Карелин слышал, как он изо всех сил жмет педаль в пол, но «мерин» упорно отказывался ехать быстрее, держа скорость на отметке «100».
- Послушайте, отец Якоб, - сказал Карелин. – Мне надо вам кое-что рассказать. Вас они, возможно, не тронут. Я русский, меня зовут Роман Карелин. Я приехал сюда по просьбе нашего епископа Стефана. Я должен был передать покупателю Панагию Луки. Но его убили. Панагия тут, со мной, - он приложил руку к груди. – Я хотел вернуть её в банк или передать на православный приход. Я не взял её себе. И еще... В Бруге живет девушка. Ева Ланген. У неё косметический магазин, адреса я не знаю. При возможности передайте ей, пожалуйста, что я очень люблю её, и очень хотел бы быть с ней, но… у меня не получилось.
Роман замолчал, кусая губы.
- Я все передам, - сказал отец Якоб. – Но будем надеяться, что вы сами скажете ей о своей любви.
Карелин кивнул и на мгновение зажмурился. «Я должен сражаться до конца! - сказал он себе. - Я еще жив».

Автомобиль приблизился метров на двадцать. Кажется, это был «Ауди». Отец Якоб стал очень серьезным. Он «вилял» по дороге, не давая преследующей машине занять место сбоку. И тогда те прибегли к уже проверенному способу – чуть отстали, поддали газу и боднули «Мерседес» в задний бампер. Машину сильно тряхнуло, Роман услышал, как звенят по асфальту осколки фар. «Ауди» опять немного отстала, а затем Роман услышал, как взревел двигатель и засвистели покрышки. Он уперся руками в переднюю панель. Этот удар был значительно сильнее первого. «Мерседес» развернуло почти попрек дороги. Отец Якоб быстро выкручивал руль. Секунда – и он уже ехал в обратном направлении. «Ауди» лихо развернулась, свистя покрышками, и рванула за ним. Погоня продолжалась минут десять. Битый «Мерседес» плохо слушался руля – удары сказались на нем, машину сильно вело вправо, отцу Якобу стоило больших усилий удерживать её на дороге.
- У вас есть сотовый телефон? – спросил он Романа.
- Да.
- Звоните в полицию. Лучше полиция, чем бандиты.

Роман набрал номер, но тут «Ауди» обошла их слева и стала прижимать к отбойнику. Отвратительный скрежет рвущегося металла заложил уши. Роман инстинктивно подался влево, боясь, что отбойник лопнет и разорвет машину. От очередного толчка он выронил сотовый. Отец Якоб ударил по тормозам и опять развернулся. «Ауди» пролетела вперед метров тридцать, тоже развернулась и опять начала преследовать их. И тут Роман услышал знакомые хлопки. Выстрелы. Карелин услышал, как взорвалась покрышка, как заскрежетал об асфальт диск. «Мерседес» закрутило в какой-то сумасшедшей пляске, швырнуло на отбойник, отбросило опять на дрогу. Перед Романом вспыхнул свет фар и затем раздался страшный скрежет, заглушивший визг тормозов и звон битого стекла. Карелина швырнуло вперед, и он, ударившись головой обо что-то твердое, потерял сознание.


Окончание: https://www.stranamam.ru/post/7561230/