Панагия для атеиста. Часть 15

Часть 14 https://www.stranamam.ru/post/7552120/


Роман досадливо фыркнул. «А ведь и правда, сообщат в консульство, - вдруг понял он. – Я им тут такой неблагонадежный не нужен. А если меня отправят обратно, то я сразу попаду в черные списки, и уже больше никогда меня из страны не выпустят. Да какое там не выпустят! Еще и дело какое-нибудь пришьют, и по этапу пойду. Обвинят в шпионаже… Да и взятку дал на границе… Все вскроется. И убийство Марины могут на меня повесить. Скажут – заманил и убил девчонку. Могут и Таню припомнить… А там и еще десяток нераскрытых убийств до кучи припишут. Маньяка из меня сделают, и к стенке к едрене фене… И в газетах напечатают, что доблестная советская милиция разоблачила опасного рецидивиста. Нет, назад мне нельзя. А что делать?» Роман осматривался в палате. Что тут можно сделать? Только сбежать. Правда, после этого на него спустят всех собак и свои, и чужие… Но другого выхода нет. Интересно, где одежда?


Роман осторожно встал с кровати, попробовал для начала просто постоять. Получилось. Он подошел к маленькому шкафчику и открыл дверцу. Не ошибся. Его одежда была там, причем уже высушенная и вычищенная. Бумажник и сотовый были запечатаны в полиэтиленовый пакет и лежали в кармане куртки. «Надо отсюда делать ноги, и как можно быстрее», - подумал Карелин. Но как именно? Просто так его вряд ли выпустят. Наверняка он тут под особым присмотром. Карелин подошел к окну. Второй этаж. Стеклопакеты пластиковые, не заперты. Прыгать, конечно, высоко. Но если использовать простыню и пододеяльник… Вместе это будет около четырех метров. Эх, хотя бы еще одну простынку… Карелин выглянул в коридор. Персонал сновал туда-сюда, мимо прошла уборщица, провезла тележку с ведрами и швабрами. Роман проследил за ней взглядом, на всякий случай запомнил дверь, куда она убрала свой инвентарь – мало ли, пригодится. «Интересно, как они получают чистое постельное белье? И куда сдают грязное?.. Ну, хоть бы еще одну простынку!» Он вернулся в палату, подошел к зеркалу, осмотрел свое лицо. «Хорош!» - подумал он. Кончик носа обожгло подушкой безопасности. На лбу и щеках – царапины от веток. Мало того, все ранки были обработаны каким-то препаратом и его лицо украшали несколько зеленых пятен. Роман всегда трепетно относился к своей внешности, и всякие царапинки и ссадинки доставляли ему немалое огорчение. А тут эта леопардовая раскраска… На людях-то показаться стыдно. Он опять лег в кровать, накрылся одеялом. Надо, надо что-то изобрести…


Через два часа принесли обед. Карелин изучил столовые приборы, провел пальцем по тупой поверхности ножа: «Специально тупые дают». Съел суп с колбасками, приступил к куску парового мяса, обложенного цветной капустой и обильно приправленного какой-то подливой. Ничего, вполне съедобно. Выпил апельсиновый сок, а шоколадную конфету убрал в карман куртки. Мало ли, пригодится. Его взгляд блуждал по комнате в поисках того, чем можно было бы удлинить импровизированную лестницу. «Интересно, а что в тумбочке?» Карелин открыл верхний ящик. Предметы первой необходимости… Две катушки, пара иголок, шариковая ручка, блокнот для записей… Роман немного помедлил и взял в руки иголку. Он вспомнил, как ловко Мария Федоровна иглой распарывала швы на старых тряпках. Он нашел на пододеяльнике шов и, просунув под один из стежков иглу, сильно потянул вверх. Нитка лопнула. Роман расширил отверстие и стал довольно быстро распарывать пододеяльник.


На то, чтобы превратить пододеяльник в одно длинное четырехметровое полотнище, у него ушло три часа. Швы были двойные, поэтому ему пришлось пройти их дважды. Под конец такого трудоемкого процесса у него болели пальцы и глаза. К счастью, к нему почти не заходил персонал, только однажды перед ужином ему принесли какие-то таблетки – его затея осталась незамеченной. Когда в больнице наступило относительное ночное затишье, он выключил свет в палате, связал распоротый пододеяльник и простыню, и все это привязал к ножке кровати. Госпиталь стоял в какой-то парковой зоне, окно его палаты выходило на заднюю часть двора, поэтому у него был шанс остаться незамеченным. Он стоял у окна и все никак не решался открыть его и спустить ткань вниз. Неожиданно где-то завыли сирены. В первый момент Карелин решил, что это едут за ним и сильно испугался, но потом подумал, что не та он птица, чтобы за ним отправляли несколько полицейских машин. Звук сирен приближался, Роман услышал, как по внутренней связи попросили всех свободных врачей приготовиться к приему тяжелораненых – где-то произошла катастрофа. Скоро сирены заполнили двор, сине-красные всполохи мигалок освещали окрестности. «Ну что ж, пора, - подумал Карелин. – Это мне на руку». Он открыл окно и выбросил узел на улицу. Конец закачался метрах в двух от земли. «Нормально!» - оценил Роман, сел на подоконник, обвил простыню ногами и стал осторожно спускаться вниз. Его расчет оказался верен. В суматохе его никто не заметил – весь персонал был занят приемом раненых. Он вышел с территории через центральный вход, и ему никто не задал никаких вопросов – народу во дворе было очень много, с пострадавшими прибывали родственники, поэтому на человека со ссадинами на лице никто не обратил внимания.


Роман довольно быстро вышел к стоянке автобуса. Здесь он, наконец-то узнал, где находится – это было местечко Вильдегг. Маленький городишко с единственной железнодорожной станцией. Автобусы уже не ходили, ближайший поезд, останавливающийся здесь, должен быть только в семь утра. Оставаться в Вильдегге было нельзя – его скоро хватятся и будут искать, а найти человека в таком маленьком городе для старательной швейцарской полиции – пара пустяков. Карелин вернулся на дорогу, надеясь на попутку. Ему повезло. Минут через двадцать показались огни какой-то машины. Роман махнул рукой, небольшой красный пикапчик весьма почтенного возраста включил правый поворотник, съехал на обочину и остановился. Карелин открыл дверцу.
- Я еду в Бруг! - радостно сообщил водитель, мужчина лет семидесяти в ковбойской шляпе и красной клетчатой рубашке.
- Мне туда же, - ответил Роман. – Подвезете?
- Садись, парень!
Карелин сел на жесткое, видавшее виды сиденье. Шоферу, видимо, было не с кем поговорить, и он обрадовался неожиданному попутчику.
- Ларс Винкенс, - водитель протянул Роману руку.
- Карл Гноссе, - ответил Роман, пожимая мозолистую ладонь.
- Слыхали о катастрофе? – поинтересовался Винкенс.
- Нет. А что случилось?
- Пассажирский автобус столкнулся с большим грузовиком и опрокинулся. Грузовик выехал на полосу встречного движения, кажется, водителю стало плохо за рулем.
- Это ужасно.
- Я проезжал мимо. Очень много пострадавших. Целые лужи крови на асфальте. Я очень много езжу, но не могу припомнить такого.
- Я видел машины «скорой помощи», их было очень много.
- Я слышал, что пострадало около двадцати человек. Да, тем, кто выжил, будет нелегко забыть этот кошмар.
Они немного помолчали.
- Что это у вас с лицом? – спросил Ларс, присмотревшись.
- Не поверите – катался на велосипеде и улетел в куст, - солгал Роман.
- Вы могли лишиться зрения.
- Мне повезло.
- Студент?
- Уже нет.
- Чем занимаетесь?
- Переводчик. А чем вы занимаетесь?
- Я? – Ларс усмехнулся. – Позвольте представиться: коновал!
- Коновал? – переспросил Роман, подумав, что он ослышался.
- Деревенский ветеринарный врач! - не без гордости уточнил Ларс, довольный произведенным эффектом.
- Серьезно?
- Абсолютно! Еду вот с вызова. Спасал от тимпании козу.
- Тимпании?
- Вздутие желудка. Дуреха заглотала какой-то пакет, и он закупорил выход из желудка. Козу начало раздувать. Пришлось срочно оперировать.
- Вы серьезно?
- А что?
- А не проще было избавить её от мучений и зарезать?
Ларс удивленно посмотрел на Романа.
- Как – зарезать? Она скоро поправится, и будет снова давать молоко.
«Ах, ну да… Я же не в России, - подумал Роман. – Это у нас моментом отправили бы под нож. А тут проще заплатить за операцию и сохранить удойную козу».
- Просто я далек от ветеринарии, - извиняющимся тоном сказал Карелин, - животных никогда не держал.
Ларс хмыкнул.
- Еду вот за тридцать километров из небольшой деревеньки.
- Что же, там нет своего ветеринара?
- Есть, но хозяйка почему-то каждый раз вызывает меня.
- И вы едете?
- А почему нет? Лишь бы платила! – засмеялся Ларс. - Богатая чудачка, похоронила мужа и увлеклась козами. С её состоянием она могла бы всю оставшуюся жизнь провести во всяких круизах и турне. Но она возится с козами! И ей это нравится.
- Это же хорошо, когда человек не замыкается в своем горе, а находит себе занятие по душе.
- А я и говорю, что хорошо! Она молодец, ничего никогда не держала тяжелее щипчиков для ресниц, и, представьте себе, научилась ухаживать за козами! Сама убирает за ними, лечит, принимает окоты. Только сено покупает. Но по мне – ей хозяин нужен. Женщина она еще не старая, ей пятьдесят пять… Еще могла бы скрасить одиночество какому-нибудь старичку!
- Вроде вас? – спросил Роман.


Ларс откашлялся и покраснел, это было видно даже при слабом освещении в машине. Роман про себя усмехнулся – он попал в точку.
- Сколько вам лет? – спросил Карелин.
- Мне скоро шестьдесят восемь.
«А ей – пятьдесят пять. Она, наверное, для него девчонка. Ну что ж, пусть старички развлекаются и тешат себя на закате дней вспыхнувшими чувствами», - подумал он.
- Фрау Хильда вряд ли свяжет свою жизнь с простым сельским ветеринаром…
- А вы пробовали?
- Нет, - грустно отозвался Ларс.
- Ну, так скажите ей о своих чувствах. Это непросто, но стоит попробовать. Мне кажется, что вас ждет удача. Неспроста же она вызывает вас к своим козам.
Ларс задумался на несколько минут. Судя по его реакции, эта мысль никогда не посещала его.
- Вы полагаете? – наконец, спросил он.
Роман пожал плечами.
- Ну, а почему нет? Сами посудите: будет здравомыслящий человек переплачивать вам за бензин, не имея никакой заинтересованности именно в ваших визитах?
Винкенс вновь задумался, а потом опять заговорил:
- Ну, так вот, - продолжил он. – Чуть что с её козами – она звонит мне. То бедняжка хромает на правую переднюю, то ей кажется, что одна коза какая-то грустная, то другая начинает котиться, и я должен сидеть рядом и держать её за копытце…
«Да она просто ищет повод, чтобы лишний раз зазвать его к себе!» - усмехнулся про себя Карелин.
- А кого вы еще лечите? – спросил он.
- Я веду частный прием в своей клинике. Громко сказано, конечно. У меня небольшой кабинет в пристройке к дому, операционная, помещение, где я держу тяжело больных животных и комнатушечка для выздоравливающих. В основном мелкие домашние животные – кошки, собаки. Иногда приносят попугайчиков, хомячков, морских свинок… Иногда бывают кролики. Как-то даже лечил черепаху. Она к зиме стала менее активной, а хозяева перепугались, подумали, что она больна. Ну и звонят мне. Я им говорю – привезите её ко мне в кабинет! А они говорят – мы не можем! Она сто килограмм весит! Представляете? Это была слоновая черепаха!
И Ларс засмеялся стариковским дребезжащим смехом.
- Когда я начинал, пятьдесят лет назад, все было совсем по-другому. Диагнозы ставили на нюх, по интуиции… Ах, какие были врачи! Мои учителя… Гении в своей профессии! Определяли срок беременности лошади по звуку её шагов! А сейчас – УЗИ, рентген, томография… Сейчас лечить животных гораздо проще, чем пятьдесят лет назад… Молодежь нынче избаловалась. Они не хотят лежать на грязном полу в навозе и сене и два часа распрямлять ногу теленку. Им проще разрезать корову и вытащить этого теленка через живот. Сейчас делают очень много косметических операций, особенно собакам и кошкам. Исправляем прикус, ставим уши, удаляем когти кошкам…
Когда они уже за полночь въехали в Бруг, словоохотливый ветеринар спросил:
- И куда вы сейчас?
- Даже и не знаю, - ответил Роман. – Надо поискать гостиницу.
- А знаете, что? – спросил вдруг Ларс, немного поразмыслив. – А давайте-ка, поедем ко мне. Переночуете у меня, а утром пойдете по своим делам дальше.
- Я не отягощу вас своим присутствием?
- Что вы, конечно, нет! – Винкенс вздохнул. – Видите ли, Карл, я живу один… Общаюсь в основном с животными. Они, конечно, тебя выслушают, но они не могут ответить… А иногда так хочется услышать что-нибудь в ответ на твои слова…
Роману стало жалко Ларса. Было очевидно, что он очень одинок.
- Хорошо, поехали, - согласился он.


Они пересекли почти через весь город и остановились около двухэтажного особнячка, построенного, наверное, еще до второй мировой. Это был классический европейский дом с темными деревянными балками, окруженный металлической оградой и увитый слегка прибитым морозом плющом.
- Проходите, - пригласил Ларс, открывая перед Карелиным ажурную кованую калитку. Роман прошел в дом. На первом этаже был холл, совмещавший в себе и кухню, и столовую, и зону отдыха с камином. Спальни, видимо, были на втором этаже, как принято в Европе.
- Руки можно помыть здесь, - Ларс открыл маленькую дверку и впустил Романа в небольшую ванную комнату. – Приводите себя в порядок, а я пока приготовлю ужин.


Роман долго тер лицо с мылом, стараясь смыть зеленые пятна. Получалось не очень хорошо, с рук капала зеленая пена, но пятна даже не бледнели. И тут он подумал, что ветеринар может знать, как побыстрей избавиться от этой раскраски.
- Господин Ларс! – окликнул он его, приоткрыв дверь ванной. – Вы не знаете, чем можно смыть эти пятна?
Ларс через очки посмотрел на его физиономию, профессионально поворачивая его голову за подбородок, потом на его лице появилась улыбка. Он ушел, через минуту вернулся с каким-то пузырьком с толстой стеклянной крышкой и марлевыми тампонами в руках.
- Попробуйте вот это.
Роман вновь уединился в ванной, открыл пузырек. Пахло чем-то странным, но запах был терпимый. Он намочил тампон этой загадочной жидкостью и начал осторожно тереть одно из пятен. О, чудо! Прямо на глазах пятно стало бледнеть. Минут пятнадцать стараний – и его лицо обрело более-менее пристойный вид. «Ну вот, теперь за культурного человека сойду!» - с удовольствием подумал Карелин, рассматривая свое отражение. Ссадины остались, конечно же, на месте, но это лучше, чем зеленые мазки.


Приведя себя в порядок, Карелин вернулся на кухню. В скромном хозяйстве Винкенса было заметно отсутствие женского участия. Вроде и порядок, вроде все на месте, но как-то не так, грубовато, по-мужски. «Интересно, он никогда не был женат?» - подумал Роман, но задать вопрос не решился. Ларс с полотенцем на плече хлопотал около плиты. Стол уже был накрыт. На тарелках возлежали горячие копченые колбаски, горка отварного картофеля, свежие помидоры, какая-то зелень.
- Ну, прошу к столу, - сказал ветеринар, извлекая из холодильника пиво. – Давайте, за знакомство!
Они выпили по бутылочке пива, опять разговорились. Роман обратил внимание на фотографию немолодой женщины, висевшую на стене. Ларс проследил его взгляд.
- Это моя фрау Рената… - он вздохнул. – Скоро уже пятнадцать лет, как она покинула меня, - по лицу ветеринара потекла слеза и повисла на подбородке. - Ей было всего пятьдесят…
- А что случилось?
- Её сбил пьяный мотоциклист. Она вышла в кондитерскую за вишневым пирогом. В тот день было двадцатипятилетие нашей совместной жизни… Она хотела накрыть стол… Она надела свое клетчатое пальто, беретку, приоткрыла дверь и сказала: «Винкенс, мы скоро увидимся. Не скучай». И ушла. И я уже вот скоро пятнадцать лет жду, когда мы увидимся…
Ларс всхлипнул. Роман почувствовал себя неловко. Он не знал, что надо делать в таких случаях, что говорить.
- Мне очень жаль, господин Ларс…
- А! – махнул рукой ветеринар. – Вся моя жизнь пошла под откос. Понимаете, когда ты привыкаешь за двадцать пять лет просыпаться рядом с человеком… Видеть его лицо, слышать голос… А потом – раз! – и все это исчезает в одно мгновение, и ты остаешься один… Хотите еще пива?
- Давайте, - согласился Роман.
- А у меня недавно умер отец, - сказал Карелин, отхлебнув пива.
- О, мне очень жаль. Вы были очень близки с ним?
- Да. Только понял я, насколько он был важен для меня, уже после того, как его не стало. Мне его не хватает. Как будто пустота образовалась, и ничем её не заполнить.
- Вы правы. Пустота страшней всего. Но вы молоды, у вас еще будет семья, это поможет забыть горечь утраты. Я ведь тоже похоронил родителей… И меня от тоски спасла Рената. А теперь вот и её нет… Что вам положить? Берите колбаски, они очень вкусные!


Они посидели за столом еще с полчаса, и Ларс, видя, что его гость уже клюет носом, проводил его на второй этаж в спальню. Роман быстро заснул с усталости, и в эту ночь ему приснился отец. «Папа, ты живой?» – радостно воскликнул во сне Карелин, но отец грустно покачал головой: «Я очень скучаю по тебе, сынок!» - сказал он и исчез… Роман проснулся утром не выспавшийся и с неприятным чувством тревоги. Его опять охватило беспокойство, точнее, страх, и причина этого страха крылась в ночном сне. От пожилых людей он не раз слышал, что если покойник во сне зовет к себе или говорит, что соскучился, то это к скорой смерти. Роман всегда скептически относился к подобного рода толкованиям, он не верил снам и приметам, но в нынешней ситуации все было как-то «в кассу», примета невольно приходила на ум. «Нет, - успокаивал сам себя Роман, - это на фоне вчерашнего разговора… Такого не бывает. Покойники не скучают и не зовут к себе». Но даже обычно спасавший от депрессии душ не помог ему окончательно избавиться от страха. Карелин был подавлен, и когда он вышел в столовую, Ларс сразу это заметил.
- Карл, что произошло? Вы неважно выглядите.
Роман махнул рукой.
- Сон приснился какой-то…
Винкенс понимающе кивнул.
- Вам следует обратиться к психоаналитику. Тревожные сны – повод для беспокойства.
«Да уж, мне сейчас только психоаналитика не достает!» - подумал Карелин, садясь за стол.
- Я после смерти Ренаты ходил к психоаналитику, - сообщил Ларс, намазывая на разрезанную вдоль круглую булочку клубничный джем. – Мне помогло. И я отношусь к такой помощи очень положительно. Иногда это требуется человеку. Попробуйте эти булочки, Карл. Их печет мой старый знакомый Тони Франс. Прекрасный пекарь. Рекомендую посетить его кондитерскую. А его жена делает такие изумительные пирожные! – Ларс улыбнулся, глядя на гостя поверх очков.
Роман тоже взял булочку, но, поскольку не любил сладкое, съел её просто так, без джема. Сдоба на самом деле была очень вкусной.
- Карл, если хотите, можете остаться у меня еще на пару дней, - неожиданно предложил Винкенс. – Я смотрю, жизнь у вас не очень веселая. Отдохнули бы, отвлеклись… Место у меня есть.
- Спасибо, но у меня срочное дело в Цюрихе, - ответил Роман. – А детей у вас нет? – спросил он ветеринара.
Тот вздохнул и развел руками:
- Не получилось. Сначала мы не могли позволить себе ребенка. Мы жили очень бедно, едва сводили концы с концами. Сельские ветеринары никогда не были богачами. А потом, когда положение улучшилось, как мы ни старались, ничего не получилось. Теперь вот даже не знаю, кому это все оставить.
- Вам надо жениться, - сказал Роман.
- Жениться? - смущенно улыбнулся Винкенс, подливая ему кофе. – Кому я нужен, старый пень?
- Напрасно вы так думаете. Человек всегда кому-нибудь да нужен. Я уже говорил вам – объяснитесь с фрау Хильдой. Я уверен, что она заинтересована в вас.
Винкенс смущенно улыбнулся.
- Это не так легко. Хоть мне уже и под семьдесят, и многое пережито… Но в этом вопросе я чувствую себя мальчишкой.
После завтрака ветеринар любезно показал Роману свою клинику. Помещения, и, правда, были небольшие, но чистые и уютные. Особенно умилило Романа обилие игрушек в комнате для выздоравливающих.
- Да-да! – улыбнулся Винкенс, заметив его взгляд. – Животные как дети. Любят играть, их радуют всякие мячики, хваталки, кусалки… Если животное играет, значит, оно поправляется. Знаете, очень приятно смотреть, как щенок или котенок после тяжелой болезни начинают интересоваться игрушками…


Наконец, после прогулки по саду, Роман решил, что пора покинуть гостеприимного ветеринара и стал прощаться.
- Простите меня, Карл, что вам пришлось выслушивать мои жалобы, - виновато сказал Винкенс.
- Ничего страшного, - ответил Роман. – Я очень хорошо провел с вами время. Благодарю вас за гостеприимство.
- Заезжайте как-нибудь ко мне, - попросил Ларс, заглядывая ему в глаза.
Карелину опять стало жалко старика.
- Если я буду неподалеку от вас, то обязательно заеду, - пообещал он. – До свидания. Счастливо оставаться.
Роман отошел от калитки на несколько шагов, а потом повернулся и крикнул Винкенсу:
- Пригласите её на свидание!


Часть 16 https://www.stranamam.ru/post/7552127/