Александр Богаделин "Кикимора и другие..."

Александр Богаделин "Кикимора и другие..."

Аннотация


"Все мы можем хоть что-то поведать о жизни греческих богов и героев - Зевсе, его жене Гере, Афродите, Геракле и т. д. А что мы можем сказать о славянских богах и духах? А ведь их было не меньше греческих и скандинавских, и они также жили, воевали, влюблялись, страдали и веселились.
Но теперь обо всем этом можно прочитать.

Книга Александра Богаделина "Кикимора и другие…" - это рассказанные в увлекательной сказочной манере "биографии" богов (Велес, Баба Яга, Змий Огненный), духов (лешие, водяные, кикиморы, черти, домовые, русалки, берегини), мифических животных (Кот Баюн) и героев (Илья Муромец). Но кроме этого, в ней еще имеется пересказ для современных детей известных русских и мировых сказок ("Репка", "Курочка Ряба", "Царевна-Несмеяна", "Красная Шапочка", "Золушка", "Кот в сапогах" ), а также ненавязчивый комментарий, содержащий интересные факты из жизни славян. Например, мало кто знает, что Баба Яга когда-то была небесной богиней Ясуней. Что по ширине полос радуги наши предки гадали об урожае и были уверены, что небесный огонь от молнии можно было погасить только молоком от черной коровы, квасом или сырыми яйцами.

Но "Кикимора и другие…" - это не только чтение для детей и школьников. Взрослые в ней также найдут для себя много интересного. Не случайно в книге имеется подзаголовок "сказки-притчи", отсылающий к многослойности повествования романов Пауло Коэльо и Ричарда Баха. А воспитание непослушных детей, любовь и брак по расчету, преодоление жизненных неурядиц, хотя и описаны сказочным языком, легко соотносятся с реальными жизненными проблемами.

Рекомендуется любителям фэнтези от 9 до 50 лет, а также тем, кому нравятся Туве Янссон и его мир Муми-Троллей, книги М. Семеновой и Э. Успенского.
"Кикимора и другие…" может также служить прекрасным дополнением к школьной программе по литературе."

По поповоду последнего утверждения сильно сомневаюсь, уж больно много в книге непотребного.

Но сказка для взрослых - великолепная.

Скорее сказка - притча, о чем и гласит подзаголовок.

Отрывки из книги
Место действия и действующие лица
Александр Богаделин
ЛЕС ЗАПОВЕДНЫЙ – территория, выделенная ВЕЛЕСОМ (богом земной природы) в отдельный хозяйствующий субъект и населенная множеством разнообразных духов.

ЛЕС ДРЕМУЧИЙ – соседний, по отношению к Заповедному, лес. Место обитания СОЛОВЬЯ-РАЗБОЙНИКА, а впоследствии его детей.

ДУХИ ЛЕСНЫЕ – лешие, водяные, черти, кикиморы и прочие обитатели Заповедного леса. Кроме них в тексте упоминаются Духи деревенские и полевые – домовые, опять же кикиморы, банники, овинники, полевицы и пр.

ВЕЛЕС – бог, Главный управляющий всей земной жизни. Старается, по мере сил и возможностей, поддерживать гармонию, в чем ему сильно мешают другие боги, духи, смертные, змеи летучие и прочие существа, а также катаклизмы и стихийные бедствия.

БАБА ЯГА – скрытая богиня и мать летучих Змеев. Мастер дзен Заповедного леса.

БЕС ФЕДОР – главный управляющий Заповедного леса. Основная задача – поддержание размеренной жизни местных духов.

ЛЕШИЙ ТИХОН – в отличие от беса Федора, его главной заботой является природа и живность на выделенной ВЕЛЕСОМ территории.

КИКИМОРА – некогда провинциальный дух, решивший покорить Заповедный лес. Замужество удается с четвертый попытки. Однако в дальнейшем начинает ценить и другие стороны жизни. Мать троих детей и успешная бизнес-вумен.

ЧЕРТ СТАС – эволюционирует от черта, витающего в облаках, до Главного Распорядителя Празднеств и ученика ИОСИФА. Устроитель лесного Рыцарского турнира. В итоге – муж КИКИМОРЫ.

ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ – сын БАБЫ ЯГИ, младший из летучих змеев. В отличие от собратьев, имеет всего три головы. Отсутствие консенсуса между головами порождает множество проблем у него самого и окружающих.

СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК – внук БАБЫ ЯГИ, сын ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА. Неказистый малый с буйным характером, за что неизбежно и поплатился.

ДЕТИ СОЛОВЬЯ-РАЗБОЙНИКА – трое полудухов-полусмертных. Гремучая смесь генов, с одной стороны, затруднила контакты с ДУХАМИ ЛЕСНЫМИ, но, с другой, способствовала проявлению специфических предпринимательских способностей.

ЗЛАТОГОРКА – младшая дочь Соловья-Разбойника. Любительница экстремального туризма с непредсказуемыми последствиями.

ЛЕШИЙ СЕРАФИМ – на свое горе влюбляется в ЗЛАТОГОРКУ. Именно это способствует проявлению его скрытого дара.

ВОДЯНОЙ КОНСТАНТИН – добрый самаритянин. И тем счастлив.

МАРФА – дочь водяного с дальних болот. Есть еще женщины в Заповедных лесах. И бизнес КИКИМОРЫ поддержит, и в холод небесный пойдет.

КОТ БАЮН – главный мурлыка Заповедного леса. Известен своими красочными повествованиями. Иногда выполняет мелкие поручения БАБЫ ЯГИ.

ЗМИЙ ОГНЕННЫЙ – известный ловелас, по неосторожности отведавший напиток мудрости. Что из этого получилось, лучше прочитать в его персональной сказке.

ВАСИЛИСА ПРЕКРАСНАЯ – сестра Василисы Премудрой, лучшей выпускницы Школы Велеса. Одна из жен ОГНЕННОГО ЗМИЯ. Впоследствии, главный кутюрье мира духов.

СОЗЕРЦАТЕЛИ – бродячие духи, смущающие местных обывателей своим образом жизни и проповедями. Учение в определенной степени созвучно взглядам ВЕЛЕСА на предназначение духов и их место в природе.

НИЙ (по некоторым версиям Вий) – управляющий подземным Пеклом. Неординарная личность, последовательно воплощающая в жизнь свои идеологические воззрения.

ИОСИФ – черт подземного мира. Автор учения о милосердном отношении к страдающим душам, за что и поплатился собственной жизнью. Учитель черта СТАСА.

СПИРИДОН И АВДОТЬЯ – домовые подворья ВОЕВОДЫ. Основная задача – охранять жизнь обитателей дома и приходить на помощь в критических ситуациях. С чем они блестяще и справляются.

ВОЕВОДА – предводитель князевой дружины. Близость местожительства к Заповедному лесу приводит к неизбежному взаимодействию с его обитателями.

КНЯЗЬ ВДЛАДИМИР И ЕГО СЫН. В их владениях находится Заповедный лес и близлежащая к нему местность. Наивно полагают, что это дает им право вмешиваться в жизнь духов.

ГАРАЛЬД – викинг, изгнанный дядей из своего королевства. Встреча с БАБОЙ ЯГОЙ помогает выполнить свое предназначение. Впоследствии женится на дочери ВОЕВОДЫ – Елизавете.

СТЕПАН, СЫН ПАФНУТИЯ – варщик сурьи, напитка, дающего жизненные силы смертным и духам.

А также еще около сотни персонажей, которым не хватило текста для демонстрации своей значимости."

Но всетаки книга называется "Кикимора и другие..."
Откуда же взялась в заповедном лесу Кикимора?

"Глава 4
КИКИМОРА

Как весна прошла, да дорожки с тропочками подсохли, объявилась в лесу Заповедном Кикимора.* Удивился Леший Тихон – хранитель местный, чего это дух домашний, около смертных живущий, во владениях его делает.
Подступил он к ней с расспросами, а та сразу в рев ударилась. Слезы рукой по лицу размазывает и все чего-то лопочет по-своему. Потащил её Леший к ручью, окунул с головой, чтоб успокоилась малость, и рассказать все по порядку заставил.
Оказалось, жила Кикимора в деревне глухой в тридевятом царстве. В лето засушливое налетел на них Змей огненный и все дома попалил. Так и осталась она бездомной совсем.
Засомневался Тихон, что Змей такое самоуправство учинить мог, но виду не подал. Видать, скучно ей стало в глухомани своей сидеть, вот и пошла по свету белому побродить, долю лучшую попытать. Духи местные, чай, давно мхом поросли, а ее дело молодое ещё.
А Кикимора глядит, вроде Леший ей верить начал, и проситься стала пожить во владениях его. Не устоял Тихон перед просьбой путницы бездомной и местечко на окраине леса Заповедного отвел. Только строго-настрого запретил живность местную обижать да деревья ломать.
***
Кикимора и рада-радешенька. С духами соседскими перезнакомилась, о жизни лесной посудачила. Те к ней тоже по-доброму отнеслись и чем могли, помогали. Сыновья Лешего избушку невеликую сладили, водяные утварь всякую принесли, а полевицы нарядов из трав и цветов понаделали.
Но особенно сошлась Кикимора с Бабой Ягой. Чуть не каждый день в гости заглядывала. То по дому прибраться поможет, то просто сидит, сказания древние слушает.
Только недолго жизнь ее спокойная продолжалася – не за тем она в лес Заповедный пришла. Стала Кикимора подслушивать и подглядывать – жениха себе богатого высматривать. Да и натура ее буйная вскорости проявилася. Как ночь на дворе – к чертям шастать повадилась. В плясках с ведьмами да духами водяными время проводить.*
Старики, хоть и ворчали потихоньку, но что поделаешь – молода еще. У самих деток до утра домой не загонишь.
А тут объявилось на Купалу в лесу соседнем чудище неизвестное.* Кикимора, как свист пронзительный услыхала, сразу разузнать надумала, что там да почему.
С утречка пораньше встала, овражек перешла, вдоль речки малой попетляла, да к опушке леса дремучего прямиком и вышла. Глянь, а туда идти и без нее охочие есть. Смертный какой-то, в латы забранный, прямиком по тропинке в глубь направился. Интересно ей стало, чего это он в дремучестях этих позабыл. Может, клад какой, под деревом схороненный, откопать хочет?
Кикимора следом за молодцем ратным крадется, по кустам прячется, ступать неслышно старается. Вот добрался тот до дуба векового, посреди леса стоящего, и передохнуть решил, подкрепиться малость. Только в тенечке присел, как из ветвей свист пронзительный раздался. Вблизи-то он еще противнее был. Шишки от свиста этого с деревьев попадали, белки бежать врассыпную бросились, а латник, заслышав его, аж побелел весь. Бросился с перепугу куда глаза глядят, да в соседнем овраге шею себе и свернул.
А Кикимора в кустах все сидит, чего дальше будет, высматривает. Тем временем мужичок коренастый да кривоногенький с дуба спустился. Смертного назад из оврага приволок и наверх к себе забираться собрался.
Захотелось Кикиморе мужичка этого получше рассмотреть. Шею из кустов вытянула и вперед подалась. Но не удержалась, видать, да наземь со всего размаху и грохнулась.
Опомниться не успела, а свистун уж тут как тут оказался. За волосы схватил крепко, и допытывать начал:
– Ты чего здесь, приблудная, делаешь?
От страху Кикимора заикаться начала:
– П-посмотреть п-пришла. Свист небывалый п-послушать.
Но быстро от испуга оправилась и сама наступать начала.
– Ты волосы-то отпусти, не для тебя, чай, растила да расчесывала.
А мужичок будто и не слышит ее вовсе.
– Любопытная, значит, очень. Так я тебя быстро от этого отучу. Вмиг к Чернобогу в пещеры огненные отправлю.
Как представила Кикимора ужас мира подземного, так и заголосила сразу:
– Не надо меня, дяденька, к Чернобогу отправлять. Я молчать обо всем буду, никому не скажу.
Видит мужичок – баба ладная, хоть и кикимора. Пусть, думает, поживет пока. И говорит ей:
– Я за тобой следить буду – с дуба моего высокого все видать. Коли скажешь кому – сразу разделаюсь, косточек не соберешь.
А потом как свистнет не сильно так, но Кикиморе и этого хватило. Бросилась она со всех ног из леса дремучего. Так и неслась до избушки своей, не оборачиваясь. А как вбежала в нее, за печку забилась и три дня носу оттуда не показывала. Все боялась – вдруг кривоногий передумает.
***
На четвертый день вылезла Кикимора на свет божий и к Бабе Яге отправилась. Стала у ней выпытывать, кто это такой в лесу соседнем поселился и свистом всех пугать вздумал. И так Старую расспросами своими замучила, что рассказала та про внучка своего – Соловья-Разбойника. Но за это клятву страшную взяла. Коль проговорится она кому, в жабу болотную тут же и оборотится.
Хоть и трудно было Кикиморе новость такую при себе держать, но в жабу еще меньше превращаться хотелося. Конечно, Бабка отойдет вскорости, но может по старости заклинание обратное и позабыть.
Со временем страх у Кикиморы перед Соловьем прошел потихоньку. И стала она о нем по-другому думать. Хоть и кривоногенький да невзрачненький тот был, но сразу видно – мужичок основательный, а о сокровищах папки его – Змея Горыныча, давно легенды ходили.
Заявилась она к Яге как-то. По дому прибраться помогла, а потом и говорит просительно:
– Бабусенька Ягусенька, я уж давно девка на выданье и собой ничего. Сосватайте меня за внучка вашего.
Бабка сразу поняла, неспроста Кикимора в лес соседний шастала, да за Соловушком подглядывала. И все бы хорошо было, только слухи о похождениях ее ночных давно уж по лесу бродили. Внучек ее и так не сахар был, а вместе они точно всех духов против себя настроить могут.
Долго Яга с Кикиморой судачила. Пообещала она ей получше жениха подыскать. А та и рада-радешенька. Может, и богатым Соловей был, вот только на вид уж больно неказист. А ей хотелось мужа статного, солидного, с которым не стыдно и в лесу Заповедном показаться.
Но вскоре услышала она, что Яга бабу смертную Соловью сосватала. А как заставила та Разбойника дворец в дремучестях строить, завидно стало ей.
Вновь Кикимора к Бабе Яге собралась, выполнение обещанного требовать. А та все отнекивается. Нет, мол, пока жениха подходящего, красавице такой под стать.
Поняла она тогда, что Бабка за нос её водить вздумала, и решила сама счастье попытать.
***
В конце дальнем леса Заповедного болото большое раскинулось. Жил в нем Водяной не старый еще. Духом считался зажиточным, с семейством своим в доме ладном на дне обосновался.
Стала Кикимора к болоту этому наведываться. То кусты клюквенные проредит, то мох на кочках расчешет красиво. Удивился Водяной, кто это в хозяйстве его порядок наводить помогает. Птиц соседних порасспрашивал, те и рассказали ему обо всем. Стал он к приходу Кикиморы на поверхность выбираться. Сядет на кочку и смотрит, подходить стесняется.
Неизвестно, сколько времени он смелости бы набирался, только супруга его сразу неладное почуяла. Водяному скандал дома закатила и наверх запретила показываться. А сама гадюку болотную надула да Кикиморе её и подсунула. Та, чудище такое увидев, со всех ног бежать бросилась. Только у избушки своей и успокоилась. И ясно ей стало, что нечего больше у болота дальнего искать.
***
Но наутро увидала она у дверей своих цветы полевые и обрадовалась сильно. Подумалось ей, что это Водяной извиняться приходил, и не пропали старания ее даром. Но, на всякий случай, проверить решила, для верности. Сову ночную разбудила и все у ней выспросила.
Оказалось, влюбился в нее черт молодой – Стасом кличут. Уж который раз к избушке ее приходит. Всю ночь под дверью сидит и вздыхает горестно.
Молодой – это, конечно, хорошо. Только не такого мужа Кикимора себе надумала. А потому решила построже с чертом этим себя держать и надеждам его не потворствовать. Но про запас придержать все-таки, вдруг когда пригодится.
***
А тут, как раз сорока сплетню на хвосте принесла. Мол, живет в деревне, около леса Заповедного, Банник холостой. Хоть и не молод уже, но богатства, говорят, накопил немалые.
Решила Кикимора еще раз счастья попытать. Собралась по-быстрому, корягой дверь приперла и в деревню ту подалась.
По дороге Полевика встретила и разговор о Баннике между прочим завела.* Оказалось, местные рожаницы да домовицы давно уж к нему подбираются, только он пока ни на кого глаз свой не положил.* Обрадовалась Кикимора новости такой и к домам, вдали виднеющимся, еще быстрее припустилась.
Банник Егорий подворье воеводино облюбовал.* Поговаривали, спрятан у него в месте потайном клад князя умершего. А еще хранил он рубль неразменный, что дороже любого злата и серебра земного будет.
Перво-наперво пошла Кикимора с домовыми знакомиться. Наплела им с три короба, но те, хоть и пожалели её, в дом так и не пустили. Пришлось ей пока курятником довольствоваться. Но ради дела великого и потерпеть можно было.
Сговорилась она с чертом местным, что тот с Егорием ее сведет, как в третью смену духи мыться пойдут.* И так уж Кикимора прелестями своими крутила и эдак, только Банник пару напустил, фыркнул и за печь свою забрался. Да так до конца помывки и не показывался больше.
А тут еще хозяева неладное заподозрили – куры вдруг нестись меньше стали. Поразвесили по шесткам камни оберегные, и остался Кикиморе из всего курятника только закуточек маленький.* Но решила она еще потерпеть малость и с новой силой Банника соблазнять бросилась.
То при луне во всей красе своей плясать примется, то сережки хозяйские подбросит. Только никак Егория заполучить не удавалось. И надумала она сама ночью к нему наведаться. В предбанник пробралась, дверцу заветную приотворила. Тут и налетели на нее веники дубовые, под потолком развешанные. Еле ноги унесла.

Как раз в это время заглянул к духам деревенским Водяной Константин – хранитель озера леса Заповедного. Не обошел он и Банника стороной. Сидят на крылечке, тихонько дела свои обговаривают.
Испугалась Кикимора, что Водяной о жизни её лесной Егорию рассказать может. Из курятника выбралась да прямиком к ним и направилась.
– Ты чего это в деревню-то приперся, мокрятник безлапотный, – с ходу на Константина набросилась. – Озера своего, что ли, мало стало.
Водяной аж опешил от слов таких, а Кикимора не унимается:
– Ходишь, все сплетни распускаешь. Духов честных поносишь. Постыдился бы, не молодой уже.
Банник сразу сообразил, к чему Кикимора клонит. Толкнул Константина в бок:
– Ты не слушай её, – говорит. – Она у нас временами буйная становится.
От слов таких Кикимора еще больше разозлилася. Отбежала на середину двора и давай кричать. Мол, Банник в русалку мертвячную влюбился, а её честную и преданную – позорит и в грош не ставит.
Много чего она еще со злости наговорила, всех кур да гусей в округе распугав. Но Егорий с Водяным уж давно слушать её перестали.
Константин всех бедных и сирых в округе привечал.
– Ты бы с ней поласковей был, – Баннику говорит, – поприветливей. Глядишь, и она с лучшей стороны показать себя сможет.
Не выдержал Егорий после слов этих.
– А ты попробуй с ней по-хорошему. Оглянуться не успеешь – на шею сядет, ножки свешает и такие веревки вить начнет, что и рад не будешь. Тебе хорошо, русалки твои тихие, слово поперек не услышишь. А этой скажешь одно, а она тебе два в ответ норовит. Ты вон посмотри, она ж от злости до Пекла самого яму дорыть готова. В другом месте пусть мужа себе ищет, а я уж как-нибудь и без нее проживу. Может, и от скуки помру, но все не от страстей ее пламенных.
Остался Банник доволен речью своей, а вскоре и Кикимора утихомирилась немного и в курятник свой уползла.
***
Духи местные только о том и судачили, как Кикимора посреди двора Банника поносила. Стыдно было даже из курятника своего показываться. И поняла она, что опять у нее не вышло ничего, но с Егорием решила напоследок за обиду свою поквитаться.
Дождалась, пока тот на речку ополаскиваться пойдет, в баню затопленную пробралась, да и разбросала по углам головешки горящие. А сама припустилась со всех ног из деревни бежать, в лесу Заповедном схорониться.
Егорий, как учуял, что баня горит, тушить сразу бросился. Да и хозяева дым вовремя заметили – с ведрами и лопатами прибежали. Так что обгорел только угол один, да и то почитай самую малость.
Сообразил сразу Банник, чьих рук это дело было, и осерчал на Кикимору сильно. Хотел даже пойти, изловить беспутную и наказать строго. А потом одумался: что не делается – все к лучшему. И от бабы назойливой избавился, и у хозяев баню подновить повод есть. А там, глядишь, и новую строить надумают.
А Кикимора тем временем в лес Заповедный прибежала, мимо избушки своей пронеслась и с разбегу в озеро Константиново прыгнула. Удивился Водяной, чего это она во владениях его делает. Та и говорит: извиниться пришла, мол, за слова свои нехорошие, да и по русалкам сильно соскучилась. Но сама про себя и думает: Банник уж точно ее под водой искать не догадается, а от бани своей он надолго отлучаться не может. Пересижу здесь, пока все не успокоится.
Константин отходчив был, зла ни на кого не держал, и разрешил Кикиморе на дне озерном остаться. А той только этого и надо было.
Поняла она вскоре, что не ищет её никто, и в избушку свою воротилася. Но слухи впереди неё давно уж в лес прибежали. Ясно стало Бабе Яге, что время пришло обещание свое выполнять, пока Кикимора еще чего-нибудь спалить не успела.
***
У Федора – главного беса леса Заповедного, брат был родной. Терентием прозывали. Завидовал он Федору, что шерстью да копытами не вышел, а тут ещё на Лукерью-комарницу и жена сбежала.* Не вынесла характера его брюзгливого да скупости немереной.
Терентий обозлился на весь белый свет и стал на чертях своих отыгрываться. Чуть солнце зайдет – всех по домам да норам разгонит и до утра нос показывать не велит. А им страсть как хочется при луне поскакать, в плясках шабашных неистовство свое показывать. Когда же за провинность малую пригрозил и на Купалу не пустить, пошли черти к Бабе Яге жаловаться.
И надумала Старая одним махом два дела порешить – Кикимору за беса этого сосватать.
Только быстро дума думается, да не скоро дело делается.
Решила Яга, что Кикимору она и так уговорить сможет. Терентий, хоть и скупой был, но златом и серебром не один сундук набить успел. А вот бес, после жены сбежавшей, мог и не согласиться сразу. Надо было для верности зельем любовным его опоить.
Вспомнила Старая и рецепт подходящий. Только была в нем загвоздка одна. Кого первым после зелья этого увидишь, в того без памяти и влюбишься.
Взяла Яга водицы дождевой, бросила туда шкуру змеи линялую, жабьих лапок сушеных, трав полночных ароматных, белены от души сыпанула и еще что за печкой держала, добавила. На огне небольшом припустила, заклинаний древних наговорила, по склянкам разлила и в подпол на три дня поставила.
А тем временем велела ворону черному к Кикиморе лететь, чтоб в платье лучшем своем тотчас к ней явилася.
Та долго себя ждать не заставила и к Бабе Яге со всех ног бросилась.
А было у Старой зеркальце волшебное. Как слово заповедное скажешь, так образ пред ним стоящего сразу и запомнит.
Как только прибежала Кикимора, велела Яга ей девою оборотиться, той, что по шабашам шастает. Та поначалу вид сделала, что стесняется. Но волосы распустила, на пятке крутанулась, и в красавицу ночную превратилася. Тут Бабка к зеркалу её сразу подвела и слово волшебное проговорила.
Отправила Яга Кикимору домой, а сама села чертей поджидать, когда те снова придут на Терентия жаловаться. Недолго ей сидеть в одиночестве пришлось, легки оказались на помине. Дала им Яга склянку с зельем притворным и подарочек бесу их передать велела.
Черти, как учила Старая, сделали. Все, что в склянке было, в кубок Терентию вылили, а как выпил тот, покрывало с подарка Яги и сдернули. Не понял сначала бес, что за бабу ему тут подсовывают. Только быстро зелье действовать начало. Забрал он зеркало у чертей и никак налюбоваться не может.
Только Бабка не сообразила малость, что днем Кикимора совсем по-другому выглядит. Так и пошло. Чуть ночь – Терентий на пляски шабашные собирается, вкруг Кикиморы копытами бьет, в глаза просительно смотрит. А днем и не узнает её вовсе. И так любовью себя извел, что пришел к Яге совета просить.
Пришлось Старой придумывать, что дева его заколдована, и днем другою оборачиваться должна. Но способ найти её верный подсказала. Надобно колечко золотое ночью ей подарить. По нему и сыщется возлюбленная его.
Бес, не долго раздумывая, так и поступил.
А тем временем Яга Кикимору научала. Мол, Терентий для неё лучший жених будет. Хоть и толст, и шкура местами облезла совсем, но и что с того. Дух мужеского пола мало чем от медведя отличаться должен. Зато будешь за ним, как за каменной стеной, а для утех и молодого найти можно.
Вспомнила Кикимора при словах этих о Стасе, а вскоре и сам он ей на тропинке повстречался.
Как увидел черт, что Терентий от любви его ни на шаг не отходит, так и помрачнел сильно. Аж духи от него шарахаться начали. Огонь в глазах горит, дым из ушей струится, искры меж рогов проскакивают.
Встретил он Кикимору на дорожке лесной и говорит сразу:
– Нет жития мне без тебя более. Выходи за меня замуж.
Прижала его Кикимора к груди своей, по рожкам погладила и зашептала на ушко слова успокоительные. Не знаем уж, что она ему наговорила, и что дальше у них там произошло, но повеселел Стас сразу. И с тех пор, то с птицами вместе свистит, то вирши под нос себе бормочет.
А на Купалу свадьбу Терентия с Кикиморой сыграли. Черти не нарадуются никак. Бес их главный прямо на глазах помолодел, даже шерстью новой обрастать начал. По ночам уж их по норам не загоняет и безобразничать сколько душе угодно разрешает.
Но только не долго у них жизнь вольная продолжалася. Потребовала Кикимора от мужа дворец небывалый возвести, а тот, конечно, чертей своих и запряг. Взвыли они и опять к Бабе Яге жаловаться побежали. А та их успокаивает, мол, не десять же хором Кикиморе потребуется. Вот построите дворец и свободны опять будете.

Но здесь уже другая сказка начинается.
А этой конец пришел. "

Продолжение истории Кикиморы в главе 7

Сказки-притчи разделены на три части, каждая часть - на главы. Главы можно читать по порядку, либо по пути веселого зайца - в конце каждой главы указано, где находится продолжение истории.

Читается легко, весело. Речь просто льется, как песня.

"Глава 7.
Предсказание Кикиморы
Александр Богаделин
Как выстроил Терентий – бес леса Заповедного, дворец небывалый, у Кикиморы, жены его новой, занятие появилось. Хоромы эти мебелью и утварью обставлять, да стены травами и плющом вьющимся увешивать. А как все дела переделала – скучно стало. О развлечениях былых воспоминания только осталися. Разве что на шабаш сходить, с матронами старыми посидеть, на пляски молодежи поглядывать.
Да и муж к тому же ревнивым оказался, а черти противные и рады перед ним выслужиться. Куда пошла, да с кем виделась, докладывают.
А тут еще Стас, черт молодой, поэтов смертных наслушался и Кикимору Дамой сердца своего объявил. Так три дня пришлось Терентию объяснять, что рога лишние у него от этого не вырастут. Еле остыл муженек, но к Стасу приближаться все равно запретил.
И надумала Кикимора к Бабе Яге в обучение пойти. Все не так скучно будет. Да и Терентий занятия эти одобрил сразу.
Оказалась она дюже сообразительной, все на лету прямо схватывала. Так что вскоре могла сама и зелье приворотное составить, и травы нужные от болезни невеликой подобрать. Только больше всего нравились ей предсказания всякие.
У Бабы Яги для случаев мелких Книга специальная имелася. Возьмет Старая волос или шерстину, кому погадать надобно, на Книгу положит и заклинанья древние нашептывает. Буковки лишние вытрясет, а по оставшимся, что будет, рассказывает.
Решила Кикимора во что бы то ни стало искусству этому выучиться. Но предупредила Яга её сразу – усердие великое потребуется. Заклинания по наитию сказываются, да и не всегда с раза первого получается.
Только Кикимора страсть как упрямая была.
– Все равно, – говорит, – науку эту осилю.
Начала она с букашек малых приноравливаться. Изловит коровку божью, на Книгу посадит, глаза закроет, кулачки сожмет и аж дрожит вся от усердия. Заклинаний нужных наговорит, буковки лишние вытрясет и читает, чего осталося. А потом целый день за букашкой той бегает. Сколько раз на ромашки села, подсчитывает, и по скольким василькам проползла.
Когда уж совсем ничего не сходилось, Яга пособляла малость – заговор нужный втихаря нашептывала. Кикимора, как увидит, что написанное сбылось, сразу духом воспрянет и с новыми силами за учебу принимается.
Со временем перешла ученица прилежная на зверюшек малых, а раз даже на волке решила предсказание испытать. Мучений, правда, при том натерпелась множество. В начале от зубов его острых уворачиваясь, когда шерсти клок драла. Потом по лесу всему за ним бегая, а под конец от стаи целой со всех ног улепетывая.

***
Посчитала Кикимора, в конце концов, что освоила науку гадательную и знания полученные в деле пора применить. Уговорила она Ягу Книгу предсказательную от себя отпустить. А за это треть прибытка полученного отдавать обещала. Бабе Яге не столько прибыток нужен был, сколько интересно стало, научилась ученица её чему-нибудь иль зря только время тратила.
Первым делом заставила Кикимора беса своего избушку невеликую у дороги проезжей поставить и «Дом предсказательный» в ней открыла. Трав душистых по полу разбросала, на стенах знаков таинственных нацарапала, а Книгу в сундучке под замок спрятала.
Чуть утро настанет, женщиной в летах оборачивается, в одежды пестрые наряжается и в избушку свою поспешает. Ждет, не заглянет ли кто.
А вскоре и первый жаждущий пожаловал на судьбу свою погадать. Слышит вдруг в сенях громыхание необычное, а в дверь перо птицы невиданной просовывается. Кикимора со страху чуть в духа не обратилась. Только входит к ней рыцарь настоящий, в латы весь забранный, а из шлема перья разноцветные торчат.
Вспомнила она, что у смертных для приветствия глаза в пол потупить надобно и присесть малость.
– Вы есть фрау Предсказательница? – спрашивает, а сам забрало поднял и по стенам вокруг зыркает.
– Вы правы, мой господин, – отвечает вежливо.
– Барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнх* – рыцарь. – Тут опять по всей избушке грохот раздался, то гость перчаткой железной в грудь себя ударить порешил. – Сейчас путешествовать по землям русским.
Интересно Кикиморе стало, зачем же она барону понадобилась.
– Я есть храбрый рыцарь. Я победил много драконов, да. Но русский дракон – нихт. Знать хочу, есть в моей судьбе дракон русский.
Обрадовалась Кикимора, что дело по её части намечается, но и боязно стало. Первый раз на людях гадать приходится, да и Бабы Яги рядом нет. Но начинать все равно когда-нибудь надобно.
На радостях чуть не забыла о прибытке своем сговориться. Но спохватилась вовремя и рыцарю заморскому намекает. Ручку, мол, для гадания верного позолотить желательно.
Но тот понятливый вполне оказался.
– Яволь, – говорит и мешочек с монетами золотыми достает.
Видела Кикимора, как смертные на зуб их зачем-то пробуют.* Взяла одну и в рот себе засунула. Только чего дальше делать, не знает. А гость все смотрит выжидающе. Кикимора в ответ ему улыбнулася, да нечаянно монету и проглотила.
Подивился барон нравам местным. Видать, думает, обычай такой – монеты золотые глотать. Но дальше продолжить решил. Ежели предсказание сбудется, и сможет он дракона местного победить, то одарит её кольцом с бриллиантами.
У Кикиморы при словах этих аж дыхание сперло. Дело серьезный оборот принимать начало. Отхватила она у барона для верности локон волос целый. На Книгу положила, натужилась, разве что дым из ушей не повалил. Только от напряга сильного черты духа в ней проявляться начали.
Рыцарь от вида её бежать из избы уж собрался, но протараторила гадательница заклинания по-быстрому и опять в образ человеческий возвернулася. Решил немец, что почудилось ему, и предсказание оплаченное выслушать надобно.
Высыпала Кикимора из Книги слова лишние и читать принялась. По всему выходило рыцарю заморскому с чудищем невиданным биться.
Передняя часть у него лошадиная, а задняя – змеиная. Глаза – огромадные. От взгляда одного трава жухнет, а люди замертво падают. Из пасти дым валит и огонь вырывается, а на спине четыре крыла перепончатых.
Подивилась Кикимора словам этим и еще раз Книгу потрясла. Только ничего из нее больше не выпало.
Стала она дальше читать. И проступило там, что битва эта около леса Заповедного аккурат через семь деньков случиться должна.
Рыцарь, как чудище это представил, побелел совсем и в обморок падать собрался. Но предсказательница водичкой его тут же спрыснула и успокаивать принялась.
Мол, ничего здесь не поделаешь, говорит. Жребий такой выпал. Но и бояться особенно нечего, потому как чудище это обязательно барон победить должен. Так что пусть лучше идет – доспехи почистит да коня подкормит своего и срока назначенного дожидается.
А чтоб не передумал, не ровен час, и не сбежал с кольцом раньше времени, добавила:
– Ежели уклонится он от битвы предсказанной, постигнет его кара ужасная. Звери дикие в лесу задерут иль в овраг какой навернется.

***
Спровадила Кикимора кое-как гостя заморского, а сама к Яге сразу бросилась. Чудище откуда такое взялось невиданное, выспрашивать.
Баба Яга волос рыцарский взяла, на Книгу положила, и вышло у нее, что барон этот, если и прославится чем, то только историями своими. А уж никак не победами над змиями да драконами всякими.
Расстроилась Кикимора сильно. Думать пошла, как кольцо заветное не упустить.
Поначалу надеялась она, что всё как-нибудь само собой образуется, и чудище похожее ненароком в лес Заповедный забредет. Яга ведь тоже ошибиться могла. Заклинание не то сказать, буковки не так вытрясти.
Но на пятый день поняла – нечего на чудо больше надеяться. Ежели нет в природе зверя такого, значит сделать его надобно. Заявилась к Яге и просит Горыныча уговорить предсказанием побыть временно. Два крыла и хвост, мол, у него уже и так имеются. Осталось самую малость подправить.
Пожалела Старая ученицу свою нерадивую и пошла Змея уговаривать. А Кикимора тем временем к полевицам бросилась, да мужа с чертями его запрягла.
Начали они Горыныча в чудище невиданное превращать. Яга две головы лишние в крылья оборотила. Полевицы из трав высоких одеяние на лапы передние сделали – издалека на лошадь походить стало. А хвост и так змеиным быть должен.
Для огня извержения лучшего накормили его пламень-травой, только перестарались, видать, малость. Икнул Змей ненароком, так чуть чертей не спалил. Пришлось срочно водой отпаивать.
Осталось глазищи огромные сотворить. Но и здесь Кикимора выход нашла – белладонны разведенной в бельма змеиные плеснула.* Только одного не учла, все вкруг себя Горыныч размытым видеть стал. Потому пришлось ему на загривок ещё чертенка сажать, чтоб дорогу указывал.
Строго-настрого Кикимора Змею наказала: только для вида на рыцаря понаскакивать, а потом убитым притвориться и лежать, пока тот совсем не уйдет.

***
И настал день предсказанный. Барон на поляну перед лесом Заповедным выехал, к битве великой готовится. А у самого копье в руках ходуном ходит.
Видит Кикимора, так он ненароком и Горыныча поранить может, и успокаивать его принялась. Мол, предсказано же, победить обязательно должен и славой себя на века покрыть.
Раздался тут треск кустов и дерев поломанных. То вылезло на поляну чудище ужасное. Конь рыцарский от вида его на дыбы взвился и чуть барона наземь не сбросил. Но Кикимора вовремя за уздечку схватила и фон Мюнху кричит:
– Не бойтесь ничего, мой господин. На месте этом стойте и мечом в разные стороны размахивайте.
Барон меч вытащил, глаза от страха зажмурил и ну давай им направо и налево воздух рубить.
А Яга, чтоб Горыныч не повредил кого, дала ему порошок слабительный. Так у Змея после него дым вместо пламени из пасти повалил. Вот понесся он на рыцаря несчастного и такую завесу напустил, что и сам заблудился. Бегает кругами, с кем биться – найти не может.
Видит Кикимора, всё как нельзя лучше складывается. К Горынычу подбежала и на землю немедленно падать велит, муки предсмертные изображать. А сама клок одеяния его выдрала и назад понеслась.
Как развеялось да стихло все, осмелился рыцарь глаза открыть. Видит, чудище посреди поляны лежит. В агонии смертной бьется – хрипит и ногою задней подрыгивает.
А Кикимора тут как тут.
– Поздравляю, – говорит, – с победой великою. Только лучше бы вам немедля к избушке моей направиться. От взгляда зверя лютого люди замертво все-таки падают.

***
Решил барон судьбу еще раз не испытывать и вслед за Кикиморой с поляны ретировался поспешно.
Отдал он ей кольцо с бриллиантами обещанное, а та бумагу ему по всей форме справила. Мол, Барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнх – рыцарь доблестный, сразил в бою честном чудище невиданное. А в подтверждение подвига сего клок шерсти убиенного прилагается.
Уехал рыцарь дальше по землям русским путешествовать, а Кикимора решила дело новое для себя поискать. Больно хлопотно это, каждый раз Горыныча переделывать, да и с Ягой прибытком делиться надобно.

Но здесь уже другая сказка начинается.
А этой конец пришел."

"Чем обычно заканчиваются сказки?.. «И жили они долго и счастливо», - здесь рассказчик умолкает, и ни одному слушателю не приходит в голову поинтересоваться, что же было дальше, когда опустился занавес: по законам жанра волнительные приключения остались позади, а дальнейшая, по умолчанию счастливая судьба героев никого не волнует. Александр Богаделин – фактически первый, кто задаётся вопросом: что произошло, когда сказка закончилась? И внезапно оказывается, что на самом деле сказка только начинается. Кикимора и бес Терентий сыграли свадьбу, но так ли легко построить семейное счастье, если даже у лесных духов бывают браки по расчёту? Как быть, если поэтическая душа черта Стаса требует стихов и поклонения Прекрасной даме, но уж никак не круглосуточного общения с непоседливой дочкой? К кому идти и что делать, если дети-чертята пристрастились к мухоморам – практически наркотикам?
Автор последовательно отвечает на все вопросы, которые ставит перед его героями сама жизнь. После первого прочтения остаётся тёплое, уютное послевкусие сказки, которую когда-то в детстве рассказывала мама; второе можно сравнить со шкатулкой, завёрнутой в бабушкину шаль и спрятанной в шкаф до поры до времени. Вы разворачиваете матерчатый покров и любуетесь узорами на крышке шкатулки: так сквозь причудливую ткань повествования проступает глубочайший жизненный опыт автора, решения самых обыденных жизненных проблем, о которых в лучшем случае говорят на кушетке у психоаналитика, в худшем – молчат. Но вот шкатулка открыта, и внутри обнаруживается третий пласт: это и отсылки к древнегреческой, скандинавской и аккадской мифологии, и тончайшая полемика с христианской догматикой, и дзенские коаны, от будничных проблем уводящие к куда более высоким вопросам. Эти сказки хочется перечитывать. Над ними хочется размышлять, спорить с ними, делать пометки на полях…
Чтение «Кикиморы…» сходно с блужданием по спиральному лабиринту: каждый новый виток на секунду даёт ощущение понимания, но – нет, время ещё не пришло, и мы бредём кругами, знакомясь всё с новыми персонажами, пока внезапно не понимаем, что стоим в центре лабиринта, цель достигнута, а последняя страница перевёрнута.
Герои Богаделина не статичны; напротив, они показаны в постоянном движении, развитии. Читатель вместе с ними взрослеет, находит своё семейное счастье, обзаводится детьми, сталкивается с проблемами воспитания – и кто кого ещё воспитывает? – снова взрослеет… Да, они жили долго и счастливо, но счастье у Богаделина равно этому же долгому пути в поисках счастья; оно заключено в самой жизни.
«Некому недолю на жизнь нашу насылать. Узелки-испытания сами мы на судьбе руками собственными завязываем… Недолю сдюжить – это всё равно, что водицы сильной испить. Всё тебе по плечу становится, и на жизнь будущую без страха смотреть можешь», - говорит мудрая Баба Яга, у Богаделина ставшая мастером дзен, духовным наставником обитателей Заповедного леса. Часть её «речений» вынесена на обложку и лучше любого журнального отзыва служит рекомендацией книги." Елена Фельдман

Очень веселая книга с неожиданными "поворотами"."Сказки для взрослых" по-моему в наше время актуальная тема, прекрасный повод посмеяться после повседневной рутины