Ника№2 Продолжение!

-Да к моей одинокой бабушке приходила, я из собеса. Бабуля говорит, раньше другая была, вот и просила выяснить. А то мало ли кто кем себя называет?

-Ну, в общем правильно описали. Только приём закончен, так что вы её сейчас не увидите.

Я поблагодарила и направилась к выходу. Женщина помялась, но всё-таки окликнула меня и вполголоса сказала:

-А бабулю вы с ней наедине не оставляйте, мутная она какая-то, и стариков не любит.

Я ещё раз сказала «спасибо» и вышла на улицу. Стоя на крыльце, достала список и, для очистки совести, снова пробежала по нему глазами. И тут я увидела то, что до этого не замечала. Один из погибших, тоже инвалид, но молодой, всего девятнадцати лет от роду. Как-то в список пожилых он не вписывался. Подумав немного, я направилась к машине, решив всё-таки навестить родственников Сидоренко Вадима.
На скамейке во дворе сидела в одиночестве полная женщина в чёрном платке. Мне сразу стало понятно, что именно она и есть мать погибшего парня. Я подошла и молча села рядом. Та даже не заметила, что не одна. Сидела как каменная, смотря себе под ноги остановившимся взглядом. Я ещё немного подождала потом кашлянула, но эффекта не дождалась. Тогда пришлось коснуться её руки. Женщина вздрогнула и подняла на меня измученные, полные боли глаза. Да, я не ошиблась. Тихо спросила:

-Простите, вы Сидоренко Надежда Андреевна?

Та сфокусировала на мне взгляд и немного подумав, кивнула. Потом с трудом разлепила спёкшиеся губы и хриплым голосом поинтересовалась:

-А вы кто?

Уже заучено я представилась работником прокуратуры. Потом осторожно поинтересовалась:

-Вы сейчас в состоянии разговаривать?

-Я? Да, наверное. Вы о Вадике пришли спрашивать?

-Да, о нём. Вам будет не очень трудно?
-Нет, это слушать трудно. От меня уже все отвернулись, надоела я. А говорить о сыночке я всегда готова. Но вам-то наверное, надо что-то определённое?

-Да вы начинайте, а я по ходу беседы сориентируюсь, и тогда задам нужные вопросы.

Лицо женщины просветлело, и она начала вспоминать:

-Вадичка спокойным рос. Не дрался, не хулиганил. В школе отличником не был, но двоек не приносил. Подростковый период прошёл незаметно. Никаких проблем. Поступил в институт, на бюджет. Я так гордилась. – Она тяжело, со стоном всхлипнула. – Да будь он проклят! Тогда и начались наши беды. В однокурсницу влюбился. Девочка неплохая, но экстремалка. Занималась альпинизмом. Ну, и Вадим за ней в горы. На каникулах полетели в Красноярск, на какие-то там столбы. Это ночью произошло. Мне на сотовой позвонила Лена, та самая девочка. Она сказала, что Вадя сорвался и сейчас в реанимации. То страшное время я никогда не забуду. Вылетела первым самолётом. На четвёртые сутки его перевели в палату. Там хорошие врачи. Выделили двухместную. Сыночек и я, по уходу. Он у меня распят был. Всё что можно сломал. Руки, ноги и, самое страшное, позвоночник. Он не мог сам ни поесть, ни попить, ни в туалет сходить. Господи, как он стеснялся! Но он у меня сильный мальчик…, был. За полгода перенёс шесть операций. На плечи и в бедре установили пластины. Но ножная не прижилась, появлялись свищи, пришлось снимать. А про позвоночник сказали, что смещения нет и в дальнейшем он сможет пойти. Эти слова в нас вселили надежду, появились новые силы бороться. Вернулись в город, потянулись долгие дни лечения. Я обратилась в благотворительные организации. Операцию брались провести в Германии, а это очень дорого. Но нам помогали – институт, соседи, друзья. Я квартиру поменяла на меньшую. Повезло, в своём доме. И когда почти все деньги были на руках, пошла в поликлинику, что бы получить выписку. А там новая медсестра появилась, монстр, а не женщина. Она мне прямо в глаза сказала, что такие, как мой сын и разоряют государство. Что деньги, потраченные на его лечение можно было употребить с большим толком. А сын мой, всё равно не человек, а так, калека.

-И вы промолчали?

-Да. За время болезни сына, я многое выслушала. Меня это уже не задевало. Есть цель, вот я и шла к ней. Сказала только, что в среду в три подойду за документами, повернулась и ушла. В назначенное время мне отдали бумаги, я летела домой, как на крыльях, а там нашла мёртвого сына. Его забили молотком.

-Простите, а кто вам документы отдал? Медсестра?

-Да, только не эта рыжая мегера, молоденькая девочка, ещё и удачи пожелала.

-А где была участковая медсестра?
-Вот уж не знаю. Я не поинтересовалась, только подумала, хорошая примета, значит всё будет удачно. А вышло вон как.

-Вас ограбили? Как я поняла, деньги вы хранили дома?

-Ну а где же ещё? Не в банке же? Да и Вадя всё время дома, чужой не проникнет. Но всё было на месте, хотя и мы их не прятали. На столе в папке лежали. Ни копейки не взяли. Все четыре миллиона на месте остались. Я памятник сыночку поставила. А остальное отдала, что бы другому человеку помогли. – Надежда Андреевна так буднично это произнесла, что у меня даже не возникло желания восхититься её поступком. Собственно, мне уже всё было понятно, можно было бы и уходить. Но так трудно оставлять эту женщину в своём безысходном горе. Казалось, если я сейчас встану и попрощаюсь, то сложится впечатление, что я просто воспользовалась ею. Но и дальше сидеть и молчать было невыносимо.

-Надежда Андреевна, а у вас ещё кто нибудь из родственников есть?

-В городе нет. В деревне, в ста двадцати километрах двоюродная сестра живёт.

-А вы бы к ней съездить не хотели бы? Говорят, что смена обстановки помогает.

-А как же я Вадичку одного оставлю?
-Знаете, если я скажу что-то не так, то не обижайтесь. Мне не пришлось испытать то, что вам. Просто я думаю, что ничего в этом страшного нет. Он ведь теперь никуда не денется, а вам надо подумать о себе. Не будет вас, кто придёт к нему на могилу? А ведь они ждут.

-Вы-то откуда это знаете?

Я пожала плечами. Ну как ей объяснить, что жизнь только этим миром не заканчивается? Что наши близкие, даже уходя, всё равно остаются в нашей жизни и не только в памяти. Сидоренко, не дождавшись ответа, вдруг внезапно посветлела лицом и жарко зашептала:

-А вы знаете, я ведь тоже это чувствую. Мне иной раз кажется, что мой сыночка где-то рядом. И я наверное так и сделаю. Съезжу к сестре на пару недель. Он ведь на меня не обидится, как вы думаете?

-Конечно, нет. Ведь он же вас любил, а значит хочет, что бы вы перестали мучиться. Ваши страдания не дают и ему успокоиться.
-А ведь я это где-то уже слышала. – Женщина решительно встала, и уже забыв про меня, решительно направилась к дому. А я с тоской смотрела ей в след. Как же я ненавижу ту мразь, которая взяла на себя функции Бога. И решает, кому есть место на этой земле, а кому нет. И меньше всего его волнует, сколько боли оставляет после себя. Мы всегда жалеем погибших, но для них всё закончилось, а вот те кто остался…. Как жить, потеряв дорогого человека? Как засыпать, просыпаться, дышать, разговаривать? Сейчас, даже если меня отзовут, я не брошу это дело. Оно стало для меня чем-то очень личным. И сделаю всё, что бы наказать этих нелюдей.



Я уже сидела в машине, когда мне позвонил Данька.

-Привет. Ты занята?

-Сейчас нет, а что случилось?

-Ты уже начала работать по моему делу?

-По делу убитых стариков, ты хотел сказать?

-Не умничай, а просто ответь.

-В общем да. И кое-что уже начала понимать. Может, встретимся и поговорим?

-Хорошая идея! Называй где и когда?
Я сказала, что могу прямо сейчас подъехать к УВД, на что он радостно согласился и отключился. Меня немного напрягли его восторженные реплики, но решила пока не делать выводов.

Через полчаса я уже была возле управления. Казанцев уже стоял на крыльце. Не успела я полностью остановиться, как он быстро подскочил и втиснулся в салон. Я повернулась и молча взглянула на него. Мои самые худшие опасения начали сбываться. Мой приятель прятал глаза и нервно потирал руки. Мне не хотелось ему помогать, поэтому я просто смотрела. Наконец Даня не выдержал:

-Ну, и какие у тебя новости?

-Мои подождут, сперва давай о твоих. Меня терзают смутные сомнения, что ты хочешь сказать мне какую-то гадость?

-Ну, так прямо и гадость. Я думаю тебе наоборот должно понравиться, мы нашли преступников. Так что можешь не заморачиваться.

-Правда? И кто же эти нехорошие люди?

-А вот ёрничать не надо. – Данил всерьёз обиделся и перестал волноваться. – Мы, если хочешь знать, тоже умеем работать.
Так кто бы сомневался. А теперь по делу, кого задержали? Хочу сравнить информацию.

-Да парочка наркоманов. Выслеживала стариков, ну и…. – Он развёл руками.

-Наркоманы, говоришь? А что, хорошая версия. А главное, вали на них, как на мёртвых. Они в ломке всё подпишут.

-Подожди, ты хочешь сказать…?

-Не хочу, я сказала. Ладно, твоё руководство, но ты…. У тебя отец инвалид. И если не ошибаюсь, вы живёте где-то в том районе? Тебе не страшно?

-Ника, остановись. Почему ты решила, что это не нарики?

-Да потому-что я знаю причину. Вот ты скажи, для чего твои подозреваемые убивали?

-Странный вопрос. Деньги на дозу нужны.

-Ага, как же я не догадалась? А не догадалась потому, что в квартирах ничего не исчезло. А ведь там было, что брать. Вон, у Сидоренко миллионы на столе, в открытом доступе лежали. Так что давай, назови другой повод.

Казанцев повесил голову, призадумался. Когда он снова взглянул на меня, я порадовалась. Передо мной сидел прежний Данил.
-А ведь ты права. Чёрт, надо же как мне Ненашев голову задурил!

-Ненашев – это…?

-Зам главы. Он наше управление курирует, но и помимо этого здравоохранение, образование.

-Так сказать, три в одном. Теперь понятно, почему у нас всюду бардак. Если вас ещё можно убедить, что преступление раскрыто, то больные почему-то такие упёртые. Не верят, что выздоровели, и всё тут. А со школами у нас совсем беда. Мне иной раз кажется, что у нас в правительстве одни двоечники собрались. Иначе никак не могу объяснить тот крестовый поход, которым они пошли на всю систему образования.

-Это всё лирика, а теперь давай о деле. Выкладывай, что нарыла?

Мой рассказ поверг Даньку ещё в большую задумчивость. Немного помолчав, он недоверчиво покачал головой:

-Как-то всё это дико. Получается у нас под носом орудует толпа маньяков, а мы не сном не духом.

-И что тебя удивляет? Что толпа или то, что ничего не знаете?

-Не издевайся. И так тошно. А какие доказательства у тебя есть? Ты только ничего не подумай, я тебе верю, но моему начальству этого мало.
-Майор, я скажу тебе забавную вещь, если твоё руководство уже назначало убивцев, то никакие доказательства не помогут.

-Да, ты права, и что делать будем?

-А вот здесь надо подумать.

-А твои… не помогут?

-Здесь есть определённые сложности. Но это ничего не меняет. Я всё равно накажу тех, кто в этом виновен.

-А как?

-Пока не знаю, но время-то у меня ещё есть?

-А ты сама-то в этом уверена?
На этом разрешите откланится, пришли капельницу колоть, а после нее я никакая, спать буду!