Кот-искуситель

Серегу покусала киска, это не какой-нибудь непристойный эвфемизм, это суровая реальность.

Он приехал на три дня в деревню, остановился в гостях у тетки. Тетка разводит большого рыжего кота, его настоящего имени Серега не спросил, все то время, что им пришлось прожить под одной крышей, Серега звал кота Муссолини. Он считал, что это имя коту очень идет, хотя сам кот, возможно, думал иначе. Во всяком случае, каждый раз, когда Серега звал его: «Муссолини, кыс-кыс!» — кот с презрением поправлял его: «Мао! Мао!»

Так вот, этот Муссолини оказался настоящим мерзавцем, никто не смог бы заподозрить в этом милом пухлом пушистике столь ярой приверженности к бандитизму и такой лютой ненависти к человечеству. Во всяком случае, к той части человечества, от которой не зависело появление «Вискаса» в его миске.

Муссолини невзлюбил Серегу с самого порога. Он считал теткину квартиру своей суверенной территорией, мириться с Серегиной интервенцией отказался наотрез. Серега не успел еще снять куртку, как в коридор походкой таможенника вошел кот, встопорщил шерсть на загривке, зашипел: «Ненавижу!» — одним словом, повел себя бестактно. Изгибом спины ему удалось недвусмысленно передать фразу:

— Понаехали тут!.. А квартира не резиновая! Еще, небось, и жрать будет?

Тетка собрала Сереге на стол, Серега сел, слопал за один присест две сосиски с гарниром и закусил их салом. Кот понял: да, это враг. Он ушел в подполье, за диван, начал там строить планы кровавой вендетты, однако потом тетка позвала его на кухню, насыпала в миску корма. Муссолини поел, улегся под батарею и задремал, месть оккупантам как-то сама собой отложилась на неопределенное время.

Проснувшись утром, Серега вышел в ванную, умыться, там сидел Муссолини. Встреча была для кота неожиданностью, он думал, что Серега давным-давно убрался восвояси. Серега, со своей стороны, полагал, что кот смирился с его присутствием и будет рад его видеть. Он радостно приветствовал кота и хотел по-дружески потрепать его по загривку, ему хотелось заложить основы для долгой и прочной мужской дружбы. Да, поначалу у них не заладилось, но ведь теперь, когда они узнали друг друга получше, они наверняка смогут найти общий язык!

Кот, однако, так не думал. Увидев, что Серега намерен поступить с ним фамильярно, он зашипел и впился зубами в Серегину руку. Внутри у него клокотала ярость, ненависть бурлила, а еще что-то издавало утробный звук: «Ур-р-р-р!»

— Ах ты, вероломный негодяй! — возмутился Серега. Возмутился он другими словами, я передаю только суть его восклицания.

Серегу забинтовали и отправили в медпункт, сделать прививку против кота. Муссолини был очень доволен собой, он разлегся на диване и благостно мурчал.

— Что? — спрашивала его тетка. — Лежишь? Хулиган. Искусал Сережу, разве так можно?

Муссолини прищуривал глаза, всем своим видом говоря: «Не стоит благодарности».

Серега вернулся через час, хмурый. Утром его покусал кот, в медпункте медсестра ужалила его в задницу — все это выведет из себя и более уравновешенного человека. Серега — офицер российской армии, до какой-то степени он привык к тяготам и лишениям, укусы генералов и других ядовитых гадов ему нипочем, но всему ведь есть свои пределы.

— Ну что, гюрза рыжая, — сказал он коту. — Где потерял нарукавную повязку со свастикой?

Кот ничего не ответил, Сереге надо было сразу заподозрить недоброе, но он наивно полагал, что кот уже истратил свой запас коварства на сегодня. В некотором смысле коты ближе к осам, чем к пчелам: пчела жалит один раз в жизни, а осы и коты будут продолжать до тех пор, пока кто-нибудь не вырвет у них жало.

Кот до самого вечера поджидал момент, когда Серега пройдет мимо него. После ужина Серега потерял бдительность, кот бросился из-под кресла и впился зубами в Серегину ногу. Серега сказал:

— Ты делаешь мне больно! — ну, вы понимаете, это суть.

Тетка отняла кота от ноги, упрекнула и вытолкала его в кухню. Потом перебинтовала Серегу, то и дело извиняясь за котовье поведение.

К ночи рука и нога у Сереги распухли и сильно болели, кот оказался ядовитым. Когда Серега ложился спать, кот заглянул на минутку в комнату, зашипел на него и ушел. Серега лег спать в недоумении. Истерзанные органы болели, сон не шел, Серега половину ночи рифмовал кота с другими существительными.

Утром, когда Серега собирался прогуляться по своим делам, выяснилось, что кот нахамил ему в туфлю.

— Ну и кто из нас милитарист? — спросил Серега, но ответа не получил. Муссолини сидел на своем месте под батареей и умудрялся смотреть оттуда на Серегу сверху вниз.

Серега понял: это война. Оставшиеся два дня он перемещался по квартире чрезвычайно осторожно, чтобы не наткнуться ненароком на кота. Завидев этого Шер-хана, крадущегося вдоль дивана, Серега поспешно переходил на другую сторону квартиры. Туфли он спрятал в шкаф, чтобы уберечь от нового осквернения.

— Вот такие дела, Леха, — сказал мне Серега, когда я встретил его через несколько дней. Серега был забинтован и прихрамывал, но не потерял жизнерадостности и оптимизма. Если бы у меня на руках сидел кот, Серега первым делом захотел бы его погладить, таков уж Серега.

Я посочувствовал ему.

— Надо было его тоже укусить, — сказал я. — В отместку.