Скелеты. Глава 8.

Начало:
https://www.stranamam.ru/post/6433676/ Глава 1.
https://www.stranamam.ru/post/6476663/ Глава 2.
https://www.stranamam.ru/post/6535883/ Глава 3.
https://www.stranamam.ru/post/6558346/ Глава 4.
https://www.stranamam.ru/post/6570589/ Глава 5.
https://www.stranamam.ru/post/new/ Глава 6.
https://www.stranamam.ru/post/6596750/ Глава 7


В классе пахнет краской, новыми книжками, и по-летнему яркое солнце бьёт в распахнутые окна. солнечные зайчики пляшут на свежевыкрашенных партах, на доске и коротко-стриженом затылке сидящего впереди Димки Соловьёва.

Откуда-то издалека, доносятся гудки машин и крики малышни, из расположенного рядом со школой детского садика.
- Хорошо им... - думает Вовка.
- Поел, поиграл, поспал...
- Неее... Можно было бы не спать - было бы лучше. Вот если бы вместо сна разрешали в футбол...

Из раздумий Вовку вырвал звук открывшейся двери и последовавший за этим голос учительницы Надежды Васильевны:

У нас новенькая...

Вовка во все глаза уставился на стоящую рядом с учительницей новенькую.

- Девчонка... - разочарованно подумал он.

Место за Вовкиной партой пустовало. Сосед по парте - кудрявый, похожий на Пушкина, Лёнька - умудрился под самый конец лета угодить в больницу с сотрясением и парой переломов. И отлежав положенное время в больнице - прохлаждался дома. А место за партой оказалось пустым. И вот, Надежда Васильевна ведёт новенькую. Сидеть отныне Вовке с девчонкой.

Вовка досадливо поморщился и отодвинулся на самый край.


Учительница что-то говорила, про наступивший новый учебный год, про то, что они подросли и отдохнули и надо браться за учёбу с новыми силами, и всё такое... А Вовка искоса разглядывал новенькую.

Девчонка сидела прямо, аккуратно сложив на парте руки с маленькими розовыми ногтями и длинными, тонкими пальцами. Вовка критически оглядел маленькое розовое ухо, светлые, очень коротко остриженные, вьющиеся волосы, загнутые кверху ресницы...

Кожа у новенькой была какая-то неестественно белая, и под ней виднелись бледно-голубые прожилки.
Неожиданно девчонка повернулась к Вовке и улыбнулась открыто и ясно, обнажив ряд белых зубов.

- Лита. - прошептала она.
- Чего? - вытаращился Вовка.

- Меня зовут Лита. А тебя? - шепнула она.
- Лида? - переспросил он, отчего-то краснея. Лицо запылало, и загорелись уши, и вдруг стал тесным воротничок новой голубой рубашки, заботливо выглаженной матерью.
- Вовка... Вова... Володя... - забубнил он, ощущая себя абсолютным идиотом.

Чего это вдруг? - удивился Вовка сам себе.

- И о чём мы тут оживлённо беседуем? - раздался совсем рядом голос Надежды Васильевны.

- Это я... Я спросила как его зовут... - ответила новенькая, глядя на учительницу своими светлыми глазами.

- Я совсем упустила из вида! - спохватилась Надежда Васильевна.

- Представься пожалуйста. Ребята, у нас новая ученица - Надежда Васильевна кивнула головой и новенькая поднялась из-за парты.

- Меня зовут Лита... Аэлита Червонная... - добавила она чуть помедлив.
Я училась в другой школе... Теперь мы переехали и я буду учиться у вас. Надеюсь мы подружимся - добавила девочка, обведя класс ясным взглядом и одарив своей открытой улыбкой всех присутствующих.

Ксюха Клыкова - считавшая самой красивой в классе закатила глаза и фыркнула, показывая всем видом своё презрение. Она всегда любила состроить из себя королеву.
Хулиган и двоечник Лепихин противно хихикнул и передразнил " подрууужимся".
- Обязательно подружимся.- добавил он. и сунув в рот кусок промокашки принялся усердно его пережёвывать.

Вовка показал Лепихину кулак.
- Прекрати паясничать Зеленин. - сказала Надежда Васильевна.
- Лепихин - прекрати жевать. Встань, и выброси жвачку в ведро. - продолжила она подчёркнуто спокойным, но каменно твёрдым, не терпящим возражений тоном.

- Сейчас каждый из вас представится. Назовёт своё имя и фамилию - сказала Надежда Васильевна, обращаясь к классу - следя взглядом, как Лепихин с деланно - покорным видом шествует к стоящему у двери мусорному ведру.

Наконец процедура представления была окончена. Лепихин под взглядом Надежды Васильевны прошествовал через класс, состроив рожу тут же, как Учительница оказалась позади него. Раздались смешки.

- Не смеялась только новенькая и Вовке не хотелось смеяться. И вообще - не нравилось ему, что Лепихин затевает свои штучки. Вон, как зыркает. И конечно замышляет какую нибудь гадость. Или подсунуть новенькой в портфель лягушку, или плюнуть из трубочки рисом, или пережёванной промокашкой. Вовка украдкой посмотрел на новенькую. Светлые, завивающиеся волосы золотились в солнечном свете, а из аккуратного кружевного воротничка виднелась тонкая и какая-то беззащитная шея.

Вовка ещё сам не разобрался в своих новых чувствах. Отчего-то ему очень не хотелось, что бы Лепихин применял к новенькой свой арсенал методов по доведению до белого каления. Лепихин -хулиган и гроза всего класса и соседних классов тоже - отчаянно лез вон из кожи, что бы обратить на себя внимание красавицы Клыковой.

- И чего он в ней нашёл? - думал Вовка.
На лицо самая обычная. Ресницы мажет. А училки делают вид, что ничего не видят. И прыщи замазывает кремом с пудрой. Вблизи всё равно видать.

Живёт Клыкова в соседнем с Вовкиным - доме. Вовка видел её не раз, когда она утром бегала за хлебом в магазин, расположенный на первом этаже их дома. И ничего в ней красивого нет. Ещё и вредная и воображать любит. Думает - красавица. Мамаша у Клыковой работает в суде. Покупает Ксюхе дорогие шмотки, и девчонки вются вокруг как мухи, потому, что Ксюха иногда даёт поносить свои вещи. И сегодня, вон - притопала в школу в грохочущих шлепанцах на деревянной подошве, с каблуками. Такие штуки называются "сабо" и их покупают на толкучке, и очень дорого. Иногда Ксюха приносит журналы и на перемене девчонки их рассматривают столпившись кружком в углу. Однажды Лепинский вихрем ворвался в толпу девчонок и выхватил у них журнал.
Потом они рассматривали этот журнал в туалете. В нём было много картинок разноцветных девушек в кружевном белье. Лепинский поморщился и разочарованно прогудел, что "были бы голые, а то в каких-то тряпках", и подрисовал девушкам усы и бороды зелёной шариковой ручкой. Разрисованный журнал был возвращён рассерженным девчонкам, и Ксюха была ужасно зла на Лепинского. Журналы-то небось были не её, а матери. Вовка тогда даже порадовался, что ей достанется на орехи. Пусть не зазнаётся!

В журнале Вовка увидел девушку, похожую на негритянку. Белоснежное кружево белья красиво выделялось на коже цвета шоколада, а чёрные большие глаза, казалось заглядывали в самую душу, вызывая странное томление. На губах темнокожей красавицы блуждала загадочная улыбка, будто она знала о тайных неприличных мыслях, возникающих в Вовкиной голове. А мысли бы действительно неприличные. Вовке вдруг до ужаса захотелось потрогать соблазнительные выпуклости, цвета тёмного шоколада, которые наполовину прикрывали белые кружева. И ещё хуже того - хотелось заглянуть под эту невесомую преграду... В общем на несколько дней Вовка лишился покоя и сна, представляя эту красавицу с её улыбкой. И глаза невольно пялились на висящие на верёвке в ванной лифчики матери и бабки. НО они были нисколько не похожи на те, кружево-пенные, из журнала, а походили скорей на лошадиную подпругу из розового и застиранно-голубого атласа. В общем романтических чувств не вызывали.

Вспомнив свои стыдные мысли Вовка покраснел и покосился на новую соседку по парте. Интересно - она бы тоже разглядывала с девчонками этот журнал? - подумал он и подивился своим мыслям.

Какое ему собственно дело до этой новенькой? И чем собственно она отличается от остальных? Точно так же небось любит тряпки и млеет при виде чёрного длинного футляра с чёрной краской, с нарисованной на нём золотой розочкой, которой девчонки украдкой подмазывают ресницы.

Наконец прозвенел звонок и все сорвались с места, спеша покинуть класс.
- Вован! Валим в столовку! - гаркнул Димка Cоловьёв.

- Не хочется! - отозвался Вовка. Все разбрелись, кто-куда. Вовка устроился на подоконнике, в самом конце длинного школьного коридора и погрузился в свои мысли, глядя как носятся по школьному двору младшеклассники, а старшаки степенно вышагивают группами, обсуждают что-то, столпившись у фонтанчика с водой, жуют купленные в буфете беляши и пирожные.

Группка пацанов - одноклассников прошествовала через двор за угол школьного здания.

- Курить пошли... - подумал Вовка.
Ещё вчера и он бы пошёл. И жевал бы на ходу бутерброд с варёной колбасой, купленный в буфете, а потом продекламировав всем известную прибаутку, про закон Архимеда, что "после вкусного обеда, что бы жиром не заплыть - надо срочно покурить" - отправился бы за угол, вместе с остальными пацанами. Но сегодня Вовке не хотелось курить. И бутерброда не хотелось. И разговаривать ни с кем не хотелось.
Пацаны будут как обычно задирать девчонок, прогуливающихся по двору.

- Ты чего? - раздался вдруг совсем рядом голос.

Вовка вздрогнул от неожиданности и оглянулся.
Перед ним стояла новенькая, прижимая к груди бумажный пакет.

- Чего? - грубовато спросил Вовка.

- Чего сидишь тут один? И в столовую не пошёл... Будешь грушу? - предложила новенькая. Или ты яблоко любишь?
Она уселась на подоконнике напротив Вовки.
- Бери. Мне бабушка всегда кладёт с собой пакет. Она говорит, что в столовке кормят отравой. - сказала девочка и улыбнувшись своей ясной улыбкой протянула Вовке большую жёлтую грушу.

- У меня ещё бутерброды есть. С паштетом. - добавила она.
Бабушка делает сама, из куриных печёнок.

Вовка дивясь своей, неизвестно откуда взявшейся покладистости - взял из рук девочки предложенный бутерброд и грушу.

- А ты почему не пошёл с ребятами? - спросила девочка.
- Не хочется... - ответил Вовка, вертя в руке грушу.
- Чего не ешь? - засмеялась она. Они вкусные. Только мне совсем не хочется их есть. А бабушка говорит, что надо. Бабyшке сказали, что в грушах есть что-то такое... - она подняла к потолку глаза и помахала рукой в воздухе, будто там, на потолке должно быть написано забытое слово.
- Такое... Что не даёт развиваться болезни.

Вовка, слушавший рассеянно, навострил уши.
- Болезни? - переспросил он.
- Ага. Знаешь, сколько я этих груш съела, пока в больнице была? Бабушка принесёт, и сидит рядом, пока не съем. А после химки тошнит, и есть совсем не хочется. - посетовала девочка.

- Ты что - болеешь? - удивился Вовка.
- А почему тебя так зовут? Имя какое-то... странное...

- Ох, уж это имя! Это родители так захотели. Мне бы хотелось, что бы меня звали как-нибудь по-простому.
- Машкой, что-ли? - усмехнулся Вовка.

- А разве плохое имя?
- Маша... Мария... - проговорила девочка.
Взгляд её был устремлён куда-то вдаль.
Вовка в очередной раз поразился её странным глазам. Было в них что-то такое... Необъяснимое... Будто глядят они куда-то в самую душу, и видят что-то - другим невидимое.


Не, Маша - это... Как что-то деревенское... - покачал головой Вовка.
У тебя красивое имя... Аэлита... - произнёс он это новое и странное имя, будто пробуя на вкус.
- Аэлита... Если бы у слов был вкус, то у этого имени был бы вкус мятной конфеты. - неожиданно для самого себя сказал Вовка. А если бы был ещё и цвет... То он был-бы серебристо-голубой и прохладный, как свет звёзд. - добавил он.

Девочка с интересом смотрела на него, и от этого её внимательного взгляда Вовка смутился.
- Мне нравится представлять разные слова, вот так. С вкусом и цветом. - объяснил он.
-Правда я никому об этом не рассказывал... Никогда... - добавил он.

- Интересно... - ответила девочка. Я никогда не пробовала.


Перемена подходила к концу и около классной двери стали собираться ребята. Прошествовала "мадам Клыкова", как про себя называл её Вовка. Как королева со свитой. Вокруг толпились несколько девчонок. Увидев сидящих на подоконнике Вовку и новенькую Ксюха подняла брови и склонила голову набок, отчего стала похожа на какую--то птицу. Девчонки зашептались и захихикали.

В другой бы момент Вовка ответил на это глупое хихиканье так, что заплакали бы. Но сейчас ему совсем не хотелось грубить. И вообще - присутствие новенькой действовало как-то странно.

На уроке Вовка невнимательно слушал учительницу. В голове крутились разные мысли. Поразмыслив и так, и эдак, Вовка вдруг осознал, что ему не хочется дергать новенькую за волосы, или спрятав её ручку, наблюдать посмеиваясь, как она заглядывает под парту и роется, в десятый раз перебирая книжки в портфеле, в поисках пропажи. А от мыслей, что над ней начнёт посмеиваться Клыкова со своей свитой, или глупо подшучивать Костик Лепинский, и вовсе поднималась волна негодования. Вовка решил, что будет защищать эту странную девчонку, с необычным именем и глазами, глядящими в самую душу.

- Она говорила что-то про болезнь... Интересно - что за болезнь такая? Надо спросить при случае... - подумал Вовка, украдкой разглядывая тоненькую шею, над которой завивались светлые кудряшки.
- И зачем она стрижёт волосы так коротко? У неё были бы очень красивые волосы, если их отпустить. Как у куклы соседки-Соньки. Вьющиеся и длинные, и золотистые на солнце.

Урок пролетел незаметно. Раздался звонок на перемену. Димка Соловьёв повернулся к Вовке :

- Айда курнём?
- Не хочется... - отозвался Вовка.

_ Курева нет что-ли? Айда, у меня есть. У батька полпачки слямзил из гаража. Он про них забыл поди давно. - с видом заговорщика подмигнул Димка и приглашающе качнул головой.

- Не хочется. - повторил Вовка твёрдо, и покосился на новенькую.
Девочка убрала в портфель учебники и увлечённо листала какую -то толстую книгу.

Димка по-своему истолковал Вовкин взгляд и противно хихикнув обратился к девочке.
- Ты не слышала ничё, если чё. Да?

- Э, тормозная! К тебе обращаюсь.

Вовку затопила волна негодования.
- Сам ты тормозной! Я сказал - не хочу! НЕ ХО -ЧУ! - повторил он глядя на Соловьёва в упор.
Если бы взглядом можно было испепелить - от Димки осталась бы только кучка пепла.

- Дурак какой-то... - потрясённо проворчал Димка, и сунув в карман помятую пачку пошёл к выходу из класса.

- Зачем ты его так? - спросила девочка, когда они остались одни.

- А не надо обзываться. - сердито проворчал Вовка.

- Что за книжка такая толстая?

Беляев... Про человека амфибию... Читал?

- Не-а. Кино видал.

Кино - не то. Хочешь - дам почитать?
- Хочу - неожиданно для самого себя согласился Вовка.

Тебе после школы в какую сторону - спросил он.

Оказалось, что Аэлита живёт в доме напротив, где в первом этаже расположен магазин.
- Нам же по пути! - сказал Вовка.

Из школы они возвращались вместе.

По дороге болтали о разном. Вовка удивлялся даже - до чего ему легко и просто общаться с этой странной девчёнкой. Обычно с девчатами всё как-то сложно бывает. Кроме, разве что, Леськи из их двора. Но Леська - это Леська. Она вообще как пацан. У неё и походка не девчачья - размашистая, и плюётся она сквозь щель между передних зубов - круче любого пацана. И голос у неё не как у девчёнок - писклявый, а наоборот - басовитый. Летом, в школьном лагере, в сончас Олеська не спала, и если пыталась с кем-то пошептаться - воспитательница мигом замечала и говорила " Не гуди".
Олеська не носит платьев и бантов всяких. И даже школьная форма сидит на ней как-то нелепо. Будто смеха ради - напялили юбку на пацана.
А Новенькая - не такая. Она с виду, как все девчонки... И школьное голубое платье с фартуком ей очень к лицу. И голос у неё мягкий, как будто журчащий. А разговаривать с ней легко. Волосы вот только... остриженные коротко. - снова подумал Вовка, и спросил:

- А зачем ты волосы стригёшь? Тебе длинные были бы красивее...
- Не стригёшь, а стрижёшь - поправила девочка.

- Я не стригу. Они сами упали. А раньше у меня были длинные. И прямые. А после химки сначала совсем не было. А потом стали расти кудрявые.
- После "химки"? Ты что завивку делала? - удивился Вовка, вспомнив, как мать перед восьмым марта разговаривала с соседкой и та обещала отвести её к своему мастеру, который делает на дому шикарную "химию". Мать тогда сделала эту самую "химию" к празднику. А потом сетовала, что страшно лезут волосы и ходила по дому с пакетом на голове, под которым была намазана смесь из яиц и касторки.

Да нет, что ты! Это совсем другая химия! Лечебная... Как тебе объяснить... Я потом как-нибудь тебе расскажу, ладно? - отмахнулась девочка.

За разговорами они не заметили, как дошли до дома.

- А давай зайдём? - предложила Аэлита.
Вовка нерешительно замялся и оглянулся по сторонам.

С одной стороны - ему отчего-то совсем не хотелось расставаться. А ещё больше не хотелось идти домой. Там отец небось снова выпивший, и станет приставать с разными вопросами...

- Давай... Ну пойдём! Да ты чего? боишься что-ли? У меня только бабушка дома. Она любит, когда ко мне ребята заходят! Пойдём! Заодно и книжки мои посмотришь. У нас много книжек! И почитать взять можешь!

- Ладно...- пробурчал Вовка. Только не долго. Мне потом домой надо.

Они вошли в прохладный подъезд и поднявшись по лестнице, остановились у двери, обитой дермантином цвета вишнёвого варенья.

Девочка нажала кнопку звонка и где-то в недрах квартиры раздалась звонкая трель.

Дверь открылась неожиданно быстро, будто там, в квартире так и ждали, пока кто-то постучит, или позвонит.

- Бабушка - это мы! - объявила девочка подталкивая Вовку вперёд.
- Это Вова. Мы с ним друзья. И за одной партой сидим!

Да проходи же! - чего ты? - засмеялась она, обращаясь к Вовке.

- Ты первая. - смущённо пробубнил Вовка.

- Надо же! Джентльмен прямо! - умилилась бабушка.

Бабушка и на бабушку была совсем не похожа. Скорей на учительницу... Или даже на классную даму, из книжек про всякие гимназии. Седые волосы -аккуратно зачёсаны и убраны в причёску. Тёмное, строгое платье и симпатичный передник в аккуратную маленькую клеточку.
Такое нарядное платье и дома... - подивился Вовка.
Вовкина мать никогда не носила дома таких платьев. У неё на все случаи имелись халаты. Летние, зимние, с длинными и короткими рукавами, а то и вовсе без них. И у друзей Вовкиных - матери всегда ходили в халатах. И дома, и во двор, и до магазина.

- Мойте руки и садитесь за стол, пока обед не простыл. - сказала бабушка, и удалилась на кухню, высоко держа голову, с прямой, как у балерины спиной.

Через минуту они сидели за столом, покрытым яркой, в бело-красную клеточку клеёнкой, на светлой кухне. Бабушка поставила перед ними тарелки с наваристым, ароматным борщом и тарелку с хлебом, нарезанным аккуратными кусочками.

Борщ был вкусным, и хлеб, с хрустящей поджаристой корочкой и какими-то пряными зёрнышками пах так упоительно, что Вовка и не заметил, как съел всё, до самого донышка.

- Добавки? - спросила бабушка.

Да ты не стесняйся! Вкусно? Понравилось тебе?

Вовка поглядел в глаза старой женщины. От уголков глаз разбегались лучики-морщинки, а глаза были прозрачно-голубые и очень добрые.

- Вовка поглядел в эти глаза и неожиданно сказал :

- А глаза у вас с Литой совсем похожие!
- Бабушка засмеялась и налила в Вовкину тарелку добавки, а сама присела на табуретке у плиты.

Потом они пили чай с пирогом, и бабушка расспрашивала Вовку про школу, про его планы на будущее. Вовке было хорошо, и совсем не хотелось уходить. Так бы и сидел на этой солнечной кухне, у отрытого настежь окна, в которое заглядывали ветки ясеня, с желтеющими золотом листьями. Смотрел на синее небо с проплывающими белыми облаками, слушал неспешную речь Аэлитиной бабушки и пил ароматный чай из большой красной чашки с золотым ободком, и нарисовенным на ней розовым цветком яблони.

- А родители знают, что ты после школы к нам зашёл? - донёсся до Вовки голос бабушки.

Родители...

- Матери дома нет... Она на работе... - ответил Вовка.

Так ты один что-ли до вечера? - спросила бабушка.

- Ага... - неопределённо мотнул головой мальчик.

На душе стало как-то муторно. Вовке совсем не хотелось обманывать эту пожилую женщину, с добрыми глазами с морщинками- лучиками. Но и говорить правду, что мать работает на заводе в трёхсменке, а вечерами моет полы в соседних организациях, а дома сидит вечно пьяный отец - Вовке совсем не хотелось.

А ещё - от мысли, что узнав, что он из неблагополучной семьи - бабушка расскажет об этом родителям, и Аэлите запретят с ним водиться - стало совсем нехорошо.

- Ты чего? - спросила девочка, мигом уловив перемену в Вовкином настроении.
- Пойдём, я тебе книжки покажу. Выберешь себе чего- нибудь...

Вовка поблагодарил бабушку за обед и выбрался из-за стола.

- Вот тут - моя комната. Моё царство... Так бабушка говорит. - улыбнулась девочка, распахнув дверь и пропуская вперёд гостя.

Вовка с любопытством огляделся.

На окне колыхались прозрачные голубые занавески. В углу стоял письменный стол, с лампой, над которым висели лесенкой несколько книжных полок. С самой верхней полки свисали зелёные плети от какого-то цветка. На низеньком столике стоял магнитофон. А шкаф у другой стены был до отказа забит разными книгами с цветными корешками. Кровать - аккуратно застелена светло-голубым, с белыми узорами покрывалом.
- Как будто морозные узоры на стекле - подумал Вовка, глядя на покрывало.

- Проходи же, чего ты?

За разговорами время пролетело незаметно. Пришла пора возвращаться домой.

Вовка уходил из дома Аэлиты, унося с собой две толстые книжки и чувство сожаления, что так быстро закончился день. Завтра в школу... нужно сделать уроки. А потом можно завалиться с книжкой на старый диван на балконе. Удивительно - но сегодня Вовке не хотелось идти гонять с пацанами мяч, или курить за гаражами.

Вовка взбежал по лестнице и остановился перевести дух у обшарпанной двери, с разбитыми косяками. Сколько раз отец, вернувшись навеселе выносил эту дверь... А потом морщась от боли в голове - чинил, подгонял, врезал новый замок, или правил старый... Как же не похожа Вовкина жизнь на жизнь в той, светлой квартире, где он только что был... Как будто дверь в дугой мир... - с грустью подумал Вовка и нажал пупочку звонка. Звонок хрипло дзинькнул и смолк.
- Даже у звонка голос... будто пропитый... - с раздражением подумал Вовка.
Дверь отворилась и на пороге вырос отец. Небритое и отдуловатое лицо его выражало подозрительность и неудовольствие. И пахло от отца кислым перегаром и ещё чем-то противным. Пивной живот вытекал через резинку потертых и вытянутых на коленях спортивных штанов, как дрожжевое тесто из кастрюли.

Родитель посмотрел на сына покрасневшими глазами и проворчал :" И где тебя до сей поры черти таскали?"

- Ну-ка дыхни. Небось снова курили в гаражах?

- Ничё я не курил! Чего пристал?! - возразил Вовка.
- Что значит "пристал"?? Я-те пристану, щенок! - прикрикнул папаша.

- Увижу - бычок сожрать заставлю!

- Ты бутылки свои сначала сожри! - крикнул Вовка и тут же смолк от отцовского подзатыльника.

Сбросив ботинки Вовка прошёл на кухню, где в раковине громоздилась немытая посуда, а на подоконнике щетинилась окурками пепельница. Вовка раздражённо высыпал смердящее содержимое пепельницы в ведро и сунул её в мойку.

- Ведро бы хоть вынес... - проворчал он, и принялся перемывать грязные тарелки и чашки.

- Брось, те говорю! - раздался позади голос отца. Чё? Баба што-ли? Мать придёт - сама помоет. На кой баба в доме, если мужики будут посуду мыть?

- Мать с работы придёт. Поздно... - возразил Вовка.



- У нормальной бабы и дом присмотрен, и муж, и работают они. Не она одна работает... - недовольно заворчал отец.

- Так у других и муж работает - резонно заметил Вовка, не переставая орудовать тряпкой.
У наших пацанов у всех отцы работают. У Славки - вон, отец мебель новую купил, телевизор. И ремонт по выходным и праздникам сам делает. И дача у них есть.

- У Слааавки! - сердито передразнил отец.
- У Славки твоего отец ворюга и взяточник! Честным трудом машины с дачами не заработаешь!

_Никакой он не ворюга! А ещё они фрукты и овощи с дачи продают. И дядя Семён всем чинит и телевизоры, и магнитофоны, и машины всякие.
Повезло тёте Зине с мужем, и Славке с отцом... - повторил Вовка слышанные от взрослых слова.

- А тебе значит не повезло? - криво усмехнулся отец.
- А мне плевать. - сердито буркнул Вовка.
- Это мамке не повезло. А вот тебе с ней повезло... - бурчал Вовка домывая посуду.

- Что-то ты разговорился, щенок! -заревел отец.
А что - неправда? Неправда, что мать на трех работах и дома канителится, а ты вон отъел морду, и ещё на бутылку тебе дай!

Хлёстким ударом обожгло щёку и ухо. В голове загудело, как будто разворошили шмелиное гнездо.
- Зелен ещё, на отца рот разевать! Где это ты набрался? Небось у Славки своего? Я ещё с Семёном поговорю! Пусть уймёт своего ублюдка, если не хочет, что бы его жидовское отродье вернулось домой с оторванными ушами!

- Сам ты отродье! - упрямо закричал Вовка прямо в ненавистное отцовское лицо.
- Лучше бы ты умер! И матери бы было легче! Чем такой отец, лучше никакого! И не смей меня трогать! - завопил Вовка.
- Попробуй только! Я тебя просто зарежу! Уснёшь, а я зарежу! И пусть меня в тюрьму заберут! Зато мать будет спокойно жить без тебя! - кричал Вовка не помня себя от злости.

Хлопнула входная дверь, и в кухонном дверном проёме возникло бледное, встревоженное лицо матери.

Она поставила на пол сумки и взгляд её беспокойно метался межды мужем и сыном.

- Сынок! Что ты? что ты такое говоришь? - охнула она, протянув руку, что бы погладить Вовку по растрёпанным волосам.
- Правду говорю, мам! Сколько можно? Сколько он может сидеть пиявкой на твоей шее? Сколько мы будем жить вот так?

У всех дома как дом. А у нас то-ли сарай, то-ли нищенская избенка! У всех отцы как отцы! Работают, по выходным на рыбалку, или дома всей семьёй! А у нас? Разве это семья?

- Как ты можешь? Он твой отец... - горестно выдохнула мать.

- О! Твоё воспитание! - взъярился отец.
- Вырастила мне тут вольнодумца! Никакого уважения к родителям! Если бы я, да своему отцу...

- Твой отец не пил как подонок! А если и пил, то он и работал! - заорал Вовка.
- Ты сам про деда рассказывал, как он и печки клал, и в поле пахал, и хату белил. А ты???
Что ты сделал за все эти годы? То стекло пьяный разбил, то посуду побил. Хозяин... Один убыток от тебя! Был бы дед живой - он бы тебя сам давно убил!

- Ах, ты гадёныш! Ну, погоди, я тебе!

- Володя! Попроси у отца прощения!

Крик матери ударил по ушам как колокольный звон и взметнулся под закопчённый кухонный потолок.

- Прощения... У отца... - с горечью подумал Вовка.
Вечно мать заступается за него. Вечно у неё прав этот мужик, с небритой физиономией, в растянутых штанах и майке, как будто простреляной мелкой дробью.


- Это он пусть прощения просит! - упрямо тряхнул головой Вовка.
- Не у меня. Пускай у тебя просит прощения, что он - здоровый бес сидит дома, а ты работаешь везде, где только можно. За то, что он твой хлеб жрёт! За то, что ты одна везде! Пусть просит! За то, что у всех отцы, а у меня - хрен пьяный дома! За то, что стыдно людей в дом пригласить. Кругом его рожа. И дом похож на коровник!

Вовка в ярости выплёвывал обидные и злые слова вперемежку со слезами и в ярости, пнув на ходу древний диван, выскочил за дверь.

- Ну и сидите оба! И ты за него! Всегда! ну и пусть!
Лучше бы он сдох! Сдох! Сдох! - упрямо и зло выкрикнул он и его крик неожиданно застрял в горле от увесистого тумака, от которого Вовку бросило вперёд, прямо в дверной косяк лбом.

- Заткнись, щенок! - прошипел отец, глядя не сына из-подлобья, покрасневшими и злыми глазами. Так хорошо начавшийся день - так скверно заканчиваeтся... - с тоской подумал Вовка.


продолжение следует...