Гарри Поттер и Северус Снейп
Ещё одна - очень длинная - часть размышлений Алексея Втулова о христианской подоплёке книг о Гарри Поттере.
***
Попробуем теперь посмотреть на последнего (в рамках цикла) директора Хогвартса, Северуса Тобиасовича Снейпа, и на его взаимоотношения с директором предыдущим, а также с главным героем.
Некоторая часть фандома, подходящая к циклу с позиции "наш ТЛ, конечно, нехороший, но и ваш Дамблдор ничуть не лучше", удивительным образом сходясь в этом с православными критиками ГП-цикла, обвиняет последнего в нехристианском отношении к своему будущему преемнику - "манипулирует", "использует в своих целях", "подставляет" и пр. В связи с этим наш разбор и обсасывание некоторых эпизодов и линий цикла будет так или иначе отталкиваться от упомянутой критики, если не впрямую, то, по крайней мере, имея ее в виду.
Ну что ж, с одной стороны, из истории молодости мы видели, что Дамблдор отнюдь не святой, во всяком случае, в вульгарном понимании этого слова. Он и сам ничего такого никогда про себя не утверждал, скорее, даже отрицал. С другой стороны - а посмотрим-ка в текст. Вот самое начало истории с пророчеством.
Время первого возвышения Волдеморта. Молодой человек по имени Северус Снейп является сторонником ТЛ, более того, он не просто сочувствующий, но входит в число УпСов, приближенных, носит на левом запястье метку. Атмосфера того времени хорошо передана словами Сириуса: "Представьте себе, что Волдеморт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии в растерянности, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Что творится в этот период в душе Снейпа, мы до конца не знаем, однако нам теперь (после его воспоминаний в ГП-7) уже известно, что там совмещаются и оставшиеся, несмотря на состоявшийся еще в период учебы разрыв, теплые чувства к Лили Эванс, вышедшей, к тому же, замуж за одного из главных школьных недругов Северуса, Джеймса Поттера, и давнее увлечение Темными искусствами ("На первом курсе он знал заклятий больше, чем половина семикурсников" - слова Сириуса), приведшее его в стан УпСов. Может быть, он и не в слишком большом восторге от компании, в которой оказался, но есть успокаивающая совесть отмазка, идущая еще от времен дружбы Дамблдора с Гриндельвальдом: все это делается "ради большого добра", все это неизбежные щепки при вырубке леса. Впрочем, доподлинно нам это неизвестно, это лишь предположения.
В то же время мы можем с большой долей вероятности утверждать, что Орден Феникса активно действует (время - за несколько месяцев до рождения первенца Поттеров), и Дамблдор является его главой, или уж, по крайней мере, одним из лидеров (структура и деятельность Ордена остаются за рамками канона). Видимо, о такой активной анти-волдовской позиции известно и самому Волду и его приближенным. Иначе, с чего бы Снейпу вообще подслушивать у двери? Мы не можем сказать, было ли это общее указание Лорда своим последователям - собирать, по возможности, любую информацию, касающуюся Дамблдора и ОФ, и Снейп случайно оказался в нужное время в нужном месте, или у него было персональное задание втереться в доверие к директору Хогвартса (если да, то, возможно, он шел к Дамблдору наниматься учителем в школу, о чем нам говорит, кстати, и Трелони; возможно даже, что Снейп действительно поначалу претендовал на малозаметную и малозначащую должность профессора по Прорицаниям; впрочем, особого доверия словам Трелони нет при ее характере, да еще и в состоянии "под шафе" ), или, может быть, Волдеморта интересовал не только (не столько) Дамблдор, сколько Хогвартс с хранящимися в нем артефактами, куда он рассчитывал получить доступ через Снейпа - мы точно не знаем. Канон позволяет строить самые разные предположения с равной, в общем-то, долей вероятности.
Главное, что Снейп оказался по ту сторону двери в момент, когда Трелони впала в транс и произнесла первое из трех (а не двух, как я ошибочно написал ранее) известных нам пророчеств, оказавшихся истинными. Вот описание того, что тогда произошло, рассказанное самой мадам Сибиллой:
"Хорошо помню мой первый разговор с Дамблдором... Разумеется, я произвела на него глубокое впечатление, очень глубокое. Я тогда остановилась в "Голове вепря", кстати, не рекомендую, - клопы, мой мальчик, - но в ту пору я была стеснена в средствах. Он расспрашивал меня... Должна признаться, поначалу мне показалось, что к прорицанию как к предмету, он расположен не очень благосклонно. Помню, у меня возникло такое странное чувство, я в тот день почти ничего не ела. Правда, потом...
И с этой минуты Гарри стал слушать профессора Трелони очень внимательно - он догадался, что произошло в тот день: она изрекла пророчество, которое изменило ход всей его жизни, пророчество о нем и Волдеморте.
-... потом нас самым невоспитанным образом прервал Северус Снейп.
- Что?
- Да-да, за дверью поднялся какой-то шум, она распахнулась, и перед нами предстал тамошний неотесанный бармен, а с ним и Снейп. Снейп что-то мямлил, дескать, ошибся лестницей, хотя мне, должна тебе сказать, сразу стало ясно, что его поймали, когда он подслушивал нашу беседу с Дамблдором. Видишь ли, он сам желал в то время получить это место и, несомненно, надеялся таким способом раздобыть полезные сведения! После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу..."
Не любящие Дамблдора девушки обвинили Альбуса Персивальевича в том, что он, редиска такая, дал пойманному с поличным Снейпу спокойно уйти и донести до Лорда ту часть пророчества, которую успел услышать. Не ценил, дескать, директор своих товарищей, или еще хуже - решил посмотреть, кого же из двух подходящих детей Лорд "отметит как равного себе", невзирая на грозящую его родителям смертельную опасность, чтобы и дальше играть в свою "большую игру":
"Фишка в том, что Снейп слышал Пророчество, а Дамблдор его не остановил, не убил, не стер ему память. Дамблдор ПОЗВОЛИЛ Снейпу вернуться к Волдеморту с Пророчеством. Почему? Да потому что в Пророчестве было сказано: "и ТЛ отметит его как равного себе". Если бы Лорд не знал о Пророчестве, то как бы он смог кого-то там отметить? А если бы не отметил, то не было бы Избранного. А не будь Избранного, некому будет убить Лорда. И вот Дамблдор отпускает Снейпа с Пророчеством…" Из чего же делаются такие далекоидущие предположения? Ведь это - "вторая фишка". А первая состоит в том, что "пророчество было на тот момент для Снейпа прежде всего АБСТРАКТНО, оно как бы никого не касалось".
По всей видимости, наши не в меру строгие критикессы решили, что для Дамблдора пророчество абстрактным не было. Уж он-то, поди, заранее знал его содержание и все так хитро подстроил, что и пророчество прозвучало в нужный момент, и Аберфорт поймал Снейпа аккурат посередине, чтобы до Волда дошла только половина текста, да еще потом и отпустил Тобиасыча, да еще и проводил, наверное, каким-нить отеческим напутствием, вроде г-на Буонасье в исполнении Каневского: "Лети, голубок, лети. А мы тебе крылышки-то подрежем"...
Посмотрим же, как оно могло выглядеть на деле. Во-первых, зададимся вопросом - почему встреча происходит в "Голове вепря"? По неким неписанным правилам директор принимает кандидатов на работу обычно у себя в кабинете, или еще в каком-нибудь более или менее официальном месте. Вот Тома Реддла, пришедшего просить места (та же цель, хотя бы внешне) Дамблдор принимает именно у себя, а отнюдь не в "Трех метлах". Разговор ведь подразумевает составление некоего впечатления о просителе, обговаривания всяких технических деталей, вроде оплаты, графика и пр.
Тут мы можем опереться на свидетельство самого Альбуса: "Это случилось шестнадцать лет назад, холодной промозглой ночью, в комнате над трактиром "Голова вепря". Я пришел туда, чтобы познакомиться с кандидатом на должность преподавателя прорицаний, хотя в ту пору мне вообще не хотелось сохранять этот предмет в школьной программе. Однако вышеупомянутым кандидатом была праправнучка знаменитой, весьма одаренной прорицательницы, и я считал, что должен встретиться с нею хотя бы из простой вежливости".
Ну что ж, здесь причина более или менее ясна - он проявляет определенную вежливость, может быть даже излишнюю. Прорицание как предмет ему не нравится, он даже думает исключить его из программы, но тут приходит сообщение (уж не от Аберфорта ли?), что в "Голове вепря" ночует кандидатка на занятие вакансии, да еще и с такой родословной (представляю, в какой форме Аберфорт, которого даже Шизоглаз называет "странным парнем" - уж кто бы говорил! - сообщает Альбусу об этой более, чем эксцентричной особе! Рыбаки рыбаков, как говорится...). И вместо того, чтобы отправиться на покой, или заняться каким-то своим делом (ночь на дворе!), директор отправляется пешком (из Хогвартса, как мы помним, нельзя аппарировать), не взирая на непогоду, в Хогсмид на встречу с нею, дабы не утруждать женщину топать назавтра по грязи самой. Джентельменский поступок, но не более. Явно, что у директора нет особого желания принимать новую сотрудницу. Ну, если только какой-то совсем исключительный талант... Однако, все не так.
"Меня ждало разочарование. Мне показалось, что у нее нет и следа тех способностей, которыми обладала ее прапрабабка. Я сказал ей -надеюсь, вежливо, - что не считаю ее пригодной для занятия вакантной должности. И повернулся к двери..." Итак, как и ожидалось ("Конечно, отправляясь на встречу с Сибиллой Трелони, я и не подозревал, что услышу там что-то ценное" ), говорить оказалось особенно не о чем.
Вероятно, Дамблдору, человеку воспитанному, неудобно в такой ситуации сразу сказать: "Не морочьте голову ни мне, ни себе, а тем более ученикам. И поменьше налегайте на херес...", и он какое-то время медлит, продолжает разговор, пытаясь плавно вывести его к самоочевидному выводу - наше сотрудничество невозможно. Может быть, в этот момент Северус уже под дверью, стоит вот уже этак с полчаса, слушает, и понимает, что никакой ценной инфы он не получает из этой банальнейшей ситуации. И вдруг (можем это утверждать с некоторой долей вероятности, основываясь на том, что пророчество в ГПиУА было произнесено именно "вдруг" ), когда, наконец, Дамблдор аккуратно произносит слова прощания, девушка впадает в транс и начинает вещать: Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда...
Дамблдор, безусловно, умен (Я... умнее большинства людей, - говорит он Гарри), у него хорошая реакция (это показывает сцена битвы его с Волдом в Министерстве, реакция по обездвиживанию ГП на Башне Молний), но можем ли мы утверждать, что в описанной ситуации он тут же и сообразил, как к прозвучавшим (а точнее - еще продолжающим звучать) словам относиться, каково может быть их значение в судьбах волшебного, да и маггловского, миров и пр.? Боюсь, у нас маловато оснований для таких предположений (а именно это предположение есть внутренняя основа вышеприведенного обвинения). Ситуация боя есть ситуация боя, момент наибольшей мобилизации всех сил и способностей, но здесь-то не бой. Здесь - в меру расслабленная обстановка в баре у брата, настолько, что можно и потянуть время разговора со странной женщиной в многочисленных шалях, бусах и огромных очках, подводя ее теми или иными наводящими вопросами к нужному выводу...
Кроме того, есть еще и такой момент - мы видели, как Дамблдор пользуется Думосбросом (он же Омут Памяти) - зачем, если он ТАКОЙ УМНЫЙ? Он сам объясняет Гарри: "Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями... В такие минуты я прибегаю к Думосбросу. Сливаю туда лишние мысли, а потом обдумываю их на досуге, в свободную минуту. Видишь ли, когда воспоминания материализованы, легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего". Так что, мы видим, что и он не всегда способен мгновенно оценить ситуацию, и ему бывает нужно время, порой очень продолжительное, чтобы понять значение тех или иных слов и действий, их возможную стыковку с другими, грядущую перспективу... Поэтому подразумевать, что в его голове "мгновенно созрел хитроумный план" о том, как обвести вокруг пальца Темного Лорда с помощью еще звучащих (!) слов пророчества, по меньшей мере необоснованно.
Не успела Трелони еще замолчать (она как раз на середине), как за дверью раздается шум. Судя по тому, что Сибилла помнит об этом (об обстоятельствах произнесения пророчества в третьей книге она НЕ помнит, об этом свидетельствуют ее вопросы к Гарри), именно этот шум послужил толчком к выхождению ее из транса. Этот приход в себя занял, конечно, какое-то время (она успела договорить вторую часть пророчества, которую уже не слышит Снейп, борющийся с Аберфортом), но - достаточно краткое (у меня в качестве эксперимента неторопливое произнесение всего пророчества заняло 42 секунды, второй половины - 25 секунд). Как бы не был Дамблдор сосредоточен на произносимых (неожиданно!) будущим профессором Трелони словах, вряд ли можно предположить, что он этого шума не услышал или не обратил на него внимание - отвлекающий фактор так или иначе должен быть силен (из-за него Трелони выпадает из транса), особенно в описанной выше атмосфере всеобщего страха и подозрительности. А уж успеть за это время да в таких условиях оценить все возможные последствия попадания данной информации к Волду - слишком уж высоко вы, девушки, ставите способности профессора.
Дверь распахивается, и те, что в комнате, видят тех, что снаружи. Далее Трелони не раскрывает никаких подробностей сцены, но. Но судя по ее словам: "После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу...", да и словам самого Альбуса: "Тот, кто нас подслушивал, был обнаружен почти сразу, и его немедленно вытолкали оттуда взашей...", разговор был через краткое время продолжен, и вряд ли в присутствии Снейпа с Аберфортом. Они исчезают со сцены и, очевидно, от дверей комнаты. Дамблдор меняет свое мнение относительно Трелони и принимает ее - то ли для того, чтобы она могла при случае и дальше пророчествовать у него "под крылом", то ли из желания оградить ее от возможных попыток Темного Лорда встретиться с нею...
А вот Снейп, куда делся он? Почему он не был остановлен ни одним из братьев, а только изгнан? Думаю, можно с довольно большой долей вероятности предположить, что в этот момент Дамблдору еще неизвестно, что Снейп входит в число УпСов. Возможно, Дамблдор подозревает Снейпа в сочувствии тем или иным взглядам или методам ТЛ, но подозрения - еще не основание для проявления агрессии, в чем бы она не выражалась - в убийстве ли, или в стирании памяти (кроме того, Снейп не маггл и не первокурсник, он одаренный волшебник - Дамблдор еще совсем недавно сам учил его - и он явно будет сопротивляться, а тут еще и женщина сидит...), по крайней мере, для человека с христианскими нравственными установками, в приближении к которым мы, основываясь на второканонических высказываниях автора, да и действиях самого героя, подозреваем Альбуса Персиваля Дамблдора.
Что происходит потом? ТЛ начинает охоту за Поттерами и, вероятно, Лонгботтомами (Долгопупсами) (то, что Невилл родился у Алисы и Фрэнка еще до того, как они встретились с Белатриссой, видно из того, что, по словам Дамблдора, шансы на то, чтобы стать Избранным, у Невилла с Гарри на момент произнесения пророчества были одинаковы), стремясь избавиться от обоих возможных конкурентов, пока они еще малы (синдром царя Ирода, однако).
Чуть раньше, или в этот момент Дамблдор понимает цену своей прошлогодней ошибки (дал Аберфорту изгнать Снейпа). Где-то в это же время и сам Снейп понимает, что именно он навлек на Лили Эванс, донеся пророчество до Лорда. И - идет к Дамблдору. Был задан хороший вопрос - зачем, собсно? Ведь сам же Северус свидетельствует, что просил Волдеморта пощадить любимую (заочно) женщину (Я уже… уже спрашивал…), и Волд пообещал ему это (это видно из слов Дамблдора в следующей сцене: Она и Джеймс доверили свою судьбу не тому человеку. Как и ты, Северус. Разве ты не надеялся, что Лорд Волдеморт её пощадит?).
Дык все-таки, зачем же Снейп идет на этот шаг? Только по одной причине - он знает, что слову Лорда грош цена. Тот, конечно, не разбрасывается всякими такими обещаниями, но очевидно, что если мать ребенка не отойдет в сторонку (не купит свою жизнь в обмен на жизнь сына, т. е. не проявит что-то такое слизеринское, близкое самому Волду - "Мы, слизеринцы, смелы, но не глупы. В частности, когда есть выбор, мы всегда предпочитаем, спасти свою собственную жизнь" - Финеас Найджелус), то Лорд убьет ее, нимало не комплексуя по поводу несдержанного обещания. Собственно, так оно и случилось впоследствии.
Положение Северуса в данной ситуации - хуже некуда. Он идет на поклон не только к идейному противнику, переступая через свою гордость (а это само по себе - ой, как трудно), он этим шагом ставит под удар все - свою жизнь, жизнь той же Лили... И единственная его надежда в том, что Дамблдор окажется не таким, как Волд (что упорно отрицают его критики). Поэтому первыми словами Снейпа и являются: "Не убивайте меня!" - он проявляет слабость (роняет палочку, падает на колени) - в такой ситуации Волд или та же Белла поступили бы адназначна (В. Жириновский). Не то, чтобы Северус сейчас думал о своей жизни (если бы так, то и держал бы дальше палочку наготове), нет - его заботит только одно - донести до Дамблдора свою просьбу, что после предполагаемой Авады может быть несколько затруднительно. Чувство вины останавливает его защитные рефлексы. Прервемся на минуту и зададим встречный вопрос - зачем на эту встречу соглашается Дамблдор?
Хм... Мы не знаем, как была назначена эта встреча, что сказал Снейп Дамблдору (неважно, сам или через какое-либо посредство), возможно, намекнул на то, что он - вестник Волда. Это первое, что можно предположить, исходя из слов Дамблдора: Ну, Северус? Какое сообщение отправил мне Лорд Волдеморт? Впрочем, такое предположение мне не кажется слишком уж вероятным.
Что, собственно, могло бы побудить Лорда к такому посланию, существуй оно на самом деле? Вряд ли желание поздравить Дамблдора с днем рождения. Что-то весьма важное, экстраординарное. Например, требование сдаться с обещанием помилования, как это было при штурме Хогвартса. Но, полагаю, на это Волд вряд ли может рассчитывать, не дурак он все-таки. Другой вариант - сказать, что сам он сдается, обговорить условия Третий - прекратить, пусть и подпольные, боевые действия, предложить переговоры, дележ сфер влияния. Но, собственно, зачем ему это?
При воспоминаниях в начале ГПиОФ мелькает фраза, что при первом возвышении Волдеморта УпСов против ОФовцев было пятьдесят на одного. В такой ситуации зачем Волду могут быть нужны переговоры? Немного времени - и он со своими братками задавит всякое сопротивление просто количеством. Но в любом случае, если бы (допустим это) Волд хотел что-то передать своему главному противнику, полагаю, можно было бы избрать какой-то иной способ, чтобы хотя бы обойтись без посредников. К защитникам Хогвартса и самому ГП он обращался так, чтобы обеспечить себе подстраховочный вариант развития событий - так, чтобы в случае несогласия была вероятность удара в спину (и милейшая мисс Паркинсон тут же изъявила готовность это сделать). Хороший, кстати, способ, лучший, нежели рисковать ценным кадром Северусом Снейпом (целый УпС все же, не кто-нибудь!). В конце концов, можно было сову послать
Все это Дамблдор хорошо понимает. Значит, как ему относиться к предложению Снейпа встретиться? Чего ждать? Ловушки? Но это, как показала битва в Министерстве или сцена попытки его ареста аврорами, ему вряд ли грозит. Что тогда? Видимо, будет разговор. О чем? Зачем Снейпу назначать встречу? Причина может быть только одна - это личная инициатива просителя. И риски его Дамблдору тоже ясны как день, небось не каждую неделю УпСы у него аудиенции требуют.
Дамблдор, несомненно, догадывается, что, каков бы ни был выдвинут внешний повод, настоящая причина обращенной к нему просьбы - какой-то кризис внутри самого Снейпа. С другой стороны, насколько глава ОФ осведомлен в тот момент о планах Лорда в отношении Поттеров, нам неизвестно. Возможно, он уже все знает и предпринял необходимые действия по обеспечению их безопасности, а может быть и нет (тогда сделает это сразу после встречи). Но, в общем-то, в любом случае, понятно, что Дамблдор отвечает на предложение встретиться согласием почти исключительно ради самого Снейпа (все остальные моменты, вроде возможного получения какой-то инфы или дезы, тоже могут иметь место, но в такой ситуации они третьестепенны).
Надежда, конечно, невелика, это верно, но ведь "любовь всему верит, на все надеется"... Если это так, то тогда задача главы ОФ - вести себя таким образом, чтобы не оттолкнуть Снейпа ни излишней строгостью, ни чрезмерной доверчивостью, переходящей в мягкотелость, но поддержать его в его сомнениях, не рассчитывая, конечно, что тот сразу так и закричит: "Возьмите меня к себе, в Орден Феникса!", как Чебурашка с Геной, захотевшие в пионеры, но хотя бы в слабой надежде попытаться возродить то доброе, что есть в глубине каждого человека. Архиважная и архисложная задача. Пастырская, по сути.
Ну что ж, посмотрим на беседу двух директоров, нынешнего и будущего.
"Ослепляющая струя белого света пролетела сквозь воздух. Гарри подумал, что это была молния, но Снейп упал на колени и уронил палочку.
- Не убивайте меня!
- Я и не собирался."
Как видим, начало немного обнадеживающее, Снейп не убит сразу, безоружным. Он, кстати, в данном случае совершает почти то же самое, что через шестнадцать лет сделает сам Гарри - сдает себя практически на верную погибель (в его видении ситуации) ради того, кого он любит (а мы помним, что "нет больше той любви, когда кто положит душу свою за друзей своих" ). Именно здесь впервые проявляется настоящая глубина чувств Северуса к Лили. И именно отсюда начнется его возрождение, еще не сейчас, но уже скоро. И направит, поддержит и утвердит его на этом пути ни кто иной, как Альбус Дамблдор.
Итак, встреча состоялась. Снейп - инициатор, ему бы, соответственно, надо бы и начинать разговор, но трудно, трудно - слишком много противоречивых чувств в груди. Краткая, но значительная пауза, длящаяся, пока автор описывает снейпова собеседника: Звук аппарирования Дамблдора поглотил звук ветра среди веток. Он стоял перед Снейпом, его мантия развевалась, а его лицо освещал свет от палочки. Паузу эту прерывает Дамблдор: Ну, Северус? Какое сообщение отправил мне Лорд Волдеморт?
Обращает на себя внимание сама форма первой фразы: Ну..., которая подтверждает нашу мысль о возникновении некоторой заминки. И Дамблдор не ждет, когда Снейп справится с собой, но сам делает некий шажок ему навстречу. И это обращение по имени: Северус... Как-то мне кажется, что тон, которым это произносится, должен быть очень мягким. Обращение по имени всегда предполагает некоторую интимность между собеседниками. Мог ведь и встать в позу, директор-то, сказать что-нибудь пафосное, вроде: "Что ты хочешь, УпС презренный?" Или вот такой пример: представим, после битвы в Хельмовой пади и разгрома ортханковых окрестностей звонит назгул по палантиру Гэндальфу и назначает тайную встречу - мол, есть кое-чего тебе передать аж от самого Темного Властелина. Станет Гендальф при встрече называть того назгула по имени, с которым он когда-то родился и жил? Если только в переводе Гоблина...
В начале сцены упоминается, что Снейп упал на колени и дальше, как справедливо было замечено критиками, нигде говорится, что он встал. Придирчивые дэвушки отсюда быстренько вывели, что разговор так и происходил: стоящий (торжествующий, то бишь) Дамблдор и коленопреклоненный (соответственно, униженный) Снейп. Умолчание, как известно, можно трактовать и так, и этак. Мне не кажется, что сохранение подобного взаиморасположения хорошо вяжется с теми проявлениями Дамблдора, которые мы видели в последние шесть лет его жизни (в рамках канона), но аргументов более ощутимых пока у меня нет, только общее впечатление, что такой диалог, каким мы его увидим дальше, в подобном положении невозможен. Посмотрим, однако, дальше.
Внешне фраза Дамблдора касается предполагаемого повода для встречи. Что бы он себе ни думал о проблемах Снейпа, он может и ошибиться. Но с другой стороны, если он прав, и в душе Снейпа поселилось сомнение в верности избранного пути, то очень важно дать этому сомнению быть высказанным вслух. Вербализация закрепляет раскаяние, делая его началом покаяния. Это вообще очень глубокая антропологическая (а в христианской перспективе, которую мы и имеем в виду - и теологическая) тема - о слове и его значении в жизни человека. Человеку церковному, бывающему на исповеди, это понятно и не требует объяснений - как важно, трудно, но необходимо именно сказать то, что у тебя внутри. Слово - (в том числе) печать для сознания, закрепляющая и придающая силу движениям сердца. Впрочем, не будем отвлекаться.
Итак, первый шаг навстречу сделан. Ответ Снейпа показывает, что его смятение от слов Дамблдора только увеличилось:- Нет, никаких сообщений. Я пришёл по своей воле!
Снейп заламывал руки. Он выглядел обезумевшим, его чёрные волосы тоже развевались на ветру. Северус, несомненно, почувствовал это движение Дамблдора ему навстречу, и именно оно его еще больше взбудоражило. Он, хоть и надеялся на милосердие Дамблдора, но, вероятно, почти в него не верил, отсюда и такая реакция. Негде была высказана претензия, что эта сцена могла бы стать прекрасным отражением притчи о блудном сыне, но вот, Дамблдор не справился с ролью любящего отца, бяка такая. Мне кажется, что такой вариант (с т. зр. автора), конечно, был возможен, но Роулинг, как мы отметили выше, реалист (едва ли не соцреалист) в некоторых особенностях творческого подхода. Скажите, много ли среди ваших знакомых людей, которые признают свои ошибки так, как младший сын в притче? Отец в притче дает сыну сказать главное: "Согрешил я на небо и пред тобою", т. е. опять же - вербализовать признание своей неправоты, после чего его прерывает и принимает без каких-либо взысканий, вменяя прошлое яко небывшее. Но Снейп еще не готов к ТАКИМ словам, он, хоть уже и думает не о себе, хоть и подверг риску свою жизнь, но все же говорит нечто другое, цепляясь за внешний повод встречи:
- Я… я пришёл с предупреждением… нет, с просьбой… пожалуйста…
Вот так и не состоялось прощение блудного сына - Снейп таковым сыном, отпавшим от правой стороны, пока себя не ощущает. Прося помощи у Дамблдора, он сам для себя еще не сформулировал решения расстаться с Лордом. Помогите мне, господин директор, но я, простите, останусь пока с Волдиком, хоть он и такой-сякой злодей... наверное... Но ведь Дамблдор-то пришел не за инфой о грозящей кому-то опасности, он ищет не снейпова, но Снейпа... Что ж, продолжаем разговор в этом ключе, если Вам так угодно, Северус. Но тогда давайте обозначим, проговорим (хотя бы временно) позиции:
- Какая просьба ко мне может быть у Пожирателя Смерти?
С кем Вы, Северус? Что в Вашей душе? О чем бы Вы сейчас ни попросили - почему не у Вашего Лорда? Не пытайтесь усидеть сразу на двух стульях, ибо в максимуме - "Что общего у Христа с велиаром?" - все сводится именно к этому. Вот о чем говорит смена обращения Дамблдора к Снейпу, с имени (которым ведь звали Снейпа еще тогда, когда он был совершенно невинным младенцем, и это обращение есть где-то внутри еще и апелляция к тому, забытому, но сейчас напомнившему о себе неиспорченному человеку) на звание, несущее на себе весь комплекс волдемортовщины (лучше это звание переведено, как "Упивающийся смертью" ).
- Это… пророчество… предсказание… Трелони…, - говорит Снейп, и очень показательна реакция его собеседника:
- Ах, да, - сказал Дамблдор. – Что ты рассказал Лорду Волдеморту?
"Ах, да"... Дамблдор сконцентрирован отнюдь не на смысле того, что ему может сейчас сообщить собеседник, но на чем-то внутри самого Снейпа, с чем-то он в нем борется во имя возрождения нового человека, чтобы раскаяние по конкретному случаю перешло в метанойю, покаяние. Потом можно и нужно будет думать о спасении того, о ком просит Северус, но сейчас перед Дамблдором только эта мучающаяся душа. Как ей помочь? Инерция приверженности злу очень и очень сильна (уж Дамблдору ли этого не знать!), как ее преодолеть? Дамблдор не может сделать этот выбор вместо Снейпа, он может только подтолкнуть то с одной стороны, то с другой, расшатывая постепенно соляной столб несгибаемой волдемортовой гордости, беспощадности, безжалостности... Прагматичности, в конце концов. Поэтому после мягкого начала в его устах теперь возникает нынешнее имя Тома Реддла, которое боятся произносить даже его сторонники (у Снейпа же привычка избегать произнесения этого имени сохранится на много лет вперед - вспомним, как он выговаривал за него Гарри на уроках окклюменции на пятом курсе).
- Всё… всё, что я слышал! – сказал Снейп. – Вот почему… поэтому… он думает, речь идёт о Лили Эванс!
Итак, просьба, фактически, озвучена. Дальше, в принципе, можно уже ничего и не говорить - сложить два плюс два Дамблдор, несомненно, способен (даже если он уже этого не сделал и не обезопасил Поттеров к моменту разговора). Пока еще непонятно, кто из двух кандидатов станет тем, на кого начнет охоту Темный Лорд, значит, надо стараться обезопасить обе семьи. Дамблдор успевает защитить Поттеров (может быть он и не был автором идеи защититься именно таким способом, но, несомненно, знал о нем), а вот с Лонгботтомами не вышло - мы не знаем, почему именно. Может быть, не нашлось достойного хранителя тайны, а может еще почему. Во всяком случае, роль Снейпа в "наводке" Волда на Поттеров Дамблдору полностью ясна. И как бы ни сложилась в дальнейшем судьба потенциальных жертв Волдеморта, сейчас борьба идет за душу самого Снейпа, поэтому разговор продолжается, хотя главное и звучит здесь между строк.
- В пророчестве говорилось не о женщине, - сказал Дамблдор. – В нём говорилось о мальчике, рожденном в конце июля…
- Вы знаете, о чём я! Он думает, что речь шла о её сыне, он будет охотиться за ней… убьет их всех…
Снейп, как кажется, заботится обо всех Поттерах? Но если мы вспомним сцены, описывающие его отношение к главному герою, причем, не только в личном общении (тут еще можно было бы сыграть для конспирации), но и заочно (заурядный, высокомерный, как его отец, неисправимый нарушитель, получающий удовольствие от своей славы, жадный до внимания и дерзкий), когда играть нет смысла, станет понятно, что здесь слова обо всех Поттерах звучат только для Дамблдора. Джеймс по-прежнему выглядит для Снейпа как тот, у кого "мышцы вместо мозгов", пусть и с поправкой на возраст, и он отнюдь не заботится сейчас ни о нем, ни о его сыне. Косвенное их упоминание - не больше, чем попытка выглядеть чуть лучше в глазах Дамблдора, дабы скорее подвигнуть его к исполнению просьбы будущего профессора зельеварения. Но очевидно, что Дамблдора на такой мякине не проведешь, что и показывают его слова в ответ:
- Если она тебе так дорога, - сказал Дамблдор, - разумеется, Лорд Волдеморт помилует её. Разве ты не можешь попросить спасения матери вместо сына?
Джеймс директором даже не упоминается, а Гарри - не больше, чем предполагаемая разменная монета за жизнь дорогой Снейпу женщины. Вроде бы напрямую такой вывод из слов Снейпа и не следует, но мы видим, что Дамблдор попал в точку - одним вопросом вскрыл и ситуацию вообще, и некоторую лукавость Снейпа в предыдущих словах в частности, а заодно - показал ситуацию во всей ее неприглядности (Снейп соглашается без каких-либо попыток возражения: Я уже… уже спрашивал). Северус, не надо лгать ни мне, ни себе - ты и сам видишь, какова цена твоего поступка.
- Ты мне противен, - сказал Дамблдор, и Гарри никогда не слышал столько презрения в его голосе. Казалось, Спейн сжался. – Значит, тебя не волнует смерть её мужа и ребёнка? Они могут умереть, если ты получишь то, что хочешь?
Резкие слова. Противен, презрение... Совсем не ложится в образ притчи о блудном сыне. Но дык ведь и Снейп, повторим, не блудный сын. Нет у него пока покаяния. Скорее уж, он здесь ведет себя как согрешивший Адам - признает свою вину (трудно спорить с очевидным), но не перестает ассоциировать себя со своими поступками, не взывает словами мытаря... Даже то робкое движение добра, что подтолкнуло его на встречу с директором, отнюдь не бескорыстно, но, напротив, густо смешано с волдовским мироощущением, волдовской манерой поведения, волдовским образом жизни (тот очень любит видеть такое отражение себя в соратниках, вспомним похвалу Люциусу на кладбище). А ведь, по апостолу, истинная любовь (это слово не произносилось, но подразумевалось) "не ищет своего". Отсюда и реакция - "противен", т. е. находится напротив, на другой, противоположной стороне, и нет у них точек соприкосновения. Это даже не гнев, скорее - констатация факта, хоть и окрашенная эмоционально.
Часто бывает, что даже на исповеди человеку не хватает смелости назвать тот очевидный грех, который уже осознан как таковой, его именем, в ход идут образы, недомолвки, намеки... Трудно открыться до конца, до самой последней возможной на этот момент глубины, ибо это - "второе крещение", в котором "умирает ветхий человек", а умирание - процесс очень болезненный. Нужно порой большое усилие воли, чтобы сказать то самое, что мучит душу, открыть язву Врачу и принять от Него целительное действие. Так и Снейп - понимает из слов Дамблдора, что тот "видит его насквозь", как говорил ГП Тому Реддлу, но нет у него душевных сил пойти навстречу, открыться, и поэтому он "ничего не говорил, лишь взглянул на Дамблдора" (эта аналогия, конечно, работает только до определенной степени, отражая внутреннее Северуса, ибо Дамблдор, конечно, не священник ни с какой стороны; впрочем, о прощении грехов я уже говорил в другом месте). Что бы Снейп ни вкладывал в этот взгляд (целая буря переживаний в его душе очевидна), столь необходимой вербализации так и не происходит, и Снейп чувствует, что разговор, кажется, испорчен. Дамблдор, столь положительно настроенный вначале, теперь как бы отдалился, и с каждой секундой умолчания о главном, о самом Снейпе, становится все дальше. Северус не возродился. Уже в последней безнадежной надежде, почти совсем уже закрывшись, захлопнув створки, он говорит:
- Тогда спрячьте их всех. Чтобы они были в безопасности. Пожалуйста.
Это уже почти по инерции, Снейп и сам не верит, что Дамблдор пойдет ему навстречу. Ну, то есть, Поттеров он, вероятно, и вправду спрячет, но что-то очень важное безнадежно упущено... И вдруг:
- А что ты мне дашь взамен, Северус?
Дамблдор-то, оказывается, еще не сложил оружия, еще продолжает борьбу со Снейпом за него самого. "Для эллинов я был как эллин, для иудеев как иудей", - говорит апостол, - "всем я был для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых". Соответственно, и Дамблдор сейчас "стал для УпСа как УпС". Внешне его слова выглядят как банальная торговля, которая непринципиально лучше той, в которой сознался Снейп. Соответственно, упомянутые выше критикессы на этом и повелись. Однако, так ли это?
Вернемся к нашим заданным выше вопросам. Что может быть нужно главе Ордена Феникса от Снейпа? Информация? Но ведь, во-первых, двойной агент всегда таит в себе опасность, что через него может сливаться деза. Тем паче, Снейп недюжинный окклюмент. Во-вторых, непонятно, в каком положении среди УпСов на тот момент находится будущий профессор зельеварения. Может быть он и тогда был одним из самых приближенных к Волду людей, а может и совсем даже наоборот. Он, конечно, в хороших отношениях с Люциусом, у которого хранится один из хокруксов (дневник), что говорит о фаворитстве Малфоя, но все-таки это не совсем то... Соответственно, информация от него будет в лучшем случае неполная, а в худшем - недостоверная. И в-третьих, если мы посмотрим на дальнейшие отношения двух профессоров Хогвартса, то станет ясно, что информации Дамблдору от Снейпа не особенно и поступало (даже тех же Поттеров, предмет особого интереса для Северуса в данный момент, спасти не удалось), зато возникло то, что иногда трудно учесть, но что проходит через все семь книг цикла - доверие, человеческие отношения.
Было замечено, что Роулинг часто пользуется одним приемом - важные вещи она преподносит с разных сторон, глазами нескольких людей, создает несколько версий одного и того же события, каждая из которой не является окончательной, но дополняет предыдущие, оставляя при этом пространство для размышлений и выбора своим читателям. Так и здесь, в рассматриваемой сцене остается некоторая недоговоренность, ибо только и сказано, что Снейп смотрел на Дамблдора, и Гарри ждал, когда он запротестует, но спустя несколько мгновений Снейп ответил:
– Что угодно.
Картину дополнят другие сцены.
Что же до ТЛ, то к Поттерам он идет сам, а к родителям Невилла отправляется Белла. Мы не можем сказать, что повлияло на выбор, кому именно куда идти, но факт остается фактом. И именно этот выбор становится поворотным моментом всей истории. Избранный - Гарри.
.
Мы не знаем точно, как много проходит времени между этими сценами (не меньше нескольких месяцев, если вспомнить свидетельство Дамблдора в суде (ГПиКО) о том, что Северус Снейп покинул ряды сторонников Темного Лорда задолго до его исчезновения), и что творится в душе Снейпа в периоды между ними, виден только ряд точек, опираясь на которые можем выстраивать приблизительную картину обращения Северуса. Кстати, само это свидетельство говорит о том, что Дамблдор ведет отсчет обращения Снейпа с той самой, рассмотренной выше, встречи, но это - уже потом, когда ясно, что она с нее все и началось. В начале же той сцены, которую мы сейчас будем рассматривать, это еще совсем не очевидно, перелом произойдет на наших глазах.
Общая характеристика процесса дана Дамблдором в ГПиПП: Ты не представляешь, Гарри, как раскаивался профессор Снейп, когда узнал, каким образом Волдеморт истолковал пророчество. Уверен, что это величайшее из сожалений его жизни, именно поэтому он обратился... Как мы помним со слов Гермионы (она прочитала это, как водится, в какой-то книге), раскаяние обладает великой силой, оно способно исцелить душу и даже соединить разорванные части оной из хоркруксов в одно целое (ну а на что оно способно в реальном мире - вспомним, к примеру, благоразумного разбойника). Посмотрим, что и как делает Дамблдор, чтобы подвигнуть к этому Северуса.
Первое зерно было заронено еще в вышерассмотренной сцене, вот только упало оно, пользуясь евангельским образом, на весьма каменистую почву. Что же послужило плугом, взрыхлившим ее буквально одним мощным движением? Ответ очевиден - смерть Поттеров (ну, Снейпа-то крайне мало волнует Джеймс, как мы помним, зато Лили...). Итак, новая встреча Снейпа с директором.
Вершина холма исчезла, Гарри стоял в кабинете Дамблдора, что-то издавало ужасный звук, как будто раненый зверь. Снейп сидел в кресле, над ним стоял мрачный Дамблдор.
Из того, что встреча эта происходит в кабинете Дамблдора, можно, конечно, сделать вывод, что Северус уже является преподавателем школы, но мне это не кажется слишком уж вероятным. Не в том еще состоянии Снейп, чтобы Дамблдор взял его на работу, еще вчера Северус Тобиасович продолжал оставаться УпСом, пусть и колеблющимся. Да и сам Снейп в ГПиОФ свидетельствует Амбридж, что срок его работы к тому моменту - четырнадцать лет, т. е. поступил он в Хогвартс через год после падения Волдеморта. Данная же сцена хронологически идет непосредственно за той, что открывает цикл, когда ситуация вышла из состояния стабильности - Лили мертва, Лорд исчез (каким-то образом УпСы узнали об этом очень быстро - посредством Метки?). Волшебный мир уже празднует, Гарри уже у Дурслей (м. б. даже еще лежит на их крыльце), повсюду летают совы с самой хорошей новостью за последние годы, Дедалус запускает беспокоящие магглов фейерверки... Может быть, именно в этот момент Сириус уже настигает Питера... Снейпа же волнует не исчезновение ТЛ (что, вероятно, заботит других УпСов), и это тоже дает нам маленький белый камешек в его пользу, но то, что непосредственно предшествовало ему - убийство Лили.
Снейп... выглядел так, словно сотню лет после встречи на вершине холма он прожил в страданиях.
Как в этой ситуации действует Дамблдор? Поскольку Снейп еще не стал преподавателем в Хогвартсе, то это значит, что он снова попросил об аудиенции (вероятно, чтобы бросить в лицо директору самые гневные упреки, на которые он только способен), и Дамблдор, понимая, что может сейчас переживать Северус, опять делает ему шаг навстречу - допускает УпСа (все еще!) в Хогвартс, да еще к себе в кабинет.
- Я думал… вы должны были… спасти… её…
- Она и Джеймс доверили свою судьбу не тому человеку, - сказал Дамблдор. – Как и ты, Северус. Разве ты не надеялся, что Лорд Волдеморт её пощадит?
Итак, разговор, действительно, начинается с упрека. Имя Лили не упоминается, но и так понятно, о ком идет речь. Дамблдор своим ответом не только отводит обвинение (подразумевая: "Я сделал все, что мог, но здесь была свобода их выбора, и они в нем ошиблись" ), но и возвращается к теме самого Снейпа - фраза указывает, что Снейп все еще числится (для себя самого) среди УпСов, еще не принял решения покинуть стан сторонников ТЛ (если бы он их покинул, то вряд ли бы Лорд стал церемониться с ненужной ему женщиной: Отойди, глупая девчонка!). И хотя, по всей вероятности, теперь этот стан сам собой развалится (если среди оставшихся не найдется нового лидера), но судьба самого Снейпа еще не ясна. И именно из-за этой неясности, слабой надежды на возрождение Снейпа, Дамблдор соглашается на эту встречу, иначе - зачем ему все это?
Его ответ попадает в точку. Все прочие возможные обвинения так и остаются невысказанными - Снейп, несмотря на свою боль, понимает их бессмысленность (Лили все равно уже не вернешь) и, вероятно, несправедливость (Дамблдор, действительно, не мог решить ЗА Поттеров, кого выбирать хранителем тайны, если они не хотели или не подумали посвятить его в это). И пока Северус борется с собой (предполагаемый, вероятно, им разговор, как видим, не состоялся), он молчит (кому-кому, а выдержки ему не занимать): Снейп отрывисто дышал.
Однако Дамблдор не намерен на этом прощаться, у него есть цель - спасти самого Снейпа. Предложить ему это в лоб, как впоследствии сделает Гарри, он не может, да и не хочет, вероятно. Ситуация сейчас не такая острая, можно и потянуть с окончательным решением, лишь бы обозначить направление дальнейшего снейпова движения. И поэтому Дамблдор начинает как бы со стороны:
- Её мальчик выжил, - сказал Дамблдор.
В прошлом их разговоре на данную тему мальчик уже упоминался, причем было сакцентировано, что пророчество касалось именно его. Теперь Гарри станет для Снейпа живым напоминанием о матери, о его (Снейпа) нерешительности, о его ошибке донесения Волду информации о пророчестве... (ну, то есть, мы знаем, что не станет, ибо черты Джеймса проявляются в нем гораздо ярче). Снейп находится в неустойчивом состоянии, с какой стороны ни посмотри, и если действовать быстро (мы помним, как буквально на глазах при прошлой встрече Снейп отшатнулся и "захлопнул створки" ) и с точностью нейрохирурга, то можно попытаться спасти эту душу. И Дамблдор (сочувствие Снейпову горю уже совершенно искренне выражено им: Снейп сидел в кресле, над ним стоял мрачный Дамблдор) идет на риск:
– У него её глаза, в точности такие же. Ты помнишь форму и цвет глаз Лили Эванс, правда ведь?
Напоминать в такой момент о подобных вещах - как резать по живому. Глаза, по выражению древних, зеркало души, и именно этой частью лица Гарри так схож с матерью, нам это неоднократно напоминалось в течение всего цикла. Риск, на который идет главный ОФовец, безусловно, велик - любая, даже самая рутинная операция таит в себе риск. Оправдан ли он? Можно было, конечно, оставить Снейпа самого справляться со своей болью, но тогда весьма велика вероятность, что она не смягчит, а наоборот, ожесточит его сердце. Сейчас же можно вскрыть гнойник до глубины (безусловно, неприятно, но наркоз здесь, к сожалению, вряд ли возможен), после чего начнется заживление раны. Что и делает Дамблдор. Получилось ли?
Сначала это непонятно даже самому Альбусу:
- ХВАТИТ! – закричал Снейп. – Ушла… мертва… Причитания, совершенно нехарактерные для всегда выдерженного, даже в присутствии ТЛ, Снейпа. О чем, кроме боли, они свидетельствуют? О захлестывающем человека отчаянии и безнадежности. Но тут Дамблдор спрашивает:
- Это ли раскаяние, Северус? (Is it remorse, Severus?)
Опять обращение по имени - как протянутая утопающему рука, могущая вытащить из пучины. Только сам Снейп может ответить на поставленный вопрос (а что такое раскаяние, мы помним со слов Гермионы), и только его ответ, словами или действиями, определит его дальнейшую судьбу.
Дамблдор снова попал в точку (вспомним его последующее свидетельство Гарри), вербализуя состояние Северуса, не позволяя тому спрятаться от самого себя внутри какой-нибудь словесной уловки (как мы помним, слово несет, в числе прочих, функцию закрепления, печати для внутренних переживаний человека). Есть также еще один момент, который надо учитывать. Спасение - в каком-то смысле дело по преимуществу людей внутренне сильных ("употребляющие усилие восхищают его" ), и Дамблдор останавливает собеседника на опасном пути - погрузиться в переживания и окончательно утонуть в них, сломаться. В этот момент Снейп балансирует на грани отчаяния и безнадежности, и у него вырываются слова:
- Я хочу…
И пауза. Чего хочу? Попросить прощения? Но уже не у кого. Исправить ситуацию, вернуть все назад и переиграть события? Но это невозможно. Прошлого не изменить даже самому великому магу (времявороты так или иначе недоступны, да и факт неотменяемой свободы выбора, в который все, в конце концов, упирается, никто не отменял - может ведь и не получиться). Все это мгновенно осознается Снейпом. И он произносит горькое:
- Пусть лучше бы я умер…
***
Попробуем теперь посмотреть на последнего (в рамках цикла) директора Хогвартса, Северуса Тобиасовича Снейпа, и на его взаимоотношения с директором предыдущим, а также с главным героем.
Некоторая часть фандома, подходящая к циклу с позиции "наш ТЛ, конечно, нехороший, но и ваш Дамблдор ничуть не лучше", удивительным образом сходясь в этом с православными критиками ГП-цикла, обвиняет последнего в нехристианском отношении к своему будущему преемнику - "манипулирует", "использует в своих целях", "подставляет" и пр. В связи с этим наш разбор и обсасывание некоторых эпизодов и линий цикла будет так или иначе отталкиваться от упомянутой критики, если не впрямую, то, по крайней мере, имея ее в виду.
Ну что ж, с одной стороны, из истории молодости мы видели, что Дамблдор отнюдь не святой, во всяком случае, в вульгарном понимании этого слова. Он и сам ничего такого никогда про себя не утверждал, скорее, даже отрицал. С другой стороны - а посмотрим-ка в текст. Вот самое начало истории с пророчеством.
Время первого возвышения Волдеморта. Молодой человек по имени Северус Снейп является сторонником ТЛ, более того, он не просто сочувствующий, но входит в число УпСов, приближенных, носит на левом запястье метку. Атмосфера того времени хорошо передана словами Сириуса: "Представьте себе, что Волдеморт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии в растерянности, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Что творится в этот период в душе Снейпа, мы до конца не знаем, однако нам теперь (после его воспоминаний в ГП-7) уже известно, что там совмещаются и оставшиеся, несмотря на состоявшийся еще в период учебы разрыв, теплые чувства к Лили Эванс, вышедшей, к тому же, замуж за одного из главных школьных недругов Северуса, Джеймса Поттера, и давнее увлечение Темными искусствами ("На первом курсе он знал заклятий больше, чем половина семикурсников" - слова Сириуса), приведшее его в стан УпСов. Может быть, он и не в слишком большом восторге от компании, в которой оказался, но есть успокаивающая совесть отмазка, идущая еще от времен дружбы Дамблдора с Гриндельвальдом: все это делается "ради большого добра", все это неизбежные щепки при вырубке леса. Впрочем, доподлинно нам это неизвестно, это лишь предположения.
В то же время мы можем с большой долей вероятности утверждать, что Орден Феникса активно действует (время - за несколько месяцев до рождения первенца Поттеров), и Дамблдор является его главой, или уж, по крайней мере, одним из лидеров (структура и деятельность Ордена остаются за рамками канона). Видимо, о такой активной анти-волдовской позиции известно и самому Волду и его приближенным. Иначе, с чего бы Снейпу вообще подслушивать у двери? Мы не можем сказать, было ли это общее указание Лорда своим последователям - собирать, по возможности, любую информацию, касающуюся Дамблдора и ОФ, и Снейп случайно оказался в нужное время в нужном месте, или у него было персональное задание втереться в доверие к директору Хогвартса (если да, то, возможно, он шел к Дамблдору наниматься учителем в школу, о чем нам говорит, кстати, и Трелони; возможно даже, что Снейп действительно поначалу претендовал на малозаметную и малозначащую должность профессора по Прорицаниям; впрочем, особого доверия словам Трелони нет при ее характере, да еще и в состоянии "под шафе" ), или, может быть, Волдеморта интересовал не только (не столько) Дамблдор, сколько Хогвартс с хранящимися в нем артефактами, куда он рассчитывал получить доступ через Снейпа - мы точно не знаем. Канон позволяет строить самые разные предположения с равной, в общем-то, долей вероятности.
Главное, что Снейп оказался по ту сторону двери в момент, когда Трелони впала в транс и произнесла первое из трех (а не двух, как я ошибочно написал ранее) известных нам пророчеств, оказавшихся истинными. Вот описание того, что тогда произошло, рассказанное самой мадам Сибиллой:
"Хорошо помню мой первый разговор с Дамблдором... Разумеется, я произвела на него глубокое впечатление, очень глубокое. Я тогда остановилась в "Голове вепря", кстати, не рекомендую, - клопы, мой мальчик, - но в ту пору я была стеснена в средствах. Он расспрашивал меня... Должна признаться, поначалу мне показалось, что к прорицанию как к предмету, он расположен не очень благосклонно. Помню, у меня возникло такое странное чувство, я в тот день почти ничего не ела. Правда, потом...
И с этой минуты Гарри стал слушать профессора Трелони очень внимательно - он догадался, что произошло в тот день: она изрекла пророчество, которое изменило ход всей его жизни, пророчество о нем и Волдеморте.
-... потом нас самым невоспитанным образом прервал Северус Снейп.
- Что?
- Да-да, за дверью поднялся какой-то шум, она распахнулась, и перед нами предстал тамошний неотесанный бармен, а с ним и Снейп. Снейп что-то мямлил, дескать, ошибся лестницей, хотя мне, должна тебе сказать, сразу стало ясно, что его поймали, когда он подслушивал нашу беседу с Дамблдором. Видишь ли, он сам желал в то время получить это место и, несомненно, надеялся таким способом раздобыть полезные сведения! После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу..."
Не любящие Дамблдора девушки обвинили Альбуса Персивальевича в том, что он, редиска такая, дал пойманному с поличным Снейпу спокойно уйти и донести до Лорда ту часть пророчества, которую успел услышать. Не ценил, дескать, директор своих товарищей, или еще хуже - решил посмотреть, кого же из двух подходящих детей Лорд "отметит как равного себе", невзирая на грозящую его родителям смертельную опасность, чтобы и дальше играть в свою "большую игру":
"Фишка в том, что Снейп слышал Пророчество, а Дамблдор его не остановил, не убил, не стер ему память. Дамблдор ПОЗВОЛИЛ Снейпу вернуться к Волдеморту с Пророчеством. Почему? Да потому что в Пророчестве было сказано: "и ТЛ отметит его как равного себе". Если бы Лорд не знал о Пророчестве, то как бы он смог кого-то там отметить? А если бы не отметил, то не было бы Избранного. А не будь Избранного, некому будет убить Лорда. И вот Дамблдор отпускает Снейпа с Пророчеством…" Из чего же делаются такие далекоидущие предположения? Ведь это - "вторая фишка". А первая состоит в том, что "пророчество было на тот момент для Снейпа прежде всего АБСТРАКТНО, оно как бы никого не касалось".
По всей видимости, наши не в меру строгие критикессы решили, что для Дамблдора пророчество абстрактным не было. Уж он-то, поди, заранее знал его содержание и все так хитро подстроил, что и пророчество прозвучало в нужный момент, и Аберфорт поймал Снейпа аккурат посередине, чтобы до Волда дошла только половина текста, да еще потом и отпустил Тобиасыча, да еще и проводил, наверное, каким-нить отеческим напутствием, вроде г-на Буонасье в исполнении Каневского: "Лети, голубок, лети. А мы тебе крылышки-то подрежем"...
Посмотрим же, как оно могло выглядеть на деле. Во-первых, зададимся вопросом - почему встреча происходит в "Голове вепря"? По неким неписанным правилам директор принимает кандидатов на работу обычно у себя в кабинете, или еще в каком-нибудь более или менее официальном месте. Вот Тома Реддла, пришедшего просить места (та же цель, хотя бы внешне) Дамблдор принимает именно у себя, а отнюдь не в "Трех метлах". Разговор ведь подразумевает составление некоего впечатления о просителе, обговаривания всяких технических деталей, вроде оплаты, графика и пр.
Тут мы можем опереться на свидетельство самого Альбуса: "Это случилось шестнадцать лет назад, холодной промозглой ночью, в комнате над трактиром "Голова вепря". Я пришел туда, чтобы познакомиться с кандидатом на должность преподавателя прорицаний, хотя в ту пору мне вообще не хотелось сохранять этот предмет в школьной программе. Однако вышеупомянутым кандидатом была праправнучка знаменитой, весьма одаренной прорицательницы, и я считал, что должен встретиться с нею хотя бы из простой вежливости".
Ну что ж, здесь причина более или менее ясна - он проявляет определенную вежливость, может быть даже излишнюю. Прорицание как предмет ему не нравится, он даже думает исключить его из программы, но тут приходит сообщение (уж не от Аберфорта ли?), что в "Голове вепря" ночует кандидатка на занятие вакансии, да еще и с такой родословной (представляю, в какой форме Аберфорт, которого даже Шизоглаз называет "странным парнем" - уж кто бы говорил! - сообщает Альбусу об этой более, чем эксцентричной особе! Рыбаки рыбаков, как говорится...). И вместо того, чтобы отправиться на покой, или заняться каким-то своим делом (ночь на дворе!), директор отправляется пешком (из Хогвартса, как мы помним, нельзя аппарировать), не взирая на непогоду, в Хогсмид на встречу с нею, дабы не утруждать женщину топать назавтра по грязи самой. Джентельменский поступок, но не более. Явно, что у директора нет особого желания принимать новую сотрудницу. Ну, если только какой-то совсем исключительный талант... Однако, все не так.
"Меня ждало разочарование. Мне показалось, что у нее нет и следа тех способностей, которыми обладала ее прапрабабка. Я сказал ей -надеюсь, вежливо, - что не считаю ее пригодной для занятия вакантной должности. И повернулся к двери..." Итак, как и ожидалось ("Конечно, отправляясь на встречу с Сибиллой Трелони, я и не подозревал, что услышу там что-то ценное" ), говорить оказалось особенно не о чем.
Вероятно, Дамблдору, человеку воспитанному, неудобно в такой ситуации сразу сказать: "Не морочьте голову ни мне, ни себе, а тем более ученикам. И поменьше налегайте на херес...", и он какое-то время медлит, продолжает разговор, пытаясь плавно вывести его к самоочевидному выводу - наше сотрудничество невозможно. Может быть, в этот момент Северус уже под дверью, стоит вот уже этак с полчаса, слушает, и понимает, что никакой ценной инфы он не получает из этой банальнейшей ситуации. И вдруг (можем это утверждать с некоторой долей вероятности, основываясь на том, что пророчество в ГПиУА было произнесено именно "вдруг" ), когда, наконец, Дамблдор аккуратно произносит слова прощания, девушка впадает в транс и начинает вещать: Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда...
Дамблдор, безусловно, умен (Я... умнее большинства людей, - говорит он Гарри), у него хорошая реакция (это показывает сцена битвы его с Волдом в Министерстве, реакция по обездвиживанию ГП на Башне Молний), но можем ли мы утверждать, что в описанной ситуации он тут же и сообразил, как к прозвучавшим (а точнее - еще продолжающим звучать) словам относиться, каково может быть их значение в судьбах волшебного, да и маггловского, миров и пр.? Боюсь, у нас маловато оснований для таких предположений (а именно это предположение есть внутренняя основа вышеприведенного обвинения). Ситуация боя есть ситуация боя, момент наибольшей мобилизации всех сил и способностей, но здесь-то не бой. Здесь - в меру расслабленная обстановка в баре у брата, настолько, что можно и потянуть время разговора со странной женщиной в многочисленных шалях, бусах и огромных очках, подводя ее теми или иными наводящими вопросами к нужному выводу...
Кроме того, есть еще и такой момент - мы видели, как Дамблдор пользуется Думосбросом (он же Омут Памяти) - зачем, если он ТАКОЙ УМНЫЙ? Он сам объясняет Гарри: "Иногда я чувствую, что голова у меня переполнена мыслями и воспоминаниями... В такие минуты я прибегаю к Думосбросу. Сливаю туда лишние мысли, а потом обдумываю их на досуге, в свободную минуту. Видишь ли, когда воспоминания материализованы, легче уловить причины и следствия и составить верную картину происходящего". Так что, мы видим, что и он не всегда способен мгновенно оценить ситуацию, и ему бывает нужно время, порой очень продолжительное, чтобы понять значение тех или иных слов и действий, их возможную стыковку с другими, грядущую перспективу... Поэтому подразумевать, что в его голове "мгновенно созрел хитроумный план" о том, как обвести вокруг пальца Темного Лорда с помощью еще звучащих (!) слов пророчества, по меньшей мере необоснованно.
Не успела Трелони еще замолчать (она как раз на середине), как за дверью раздается шум. Судя по тому, что Сибилла помнит об этом (об обстоятельствах произнесения пророчества в третьей книге она НЕ помнит, об этом свидетельствуют ее вопросы к Гарри), именно этот шум послужил толчком к выхождению ее из транса. Этот приход в себя занял, конечно, какое-то время (она успела договорить вторую часть пророчества, которую уже не слышит Снейп, борющийся с Аберфортом), но - достаточно краткое (у меня в качестве эксперимента неторопливое произнесение всего пророчества заняло 42 секунды, второй половины - 25 секунд). Как бы не был Дамблдор сосредоточен на произносимых (неожиданно!) будущим профессором Трелони словах, вряд ли можно предположить, что он этого шума не услышал или не обратил на него внимание - отвлекающий фактор так или иначе должен быть силен (из-за него Трелони выпадает из транса), особенно в описанной выше атмосфере всеобщего страха и подозрительности. А уж успеть за это время да в таких условиях оценить все возможные последствия попадания данной информации к Волду - слишком уж высоко вы, девушки, ставите способности профессора.
Дверь распахивается, и те, что в комнате, видят тех, что снаружи. Далее Трелони не раскрывает никаких подробностей сцены, но. Но судя по ее словам: "После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу...", да и словам самого Альбуса: "Тот, кто нас подслушивал, был обнаружен почти сразу, и его немедленно вытолкали оттуда взашей...", разговор был через краткое время продолжен, и вряд ли в присутствии Снейпа с Аберфортом. Они исчезают со сцены и, очевидно, от дверей комнаты. Дамблдор меняет свое мнение относительно Трелони и принимает ее - то ли для того, чтобы она могла при случае и дальше пророчествовать у него "под крылом", то ли из желания оградить ее от возможных попыток Темного Лорда встретиться с нею...
А вот Снейп, куда делся он? Почему он не был остановлен ни одним из братьев, а только изгнан? Думаю, можно с довольно большой долей вероятности предположить, что в этот момент Дамблдору еще неизвестно, что Снейп входит в число УпСов. Возможно, Дамблдор подозревает Снейпа в сочувствии тем или иным взглядам или методам ТЛ, но подозрения - еще не основание для проявления агрессии, в чем бы она не выражалась - в убийстве ли, или в стирании памяти (кроме того, Снейп не маггл и не первокурсник, он одаренный волшебник - Дамблдор еще совсем недавно сам учил его - и он явно будет сопротивляться, а тут еще и женщина сидит...), по крайней мере, для человека с христианскими нравственными установками, в приближении к которым мы, основываясь на второканонических высказываниях автора, да и действиях самого героя, подозреваем Альбуса Персиваля Дамблдора.
Что происходит потом? ТЛ начинает охоту за Поттерами и, вероятно, Лонгботтомами (Долгопупсами) (то, что Невилл родился у Алисы и Фрэнка еще до того, как они встретились с Белатриссой, видно из того, что, по словам Дамблдора, шансы на то, чтобы стать Избранным, у Невилла с Гарри на момент произнесения пророчества были одинаковы), стремясь избавиться от обоих возможных конкурентов, пока они еще малы (синдром царя Ирода, однако).
Чуть раньше, или в этот момент Дамблдор понимает цену своей прошлогодней ошибки (дал Аберфорту изгнать Снейпа). Где-то в это же время и сам Снейп понимает, что именно он навлек на Лили Эванс, донеся пророчество до Лорда. И - идет к Дамблдору. Был задан хороший вопрос - зачем, собсно? Ведь сам же Северус свидетельствует, что просил Волдеморта пощадить любимую (заочно) женщину (Я уже… уже спрашивал…), и Волд пообещал ему это (это видно из слов Дамблдора в следующей сцене: Она и Джеймс доверили свою судьбу не тому человеку. Как и ты, Северус. Разве ты не надеялся, что Лорд Волдеморт её пощадит?).
Дык все-таки, зачем же Снейп идет на этот шаг? Только по одной причине - он знает, что слову Лорда грош цена. Тот, конечно, не разбрасывается всякими такими обещаниями, но очевидно, что если мать ребенка не отойдет в сторонку (не купит свою жизнь в обмен на жизнь сына, т. е. не проявит что-то такое слизеринское, близкое самому Волду - "Мы, слизеринцы, смелы, но не глупы. В частности, когда есть выбор, мы всегда предпочитаем, спасти свою собственную жизнь" - Финеас Найджелус), то Лорд убьет ее, нимало не комплексуя по поводу несдержанного обещания. Собственно, так оно и случилось впоследствии.
Положение Северуса в данной ситуации - хуже некуда. Он идет на поклон не только к идейному противнику, переступая через свою гордость (а это само по себе - ой, как трудно), он этим шагом ставит под удар все - свою жизнь, жизнь той же Лили... И единственная его надежда в том, что Дамблдор окажется не таким, как Волд (что упорно отрицают его критики). Поэтому первыми словами Снейпа и являются: "Не убивайте меня!" - он проявляет слабость (роняет палочку, падает на колени) - в такой ситуации Волд или та же Белла поступили бы адназначна (В. Жириновский). Не то, чтобы Северус сейчас думал о своей жизни (если бы так, то и держал бы дальше палочку наготове), нет - его заботит только одно - донести до Дамблдора свою просьбу, что после предполагаемой Авады может быть несколько затруднительно. Чувство вины останавливает его защитные рефлексы. Прервемся на минуту и зададим встречный вопрос - зачем на эту встречу соглашается Дамблдор?
Хм... Мы не знаем, как была назначена эта встреча, что сказал Снейп Дамблдору (неважно, сам или через какое-либо посредство), возможно, намекнул на то, что он - вестник Волда. Это первое, что можно предположить, исходя из слов Дамблдора: Ну, Северус? Какое сообщение отправил мне Лорд Волдеморт? Впрочем, такое предположение мне не кажется слишком уж вероятным.
Что, собственно, могло бы побудить Лорда к такому посланию, существуй оно на самом деле? Вряд ли желание поздравить Дамблдора с днем рождения. Что-то весьма важное, экстраординарное. Например, требование сдаться с обещанием помилования, как это было при штурме Хогвартса. Но, полагаю, на это Волд вряд ли может рассчитывать, не дурак он все-таки. Другой вариант - сказать, что сам он сдается, обговорить условия Третий - прекратить, пусть и подпольные, боевые действия, предложить переговоры, дележ сфер влияния. Но, собственно, зачем ему это?
При воспоминаниях в начале ГПиОФ мелькает фраза, что при первом возвышении Волдеморта УпСов против ОФовцев было пятьдесят на одного. В такой ситуации зачем Волду могут быть нужны переговоры? Немного времени - и он со своими братками задавит всякое сопротивление просто количеством. Но в любом случае, если бы (допустим это) Волд хотел что-то передать своему главному противнику, полагаю, можно было бы избрать какой-то иной способ, чтобы хотя бы обойтись без посредников. К защитникам Хогвартса и самому ГП он обращался так, чтобы обеспечить себе подстраховочный вариант развития событий - так, чтобы в случае несогласия была вероятность удара в спину (и милейшая мисс Паркинсон тут же изъявила готовность это сделать). Хороший, кстати, способ, лучший, нежели рисковать ценным кадром Северусом Снейпом (целый УпС все же, не кто-нибудь!). В конце концов, можно было сову послать
Все это Дамблдор хорошо понимает. Значит, как ему относиться к предложению Снейпа встретиться? Чего ждать? Ловушки? Но это, как показала битва в Министерстве или сцена попытки его ареста аврорами, ему вряд ли грозит. Что тогда? Видимо, будет разговор. О чем? Зачем Снейпу назначать встречу? Причина может быть только одна - это личная инициатива просителя. И риски его Дамблдору тоже ясны как день, небось не каждую неделю УпСы у него аудиенции требуют.
Дамблдор, несомненно, догадывается, что, каков бы ни был выдвинут внешний повод, настоящая причина обращенной к нему просьбы - какой-то кризис внутри самого Снейпа. С другой стороны, насколько глава ОФ осведомлен в тот момент о планах Лорда в отношении Поттеров, нам неизвестно. Возможно, он уже все знает и предпринял необходимые действия по обеспечению их безопасности, а может быть и нет (тогда сделает это сразу после встречи). Но, в общем-то, в любом случае, понятно, что Дамблдор отвечает на предложение встретиться согласием почти исключительно ради самого Снейпа (все остальные моменты, вроде возможного получения какой-то инфы или дезы, тоже могут иметь место, но в такой ситуации они третьестепенны).
Надежда, конечно, невелика, это верно, но ведь "любовь всему верит, на все надеется"... Если это так, то тогда задача главы ОФ - вести себя таким образом, чтобы не оттолкнуть Снейпа ни излишней строгостью, ни чрезмерной доверчивостью, переходящей в мягкотелость, но поддержать его в его сомнениях, не рассчитывая, конечно, что тот сразу так и закричит: "Возьмите меня к себе, в Орден Феникса!", как Чебурашка с Геной, захотевшие в пионеры, но хотя бы в слабой надежде попытаться возродить то доброе, что есть в глубине каждого человека. Архиважная и архисложная задача. Пастырская, по сути.
Ну что ж, посмотрим на беседу двух директоров, нынешнего и будущего.
"Ослепляющая струя белого света пролетела сквозь воздух. Гарри подумал, что это была молния, но Снейп упал на колени и уронил палочку.
- Не убивайте меня!
- Я и не собирался."
Как видим, начало немного обнадеживающее, Снейп не убит сразу, безоружным. Он, кстати, в данном случае совершает почти то же самое, что через шестнадцать лет сделает сам Гарри - сдает себя практически на верную погибель (в его видении ситуации) ради того, кого он любит (а мы помним, что "нет больше той любви, когда кто положит душу свою за друзей своих" ). Именно здесь впервые проявляется настоящая глубина чувств Северуса к Лили. И именно отсюда начнется его возрождение, еще не сейчас, но уже скоро. И направит, поддержит и утвердит его на этом пути ни кто иной, как Альбус Дамблдор.
Итак, встреча состоялась. Снейп - инициатор, ему бы, соответственно, надо бы и начинать разговор, но трудно, трудно - слишком много противоречивых чувств в груди. Краткая, но значительная пауза, длящаяся, пока автор описывает снейпова собеседника: Звук аппарирования Дамблдора поглотил звук ветра среди веток. Он стоял перед Снейпом, его мантия развевалась, а его лицо освещал свет от палочки. Паузу эту прерывает Дамблдор: Ну, Северус? Какое сообщение отправил мне Лорд Волдеморт?
Обращает на себя внимание сама форма первой фразы: Ну..., которая подтверждает нашу мысль о возникновении некоторой заминки. И Дамблдор не ждет, когда Снейп справится с собой, но сам делает некий шажок ему навстречу. И это обращение по имени: Северус... Как-то мне кажется, что тон, которым это произносится, должен быть очень мягким. Обращение по имени всегда предполагает некоторую интимность между собеседниками. Мог ведь и встать в позу, директор-то, сказать что-нибудь пафосное, вроде: "Что ты хочешь, УпС презренный?" Или вот такой пример: представим, после битвы в Хельмовой пади и разгрома ортханковых окрестностей звонит назгул по палантиру Гэндальфу и назначает тайную встречу - мол, есть кое-чего тебе передать аж от самого Темного Властелина. Станет Гендальф при встрече называть того назгула по имени, с которым он когда-то родился и жил? Если только в переводе Гоблина...
В начале сцены упоминается, что Снейп упал на колени и дальше, как справедливо было замечено критиками, нигде говорится, что он встал. Придирчивые дэвушки отсюда быстренько вывели, что разговор так и происходил: стоящий (торжествующий, то бишь) Дамблдор и коленопреклоненный (соответственно, униженный) Снейп. Умолчание, как известно, можно трактовать и так, и этак. Мне не кажется, что сохранение подобного взаиморасположения хорошо вяжется с теми проявлениями Дамблдора, которые мы видели в последние шесть лет его жизни (в рамках канона), но аргументов более ощутимых пока у меня нет, только общее впечатление, что такой диалог, каким мы его увидим дальше, в подобном положении невозможен. Посмотрим, однако, дальше.
Внешне фраза Дамблдора касается предполагаемого повода для встречи. Что бы он себе ни думал о проблемах Снейпа, он может и ошибиться. Но с другой стороны, если он прав, и в душе Снейпа поселилось сомнение в верности избранного пути, то очень важно дать этому сомнению быть высказанным вслух. Вербализация закрепляет раскаяние, делая его началом покаяния. Это вообще очень глубокая антропологическая (а в христианской перспективе, которую мы и имеем в виду - и теологическая) тема - о слове и его значении в жизни человека. Человеку церковному, бывающему на исповеди, это понятно и не требует объяснений - как важно, трудно, но необходимо именно сказать то, что у тебя внутри. Слово - (в том числе) печать для сознания, закрепляющая и придающая силу движениям сердца. Впрочем, не будем отвлекаться.
Итак, первый шаг навстречу сделан. Ответ Снейпа показывает, что его смятение от слов Дамблдора только увеличилось:- Нет, никаких сообщений. Я пришёл по своей воле!
Снейп заламывал руки. Он выглядел обезумевшим, его чёрные волосы тоже развевались на ветру. Северус, несомненно, почувствовал это движение Дамблдора ему навстречу, и именно оно его еще больше взбудоражило. Он, хоть и надеялся на милосердие Дамблдора, но, вероятно, почти в него не верил, отсюда и такая реакция. Негде была высказана претензия, что эта сцена могла бы стать прекрасным отражением притчи о блудном сыне, но вот, Дамблдор не справился с ролью любящего отца, бяка такая. Мне кажется, что такой вариант (с т. зр. автора), конечно, был возможен, но Роулинг, как мы отметили выше, реалист (едва ли не соцреалист) в некоторых особенностях творческого подхода. Скажите, много ли среди ваших знакомых людей, которые признают свои ошибки так, как младший сын в притче? Отец в притче дает сыну сказать главное: "Согрешил я на небо и пред тобою", т. е. опять же - вербализовать признание своей неправоты, после чего его прерывает и принимает без каких-либо взысканий, вменяя прошлое яко небывшее. Но Снейп еще не готов к ТАКИМ словам, он, хоть уже и думает не о себе, хоть и подверг риску свою жизнь, но все же говорит нечто другое, цепляясь за внешний повод встречи:
- Я… я пришёл с предупреждением… нет, с просьбой… пожалуйста…
Вот так и не состоялось прощение блудного сына - Снейп таковым сыном, отпавшим от правой стороны, пока себя не ощущает. Прося помощи у Дамблдора, он сам для себя еще не сформулировал решения расстаться с Лордом. Помогите мне, господин директор, но я, простите, останусь пока с Волдиком, хоть он и такой-сякой злодей... наверное... Но ведь Дамблдор-то пришел не за инфой о грозящей кому-то опасности, он ищет не снейпова, но Снейпа... Что ж, продолжаем разговор в этом ключе, если Вам так угодно, Северус. Но тогда давайте обозначим, проговорим (хотя бы временно) позиции:
- Какая просьба ко мне может быть у Пожирателя Смерти?
С кем Вы, Северус? Что в Вашей душе? О чем бы Вы сейчас ни попросили - почему не у Вашего Лорда? Не пытайтесь усидеть сразу на двух стульях, ибо в максимуме - "Что общего у Христа с велиаром?" - все сводится именно к этому. Вот о чем говорит смена обращения Дамблдора к Снейпу, с имени (которым ведь звали Снейпа еще тогда, когда он был совершенно невинным младенцем, и это обращение есть где-то внутри еще и апелляция к тому, забытому, но сейчас напомнившему о себе неиспорченному человеку) на звание, несущее на себе весь комплекс волдемортовщины (лучше это звание переведено, как "Упивающийся смертью" ).
- Это… пророчество… предсказание… Трелони…, - говорит Снейп, и очень показательна реакция его собеседника:
- Ах, да, - сказал Дамблдор. – Что ты рассказал Лорду Волдеморту?
"Ах, да"... Дамблдор сконцентрирован отнюдь не на смысле того, что ему может сейчас сообщить собеседник, но на чем-то внутри самого Снейпа, с чем-то он в нем борется во имя возрождения нового человека, чтобы раскаяние по конкретному случаю перешло в метанойю, покаяние. Потом можно и нужно будет думать о спасении того, о ком просит Северус, но сейчас перед Дамблдором только эта мучающаяся душа. Как ей помочь? Инерция приверженности злу очень и очень сильна (уж Дамблдору ли этого не знать!), как ее преодолеть? Дамблдор не может сделать этот выбор вместо Снейпа, он может только подтолкнуть то с одной стороны, то с другой, расшатывая постепенно соляной столб несгибаемой волдемортовой гордости, беспощадности, безжалостности... Прагматичности, в конце концов. Поэтому после мягкого начала в его устах теперь возникает нынешнее имя Тома Реддла, которое боятся произносить даже его сторонники (у Снейпа же привычка избегать произнесения этого имени сохранится на много лет вперед - вспомним, как он выговаривал за него Гарри на уроках окклюменции на пятом курсе).
- Всё… всё, что я слышал! – сказал Снейп. – Вот почему… поэтому… он думает, речь идёт о Лили Эванс!
Итак, просьба, фактически, озвучена. Дальше, в принципе, можно уже ничего и не говорить - сложить два плюс два Дамблдор, несомненно, способен (даже если он уже этого не сделал и не обезопасил Поттеров к моменту разговора). Пока еще непонятно, кто из двух кандидатов станет тем, на кого начнет охоту Темный Лорд, значит, надо стараться обезопасить обе семьи. Дамблдор успевает защитить Поттеров (может быть он и не был автором идеи защититься именно таким способом, но, несомненно, знал о нем), а вот с Лонгботтомами не вышло - мы не знаем, почему именно. Может быть, не нашлось достойного хранителя тайны, а может еще почему. Во всяком случае, роль Снейпа в "наводке" Волда на Поттеров Дамблдору полностью ясна. И как бы ни сложилась в дальнейшем судьба потенциальных жертв Волдеморта, сейчас борьба идет за душу самого Снейпа, поэтому разговор продолжается, хотя главное и звучит здесь между строк.
- В пророчестве говорилось не о женщине, - сказал Дамблдор. – В нём говорилось о мальчике, рожденном в конце июля…
- Вы знаете, о чём я! Он думает, что речь шла о её сыне, он будет охотиться за ней… убьет их всех…
Снейп, как кажется, заботится обо всех Поттерах? Но если мы вспомним сцены, описывающие его отношение к главному герою, причем, не только в личном общении (тут еще можно было бы сыграть для конспирации), но и заочно (заурядный, высокомерный, как его отец, неисправимый нарушитель, получающий удовольствие от своей славы, жадный до внимания и дерзкий), когда играть нет смысла, станет понятно, что здесь слова обо всех Поттерах звучат только для Дамблдора. Джеймс по-прежнему выглядит для Снейпа как тот, у кого "мышцы вместо мозгов", пусть и с поправкой на возраст, и он отнюдь не заботится сейчас ни о нем, ни о его сыне. Косвенное их упоминание - не больше, чем попытка выглядеть чуть лучше в глазах Дамблдора, дабы скорее подвигнуть его к исполнению просьбы будущего профессора зельеварения. Но очевидно, что Дамблдора на такой мякине не проведешь, что и показывают его слова в ответ:
- Если она тебе так дорога, - сказал Дамблдор, - разумеется, Лорд Волдеморт помилует её. Разве ты не можешь попросить спасения матери вместо сына?
Джеймс директором даже не упоминается, а Гарри - не больше, чем предполагаемая разменная монета за жизнь дорогой Снейпу женщины. Вроде бы напрямую такой вывод из слов Снейпа и не следует, но мы видим, что Дамблдор попал в точку - одним вопросом вскрыл и ситуацию вообще, и некоторую лукавость Снейпа в предыдущих словах в частности, а заодно - показал ситуацию во всей ее неприглядности (Снейп соглашается без каких-либо попыток возражения: Я уже… уже спрашивал). Северус, не надо лгать ни мне, ни себе - ты и сам видишь, какова цена твоего поступка.
- Ты мне противен, - сказал Дамблдор, и Гарри никогда не слышал столько презрения в его голосе. Казалось, Спейн сжался. – Значит, тебя не волнует смерть её мужа и ребёнка? Они могут умереть, если ты получишь то, что хочешь?
Резкие слова. Противен, презрение... Совсем не ложится в образ притчи о блудном сыне. Но дык ведь и Снейп, повторим, не блудный сын. Нет у него пока покаяния. Скорее уж, он здесь ведет себя как согрешивший Адам - признает свою вину (трудно спорить с очевидным), но не перестает ассоциировать себя со своими поступками, не взывает словами мытаря... Даже то робкое движение добра, что подтолкнуло его на встречу с директором, отнюдь не бескорыстно, но, напротив, густо смешано с волдовским мироощущением, волдовской манерой поведения, волдовским образом жизни (тот очень любит видеть такое отражение себя в соратниках, вспомним похвалу Люциусу на кладбище). А ведь, по апостолу, истинная любовь (это слово не произносилось, но подразумевалось) "не ищет своего". Отсюда и реакция - "противен", т. е. находится напротив, на другой, противоположной стороне, и нет у них точек соприкосновения. Это даже не гнев, скорее - констатация факта, хоть и окрашенная эмоционально.
Часто бывает, что даже на исповеди человеку не хватает смелости назвать тот очевидный грех, который уже осознан как таковой, его именем, в ход идут образы, недомолвки, намеки... Трудно открыться до конца, до самой последней возможной на этот момент глубины, ибо это - "второе крещение", в котором "умирает ветхий человек", а умирание - процесс очень болезненный. Нужно порой большое усилие воли, чтобы сказать то самое, что мучит душу, открыть язву Врачу и принять от Него целительное действие. Так и Снейп - понимает из слов Дамблдора, что тот "видит его насквозь", как говорил ГП Тому Реддлу, но нет у него душевных сил пойти навстречу, открыться, и поэтому он "ничего не говорил, лишь взглянул на Дамблдора" (эта аналогия, конечно, работает только до определенной степени, отражая внутреннее Северуса, ибо Дамблдор, конечно, не священник ни с какой стороны; впрочем, о прощении грехов я уже говорил в другом месте). Что бы Снейп ни вкладывал в этот взгляд (целая буря переживаний в его душе очевидна), столь необходимой вербализации так и не происходит, и Снейп чувствует, что разговор, кажется, испорчен. Дамблдор, столь положительно настроенный вначале, теперь как бы отдалился, и с каждой секундой умолчания о главном, о самом Снейпе, становится все дальше. Северус не возродился. Уже в последней безнадежной надежде, почти совсем уже закрывшись, захлопнув створки, он говорит:
- Тогда спрячьте их всех. Чтобы они были в безопасности. Пожалуйста.
Это уже почти по инерции, Снейп и сам не верит, что Дамблдор пойдет ему навстречу. Ну, то есть, Поттеров он, вероятно, и вправду спрячет, но что-то очень важное безнадежно упущено... И вдруг:
- А что ты мне дашь взамен, Северус?
Дамблдор-то, оказывается, еще не сложил оружия, еще продолжает борьбу со Снейпом за него самого. "Для эллинов я был как эллин, для иудеев как иудей", - говорит апостол, - "всем я был для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых". Соответственно, и Дамблдор сейчас "стал для УпСа как УпС". Внешне его слова выглядят как банальная торговля, которая непринципиально лучше той, в которой сознался Снейп. Соответственно, упомянутые выше критикессы на этом и повелись. Однако, так ли это?
Вернемся к нашим заданным выше вопросам. Что может быть нужно главе Ордена Феникса от Снейпа? Информация? Но ведь, во-первых, двойной агент всегда таит в себе опасность, что через него может сливаться деза. Тем паче, Снейп недюжинный окклюмент. Во-вторых, непонятно, в каком положении среди УпСов на тот момент находится будущий профессор зельеварения. Может быть он и тогда был одним из самых приближенных к Волду людей, а может и совсем даже наоборот. Он, конечно, в хороших отношениях с Люциусом, у которого хранится один из хокруксов (дневник), что говорит о фаворитстве Малфоя, но все-таки это не совсем то... Соответственно, информация от него будет в лучшем случае неполная, а в худшем - недостоверная. И в-третьих, если мы посмотрим на дальнейшие отношения двух профессоров Хогвартса, то станет ясно, что информации Дамблдору от Снейпа не особенно и поступало (даже тех же Поттеров, предмет особого интереса для Северуса в данный момент, спасти не удалось), зато возникло то, что иногда трудно учесть, но что проходит через все семь книг цикла - доверие, человеческие отношения.
Было замечено, что Роулинг часто пользуется одним приемом - важные вещи она преподносит с разных сторон, глазами нескольких людей, создает несколько версий одного и того же события, каждая из которой не является окончательной, но дополняет предыдущие, оставляя при этом пространство для размышлений и выбора своим читателям. Так и здесь, в рассматриваемой сцене остается некоторая недоговоренность, ибо только и сказано, что Снейп смотрел на Дамблдора, и Гарри ждал, когда он запротестует, но спустя несколько мгновений Снейп ответил:
– Что угодно.
Картину дополнят другие сцены.
Что же до ТЛ, то к Поттерам он идет сам, а к родителям Невилла отправляется Белла. Мы не можем сказать, что повлияло на выбор, кому именно куда идти, но факт остается фактом. И именно этот выбор становится поворотным моментом всей истории. Избранный - Гарри.
.
Мы не знаем точно, как много проходит времени между этими сценами (не меньше нескольких месяцев, если вспомнить свидетельство Дамблдора в суде (ГПиКО) о том, что Северус Снейп покинул ряды сторонников Темного Лорда задолго до его исчезновения), и что творится в душе Снейпа в периоды между ними, виден только ряд точек, опираясь на которые можем выстраивать приблизительную картину обращения Северуса. Кстати, само это свидетельство говорит о том, что Дамблдор ведет отсчет обращения Снейпа с той самой, рассмотренной выше, встречи, но это - уже потом, когда ясно, что она с нее все и началось. В начале же той сцены, которую мы сейчас будем рассматривать, это еще совсем не очевидно, перелом произойдет на наших глазах.
Общая характеристика процесса дана Дамблдором в ГПиПП: Ты не представляешь, Гарри, как раскаивался профессор Снейп, когда узнал, каким образом Волдеморт истолковал пророчество. Уверен, что это величайшее из сожалений его жизни, именно поэтому он обратился... Как мы помним со слов Гермионы (она прочитала это, как водится, в какой-то книге), раскаяние обладает великой силой, оно способно исцелить душу и даже соединить разорванные части оной из хоркруксов в одно целое (ну а на что оно способно в реальном мире - вспомним, к примеру, благоразумного разбойника). Посмотрим, что и как делает Дамблдор, чтобы подвигнуть к этому Северуса.
Первое зерно было заронено еще в вышерассмотренной сцене, вот только упало оно, пользуясь евангельским образом, на весьма каменистую почву. Что же послужило плугом, взрыхлившим ее буквально одним мощным движением? Ответ очевиден - смерть Поттеров (ну, Снейпа-то крайне мало волнует Джеймс, как мы помним, зато Лили...). Итак, новая встреча Снейпа с директором.
Вершина холма исчезла, Гарри стоял в кабинете Дамблдора, что-то издавало ужасный звук, как будто раненый зверь. Снейп сидел в кресле, над ним стоял мрачный Дамблдор.
Из того, что встреча эта происходит в кабинете Дамблдора, можно, конечно, сделать вывод, что Северус уже является преподавателем школы, но мне это не кажется слишком уж вероятным. Не в том еще состоянии Снейп, чтобы Дамблдор взял его на работу, еще вчера Северус Тобиасович продолжал оставаться УпСом, пусть и колеблющимся. Да и сам Снейп в ГПиОФ свидетельствует Амбридж, что срок его работы к тому моменту - четырнадцать лет, т. е. поступил он в Хогвартс через год после падения Волдеморта. Данная же сцена хронологически идет непосредственно за той, что открывает цикл, когда ситуация вышла из состояния стабильности - Лили мертва, Лорд исчез (каким-то образом УпСы узнали об этом очень быстро - посредством Метки?). Волшебный мир уже празднует, Гарри уже у Дурслей (м. б. даже еще лежит на их крыльце), повсюду летают совы с самой хорошей новостью за последние годы, Дедалус запускает беспокоящие магглов фейерверки... Может быть, именно в этот момент Сириус уже настигает Питера... Снейпа же волнует не исчезновение ТЛ (что, вероятно, заботит других УпСов), и это тоже дает нам маленький белый камешек в его пользу, но то, что непосредственно предшествовало ему - убийство Лили.
Снейп... выглядел так, словно сотню лет после встречи на вершине холма он прожил в страданиях.
Как в этой ситуации действует Дамблдор? Поскольку Снейп еще не стал преподавателем в Хогвартсе, то это значит, что он снова попросил об аудиенции (вероятно, чтобы бросить в лицо директору самые гневные упреки, на которые он только способен), и Дамблдор, понимая, что может сейчас переживать Северус, опять делает ему шаг навстречу - допускает УпСа (все еще!) в Хогвартс, да еще к себе в кабинет.
- Я думал… вы должны были… спасти… её…
- Она и Джеймс доверили свою судьбу не тому человеку, - сказал Дамблдор. – Как и ты, Северус. Разве ты не надеялся, что Лорд Волдеморт её пощадит?
Итак, разговор, действительно, начинается с упрека. Имя Лили не упоминается, но и так понятно, о ком идет речь. Дамблдор своим ответом не только отводит обвинение (подразумевая: "Я сделал все, что мог, но здесь была свобода их выбора, и они в нем ошиблись" ), но и возвращается к теме самого Снейпа - фраза указывает, что Снейп все еще числится (для себя самого) среди УпСов, еще не принял решения покинуть стан сторонников ТЛ (если бы он их покинул, то вряд ли бы Лорд стал церемониться с ненужной ему женщиной: Отойди, глупая девчонка!). И хотя, по всей вероятности, теперь этот стан сам собой развалится (если среди оставшихся не найдется нового лидера), но судьба самого Снейпа еще не ясна. И именно из-за этой неясности, слабой надежды на возрождение Снейпа, Дамблдор соглашается на эту встречу, иначе - зачем ему все это?
Его ответ попадает в точку. Все прочие возможные обвинения так и остаются невысказанными - Снейп, несмотря на свою боль, понимает их бессмысленность (Лили все равно уже не вернешь) и, вероятно, несправедливость (Дамблдор, действительно, не мог решить ЗА Поттеров, кого выбирать хранителем тайны, если они не хотели или не подумали посвятить его в это). И пока Северус борется с собой (предполагаемый, вероятно, им разговор, как видим, не состоялся), он молчит (кому-кому, а выдержки ему не занимать): Снейп отрывисто дышал.
Однако Дамблдор не намерен на этом прощаться, у него есть цель - спасти самого Снейпа. Предложить ему это в лоб, как впоследствии сделает Гарри, он не может, да и не хочет, вероятно. Ситуация сейчас не такая острая, можно и потянуть с окончательным решением, лишь бы обозначить направление дальнейшего снейпова движения. И поэтому Дамблдор начинает как бы со стороны:
- Её мальчик выжил, - сказал Дамблдор.
В прошлом их разговоре на данную тему мальчик уже упоминался, причем было сакцентировано, что пророчество касалось именно его. Теперь Гарри станет для Снейпа живым напоминанием о матери, о его (Снейпа) нерешительности, о его ошибке донесения Волду информации о пророчестве... (ну, то есть, мы знаем, что не станет, ибо черты Джеймса проявляются в нем гораздо ярче). Снейп находится в неустойчивом состоянии, с какой стороны ни посмотри, и если действовать быстро (мы помним, как буквально на глазах при прошлой встрече Снейп отшатнулся и "захлопнул створки" ) и с точностью нейрохирурга, то можно попытаться спасти эту душу. И Дамблдор (сочувствие Снейпову горю уже совершенно искренне выражено им: Снейп сидел в кресле, над ним стоял мрачный Дамблдор) идет на риск:
– У него её глаза, в точности такие же. Ты помнишь форму и цвет глаз Лили Эванс, правда ведь?
Напоминать в такой момент о подобных вещах - как резать по живому. Глаза, по выражению древних, зеркало души, и именно этой частью лица Гарри так схож с матерью, нам это неоднократно напоминалось в течение всего цикла. Риск, на который идет главный ОФовец, безусловно, велик - любая, даже самая рутинная операция таит в себе риск. Оправдан ли он? Можно было, конечно, оставить Снейпа самого справляться со своей болью, но тогда весьма велика вероятность, что она не смягчит, а наоборот, ожесточит его сердце. Сейчас же можно вскрыть гнойник до глубины (безусловно, неприятно, но наркоз здесь, к сожалению, вряд ли возможен), после чего начнется заживление раны. Что и делает Дамблдор. Получилось ли?
Сначала это непонятно даже самому Альбусу:
- ХВАТИТ! – закричал Снейп. – Ушла… мертва… Причитания, совершенно нехарактерные для всегда выдерженного, даже в присутствии ТЛ, Снейпа. О чем, кроме боли, они свидетельствуют? О захлестывающем человека отчаянии и безнадежности. Но тут Дамблдор спрашивает:
- Это ли раскаяние, Северус? (Is it remorse, Severus?)
Опять обращение по имени - как протянутая утопающему рука, могущая вытащить из пучины. Только сам Снейп может ответить на поставленный вопрос (а что такое раскаяние, мы помним со слов Гермионы), и только его ответ, словами или действиями, определит его дальнейшую судьбу.
Дамблдор снова попал в точку (вспомним его последующее свидетельство Гарри), вербализуя состояние Северуса, не позволяя тому спрятаться от самого себя внутри какой-нибудь словесной уловки (как мы помним, слово несет, в числе прочих, функцию закрепления, печати для внутренних переживаний человека). Есть также еще один момент, который надо учитывать. Спасение - в каком-то смысле дело по преимуществу людей внутренне сильных ("употребляющие усилие восхищают его" ), и Дамблдор останавливает собеседника на опасном пути - погрузиться в переживания и окончательно утонуть в них, сломаться. В этот момент Снейп балансирует на грани отчаяния и безнадежности, и у него вырываются слова:
- Я хочу…
И пауза. Чего хочу? Попросить прощения? Но уже не у кого. Исправить ситуацию, вернуть все назад и переиграть события? Но это невозможно. Прошлого не изменить даже самому великому магу (времявороты так или иначе недоступны, да и факт неотменяемой свободы выбора, в который все, в конце концов, упирается, никто не отменял - может ведь и не получиться). Все это мгновенно осознается Снейпом. И он произносит горькое:
- Пусть лучше бы я умер…
|
|
Печать | Получить код для блога/форума/сайта |
Коды для вставки:
Как это будет выглядеть?
Скопируйте код и вставьте в окошко создания записи на LiveInternet, предварительно включив там режим "Источник"
HTML-код:
|
|
| BB-код для форумов: |
Как это будет выглядеть?
Страна Мам → Гарри Поттер и Северус Снейп
Тэги: Гарри Поттер
| Ещё одна - очень длинная - часть размышлений Алексея Втулова о христианской подоплёке книг о Гарри Поттере. *** Попробуем теперь посмотреть на последнего (в рамках цикла) директора Хогвартса, Северуса Тобиасовича Снейпа, и на его взаимоотношения с директором предыдущим, а также с главным героем. Читать полностью |
| +4 |
Чёрная Пантерра
|
Добавить комментарий |
Комментарии
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: