Ещё многабукаф на тему ГП. Гарри Поттер и Малфои

Ещё кусок из размышлений Алексея Втулова на тему ГП. На всякий случай повторяю - никого ни за что не агитирую, просто привожу в удобочитаемый вид то, что мне понравилось, но в сети лежит в виде сплошного текста мелким шрифтом.

***
Дальше посмотрим на главного недруга по учебе в школе - Драко Малфоя, а заодно и на его родителей. История их отношений с главным героем наиболее богата событиями, если сравнивать с другими противниками юного Поттера. Знающие канон помнят, как неприязнь возникла между мальчиками еще на пороге школы, и как они пронесли ее через весь период обучения. Неприязнь эта не была стабильной, она знала свои периоды затишья и обострений, последний из которых пришелся на шестую книгу. Гарри (небеспочвенно) заподозрил Драко в служении Волдеморту, тот тем временем пытался найти способ привести УпСов в школу, минуя защитные барьеры. Кульминацией становится сцена на площадке Астрономической башни. Драко открывается как, действительно, новый УпС (непонятно, с меткой уже или еще без; м. б. он еще только УпС-оглашенный, и поручение от ТЛ - условие принятия в ряды, боевое крещение), получивший спецзадание от хозяина - убрать директора, Гарри молча наблюдает за событиями, скованный обездвиживающим заклятием Дамблдора.
Несколько ранее, напомним, Гарри застает плачущего Малфоя в компании Плаксы Миртл, и тогда его неприязнь к однокурснику дает первую трещину - он, как ребенок, пугается содеянного (все-таки для них обоих все эти конфликты - мальчишество, не переросшее во что-то большее). Трещина эта на башне успешно расширяется - "Гарри запомнил, что Малфой все-таки опустил палочку", но надо заметить, трещина эта - только с его стороны.

Что там происходит в душе у Драко на фоне переживаемого им, Дж. К. Р. нам в шестой книге не показывает. Однако фигура юного кандидата в УпСы возникает уже в самом начале Deathly hallows. Ситуация: старик Волди избрал хату семьи Малфоев своей постоянной резиденцией, и, соответственно, их взаимообщение стало как никогда плотным. Причем, выбор ТЛ, по всей видимости, диктовался практическими удобствами, а не желанием как-то выделить хозяина дома среди преданных слуг. Похоже, что после истории в Министерстве Люциус не в фаворе, он даже лишается палочки. Первая глава прекрасно показывает атмосферу, сложившуюся в результате в поместье. И здесь же из уст ТЛ мы слышим слова, показывающие, что, кажется, Малфои не столь великие негодяи, какими их считал главный герой:
- Я заметил, что ты и твоя семья этому не очень-то рады… Тебя что-то не устраивает в том, что я в твоём доме, Люциус?

И вся дальнейшая сцена за столом прекрасно иллюстрирует эти слова. Особенно контрастно отношение Малфоев к Волдеморту глядит на фоне Беллатрисы. При всем своем снобизме хозяевам поместья явно не по вкусу устраиваемые здесь собрания УпСов, пытки и убийства пленников. Недаром отмечается, как Драко не может не взглядывать ежеминутно на тело над столом, после Авады же он просто сполз на пол. Все-таки Малфои - интеллигенты, или, скорее, дворяне с некоторым революционным настроем. Они готовы нарушить неустойчивый баланс сил вокруг себя, даже не задумываясь о том, что волна негатива очень скоро сбросит их со своего гребня и накроет по полной программе. Они уже не хозяева в собственном доме (показательно, как лихо командует всем Белла при подозрении на пленение нашей тройки друзей).

Не факт, что Малфоям после всего, что сейчас происходит, сразу резко полюбится покойный Дамблдор и члены ОФ, но уже почти ясно, какое из двух зол они выберут (если будет возможность выбирать). Почти. Это наше сомнение несколько рассеивается, когда мы наблюдаем сцену пленения наших "трех мушкетеров".
Вот эта сцена. Люциус (особенно) и Нарцисса, узнав, что, возможно, к ним в руки попал ГП, оживляются - для них это шанс резко повысить свой статус в глазах ТЛ и УпСов

- Ну, Драко? – энергично спросил Люциус. – Это? Это Гарри Поттер?... Гарри никогда не слышал Люциуса Малфоя таким возбуждённым.
- Драко, если это мы передадим Поттера Тёмному Лорду, всё будет прощено…

Люциус, "скользкий друг", который "не изменил своего образа жизни" с падением Волдеморта (ГПиКО), явно стал его сторонником не из личной преданности, тем более - любви, как Беллатриса, а больше, видимо, из идейных соображений. Он способен делать гадости, и, вероятно, немалые, но путь мучителя и убийцы - не для него. Воспитание, определенный аристократизм не позволяют. То ли дело Белла, ей плевать на все условности... При всем своем недовольстве творящимся в его доме, Люциус не имеет пока намерений покидать лагерь УпСов, сила-то видится ему здесь, у старика Волди. Он не прочь упрочить свое положение, пользоваться образовавшимися от этого льготами, но Боже упаси посылать его еще раз "на дело"! Лучше не брать на себя никакой ответственности...

Нарцисса в чем-то подобна Снейпу - не будучи, видимо, в силах, как он, защитить свое сознание от сканирования ТЛ, она замкнута в ледяной молчаливости, стараясь изо всех сил не показывать своей слабости перед "соратниками" мужа. Что ей труднее всего переносить - это насмешки со стороны представителей "чистых" родов (а уж они не упустят такой возможности). Цисси - светская женщина, видимо, достаточно далекая от политики, в рядах УпСов никогда не состоявшая (второканонический источник - чат-интервью Роулинг). Единственный сын - предмет особого придыхания для нее, куда большего, кстати, чем преданность Волдику. Однако для нас важнее всего поведение Драко.

- Я не могу… Я не уверен, - ответил Драко. Он держался на расстоянии от Сивого, и, казалось, так же боялся смотреть на Гарри, как и Гарри опасался смотреть на него.
- Ну, посмотри на него внимательней! Подойди поближе!
...
Его (Люциуса) серые глаза изучали лоб Гарри.
- Там кое-что есть, - прошептал он. – Это, должно быть, шрам… Драко, иди сюда, взгляни повнимательней! Что ты думаешь?
Гарри теперь заметил лицо Драко, рядом с лицом его отца. Они были необычайно похожи, но отец смотрел на Гарри с волнением, Драко же выражал нежелание, даже испуг.
- Я не знаю, - сказал он и ушёл к камину, где стояла и наблюдала за происходящим его мать.
...
Сивый... растолкал пленников, чтобы свет люстры упал теперь на Гермиону.
- Подождите, - резко воскликнула Нарцисса. – Да-да, это она была у миссис Малкин с Поттером! Я видела её фотографию в Пророке! Взгляни, Драко – не это ли девчонка Грейнджер?
- Я… возможно … да.
- Но тогда вот этот – Уизли! – крикнул Люциус, подходя к Рону. – Это они, друзья Поттера – Драко, посмотри на него, разве это не сын Артура Уизли, как его зовут…?
- Да, - ответил Драко, стоя спиной к пленникам. – Может быть...

Итак, несмотря на давление "общественности" Драко старается уйти от роли главного свидетеля. Несмотря на шесть предыдущих лет вражды с компанией ГП, да и вообще со всем Домом Гриффиндора, когда дело доходит до серьезной глубины, Драко отступает. И дело вовсе не в том, как непременно скажут (если не уже) "братья по оружию", что у него "кишка тонка", а в том, что здесь та грань, где кончаются всякие шутки. "Два пути преджил Я тебе, путь жизни и путь смерти. Выбери жизнь!" - так взывает Господь к ветхому Израилю, но так же Он говорит, просит, кричит в муках в каждой человеческой душе. И если старшие Малфои этого вопля почти не слышат, то Драко, единственный сын в семье, холимый и лелеемый, защищаемый от видения грязи жизни не хуже принца Гаутамы, знающий о ней только теоретически, встав перед выбором, этот голос слышит более всего остального. Вечный наш выбор: пойти по привычному пути, к которому подталкивают и окружение, и историческая и семейная традиции, и какой-никакой собственный опыт - или плюнув на все, поступить по велению сердца, где кричит распинаемый Христос...

То, как поступает Драко - великое достижение для него. Пусть он не встает рядом с Поттером с криком: "Дамблдор forever!" и не отправляется с ним в подвал, ну так он и не ап. Павел и не герой житийной литературы. Его поведение, его взгляды не претерпевают перелома (не со всеми это случается так вот резко), изменение идет плавно, небольшими шагами. Достаточно уже и того, что он ощутил и признал для себя законной свою неспособность, нежелание убивать символ, воплощение вражеского стана (Дамблдора). Теперь повторно он отказывается от подобного действия (ныне ГП - символ сопротивления).

Пока он старается, насколько возможно, просто уйти от ситуации и на большее он не способен. Для ситуации внешней это почти ничего не значит, но для внутреннего мира мальчика - шаг огромен. И урок, который Роулинг преподносит читателям в этой сцене, тот же, что преподносил нам Толкиен в истории Горлума: никакое, даже самое малое добро не остается без плода. Конец главы - спасение не только нашей тройки героев, но и других пленников ТЛ. Не прямо (это уж слишком было бы примитивно и недостоверно), но именно эти уклончивые ответы Драко поворачивают ситуацию таким образом, что это становится возможным.

Сомневающимся можно предложить представить себе ситуацию при ином поведении Драко: увидев трех пленников и узнав двоих из них (Гарри трудно узнаваем стараниями Гермионы) он радостно кричит: "Да! Это они!" Следующее за этим действие - Люциус вызывает ТЛ (что он и пытался сделать в описанном случае). Тем самым Беллатриса (она еще не вошла) опаздывает, пусть всего на несколько минут, ее препирательство с шурином, сомнения насчет меча, разделение пленников с отправлением час их в зону вне непосредственного контроля и т. д. - все пойдет по-иному.

Чуть позже, при возникновении потенциальной опасности (Гарри и Рон врываются в зал), хрупкое душевное равновесие между двумя влияниями оказывается нарушенным, и Драко не задумываясь вступает в бой с тем, кого спас полчаса назад: стрелы от заклятий Драко, Нарциссы и Сивого летели в Гарри. Но ситуация боя есть ситуация боя, там немного рассуждают и терзаются. Расстаются же наши герои как раз в разгаре схватки: Драко с порезанным осколками лицом на мгновение теряет контроль над ситуацией и - лишается сразу трех палочек, включая свою собственную. Их отбирает Мальчик-Который-Опять-Блин-Выжил.

Следующая встреча противостоящих (еще) друг другу молодых людей происходит довольно скоро, во время битвы за Хогвартс. Гарри с друзьями идет в Комнату-По-Требованию в поисках предпоследнего хоркрукса, цель близка, но:

Он уже протянул к нему руку и был в нескольких шагах от него, когда голос позади сказал:
- Возьми его, Поттер.

Он остановился и обернулся. За ним его, плечом к плечу, стояли Крэбб и Гойл и направляли палочки прямо на Гарри. Через щель межу их ухмыляющимися лицами он увидел Драко Малфоя...

Трое слизеринцев решили, похоже, выслужиться перед Лордом. Но цели у них несколько разные (об этом ниже). Вероятно, слизеринцы от своих родителей имеют какую-то информацию о позапрошлогодней операции в министерстве, когда было так важно (для ТЛ), чтобы шарик с пророчеством взял именно Поттер. Но ситуации не повторяются полностью, кто знает, что здесь нужно Поттеру и зачем? Может быть здесь очень могущественный артефакт, супероружие или что-то в этом роде? Дать ему возможность взять то, что ему нужно, или нет? Риск велик, и нервы не выдерживают. А дальше очень интересно проследить за поведением каждого участника событий. Пока в троице слизеринцев традиционно верховодит Драко, он же начинает разговор.

- Та палочка, которую ты держишь - моя, - сказал Малфой, направляя еще одну через промежуток между Крэббом и Гойлом.
- Больше не твоя,- задыхаясь, сказал Гарри, сжимая в руках палочку из боярышника. - Кто нашел, тот и хозяин, Малфой. А кто отдолжил тебе эту?
- Моя мать, - сказал Драко.
Гарри засмеялся, хотя в этом не было ничего смешного.
Вообще, со стороны - дурацкая ситуация. Зачем все эти слова? Ну, насчет Гарри понятно - он тянет время, у него цель в двух шагах и друзья недалеко. А вот что движет его противниками? Крэбб и Гойл (особенно Кребб), не отличавшиеся до этого умом и сообразительностью, по прежнему стоят впереди, прикрывая собой Малфоя. Они честно признаются в своих намерениях.
- Мы хотели бы получить вознаграждение, - сказал Крэбб... - Мы вернулись, Поттер. Решили никуда не уходить. Решили, доставить тебя к нему...

Но, собственно говоря, а зачем все эти разговоры в стиле: "Красная Шапочка, я тебя съем"? История про ГП давно (уже несколько томов) не сказка. Может, это от излишнего благородства слизеринцев - мол, выходи, Гарри Поттер, на честный бой, покажи свою силушку богатырскую? По тому, как эти мальчики описывались ранее, подобного шага ожидать от них, по меньшей мере, странно. Скорее уж - действий по законам военного времени - пользуясь неожиданностью своего явления герою, молча оглушить/связать/обездвижить, да и тащить, попинывая вволю его, болезного, прямо пред лордовы красны оченьки. Ан нет, начинают беседу... Ну ладно бы, было интересно инфу какую-нибудь из противника вытащить, дык опять же, не так это делается, уж не им это объяснять. А что Гарри за диадемой пришел, уже понятно по тому жесту, который он сделал. Ну, то есть Малфою понятно, на то он и мозговой центр в своей компании. Приятели же его в очередной раз демонстрируют невысокую сообразительность:

- Мы спрятались в коридоре снаружи, - хрюкнул Гойл. - Мы можем применить разоружающие чары прямо сейчас! А потом, - его лицо расплылось в отвратительной улыбке, - ты повернешься к нам и скажешь, что ты, черт побери искал! А?

И дальше Кребб (и отчасти Гойл) пытаются мощЁй своей достичь нужного им результата - звучат и Авада, и Круциатус, а под конец Крэбб демонстрирует умение вызывать особый "дьявольский огонь", который и становится причиной конца Комнаты-По-Требованию, а заодно и самого Крэбба. Ну и очередного хоркрукса тож. Остальные едва спасаются. А что же Драко? Похоже, он весь терзаем волнением, так что это заметно даже окружающим:

- Так как вы сюда попали? - спросил он (Гарри), пробуя отвлечь их.
- Я фактически жил в Нужной Комнатев прошлом году, - сказал Малфой, его голос дрожал. - Я знаю, как войти.

И ведь еще только при их появлении автор отмечает, что у Крэбба с Гойлом были ухмыляющиеся лица, про Драко же ничего такого не сказано. Он серьезен, у него даже голос дрожит. Что же его так волнует? Потеря отцом положения, возможность выслужиться перед Темным Лордом (... все будет прощено!), в туалет захотелось? Роулинг нам этого не раскрывает, может только догадываться по внешним признакам. И вот они-то указывают нам, как это ни покажется странным, что Малфой изо всех сил - спасает Гарри Поттера. Внешне это выглядит, как желание сохранить диадему, но мы-то помним, что именно сам ГП является предметом особой заботы старины Волди, который только что (да и ранее) озвучил это в своем обращении к защитникам Хогвартса (и слышно было его даже в Хогсмиде, как свидетельствует Аберфорт):

- Отдайте мне Гарри Поттера, - сказал голос Волдеморта, - и их никто не побеспокоит. Отдайте мне Гарри Поттера, и я покину школу, никого не тронув. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы будите вознаграждены.
Нет для Лорда более важной вещи в нынешней войне, чем Поттер, и дети УпСов об этом прекрасно знают. И тем не менее:

- Нет! – завопил Малфой, останавливая руку Крэбба, собирающегося повторить заклинание. – Если ты разрушить комнату, мы можем попрощаться с диадемой!
- Какая разница? – освобождаясь, спросил Крэбб. – Тёмному Лорду нужен Поттер, кому важна эта диадема?

Кребб отвечает вполне резонно, не находите? Не катит малфоевская отмазка. Крэбб уверен в своей правоте, следует новая попытка, Драко же продолжает гнуть свою линию:
- ОСТАНОВИСЬ! – закричал Малфой, и его голос эхом разнёсся по огромной комнате. – Он нужен Тёмному Лорду живым…
- Ну и что? Я не убью его, - завопил Крэбб, отбрасывая протянутую руку Малфоя. – Но если я смогу, я убью! Тёмный Лорд хочет его убить, так какая разница…

Умный Драко пытается придумать какой-то значимый предлог для сохранения жизни ГП (а про хоркруксы ведь никто не знает, даже ближайшие соратники ТЛ), и предлог сам напрашивается, но он явно недостаточен. Причем, полагаю, он сам вряд ли в этот момент может объяснить мотивы своих поступков, с ним происходит то, что называется: "Сам не знаю, что делаю" (я далек от мысли, которая, думаю, у кого-нибудь в фандоме да возникнет - что вообще инициаторами рейда слизеринцев в Комнату-По-Требованию были Крэбб с Гойлом, а Драко пошел сними тихим таким снейпом спасать Поттера). Импульсивно, почти не задумываясь, он раз за разом останавливает своих друзей. Но тут они вдруг заявляют о новом положении вещей уже между ними самими.

- Поттер пришёл сюда за ней, - объяснил Малфой, плохо скрывая нетерпение. – Это значит….
- Что значит? – грозно переспросил Кребб Малфоя. – Кому важно, что ты думаешь? Я больше не подчиняюсь твоим приказам, Драко. Для тебя и твоего папаши наступил конец.

Похоже, Крэбб всерьез претендует теперь на лидерство (Гойл как-то незаметен здесь), и намерен добиться его вполне определенным образом. Внутренний разлад между внешне всегда столь едиными слизеринцами вдруг вышел наружу. Но превратиться в серьезное разделение он не успевает - появляется (традиционно) общий противник, и им опять есть против кого дружить.

Стремительный луч алого цвета пролетел в дюйме от Гарри: Гермиона побежала в угол и послала Ошеломляющее заклятье прямо в голову Кребба. Но не попала, потому что Малфой оттолкнул его
Вот она, борьба чувств - только что Драко услышал от приятеля такие слова, которые в иных условиях нанесли бы ему, аристократу, вероятно, ужасную обиду, стали бы поводом к разрыву, а вот теперь он спасает своего обидчика от заклятия. Сознание Малфоя-младшего снова возвращается в рамки ветхозаветной морали с ее четким делением "свои/чужие". Крэбб отвечает на нападение:

- Это… это грязнокровка! Авада Кедавра!

Дело вновь принимает серьезный оборот, и вновь - защитное действие Драко:
- Не убивайте его! НЕ УБИВАЙТЕ ЕГО! – закричал Малфой приближавшимся к Гарри Крэббу и Гойлу.

В результате Гойл и сам Малфой оказываются обезоружены, в бою остается один Крэбб, который зажигает адский огонь, справиться с которым не в силах никто из зде пребывающих. При появлении новой опасности Малфой снова обращает свою заботу на друга:


Малфой схватил оглушённого Гойла и потащил его за собой.
Впечатление такое, что Драко пытается усидеть сразу на двух стульях. Но внешняя ситуация уже полностью выходит из-под контроля. Теперь у всех осталась одна цель - спастись, разборки остаются на потом. В пылу погони тройки разделяются: Малфой, Крэбб и Гойл исчезли из вида, Гарри, Рон и Гермиона встали как вкопанные, их окружали яростные монстры, приближаясь ближе и ближе, вокруг мелькали клыки, рога и хвосты, жара стояла стеной.

Гриффиндорцы находят выход - улететь на метлах. Свобода? Но тут выясняется, что Гарри иного мнения.

Гарри не видел, куда побежали Малфой, Крэбб и Гойл. Он летел настолько низко, насколько это позволяли обезумевшие монстры, но он не видел ничего, кроме огня… как ужасно было вот так умирать… он никогда этого не хотел…


Как уже замечалось, в спокойной обстановке Гарри нередко проявляет себя как среднего качества тормоз. В "горячие" же моменты он как бы включается, начинает принимать необдуманные, но (именно от этого?) иногда удивительно быстрые и точные решения. Вот и сейчас, когда на спасение остались, вероятно, считанные секунды (сквозь чёрный дым было невозможно понять, где находилась дверь), его порыв опять тот же, что и в истории с Хвостом - он ищет своих врагов (один из них только что пытался заавадить Гермиону, между прочим, да и его самого бы не пощадил), чтобы вытащить и их из этого ужаса. В такие моменты Гарри похож на фею из "Питера Пэна" - в нем не остается места для чего-либо, кроме того чувства, которое сейчас его заполняет; если он кого-то любит, то всем существом своим, если гневается - тоже. И сочувствует таким же образом: как ужасно было вот так умирать… он никогда этого не хотел… Вот единственная его мысль сейчас. А для того, чтобы думать о своей безопасности, в нем нет в этот момент места. Его порыв столь силен, что увлекает за собой более прагматичных Рона с Гермионой.

Вдруг Гарри услышал тоненький, жалкий человеческий крик, который вырвался из грома всепожирающего пламени.
- Это… слишком… опасно! – кричал Рон, но Гарри взмыл в воздух. Его очки немного защищали его глаза от дыма, он искал в огне признаки жизни, хотя бы что-то живое, что ещё не обуглилось как дерево…

И вот тут, когда обстоятельствами правит уже практически одна стихия, трещина в отношениях слизеринцев все же дала себя знать. Крэбб где-то отделился от товарищей, и мы его больше не видим с ними.

А потом он их увидел: Малфой держал руками Гойла, который был без сознания, они сидели на горе обуглившихся парт. Гарри протягивает руку помощи, и Малфой эту помощь безоговорочно принимает (сильно подозреваю, что будь Крэбб с ними, он бы попытался сбить Поттера с метлы или уж, по крайней мере, оттолкнул бы его руку - от тебя не приму даже жизни. Впрочем, это только подозрения, Роулинг нас ставит в другую ситуацию.

С первого раза вытащить терпящих бедствие не выходит, попытка повторяется - Гойла затаскивают на другую метлу (примечательно, что в спасении врагов своих участвуют все трое главных героя, хотя на метле Рона и без Гойла места мало - сзади Гермиона (при этом Малфой, как неоднократно говорилось, явно щуплее на фоне своих приятелей, ему бы гораздо скорее лезть третьим; но нет, Ро устраивает так, что спасение Драко осуществляет именно Поттер, и я не могу не признать ее правоту, несмотря на некоторую абсурдность ситуации). Также каждый из них уничтожает по хоркруксу, это тоже значимо. Вообще интересно, кто и как причастен к гибели кусочков Волдовой души. Но это отдельный вопрос...). Ну все, теперь скорее к выходу...
- Дверь, быстро к двери, к двери! – кричал Малфой прямо в ухо Гарри. Гарри ускорился, следуя за Гермионой, Роном и Гойлом сквозь завесу чёрного дыма, еле дыша. Всё вокруг них, что ещё не успело загореться, начинало загораться прямо у него на глазах

... ан нет, не тут-то было. Гибнущая (гибнущая ли? герои этого не знают) диадема, предпоследний хоркрукс, мелькает перед глазами. И... Гарри опять принимает мгновенное решение. Ну, здесь практически квиддичные рефлексы сработали. Кстати, тоже интересная картина - два Ловца на одной метле. И здесь подспудно есть еще один интересный момент. Малфой, пусть и косвенно, становится одним из тех, кто участвует вместе с Поттером в добывании хоркрукса для его последующего уничтожения (не так важно, что все повернулось по другому). И он же - единственный, кто помимо тройки друзей-гриффиндорцев становится хотя бы частичным обладателем тайны старины Волди. После спасения из огня Гойл все еще пребывает без сознания, а Драко, хоть и отравлен частично дымом, переживает из-за смерти Крэбба, находясь в полном сознании. Он наблюдает сцену гибели диадемы (очень характерную, чтобы спутать ее с чем-то еще) и слышит при этом следующее:

- Это, наверное, был Дьявольский Огонь! – чуть не плача, сказала Гермиона, глядя на разломанные куски.
- Что, прости?
- Дьявольский Огонь, проклятый огонь, его используют, чтобы уничтожать Хоркруксы, но я бы никогда, никогда в жизни не посмела бы его использовать… как Крэбб узнал?..
- Наверное научился от Кэрроу, - мрачно сказал Гарри.

Драко умный юноша. Сложить два плюс два (отсутствие тройки главных противников в битве, их повышенный интерес к диадеме и слова Гермионы) для него не составляет труда. Не исключено, что в отличие от Гарри и его друзей, он кое-что про хоркруксы слышал (мог дома от каких-то приятелей или нынешних соратников отца, и мог и в школе на уроках по Темным искусствам от того же Амикуса - знание предмета было спрятано не слишком давно, коли книги (библиотечные!) были убраны не дальше директорского кабинета; вон, Слагхорн, и то в курсе, так что знание это хоть и не общераспространенное, но и не только у Волдика оно было), так что догадаться, что эта была за диадема, он, безусловно, мог, хотя, конечно, всей правды о семи хоркруксах ему было извлечь неоткуда. И если это так, то здесь мы можем предположить, что это стало последним могучим толчком (наряду со спасением его Поттером) к определению-таки своей позиции. Это только догадки, но - почему мы дальше теряем Драко из виду? Он еще раз мелькает на миг перед нашим взором, и гриффиндорцы опять спасают его.

- Я Драко Малфой, я - Драко, я на вашей стороне! - он умолял замаскированного Пожирателя Смерти.
Гарри походя, оглушил Пожирателя. Малфой озирался по сторонам, сияющий, искал своего спасителя, и Рон ударил его кулаком из-под Плаща.
И Малфой упал навзничь поверх Пожирателя Смерти, совершенно пораженный, изо рта у него текла кровь.
- И это - второй раз, когда мы спасли твою жизнь сегодня вечером, двуличный ублюдок! - заорал Рон.

Я не думаю, что Рон здесь прав. Не двуличие движет сыном Люциуса. Он, скорее, пытается оттянуть выбор, на который его изо всех сил толкают обстоятельства внешние и внутренние. Он не участвует в сражении ни на одной стороне и, нарвавшись на УпСа, пытается просто спасти себя первым пришедшим в голову способом. Может быть, отвернись от него это УпС, он бы даже и оглушил его. А может и нет. Перешагнуть через, пусть уже и пошатнувшиеся, убеждения всей своей жизни ему невероятно трудно. Мы не видим, как происходит этот шаг, автор сохраняет эту тайну человеской души как тайну. Но после этого Драко как бы исчезает.

Его нет при окончании первого этапа сражения, нет в лесу, когда туда приходит Гарри (иначе бы Нарцисса не спрашивала о нем), нет во время второго штурма, нет при последней схватке Гарри с Лордом среди зрителей. Он не участвует в этих поворотных событиях в истории волшебного мира. И объяснение этому я вижу только одно.

В следующий раз мы встретим его только в эпилоге, через 19 лет. И то, как происходит эта встреча, говорит о многом, хотя описана она весьма немногословно.
Вокзал Кингс-Кросс. Давно отгремели битвы, многое забылось, пережилось, переболело. Уже дети главных героев отправляются в школу.
- Посмотрите, кто там!
Драко Малфой стоял там со своей женой и сыном, черная мантия была застегнута под горло, его волосы кое-где выпали, что подчеркивало его острый подбородок. Мальчик также напоминал Драко, как Альбус напоминал Гарри. Драко поздоровался с Гарри, в то время как Рон, Гермиона и Джинни таращились на него, кратко кивнули, и отвернулись обратно.

Стали ли бы ветераны Великой Отечественной в 64-м году ТАК встречаться с ветеранами СС (сейчас, через 60 с лишком лет такие случаи и то не массовы)? Смогут ли нынешние ветераны году этак в 2015-м пожать руку чеченским полевым командирам? У меня большие сомнения на этот счет. Это значит, что Роулинг ненавязчиво намекает нам, что перемены произошли еще тогда, при битве за Хогвартс. Опять подчеркиваю, как это было, канон не говорит, но явно, что эти перемены в Драко достаточно глубоки. Они известны и - приняты нашими героями. Да, близкой дружбы между ними не возникло, и степень сближения их с бывшим слизеринцем разная, но сам факт, думаю, очевиден. Об этом косвенно может также свидетельствовать тот факт, что Драко отправляет своего сына учиться в Хогвартс, а не в Дурмштранг, к примеру, хотя, как мы знаем из второканонического чат-интервью Роулинг, в нем произошли серьезные изменения:

Natalie: Факультеты в Хогвартсе времен Гарри стались такими же, как были раньше?
J.K. Rowling: Слизерин был разбавлен – теперь здесь учатся не только чистокровные волшебники. Однако, репутация у него осталась прежней, отсюда страхи Альбуса Поттера.. Прежние взгляды не позволили бы Драко отдать сына учиться вместе с детьми нечистой крови. Вот как в том же интервью автор подытоживает наши рассуждения:
Lona: Закончилась ли вражда Гарри и Драко после смерти Волдеморта?
J.K. Rowling: Не совсем. Not really. Между ними произошло примирение: Гарри знал, что Драко не нравилось быть пожирателем и он бы не убил Дамблдора. А Драко чувствовал признательность к Гарри за то, что тот спас его жизнь.

Настоящая дружба была невозможна. Слишком многое случилось до финальной битвы. На этом мы закончим с Драко Малфоем и его отношением с гриффиндорской тройкой, ибо для меня очевидно торжество Евангелия и здесь (что не нравится столь многим).