Гарри Поттер - размышления православного христианина после выхода 7 книги

Продолжаю выкладывать размышления Алексея Втулова о Гарри Поттере.

Ну что ж, вот и состоялось. ’Геволюция, о котог’ой так много говог’или большевики, свег’шилась". Вышла седьмая книга в поттерианском цикле, и многое, о чем читатели только гадали, получило свое подтверждение или опровержение. Как сказала rakugan, канон есть канон, нравится нам это или нет. Как ни странно, это событие (выход книги, а не высказывание rakugan подстегнуло новые антипоттерианские настроения в православной среде. Впрочем, как говорил мой любимый мультгерой, удивляться не приходится. Неизбежная шумиха в СМИ вокруг не прямо-церковного явления не могла не вызвать столь же неизбежной реакции отторжения. Я и сам в некоторых случаях сторонился тех или иных культурных явлений, вокруг которых уж очень много кричали. Таким образом, с ними мое знакомство состоялось через несколько лет после выхода в свет. Кстати, книги про ГП тоже стоят в этом ряду - я их начал читать после того, как отгремели бои вокруг "Ордена Феникса", да и в семье я был последний, кто за них взялся (если не считать младших, читать тогда не умевших).


Итак, седьмая книга, "ГП и дары смерти" (на сегодняшний день это лучший вариант перевода deathly hallows, соответствующий содержанию). Книга над многими, если не над всеми, основными "и" расставила точки. Очень радостно то, что Роулинг оправдала в некоторых отношениях самые смелые ожидания, в т. ч. и мои. Я, собстно, хотел как раз об этом,

но тут мне нежданно-негаданно пришло письмо от некого р. б. Дмитрия с довольно-таки старыми претензиями к ГП-циклу, и, пожалуй, я постараюсь построить свой обзор, отталкиваясь от этого письма, по крайней мере, вначале. А в целом данная телега будет продолжением моих предположений, которые я развивал в теме о прощении грехов в ГП-цикле.

Прежде, чем начать, хочу акцентировать внимание на следующих моментах.

Во-первых, ГП - книги, о которых православным, в любом случае, не стоит думать слишком высоко. Ни в каком варианте это чтение не должно (я думаю, автор с этим утверждением согласится) заменять чтение Священного Писания, отцов Церкви и пр. Это - в любом случае литература развлекательная, ну или, скажем так, легкая. Книги о Мальчике-Который-Победил-Таки-Скажу-Потом-Как-Именно-Сами-Знаете-Кого могут иметь свое значение в воспитательном процессе, т. е. быть ступенечками к рождению и возрастанию во Христе, но не стоит эту роль преувеличивать. Она не больше, чем у любой хорошей детской книжки с христианским подтекстом. Посему подходить к ним можно только с критериями определенной степени строгости.

Второй момент стыкуется с первым. Русские, имеющие опыт великой литературы XIX столетия, склонны (особенно в критике) брать эту самую литературу в качестве критерия для оценки новых явлений книжного мира. На это сразу можно сказать, что Роулинг - не Пушкин и не Толстой, в любом случае. Не нужно ожидать у нее особо глубоких откровений о человеческой душе и ее тайниках (когда моя жена провела сравнение Роулинг с Достоевским, не в пользу первой, естессно, моя реакция была достаточно бурной: "Это как, если поставить рядом меня и Jimi Hendrix-а в качестве гитаристов. Сравнила, блин!" ). Романы ее - литература для школьников (а многие ли в школе, кстати, прочитали (не говорю - поняли) "Войну и мир"? "Братьев Карамазовых"? "Большая" литература - всегда на вырост, для людей взрослых, с определенным опытом и мировоззрением). Недаром первые книги Роулинг и выглядят по форме, как привычные детям школьные повести, например, Носова (которого, смею заметить, никто с шедеврами XIX в. не сравнивает). По содержанию же первые книги - сказки с полным комплексом атрибутов (Гарри - обижаемая Золушка, Дурсли - мачеха, Хогвартс - сразу и бал во дворце, и замужество с принцем (не полукровкой)).

Но далее (начиная с третьей книги, и особенно в червертой), как указывалось, происходит постепенная смена жанра. Книги растут вместе с читателем, и в результате, к "Ордену Феникса" от сказки мало что остается. Перед нами уже почти эпопея, ближе всего стоящая, думаю, к жанру фэнтези. Это тоже следует учитывать, ибо основные герои цикла растут и меняются как внутренне, так и в отношении окружающего мира и его явлений. Вот мы и посмотрим, к чему они за эти годы пришли (предупреждаю сразу тех, кто не читал седьмой книги - будут спойлеры).


Первая претензия обычно касается маглов. В упомянутом письме Дмитрий пишет:

В книгах о Гарри Поттере я вижу полную ненависть к людям, неумеющим колдовать. Эта ненависть сильно видна в третьей книге. Там Гарри раздувает свою тётю… За что? Всего лишь за невинные словечки: «У дурной суки дурные щенки», «Его родители погибли в автокатастрофе»…
Гарри слишком эмоционален. Он не понимает то, что его тётя не знает ни капельки правды о его родителях. В этом виноват дядя Гарри. Однако Гарри оставляет дядю безнаказанным…

В других книгах Гарри также ненавидит своего дядю. За что?

Дядя Гарри – Вернон Дурсль работает в фирме по производству свёрл, обычный английский обыватель. У него жена и любящий сын. Лили Поттер с её семьёй – дальние родственники дяди Вернона. Занятия волшебством он, как и любой обыватель, не одобряет. От волшебства погибли родители Гарри. Зная об опасности волшебства, Вернон берёт Гарри в свою семью. Да, он тратит на Гарри денег меньше, чем на родного сына Дадли. Да, он позволяет сыну издеваться над племянником. Однако, подумайте, как поступили бы вы, появись у вас в семье незнакомый племянник? Вряд ли бы стали любить его больше, чем родного сына. Кроме того, кошелёк Вернона Дурсля, хоть и широк, на первый взгляд, всё же имеет свои границы. Так что не следует упрекать дядю Вернона в жадности. Тот факт, что Дадли наносит Гарри удары, не следует считать серьёзным – он может быть просто хочет научить своего брата защищаться. А то, почему Дурсль, запрещает Поттеру учиться в Хогварсте объясняется тем, что Вернон боится за его жизнь. Обыватель не видит выгоды в обучении на волшебника и… правильно делает.

В какой детской сказке встречается подобная ненависть. Правильно, ни в какой! В «сказках» о Поттере не всё в порядке. Это следует заметить отцу Андрею и прочим защитникам «сказок» о Поттере.

Дмитрий А.


Боюсь, придется в ответ писать очевидности, но это ничего, если эти очевидности не для всех таковы.

Итак, возьмем для начала Вернона Дурсля.
"Дядя Гарри – Вернон Дурсль работает в фирме по производству свёрл, обычный английский обыватель."
Что ж, согласимся с этой характеристикой. Обыватель. Наверное, не самое плохое слово, которое можно сказать о человеке. У нас, помнится, было еще одно словечко для людей этого типа - "мещанин". Но все-таки, надо полагать, обыватели бывают разными - большими и маленькими, толстыми и худыми... Порядочными и не очень. Посмотрим, как характеризуется Вернон Дурсль. Сначала - как выглядит он в глазах автора. Внешнюю (непривлекательную) характеристику пропускаем, просто отметив, что она именно такова. А вот начинается описание внутреннего мира героя:

"Мистер и миссис Дурсль... всегда с гордостью заявляли, что они, слава Богу, абсолютно нормальные люди".

Помнится, в советском школьном литературоведении таких людей называли "средний человек". Двойственная характеристика, как ни посмотри. Такой человек может и вызывать жалость (Акакий Акакиевич), может отторжение (Дикой), но никогда - восхищение, желание подражать. В Новом Завете (Апокалипсис) к таким обращены очень неприятные слова ("О, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, извергну тебя из уст Моих" ) - обыватели Царства Божия не наследуют. И это подтверждается характеристикой, которую дает своему герою Дж. К. Р.

"Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде".

Ну что ж, сама по себе защита своего мира от того, что может нарушить его покой, свойственна человеку и как таковая - нравственно нейтральна. Однако, похоже, что дядя Вернон не просто не одобряет того, что не вписывается в очерченные им рамки. На проявления необычностей в любой форме он реагирует весьма эмоционально, да и эмоции эти отнюдь не из положительных:

"Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хоть нынешнюю молодежь, которая расхаживает черт знает в чем!"

"Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них (странно одетых людей) совсем не молоды".

Но, в конце концов, мало ли, у кого от чего портится настроение. Я, например, не люблю табачного дыма, что с того? Но вот черточка более тревожная:

"Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное".

Мистер Дурсль, выходит, властолюбив, да при этом еще и груб (эта черта сопровождает любые его речи вплоть до конца цикла). К сожалению, отметим, что проявление этих, может быть и врожденных, черт доставляет ему удовольствие. "Каждый суслик - агроном", - любил говоривать мой комбат в период службы в рядах СА, и эти слова в точности подходят для Вернона Дурсля. Вероятно, на работе дядю Вернона побаиваются, ему же такое положение доставляет удовольствие: "Настроение у него было просто отличное".

Но рабочие вопросы дяди главного героя стоят явно за рамками повествования г-жи Роулинг. Важнее то, что происходит у него дома.

"Он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме".

Так автор характеризует его отношения с женой. Ну что ж, бывает и так - жена в семье лидер, в силу ли сложившихся обстоятельств, в силу ли особенностей характера, неважно.

Но вот еще одна тревожная черта: дядя Вернон "вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми он работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его фирма, и снова на Гарри. Банк и Гарри были его любимыми - то есть, нелюбимыми - предметами".

Это все были взгляды на дядю Гарри со стороны. Тут, подойдя к отношениям с самим главным героем, мы немного отвлечемся от Вернона Дурсля и перейдем к его жене Петунии.

Первая характеристика тети Петунии - внешняя. Как и у дяди Вернона, эта характеристика непривлекательна, но это еще ни о чем не говорит, мало ли у кого какая внешность (хотя в скобках заметим, что здесь Роулинг следует именно сказочной логике описания персонажей - отрицательные обладают непривлекательной внешностью; но это мы пока проигнорируем). Но тут же ко внешней характеристике добавляется поведенческая: "Этот недостаток (длинная шея Петунии) пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы".

Как видим, тетя у Гарри не самый приятный человек. Для чего же она все это делает? Может быть, она обладает аналитическим умом и пишет какие-нибудь обзоры в местной прессе, отмечая тенденции в динамике взглядов общества? Нет, ответ иной: "Миссис Дурсль... со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни".

Вот она, жизнь обывателя и его семьи, неважно, в Англии ли это или в России. Самодовольство, мелкое властолюбие, скрытая (да и то не всегда) жестокость, осуждение всего вокруг... И именно этот мир Дурсли с таким усердием защищают. Не слишком приятные персонажи, с моей точки зрения. Но у них в семье есть еще и третий член - сын Дадли. "Дадли, по их мнению, был самым чудесным ребенком". Может, так оно и есть?

Посмотрим внимательнее. Что мы увидим? Что радужные ожидания наши не сбываются, педагогическая поэма семьи Дурслей печальна. К своим 11-ти годам Дадли Дурсль развил в себе отнюдь не приятные качества. Вот одна из его характеристик: "Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто".

Мальчик вспыльчив и капризен. Еще в самой первой главе эпопеи указывается, что это началось в младенчестве, но родители не ограничивали таких его проявлений. Внешне Дадли пошел в малопривлекательного отца: у него было "крупное розовое лицо, почти отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике".

Но опять же, не будем судить о человеке по внешности. Попробуем увидеть характер мальчика. Вот его день рождения. Дадли недоволен количеством подарков (всего 36! обращает также на себя внимание скрупулезный подсчет подарков; Дадли ценит подарки отнюдь не как внешние проявления теплых чувств; для сравнения вспомним, что подарки для Гарри - это, как правило "пара старых носков дяди Вернона" ) и Гарри опасается, "как бы кузен не перевернул стол", ибо у него "вот-вот приключится очередной приступ ярости". То есть во время таких приступов Дадли крушит вокруг себя вещи, характер его отнюдь не ангельский.

Самое странное - это отношение родителей к этим вспышкам. Мать боится этих приступов ("почувствовала опасность" и начала обещать купить еще - задабривает), а отец так вообще это его поведение одобряет ("Этот малыш своего не упустит. Вот это парень!" ). Удивительно ли, что эти черты - капризность и буйство - в нем только развиваются?

Хорошую характеристику человеку может дать его жилище. Попав впервые в комнату кузена, Гарри застает следующую картину: "Почти все в этой комнате было поломано. Подаренная всего месяц назад, но уже неработающая видеокамера лежала на на маленьком заводном танке, пострадавшем от столкновения с соседской собакой, на которую направил его Дадли. В углу стоял первый телевизор Дадли, который тот разбил ударом ноги, когда отменили показ его любимой передачи... Единственное, что выглядело новым, так это книги - до них никогда не дотрагивались". Опять мы видим, что мальчик проявляет те же черты и, кстати, совсем не дорожит подарками, хотя бы как свидетельством внимания и любви со стороны родителей. Для сравнения можем вспомнить, с какой бережностью Гарри относится к вещам, с которыми связана память о дорогих ему людях - альбом с фотографиями родителей, мантия-невидимка, зеркало Сириуса...

Дадли совсем не интеллектуален, что показывают нетронутые книги (а также упоминаемые впоследствии такие черты, как медленное и напряженное обдумывание самых, казалось бы, элементарных вещей; он даже говорит с некоторым трудом, если это не касается колкостей в адрес кузена), при этом он ленив и жесток: "Дадли ненавидел физические упражнения - хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой "грушей" Дадли был Гарри".

Итак, унаследовав властолюбие отца, Дурсль-младший еще и любит причинять другим боль и унижение (т. е. дело отнюдь не в желании научить кузена защищаться). Для таких мальчиков у нас в молодости было емкое слово - "гопник". Можно вспомнить, как на излете советского времени (80-90-е годы) такие мальчики (а иногда и девочки) бродили по улицам, активно ввязываясь в драки с теми, кто по каким-то причинам им не нравился. В тот период явление, существовавшее, по видимому всегда, стало в стране уж очень массовым, про них снимали фильмы (например, "Чучело" -для детей; а уж для взрослых - и не счесть), писали песни (Майк Науменко, ЧАЙФ и др.), в какой-то степени гопники типа Дадли, силой навязывающие окружающим свой убогий тип мировоззрения в качестве единственно возможного, стали знаком эпохи. Больше всего в гопнических подвигах прославились подмосковные Люберцы, слово "любер" стало синонимом "гопника". Правда, очень быстро дело в этой среде дошло до серьезного криминала, и пресса о них как-то сразу забыла. Впрочем, стоит зайти на любое крупное подмосковное кладбище, чтобы понять, что явление не умерло (несмотря на то, что носители данной психологии пополняют наши погосты едва ли не быстрее, чем старшее поколение). Впрочем, мы отвлеклись.

Хоть немного проявить тепла в отношении к Гарри семья ближайших родственников просто не может себя заставить. Напротив, указывается, что Дурсли "терпеть не могли, когда он задавал вопросы", да просто старались, чтобы племянник занимал как можно меньше места в жизни, любое напоминание о себе вызывает недовольство: "Тетя поджала губы - она всегда делала так, когда Гарри осмеливался задать вопрос"; "Дядя Вернон не поверил ему. Ему никогда никто не верил".

Вот как воспринимает ребенок свою жизнь в семье "обыкновенных английских обывателей" (а дети - существа, которые даже в самых плохих условиях могут находить поводы для радости): "Гарри думал о том, что прожил у Дурслей почти десять лет, полных лишений и обид". Удивительно ли, что Гарри чувствует, что всего лишь на следующий день после знакомства, "Хагрид относился к нему с большей теплотой, чем кто бы то ни было".

Это - старшие члены семьи. Но и отношение Дадли к Гарри отнюдь не таково, как у Ионафана к Давиду. Дадли все свои указанные выше качества в полный рост проявляет по гарриному адресу. Об этом мы предупреждены практически в первой главе эпопеи, когда оба мальчика - еще годовалые младенцы: "Гарри... продолжал спать, не зная, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его - да и несколько последующих лет тоже..."

А дальше мы видим регулярное раскрытие, в чем заключались эти "детские шалости". Например, упоминается, что "он (Гарри) носил круглые очки, заклееные скотчем - Дадли сломал их, ударив Гарри по носу". Может, это случайность? Да нет, далее упоминается, что избиение слабых - одно из любимых развлечений Дадли и его приятелей: о друге Дадли Пирсе Полкиссе, к примеру, сказано, что "именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить". Это происходит не только "за углом в подворотне", но и вполне на глазах у взрослых: в школе "над ним (ГП) издевались из-за мешковатой одежды и заклеенных скотчем очков", "Дадли и его компания, как обычно, гонялись за Гарри, который пытался от них ускользнуть".

Одновозрастные детские коллективы нередко провоцируют детей к установлению силовой иерархии и сопровождаются полускрытым, порой весьма жестоким, террором одних детей другими. Взрослые чаще всего, к сожалению, стараются не вмешиваться (в школе моя классная руководительница вещала нам в свое время: "Мы вас здесь только учим, воспитывают вас дома родители" ), что мы видим и в данном случае: "У Гарри не было никого - и друзей у него тоже не было. Все в школе знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри... а с Дадли предпочитали не ссориться". Это сказано еще о детях, но понятно, что все эти особенности отношений с возрастом перетекают и в другие коллективы, прежде всего в армию и исправительные учреждения (наводит на размышления, не так ли?).

Но в конце концов, все начинается в семье. В семье же Дурслей Гарри - узаконенный "мальчик для битья" в самом буквальном смысле слова. И если старшие члены не снисходят до рукоприкладства, то на уровне детей оно является чем-то вполне рядовым: "К полудню... Дадли и Пирсу уже надоело смотреть на животных, а значит, они могут решить заняться своим любимым делом - попытаться избить его". Дадли и компания не ограничивают себя в проявлениях "теплых" чувств к более слабому ребенку: "Гарри теперь негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили к нему домой... Все они были (четверо) здоровыми и безмозглыми, но Дадли был самым здоровым и безмозглым, потому именно он решал, что будет делать вся компания. И вся компания соглашалась с тем, что следует заняться любимым спортом Дадли - охотой на Гарри".


Т. е. мы видим, происходит молчаливое одобрение существующего положения, и, надо заметить, инициатором его является отнюдь не ГП. Удивительно ли, что у него от жизни с Дурслями так мало (если они вообще есть) хороших воспоминаний: "Всю жизнь его шпынял Дадли и притесняли дядя Вернон и тетя Петунья... Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч". Это косвенно подтвердится впоследствии, когда для создания патронуса Гарри нужно будет вспомнить счастливый момент своей жизни. Отнюдь не из домашнего быта английских обывателей будет это воспоминание...

То, что взрослые поощряют такое поведение детей, хорошо видно из описания школы, в которую отдают Дадли. Среди прочего упоминается, что ученикам выдают "узловатые палки, которыми они колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы". С уверенностью можно сказать, что Вернон Дурсль разделяет эту точку зрения. Вот он, мир обывателей, который так, похоже, нравится автору письма. Но естественно, что и на отношения сыночка с родителями все это будет непременно влиять: "Дадли... орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать и подкидывал вверх свою черепаху, разбив ею стеклянную крышу оранжереи".

И в последующие дни Дадли неоднократно пускает свою дубинку в ход против родителей ("сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой" ). И если к матери он все-таки предпочитает подлизываться или выжимать из нее требуемое ("Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает" ), то к отцу, как к более морально слабому (мы помним, что лидер в семье - Петунья), он предпочитает относиться "по-мужски": он "командует" и применяет силу (палку). Вернон же только стимулирует такое поведение, переводя стрелки на самого слабого: "- Принеси почту, Дадли. - Пошли за ней Гарри. - Гарри, принеси почту. - Пошлите за ней Дадли. - Ткни его своей палкой, Дадли".



В общем, посмотрел я на получившееся выше школьное сочинение, на оставшиеся цитаты (а ведь все они пока еще только из первой книги!) и подумал, что мне очень трудно понять, насколько же нужно быть нравственно бесчувственным, чтобы после всего этого утверждать, что в книгах присутствует "полная ненависть к людям, неумеющим колдовать"? Из приведенных цитат отлично видно, что именно маглы проявляют агрессию в отношении волшебников (не говорю, что так происходит всегда, или даже - как правило, но именно Дмитрий привел пример отношений Гарри и его родственников, поэтому о них и был разговор), и понятным становится высказывание Хагрида о Министерстве магии: "Их главная работа в том, чтоб люди не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут".

Впрочем, как ни печально, опыт показывает, что именно в среде православных процветают подобные аберрации сознания и самая жуткая ксенофобия. Ладно, не будем о грустном. А вообще, как справедливо было где-то замечено, с точки зрения волшебников маглы, действительно, не заслуживают особо положительных эмоций. Судя по тем сведениям, которые фигурируют в книге из нелюбимой Гарри "Истории магии", после давнишней войны с гоблинами, волшебное сообщество вот уже несколько столетий живет в мире (террор Волдеморта или Гриндельвальда - он и есть террор, ныне же у волшебников нет даже локальных войн), тогда как у нас в последние века, и особенно в ХХ-м, кровь льется не переставая. Одна Хиросима чего стоит, не говоря уж о Мировых войнах и прочем. Удивительно даже, что среди волшебников вообще остается так много доброго в отношении маглов. Со стороны - так мы сплошь кровавые маньяки и самоубийцы (а если вспомнить аборты да смертность на дорогах...). Только и остается, что статус секретности поддерживать, коль уж уехать с этой планеты некуда.

Это все было об отношении Дурслей к Гарри (тетушку Мардж я даже специально не хочу рассматривать, достаточно вспомнить слова Петунии мужу, что его сестра "ненавидит мальчишку", чтобы понять, кто в этой паре является источником ненависти), интереснее посмотреть на ответное отношение Гарри к приютившей его семье.

Что мы видим в первой книге? Гарри, не имея возможности защищаться от гнобления, либо старательно избегает ситуаций контакта с Дурслями, либо иногда отбивается словесно. Здесь он бывает и язвителен, правда, при этом нередко старается держать свои мысли при себе: "Горилла была вылитый Дадли, только с темными волосами". Т. е. он отнюдь не агрессивен в своих проявлениях, даже платя Дурслям тем же кнатом неприязни, он предпочитает сдержаться, когда получается (а главный недостаток героя, по второканоническому свидетельству автора - это легкое впадение в гнев).

Это - стартовая ситуация, описанная в первой книге, но с годами она постепенно меняется. Начиная с ГПиТК, Гарри получает первое по-настоящему действенное оружие в противостоянии нападкам Дурслей - их боязнь его возможностей колдовать. Ну что ж, страх, как показывает практика, - единственное, что может воздействовать на гопника, и напор Дурслей временами начинает ослабевать.

Происходит за следующие годы разное, в том числе и прямые угрозы со стороны мальчика (в явном состоянии аффекта, причем, в самом что ни на есть переходном возрасте; в этом же состоянии случается и упомянутое раздувание тети, причем мальчик до последнего старается сдержаться, пока эмоции не выходят из-под контроля из-за ее нападок), но истинная глубина отношения Гарри к Дурслям проявляется в начале "Ордена феникса" - Гарри спасает кузена от дементоров. Его никто в этому не понуждает, более того, никто и никогда его бы и не упрекнул, промедли он всего несколько секунд - отношение к нему со стороны любого из Дурслей получило бы только справедливое возмездие. Да никто бы и не узнал о промедлении. Но, как говорил прп. Исаак Сирин, не называй Господа справедливым. Наш Бог есть любовь, и от своих учеников он требует куда большего, чем иудейское "око за око". Этот эпизод - один из тех, которые позволили говорить о христианском влиянии на Роулинг. Да, может быть это еще не есть совершенная любовь к врагам, но - явный шаг к ней.


В дальнейшем Гарри мало контактирует с Дадли, и мы не видим, как на последнего повлияла встреча с дементорами (кроме первой реакции, когда он своего спасителя и объявил виноватым в нападении - ничего не напоминает?). Зато возникает загадка какой-то прошлой переписки Петунии с Дамблдором... Отношение старших Дурслей к племяннику после этого все более ухудшается, но на фоне того, что он переживает за эти годы, выглядит несколько карикатурно. И все же, позиция Гарри остается прежней - только защита, причем, опять же, не более, чем на уровне угроз. И это после того, как в начале второй книги его реально морили голодом (хотя, конечно, можно сказать, что это Дурсли хотели научить его аскетизму или, там, смирению...)! Уже к шестой книге, после событий в Министерстве, Гарри научился, как кажется, пропускать многое из того, что происходит в доме Дурслей, мимо ушей (обвиняющим его в маглоненавистничестве стоит также вспомнить, что он по достижении совершеннолетия, когда запрет на осуществление магических действий исчезает, отнюдь не планирует мстить за все обиды прошлых лет, что было бы совершенно несложно и относительно безопасно (не Авада и не Сектумсемпра все-таки) с помощью всего скольких изобретений близнецов Уизли, а просто "покинуть дом на Прайвет-драйв навсегда" ).

В седьмой же книге Гарри совершает просто невообразимый для предыдущего положения вещей шаг - зная, что Дурслям может угрожать опасность со стороны УпСов и их хозяина, он организует спасение их всех, эвакуацию из дома. Дурацкий вопрос - делает ли он это из чувства благодарности, о котором ему твердила пьяная тетушка Мардж в третьей книге? Думаю, с учетом приведенных выше цитат, ответ очевиден. И не из соображений собственной безопасности он это делает, ибо при существующих отношениях с Дурслями понятно, что они вряд ли могут быть источником сведений о нем, начни УпСы их допрашивать (об этом свидетельствует и ответ Вернона Дурсля Хестии Джонс: "он собирается уехать куда-то в компании таких как вы" ).

Так из каких же побуждений Гарри спасает от возможных преследований семью своего дяди? Исключительно из внутренних, которые вслед за Спасителем, о Котором он и не слышал (приведенные в 15 главе книги цитаты из Нового Завета и реакция на них Гарри об этом свидетельствуют) заставляют его "благотворить обижающим его". Уроки Дамблдора в шестой книге, да и предыдущие беседы с ним, не прошли для мальчика даром, хотя действие их и было подспудным, непрямым, и сказалось в данном вопросе не сразу.


Финальным же аккордом в отношениях с семьей, в чьем доме он так долго жил, и где он видел так мало радостей, становится сцена прощания с нею. Вот как это выглядит. Дядя Вернон, обладая, видимо, самой инертной психологией, продолжает подозревать Гарри в плохих намерениях и традиционно груб:

"Садись! — сказал дядя Вернон. Гарри поднял брови.
- Пожалуйста! — добавил дядя Вернон, слегка морщась от сказанного слова".

Гарри в ответ проявляет терпение (хотя и отбивает удары, отвечая тоже не слишком вежливо; но, как мы помним, гопники понимают только один язык - язык силы, будь то русские или кавказские) и вообще разговаривает с ним почти как взрослый с ребенком. Им довольно трудно расстаться - кажется, под конец дядя Вернон начинает что-то чувствовать, м. б. немного верить, что Гарри можно воспринимать действительно всерьез, начать действовать по его указаниям, и при этом поверить, что Гарри действует не из-за злобных замыслов. Гарри, в общем-то, ничего другого и не ждет, но и ему трудно. "Что сказать при расставании человеку после шестнадцати лет устойчивой неприязни?" Вернон до самого конца находится в неустойчивом равновесии между верой племяннику и неверием. Ну, хорошо, что хотя бы этого он достиг и дал этому сомнению как-то себя проявить. "Дядя Вернон избавил его от объяснений громким «Ну, тогда до свидания, парень».
Он поднял правую руку, чтобы пожать руку Гарри, но передумал и сжал ладонь в кулак, покачивая ей вперёд и назад, словно маятником".

О тете Петунии мы скажем чуть позже. Неожиданно проявляет себя Дадли. В начале сцены он просто молча присутствует, затем Гарри напоминает собравшимся о дементорах, и его двоюродный брат пугается (это неудивительно; вспомним, как сам Гарри пугался их, даже одного воспоминания о них, пока не научился вызывать патронуса). Однако, когда пришел момент расставания, как "вдруг Дадли пролепетал: «Не понимаю».
- Чего ты не понимаешь, лапочка? - спросила тётя Петуния, глядя на сына.
Дадли поднял жирную поросячью руку (сцена представлена глазами Гарри, который по привычке замечает непривлекательные черты у родственников), указывая на Гарри.
- Почему он не едет с нами?...
- Ну, он… не хочет, - сказал дядя Вернон, поворачиваясь к Гарри и добавляя. - Ведь не хочешь?
— Ни капельки, - сказал Гарри (это, действительно так; почему - думаю, объяснений не требует).
- Вот видишь, - сказал дядя Вернон. - Теперь пойдём.
Он вышел из комнаты...

Казалось, Дадли не мог выразить то, что хотел сказать, словами" (как мы помним, он вообще довольно медленно соображает, и с еще бОльшим трудом облекает свои мысли в слова; но здесь он явно имеет какую-то важную для себя цель). "После нескольких мгновений очевидной внутренней борьбы он, наконец, сказал: «А куда он едет?»
Тётя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Дадли явно их пугал". Что же на самом деле происходит с младшим Дурслем? Хестия выражает недоумение (не сказать - возмущение) отношением Дурслей к знаменитому ГП, тот же пытается аккуратно, без скандала, осветить положение вещей:
"- Э… нет, не понимают, - сказал Гарри. - Они думают, что я пустое место, честно говоря, я уже привык…
- Я не считаю, что ты пустое место.
Если бы Гарри не видел, как губы Дадли пришли в движение, он бы не поверил своим ушам. Он долго смотрел на Дадли, понемногу осознавая, что фразу действительно произнёс его двоюродный брат. Дадли залился краской. Гарри сам был удивлён и чувствовал себя неловко.
- Ну… э… Спасибо, Дадли.
Дадли снова погрузился в раздумья, и в конце выдавил: «Ты спас мне жизнь»...
Он с любопытством посмотрел на кузена. Они не общались этим летом, как и прошлым, когда Гарри вернулся на Прайвет Драйв и не выходил из комнаты. Но только теперь Гарри понял, что чашка холодного чая (он обнаружил ее у себя под дверью) была вовсе не злой шуткой. Он почувствовал облегчение от того, что Дадли неожиданно проявил способность к чувствам..."
Несмотря на въевшуюся привычку ко враждебному отношению, от которого не избавишься в одночасье, Гарри осознает (можно сказать, "шкурой чувствует" ), насколько лучше, легче для человека быть в мире с окружающими, даже если не он источник вражды. Еще один маленький, почти незаметный урок автора читателям.

Петуния умиляется сыну, за то, что тот "сказал спасибо" (даже для нее, получается, заметно, что этот факт разительно отличается от принятых в семье отношений)
- Он же не сказал "спасибо"! - возмутилась Хестия. - Он только сказал, что Гарри не пустое место!
- Да, но из его уст это всё равно что: «Я тебя люблю», - сказал Гарри..."

Прекрасен мир обывателей, не правда ли? Но и на этом Дадли Дурсль не останавливается.

"Дадли аккуратно освободился от объятий матери и подошёл к Гарри, который подавил желание пригрозить кузену магией (шестнадцать лет "обучения защищаться", как написал Дмитрий, все еще довлеют, и он также не может сразу заставить себя поверить происходящему - что-то изменилось в душе его брата; впрочем, показательно, что несмотря на привычку защищаться от Дадли, Гарри останавливает этот свой порыв). Вдруг Дадли протянул большую розовую руку (какое же усилие ему пришлось совершить над собою! Он еще не способен полноценно извиниться, но хотя бы достиг того, чтобы считать Гарри за равного себе. Это уже немало).
- Боже, Дадли, - сказал Гарри сквозь возобновившиеся причитания Петунии. - Дементоры вдохнули в тебя новую личность (Гарри все еще не верит)?
- Не знаю, — пробормотал Дадли. - Увидимся, Гарри.
- Да… - сказал Гарри, пожимая руку Дадли. - Может быть. Береги себя, Большой Ди.
Дадли почти улыбнулся и вышел из комнаты".


Что ж, прекрасная сцена примирения перед расставанием, которое, как предвидят обе стороны, окончательное. Гарри даже называет брата прозвищем, которое раньше у него вызывало только насмешки. Это происходит не столь ярко и откровенно, как было у Флер и Молли в ГПиПП, но, во-первых, там были женщины, а во-вторых, их разделяло отнюдь не так много времени вражды, да и заполнено это время было совсем другими проявлениями отчуждения.

Я думаю, что это победа и для Дадли и для Гарри. Про Дадли Роулинг объяснила в чат-интервью, что "когда Дадли атаковали дементоры, он видел самого себя, впервые именно таким, каким он был на самом деле. Это было очень болезненно для него, но послужило уроком и стало причиной того, что он стал меняться". Гарри же проявил, пусть и не сразу, отзывчивость и стремление прощать прошлые обиды (ведь мог бы сказать и что-нибудь этакое в ответ, напоминая о прошлых несправедливостях в отношении себя).

Особенно важно, что это произошло неожиданно для него самого. Когда мы готовы к искушениям, все мы проявляем себя с лучшей стороны, употребляя усилие воли (что тоже, безусловно, важно). Однако, наше внутреннее, настоящее отношение чаще всего проявляет себя в первом порыве, когда искушение случается нежданно-негаданно, тогда же происходит и большая часть падений. Аскеза, внимание к себе и имеют целью, среди прочего, волевые проявления "ветхого человека" изменить на проявления "нового", живущего Христом и во Христе. То, что Гарри поступает именно так, а не иначе, для меня является ответом на когда-то поставленный мною вопрос: сможет ли Роулинг поднять своего героя на такую нравственную (евангельскую) высоту, чтобы простить недругов своих. Смогла. Гарри, конечно, не проявляет в отношении семьи дяди совершенства христианской любви (да и Джо говорила в том же интервью, что "Гарри отнюдь не святой" ), но главный шаг уже сделан. И кто после этого будет отрицать прямое христианское влияние на автора?

Последнее, на кого мы не посмотрели внимательно, это Петуния. Как она ведет себя при прощании? Ее муж и сын (особенно) в какой-то степени смогли преодолеть многолетнюю вражду к Гарри на ее глазах, и тот ответил взаимностью. Как же ведет себя она? В этой сцене она отнюдь не выступает хозяйкой положения (а как мы помним, она играет в семье ведущую роль), ее внимание сосредоточено на муже и сыне. И вот она остается последней с Гарри в комнате...

"Похоже, она не ожидала, что останется с Гарри наедине. Торопливо пряча платочек в карман, она сказала: «Ну… прощай», и направилась к двери, не глядя на него". Будучи лидером в семье, тетя, вероятно, и являлась инициатором существовавшего отношения родных к Гарри. И теперь, после всего, описанного выше, она чувствует себя крайне неловко. Совесть подсказывает, что надо бы последовать примеру сына, но гордость, многолетняя привычка пренебрегать племянником, унижать его, препятствуют этому. Так бы ей и уйти, но...
"- Прощайте, - сказал Гарри.
Она остановилась и обернулась. На секунду у Гарри возникло странное чувство, будто она хотела что-то сказать ему. Петуния посмотрела на него и, казалось, вот-вот заговорила бы, но, дернув головой, она вышла из комнаты и направилась к мужу и сыну".

Не будем осуждать женщину, тем более, что ни автор, ни герой этого не делают. Ее вражда - самая длительная, порожденная еще ревностью к сестре (как мы узнаем дальше, Петуния тоже хотела поехать для обучения в Хогвартс, но за отсутствием магического дара ее не приняли. Не помогло даже письмо к Дамблдору). Сомнения в правильности своего отношения к племяннику, как видим, посещали и ее, и это уже хороший признак. Что же будет с ней дальше, нам неизвестно (если только не выйдет восьмая книга: "Гарри Поттер и тетя Петуния".

Вот что сказала автор об этом:
"Karin: Что Петунья хотела сказать Гарри в конце главы «Отъезд Дурслей»?
J.K. Rowling: Я думаю, что в какой-то момент она хотела пожелать Гарри удачи, что она почти призналась, что ее отвращение к его миру было вызвано ревностью. Но она не смогла сделать это. Годы убеждения, что «нормальность» важнее, слишком ее ожесточили".


И тем не менее, можно с уверенностью сказать, что и эту вражду Гарри со своей стороны преодолел. Дамблдор оставил ему миссию, смысл которой, как выясняется впоследствии - пожертвовать собой ради волшебного мира (явное отражение Голгофы), но, как известно, Господь принимает только чистые жертвы из чистых рук. "Если же принеся дар к жертвеннику, вспомнишь, что брат твой имеет что-либо против тебя, оставь дар твой у жертвенника и пойди, примирись прежде с братом твоим, и тогда принеси дар твой". Вот такое постепенное очищение сердца от вражды мы и видим на протяжении всей седьмой книги, и примирение с Дурслями - только первый шаг.