Ника№2 Продолжение!

На следующий день я позвонила в контору, но Клюева на месте не было и когда он появится, никто не знал. Что ж, у нас ещё есть Ложкина. В отсутствие шефа она решает текущие проблемы. Я связалась с Ниной Фёдоровной, рассказала о просьбе Казанцева. Та призадумалась, потом предложила помочь. Хоть и случай не наш, но помогать полиции – святое дело. Получив добро, я набрала Даню и договорилась встретиться в полдень в кафе возле здания УВД.

Когда я прибыла, то подумала, что напрасно выбрала или место, или время. Не большое помещение было заполнено людьми в форме. Видимо там обедают все сотрудники данного учреждения. Но искать Данилу мне не пришлось, такого большого парня нетрудно заметить. Он сидел за столиком у окна и махал мне рукой. Когда я подошла, то удивилась, не смотря на явную переполненность кафе, на свободные места никто не покушался. Видно знает Казанцев волшебное слово. Сев напротив, я закрутила головой в поисках официантки. Она возникла как из под земли, но не ради меня. Глядя влюблёнными глазами на моего соседа, девушка пропела:
-Чего желаем?

-Ирочка, мне как всегда, а…. – Он посмотрел вопросительно на меня.

-А мне кофе, и что у вас есть из выпечки?

-Струдель с яблоками, кекс с изюмом, слойки с курагой. – Заученно перечислила она, не поворачивая ко мне голову.

-Вот, и пару слоечек.

Официантка кивнула и исчезла. Я так и не поняла, заметила она меня или нет. Да это, собственно, и не важно, лишь бы заказ не забыла.

-Давай, рассказывай, что произошло?

-Вот так, да? Ни тебе «как я рада тебя видеть», ни «ты прекрасно выглядишь». Грубая ты, Ника, неромантичная.

-Нежности и комплименты после, сейчас о деле. Я всё-таки трачу на тебя мои законные выходные. Так что цени.
-Да уж, оценил. – Вздохнул Казанцев. – Тогда слушай. Был у меня одноклассник Сергей Щербаков, мы с ним не дружили, уж больно разные были. Нет, так-то парень неплохой, только уж очень сложный. Воспитывался одной матерью, постоянно влипал в какие-то истории, в основном в драки. После девятого класса ушёл из школы и мы практически не встречались. Знаю, что он несколько раз попадал на зону, всё по хулиганке, но потом вроде остепенился. А тут мне попадает дело об убийстве Щербаковой Нины Ивановны. И в качестве подозреваемого привлечён её сын, то есть Серёга. Спасибо, Ирочка, вы как всегда быстры. – Это он уже официантке. Та зарделась от счастья, бросила на него влюблённый взгляд и снова испарилась.

Честное слово, мне стало страшно пробовать то, что она принесла мне. Может там ударная доза какого нибудь крысиного яда. Ведь должен быть у них на кухне крысиный яд? Но немного подумав, решила рискнуть. Похоже она даже не заметила, что рядом с её обаже кто-то находится. И не пожалела. Выпечка была великолепна, кофе тоже неплох. А Даня между тем продолжал:
-Но мне не верится, что Щербатый (так его звали в школе), мог на это пойти. При всех своих недостатках, они нежно любили друг друга. Даже с зоны он присылал ей деньги. Что бы мать не мучили обысками, он выписался из квартиры, и получил койко-место в общежитие. Мать приватизировала жильё на себя, но всем понятно, что сын, как единственный наследник, получит его в собственность. Вот и сочли, что это весьма веская причина.

-А разве не так? Ты же сам говорил, что практически не встречался с ним. Сын вырос, стал отпетым уголовником, нежная любовь к матушке ушла. Ты сам-то можешь поручиться, что это не так?

-Скажем, голову на отсечение не дал бы. Вот для этого ты мне и нужна. Поприсутствуй на допросе.

-Забавно, и в качестве кого? Доброго или злого следователя?

-В качестве секретаря. Будешь протокол заполнять. Думаю, текст на компьютере набрать сумеешь?

-Обидеть хочешь? Я ещё и варежки вяжу. – Некстати вспомнила Федю.
-Ну, о твоих способностях потом поговорим, а пока доедай и пошли. – Он взглянул на часы. – Его через сорок минут привезут.

Рядом опять материализовалась Ирочка. Ну вот не могу понять, как ей это удаётся. Может тоже паранорм? Но посмотрев ауру, успокоилась, нет, просто девочка на своём месте. Даня заплатил, а я от всей души поблагодарила. И Ирина вдруг искренне улыбнулась и радостно кивнула. Надо запомнить это местечко, хорошая кухня, милый персонал – что ещё надо для счастья? Вот только бы поменьше людей в форме, как-то не складывается у меня с ними, за редким исключением. Гребенчука простить до сих пор не могут, что ли? Хотя это их проблемы, а я буду выбирать время, когда у них нет обеда, ну не едят же они всё время, в самом-то деле?

Буквально через пять минут мы уже входили в кабинет Казанцева. Я огляделась, да, ничего не изменилось. Всё та же бьющая в глаза нищета, облупленные столы, старше меня, потресканные подоконники, рваный линолеум. А в углу огромный сейф, покрашенный больничной зелёной краской. Меня посадили возле окна, а так как день был солнечный, то и рассмотреть меня было практически невозможно, так, смутный силуэт. Это, собственно, и надо было. Когда ввели Щербакова, я была несколько разочарована. Ожидала увидеть человека похожего на Даню, а вошёл невысокий, худощавый, лысеющий субъект, с изрезанными морщинами лицом. Да и по возрасту он выглядел лет на десять старше своего одноклассника. Хотя чему удивляться. Какая жизнь – такое и зеркало. Казанцев отпустил конвоиров и пригласил Щербакова сесть. Тот, настороженно оглядываясь, подошёл к стулу и развалился на нём. По всему было видно, что восемь лет в одном классе – не повод для доверия. Данил подвинул к себе бумагу, вздохнул, и посмотрел на бывшего приятеля. Интересно, он что сам протокол писать собрался? А я тогда зачем? Майор понял свой промах, откашлялся и официально сказал:

-Гражданин Щербаков, допрос будет фиксироваться в бумажном и электронном варианте, вы не возражаете?

-Да чего уж там, начальник, валяй…те.

Видимо он не знал как себя вести, стоит ли показывать что знакомы. Казанцев сам разрядил обстановку. После обязательных в таких случаях вопросов, как то фамилия, имя отчество, год и место рождения, Даня отодвинул протокол и как-то тоскливо спросил:

-Ну что, Серёга, как же так? Как ты теперь без матери? Она ведь была твоим ангелом-хранителем.
Редко такое можно увидеть, мужик, прошедший и Крым и Рым рыдает как малое дитя, в голос, не стыдясь своих слёз. Мне и раньше всё было понятно, а теперь я точно знала, что Щербатый – последний человек во всём мире, который поднял бы на мать руку.

-Дань, ты же знаешь, я не мог…. Я так её люблю…. Она ведь совсем одна у меня…. – Он поднял заплаканные глаза, и с надеждой спросил. – А меня на похороны отпустят? Ты ведь понимаешь, я должен сам её хоронить. Я перед ней так виноват, она из-за меня всю жизнь страдала. И, поверишь, никогда ни словом не попрекнула. Всё меня «бедовой головушкой» называла. Говорила, что доля у меня такая, а её судьбина – ждать меня и любить. Всё в церкви за меня, непутёвого, свечи ставила…. Слушай, батюшку надо на отпевание пригласить. Отпусти меня, Дань, я клянусь, похороню и вернусь, вот те крест!

Он размашисто перекрестился. Казанцев грустно покачал головой, видно, что ему искренне жаль однокашника:

-Ты же понимаешь, Сергей, не всё в моей власти. Я бы и рад… но не могу.

-Но ты мне веришь?
-Верю, и всё сделаю, что бы найти настоящих убийц. А пока я попробую придержать похороны. А не получится, то ты пожелания напиши, я всё выполню.

-Спасибо, а ты ищи, ищи Дань. Эх, мне бы волю, да я их на клочки, на пёрышки….

-И снова за решётку? Того ли хотела Нина Ивановна?

-А мне уже всё равно. Нет моей богомолицы. Так для чего мне жить? – Немного помолчал и тихо произнёс – отправь меня в камеру, не могу я сейчас разговаривать.

Казанцев кивнул и позвал конвоиров. Когда Щербакова уже выводили, он, на самом пороге, повернувшись сказал страшным сиплым голосом:

-Найди их, Дань, умоляю, найди. Даже если меня не будет, всё равно. Не ради меня, ради мамки моей, а она и тебя хранить будет.

Данил кивнул и отвернулся, дожидаясь пока закроется дверь. Я тоже сидела молча, пытаясь проглотить застрявший в горле комок. Наверное мне никогда не привыкнуть к человеческим трагедиям. Вот жил человек, и не думал, как больно матери от его поступков. А теперь её не стало. И даже прощения не попросить, и уже поздно говорить, как любишь…. От горестных размышлений меня оторвал голос хозяина кабинета. Откашлявшись, но всё равно хрипловато спросил:
-Ну, и что ты обо всё этом думаешь?

И я ответила словами недавнего гостя:

-Найди их, Дань.

Так ты тоже веришь ему? – Особенно он нажал на слово «тоже».

-Я не верю, я знаю. Может он и сократил жизнь матери своим поведением, разрушил её здоровье, не нам за это судить. Теперь Щербаков сам себе самый безжалостный прокурор, но он скорее себя бы убил, но не мать.

-Так ты мне поможешь?

-Теперь, да. Ради этой несчастной. Но как я поняла, это не первый случай? Серия? Выкладывай все карты на стол.

-Ну, серия это громко сказано. То есть нам запрещают так называть. И потому, что единственное совпадение – это возраст и здоровье, вернее полное отсутствие данного. Есть и вдовы и вдовцы, есть семейные, с внуками и бездетные.

-Стоп! – Я подняла вверх ладони. – Так их сколько вообще?
-Семнадцать человек.

-Что-о-о? А вы куда смотрите?

-Не стоит так кричать. Люди больные, у некоторых родственников смерть близких даже вызывает облегчение. Никто особо на расследование не настаивал. А у нас и других дел по горло.

-Казанцев, ты сам себя слышишь? А если бы среди убитых были твоя мать или отец?

-Прости, я действительно что-то не то говорю. Но это не от равнодушия. Я растерян, и, если честно, напуган. У меня недавно отец получил вторую группу инвалидности, проблемы со спиной. Так он сейчас входит в группу риска.

И мы снова замолчали.
Теперь будем ждать следующей порции! Так что пока!!