Помогите! Отнимают ребенка!

К нам в "Движение в Защиту Детства" обратился папа у которого по решению суда отнимают ребенка. Такого судебного казуса мы ещё не видели.

Обращаюсь к Вам с просьбой восстановить справедливость. У меня большая
личная трагедия- отбирают мою дочь вопреки всем законам. Я оказался
единственным в Нижегородской области в такой ситуации.
Я жил в гражданском браке со Смирновой Полиной Павловной, 4 августа
2003 года у нас родилась дочь Арина. Сразу же после её рождения, я
установил отцовство, постоянно в течение пяти с лишним лет занимался
воспитанием и материальным содержанием дочери, сильно к ней привязан,
очень люблю её.

В течение этого времени большую помощь оказывала нашей семье моя
мама, как по уходу за ребенком, так и материальную(я в 2003-2005 годах
доучивался в университете). Арина тоже очень любит бабушку (мою маму),
с трёх лет называла её <<мамой>>.
Смирнова Татьяна Викторовна (мама Полины) всё это время проживала в
другом городе (Балахна), приезжала 1-2 раза в месяц по выходным,
иногда мы ездили к ней в гости.

В декабре 2008 года Полина погибла в автокатастрофе, моя дочь
осталась без матери. Я сразу же принял решение продолжать воспитывать
дочь самостоятельно, но Смирнова Т. В. стала часто забирать мою дочь в
Балахну, хотя до этого Арина постоянно проживала в Дзержинске со мной
и со своей матерью. Из-за сочувствия к Смирновой Т. В. я не
препятствовал их встречам с Ариной, но со временем она стала вести
разговоры о том, что никто, кроме неё, не сможет воспитывать Арину,
неоднократно пыталась уговорить меня отдать ей мою дочь, отказаться от
неё, чтобы она установила над девочкой опеку. Естественно, для меня
это было неприемлемо, и я отвечал отказом. Смирнова начала вести себя
агрессивно. Она стала забирать Арину из детского сада без моего ведома
и увозить её в Балахну, а впоследствии обратилась в суд с гражданским
иском обязать меня передать ей на воспитание мою дочь и определить ей
место жительства в Балахне. 20 мая 2009 года Смирнова забрала Арину из
детского сада и сообщила мне по телефону, что до решения суда не
отдаст мне её обратно.
В мае 2009 года в Дзержинском городском суде судья Ратникова Г. В.,
объективно оценив приведенные доказательства и руководствуясь статьями
Семейного кодекса, вынесла решение об отказе Смирновой Т. В. в
удовлетворении иска. Смирнова подала кассационную жалобу в
Нижегородский областной суд, который был назначен на 11 августа 2009
года, но не состоялся, т. к. Смирнова якобы находилась на стационарном
лечении. Оказавшись в этот день в Нижнем Новгороде, я решил зайти в
отдел опеки и попечительства Министерства образования Нижегородской
области, где со мной побеседовала начальник отдела опеки Безденежных
Т. Ю. От неё я узнал, что накануне к ней приезжала Смирнова и
наговорила обо мне много плохого, и в дальнейшем мне пришлось
выслушивать много лживых высказываний о себе в ходе судебных
разбирательств и во многих инстанциях, где я побывал <<по следам
Смирновой>>. Она же оправдывает подобное поведение словами <<сейчас все
средства хороши>>.
С мая по август 2009 года я практически не имел возможности общения
со своей дочерью даже по телефону, т. к. Смирнова незаконно удерживала
её у себя, скрываясь с ней где-то в Чкаловском районе( как мне стало
известно позже), и не сообщая мне адреса.
За все лето 2009 года я общался с дочерью пять дней, когда с помощью
милиции мне всё же удалось забрать её из Балахны. 20 июля Смирнова без
предупреждения приехала в Дзержинск и похитила Арину из двора моего
дома, где она гуляла с моей мамой(я в это время был на работе). При
этом моя мама получила телесные повреждения вследствии действий
Смирновой.

За лето 2009 года я обращался в милицию, в прокуратуру Дзержинска, в
органы опеки Балахны с просьбой оказать мне содействие в возврате
дочери. Отправлял Смирновой телеграммы с требованием вернуть дочь, но
всё это не дало результатов.
25 августа 2009 года состоялось заседание областного суда, на котором
было отменено справедливое, на мой взгляд, решение судьи Ратниковой,
одним из аргументов было якобы незаконное отклонение ходатайства
Смирновой о проведении психологической экспертизы для всех участников
процесса и для Арины, с целью определить, с кем благоприятней
проживать ребенку. Дело было отправлено на повторное рассмотрение.
Новые заседания суда начались 23 сентября 2009 года. Я подал
встречный иск о возврате мне дочери от незаконно удерживающей её у
себя бабушки, т. к. понял, что самостоятельно, без ущерба для
психического состояния Арины, забрать мне её не удастся.
В процессе появился новый участник- рядом со Смирновой сидела женщина,
представившаяся заместителем Уполномоченного по правам человека в
Нижегородской области по работе с детьми, Барабанова С. В.. Вела она
себя высокомерно по отношению ко мне и моим родителям, и чувствовалось
давление, оказываемое ею на суд. После заседания я попытался
поговорить с ней на предмет её осведомленности в отношении моего дела,
на что получил ответ, что она все обо мне знает (даже не общавшись со
мной). Позже на приеме у самого Уполномоченного Ольнева В. В. я узнал,
что Смирнова 17 сентября 2009 года, приехав к нему с Ариной, которая
в присутствии бабушки выразила желание жить в Балахне, обратилась к
нему с заявлением( с которым меня также не ознакомили ); и он принял
решение, после одностороннего ознакомления с ситуацией, содействовать
в решении проблемы Смирновой, якобы в интересах ребенка. Какие и чьи
нарушенные права защищались Уполномоченным (бабушки или шестилетнего
ребенка, которому она препятствует общаться с отцом), мне не понятно
до сих пор.

30 сентября 2009 года судьей было принято решение о проведении
экспертизы и определен срок её проведения до 31 октября 2009, однако
проводилась она в конце декабря. К этому моменту я и мои родители не
виделись с Ариной почти полгода. Ребенок в нарушение закона
опрашивался в присутствии Смирновой, и потому выводы экспертизы не
могли быть объективными.
Выводы психолога о том, что Арине наиболее благоприятно проживать в
настоящее время в Балахне были основаны лишь на ответе шестилетнего
ребенка в присутствии Смирновой, что она не хочет ничего менять в
своей жизни и хочет жить в Балахне.
В феврале 2010 года результаты экспертизы прислали в Дзержинский суд,
и 12 марта 2010 года судья Хайдукова О. Ю. вынесла решение-
удовлетворить иск Смирновой и передать ей на воспитание мою дочь
Дмитриеву Арину, в нарушение всех законов, хотя в решении и приведены
статьи Семейного кодекса, регулирующие правовые отношения родителей и
детей. Передача ребенка на воспитание осуществляется только при
назначении опеки над ребенком, я же не лишен и не ограничен в
родительских правах, и для этого не имеется оснований (алкоголизм,
наркомания, противоправные действия в отношении ребенка и т. д.).
Принимая во внимание мои хорошие характеристики, доводы свидетелей о
том, что я являюсь хорошим отцом, судья, пренебрегая моими интересами,
принимает решение, на ее взгляд удовлетворяющее интересам ребенка.
Смирнова же, по ее мнению, материально более обеспечена и создала
более комфортные условия для ребенка(по сравнению с чем?). Совершенно
не учитывается тот факт, что Смирнова препятствует моему общению с
ребенком, даже по телефону, тем самым совершая противоправные действия
как в отношении меня, так и в отношении моей дочери.

Но в решении
Хайдукова принимает доводы Смирновой, что она не собирается
препятствовать общению Арины со мной и собирается установить график
встреч Арины со мной и моими родителями. Везде в ходе заседаний
<<красной нитью>> проходит фраза <<в наилучших интересах ребенка>>, и как
аксиома преподносится то, что, якобы, только Смирнова может их
обеспечить.
Выводы экспертизы, из-за которой так затянулся судебный процесс,
используются судьей выборочно и предвзято. В решении приводятся
выдержки о положительных качествах Смирновой, обо мне же- несколько
<<отрицательных>> моментов, хотя в целом выводы экспертизы в отношении
меня положительны, и, в частности, экспертом было выявлено, что
<<Дмитриев С. С. испытывает в высокой степени эмоциональную
привязанность к своей дочери, изъявляет желание воспитывать свою дочь,
имеет большой опыт ухода за ребенком>>.
В подтверждение вынесения решения в интересах ребенка используются
слова Арины, сказанные в присутствии Смирновой Т. В., что она <<не хочет
никаких перемен, хотела бы оставить все как есть, жить в Балахне с
мамой, Юрой, подружками, кошкой Багирой...>>. Абсолютно исключен из
внимания тот факт, что психолог неоднократно указывает в экспертизе на
неудовлетворенность ребенка сложившейся ситуацией, повышенную
тревожность, протестную реакцию на сложившуюся ситуацию. Кроме того в
выводах судебно-психологической экспертизы отмечено, что <<Смирнова
Т. В. противостоит попыткам отца забрать Арину, следовательно между
Смирновой Дмитриевыми создались конфликтные отношения. Ребенок
длительное время не имеет возможности общаться со своим отцом и его
близкими родственниками, в результате создавшейся ситуации у ребенка
утратилась эмоциональная связь с любящими ее близкими родственниками.

Данная ситуация способна негативно повлиять на личностное,
нравственное развитие ребенка, на ее эмоциональное состояние>>.
Судьей также постоянно игнорировался вопрос о сожителе Смирновой, с
которым в силу обстоятельств постоянно общается моя дочь. Смирнова в
экспертизе четко дает понять свою связь с этим человеком, однако
отказывается сообщить о нем какие-либо сведения во время всех судебных
заседаний.
Также судья произвольно истолковала заключение органа опеки в
поддержку Смирновой, хотя в нем говорится лишь о деталях передачи
ребенка обратно отцу. В мае 2009 года орган опеки и попечительства
просит суд в удовлетворении иска Смирновой отказать, указав, что
<<ответчик является законным представителем Дмитриевой Арины и, как ее
родитель, должен заниматься воспитанием дочери. Претензий к нему, как
к родителю, у органа опеки и попечительства не имеется>>. Дважды в ходе
заседаний представитель органа опеки задавал вопрос Смирновой о моем
статусе в случае передачи ей ребенка на воспитание, на что она
отвечала, что будет давать ребенка на выходные. Нынешний мой статус
никому не понятен, родительских прав я не лишен, но реализовать их не
имею возможности.
Я подал кассационную жалобу в областной суд, но, признаться,
заседания ждал с полной уверенностью, что решение оставят без
изменений. На деле так и вышло, 15 июня 2010 судья зачитала мне фразу
из экспертизы, делая ударение на словах что мне нельзя передать
ребенка без периода адаптации, но в то же время за мной остается право
на общение с дочерью.

Прошу Вас, помогите! Я потерял веру в справедливость нашей судебной
системы. Ощущение такое, что существуют законы и отдельно судьи,
которые могут сломать человеку жизнь, не вдумываясь в суть решений,
которые они выносят. За что у меня отбирают ребенка не понимает никто
из окружающих, ни я сам.

С уважением Дмитриев Сергей Сергеевич.

От имени родных
Во-первых, к моменту проведения экспертизы ребенок удерживался
Смирновой более полугода(этот факт обсуждался неоднократно на
судебных заседаниях).
Во-вторых, экспертиза в отношении Арины проводилась в присутствии
Смирновой. Я, хоть и являюсь её единственным законным представителем,
не был извещен о дне обследования моей дочери.
Вопросы, поставленные на разрешение экспертизы, освещены не
полностью, с явным преимуществом позитивных оценок в отношении
Смирновой:
1)первый вопрос -- индивидуальные особенности, которые могут негативно
влиять на психологическое состояние Арины. Обо мне написан целый
абзац. У Смирновой тот же набор характеристик в полном объёме (стр
28), но в выводах он отсутствует.

2)третий вопрос -- не дан ответ на вторую часть вопроса, а между тем
психолог делает вывод о том, что <<Дмитриев С. С. испытывает высокой
степени эмоциональную привязанность к своей дочери. Он изъявляет
желание воспитывать свою дочь, имеет достаточно большой опыт ухода за
ребенком>> (стр. 38)

3)четвертый вопрос -- рекомендован период адаптации для передачи мне
ребенка. Я считаю, что это преступление против личности ребенка,
которое совершила Смирнова, разрывая эмоциональные связи Арины с
любящим её отцом. И тем более до настоящего времени она препятствует
нашему общению, пренебрегая рекомендациями психолога, еще более
усугубляя сложившуюся ситуацию.

4)пятый вопрос вообще не раскрыт -- описаны два человека: Дмитриев С. М.
и Дмитриев С. М. (один из них, очевидно, мой отец, который не является
претендентом на воспитание Арины, а личность другого остается для всех
загадкой).
Смирновой в отношении моей мамы был сформулирован вопрос: <<не окажет
ли общение Арины с её бабушкой Дмитриевой Т. Г. отрицательное влияние
на ребенка?>>. Маме психологом была дана прекрасная характеристика, но
в выводах ответ на вопрос не дан (как я думаю, для того, чтобы не
разрушить <<идеальный образ>> другой бабушки -- Смирновой Т. В.).

5)у Арины в ходе экспертизы неоднократно выявлялись (стр. 32-33):
- тревожность ;
- переживание конфликта, неудовлетворенность ситуацией;
- протестная реакция на сложившуюся ситуацию;
- недостаток общения, потребность в эмоциональном тепле;
- чувство незащищенности, уязвимости, которые ребенок пытается скрыть
от окружающих.
Я считаю, что такая картина не соответствует тому идеальному образу
отношений, которые, со слов Смирновой, сложились у них с Ариной.
6)а основной вывод, на мой взгляд, состоит в том, что <<ребенок
длительное время не имеет возможности общаться со своим отцом и его
близкими родственниками, в результате создавшейся ситуации у ребенка
утратилась эмоциональная связь с любящими ее близкими родственниками.
Данная ситуация способна негативно повлиять на личностное,
нравственное развитие ребенка, на ее эмоциональное состояние>> (стр.
37).