Я продолжаю! Этот длинный сентябрь!

Вечер удался. По дороге домой я заехала в магазин, набрала полный багажник продуктов. Светуля тоже пришла не с пустыми руками. Настоящий праздник обжорства. Машунька сперва была вялая и только отщипывала ягоды с виноградной кисти. Мы не стали её тормошить. Я рассказала про поездку на Алтай, про шаманку. Светку более всего заинтересовала Дарина. Она ревниво спрашивала, насколько та красива. Машка тоже заинтересовалась, но самочувствием животных после появления из временной ямы на Алтае. Когда я ответила на все вопросы, мы со Светкой выжидательно посмотрели на Машуньку:
-А теперь давай, рассказывай, как отдохнула в изоляторе?
-Знаете, а ничего особенного. Сперва было страшно, когда три амбала подошли и потребовали пойти с ними. Я, конечно, пробовала возражать, но меня просто не слышали. Ну думаю, не жди меня мама, хорошую дочку. Провели по коридору, открыли тяжёлую дверь, засунули туда, и всё.
-Что всё? Били?
-Насиловали? – Это Светка.
-Ага, не с моим счастьем. Просто забыли. Правда, кормили. Гадость полная. Интересно, кто им эту дрянь готовит?
-Потом про поставщика поговорим, рассказывай дальше.
-Так нечего больше рассказывать. Скучно, холодно и воняет. Я, от делать нечего, прочитала все надписи на стенах. Вот говорят, интернет – свобода слова. Обломись, СИЗО- вот истинное откровение. Про всю полицию столько понаписано, что я испытывала просто эстетическое удовольствие, когда читала. А потом и читать стало нечего, мне было скучно. И ещё я очень беспокоилась о маме и о тебе. – Машка в упор посмотрела на меня.
-Вот, о Нике переживала, а на меня чихать хотела! А я места себе не нахожу. – Светка обиженно отвернулась.
-Ну что ты, Светик. Просто ты вся такая положительная, ну что с тобой может случиться? Кстати, огромное спасибо, что маму успокоила. А то она места себе не находила. И, вообще, девчонки, спасибо, что вы есть у меня. Мне Клюев рассказал, что ты в конторе устроила. Но предупредил, что больше он шантажировать себя не позволит. Поэтому мы должны сидеть тиши воды, ниже травы, что бы тебя не подставлять. Здорово попало?
-Не переживай, всё в порядке. Но на будущее запомни, если помощь не просят, не суйся. Пойми, у нас гораздо больше возможностей. Хорошо, так всё закончилось. А если бы тебя убили или искалечили?
-Да всё я поняла. Не буду я больше. Я только одного не понимаю, зачем они меня схватили?
-Да они сами этого не поняли, потому тебя и не трогали. Ладно, девочки, всё позади. Теперь можно и расслабиться. Светик, а у тебя в подъезде сейчас тихо?
-А вот не сказала бы, У нас просто дежурят всё время.
-Кто, полицаи?
-Нет, они почти не светятся, Так, заходят пару раз в день, интересуются, не появлялись Долговы. Подростки устроили, что то типа караула. Одни приходят, другие уходят. Странные какие-то. Не курят, не шумят. Сидят на ступеньках и молчат. – Света передёрнула плечами. – Жутко как-то. Я пацанов уже гулять не пускаю. Позвонила участковому, попросила навести порядок. Он заявил, что если не шумят и не мусорят, то ничего и не нарушают. Может, ждут, когда родители подруги появятся, о похоронах узнать. Только не было у Юльки таких друзей.
-Господи, я от вас офигеваю! Одна прётся в пасть волку. Другая просит помощи у того, кто это заварил. Прав шеф, с вами нам безработица, точно, не грозит! Светка, это Фёдоров руководит бандой малолетних преступников, это по его приказу убили Юлю.
-Нет, а ты что на меня орёшь? Кто меня предупредил насчёт участкового? Устроили здесь тайны Мадридского двора. А, потом, Машка и Светка крайними оказываются. Ну, не умеем мы мысли читать и ваши планы предвидеть!
-Ты права, прости. Я, наверное, за всю жизнь столько ошибок не делала, сколько за последнюю неделю. Ладно, надеюсь, ничего не поправимого не произошло. А теперь, что бы вы были вкурсе, расскажу всё, что произошло.
По мере продолжения моего рассказа, лица девчонок смурнели, У Светули на глазах показались слёзы. И, только, потом, когда до них дошло, с какими людьми они столкнулись, появился страх.
–Неужели, такое может быть? – Голос Машки дрожал.
-Это спрашиваешь ты? Пройдя семь кругов ада со своим племянником?
-Мне казалось, это единичный случай, ведь полиция должна нас защищать, нет?
-Полиция должна защищать, депутаты принимать законы, которые облегчат нам жизнь, пенсии должны быть достойные, рабочий должен получать зарплату, которая позволит ему хорошо жить, больных детей должны бесплатно лечить. Мне продолжить? Открой паспорт, посмотри, где ты живёшь?
-Да что ты разошлась? Всё я понимаю, но почему-то так больно.
Я опустошённо опустилась на стул. И, впрямь, чего это я раздухарилась, аж со стула вскочила.
Тоже мне трибун а ля Ленин. Но иной раз так охота устроить небольшую революцию. Я поставила разогревать чайник, а то, пока мы тут кипятились, он остыл.
-Ника, ну не томи, рассказывай.
-А ты о чём?
-Слушай, ну мы ведь не совсем безмозглые. Что придумала ваша контора, что бы хоть что то изменить?
-А вот это сюрприз. Не скажу, через недельку сами узнаете. Клянусь, вам понравится.
На следующий день в офисе было достаточно оживлённо. Прибыла группа зачистки. И, похоже, что-то привезла. Но эксперты закрылись и никого не пускали. Мы крутились в пределах прямой видимости двери и на что-то надеялись. Наконец вышел Клюев и всех разогнал, а мне сказал, что у меня клиент, и я должна заняться своими прямыми обязанностями. Я показала язык его спине и поплелась в свой кабинет.
Увидев посетительницу, я обрадовалась. Это была Лида Храмцова. Моя коллега по группе и завуч в школе. Эта работа для неё не была прикрытием. Она любила детей и жила своей профессией. И способности её были связаны с призванием. Лида умеет активировать способности ребёнка. В её школе нет не одного двоечника. Хотя детки приходят разные. Про некоторых, через неделю обучения, учителя, пожимая плечам, говорят: « надо рекомендовать родителям школу коррекции». Лида начинала заниматься с этими ребятишками, и к концу первой четверти, они выравнивались, а иногда даже обгоняли сверстников.
-Ника, у меня к тебе дело.
-Я тебя слушаю, Всем, чем смогу, помогу.
-Видишь ли, у меня во втором классе есть девочка, Ульяна Громова. Замечательный талантливый ребёнок. Пишет стихи, музыку, очень начитана, прекрасно танцует, поёт. Но с первого сентября я её не узнаю. Замкнулась, постоянно плачет, перестала общаться с одноклассниками, домой идти не хочет. Я пыталась поговорить с ней, но ничего не получилось. Она не истерит, не грубит, просто молча плачет. Это страшно, когда по спокойному лицу ручьём текут слёзы.
-Лидочка, всё понимаю. Но ей нужен детский психолог. Чем я могу помочь?
-Да что те психологи? Каждый по-разному один и тот же рисунок трактуют. А у меня нет времени гадать. Боюсь, пропадёт девочка. Ника, посмотри её.
-А что родители?
- Её воспитывает одна мама. Всё свободное время она посвящает дочери. Муж погиб три года назад, но оставил немало денег и процветающий бизнес. Управляет делом брат мужа, семья ни в чём не нуждается. Правда, вот, что странно, за три недели обучения, я ни разу маму не видела. Это на неё не похоже. И дозвониться не могу, мобильный отключён, а домашний молчит. Даже когда Ульяна дома, трубку никто не берёт. Можно конечно обратиться в опеку, но ты же знаешь, чем это порой заканчивается. Видишь ли, если ситуацию можно исправить, без вмешательства официальных лиц, то надо попытаться это сделать.
-Хорошо, где я могу увидеть девочку?
-В школе, она в продлёнке. Хотя в прошлом году мама забирала её сразу после занятий, У неё ещё музыкальная школа, хореографические курсы, изостудия. А недавно звонила её учительница музыки, сказала, что Уля не ходит на занятия, спрашивала, не случилось ли чего?
-Уговорила, поехали в твой рассадник вечного и доброго.
-А вот с этим шутить не надо. Я, может, и не желаю возврата в прошлое, но ранешнии школы по настоявшему воспитывали и заботились о детях. А сейчас… - Лида досадливо махнула рукой и угрюмо замолчала. И я не продолжала разговор. Похоже для Лидуси это очень больная тема. У меня нет детей, и то я не могу не видеть, к чему приходит дебилизация нашего образования.
В школе было довольно тихо. Уроки ещё не закончилось. Мы прошли по длинному коридору, Лида приоткрыла дверь с табличкой «2 А», и о чём – то переговорила с учительницей. Через пару минут вышла девчушка, при виде которой у меня дрогнуло сердце. Худенькая, бледная до прозрачности, с искусанными до крови губами, небрежно заплетёнными в косы роскошными светлыми волосами и огромными измученными глазами цвета гречишного мёда. Лида обняла малышку за плечи и повела в свой кабинет. Я шла следом и понимала, ещё не смотря на неё особым зрением, что какая-то тварь растоптала, сломала ребёнка. Дорогой школьный костюм не глажен, пятВ кабинет мы с Ульяной зашли одни. Лида, шмыгая носом и пряча глаза, закрыла за нами дверь и ушла. Я предложила малышке сесть на диванчик и присела рядом. Она подняла на меня измученные глаза и тихо спросила:
-А где я буду рисовать?
-Ты хочешь порисовать? – растерялась я.
-Нет, но психологи всегда так делают, я это в кино видела.
-Нет, детка, если ты не хочешь рисовать, то не надо. Может, ты просто мне расскажешь, что с тобой?
Вот тут- то я поняла, что имела в виду Лида. На лице у девочки не дрогнул не один мускул, просто полились слёзы, не капельками, ручьями. И я всё увидела, всё узнала. Господи, как после этого ей жить? Дрожащими от гнева, ярости, жалости руками я схватила телефон и набрала номер шефа.
-Сан Саныч, Айшат на месте? Пришлите её, пожалуйста, в школу. Ребёнка надо забрать, а я, я не могу….
на, похоже, сама Уля замывала под краном. Не зная, что английская шерсть не терпит такого отношения. А, главное, её волосы. Когда у девочки такая роскошная шевелюра, то за ней ухаживают, а здесь, заплетая, даже не расчесали. Возникает вполне закономерный вопрос, а где мама? Создаётся впечатление, что девочка живёт одна, и в меру своих силёнок пытается ухаживать за собой. Но что произошло, и почему в глазах у ребёнка столько боли и страха? Безотчётно, я ускорила шаги, что бы быстрее разобраться, в чём дело.
-Успокойся, Ника. Айшат я сейчас пришлю, но ты не вздумай что-либо предпринимать. Бери такси и двигай в контору.
-Но я на своей.
-На своей ты попадёшь в аварию. Сказал такси, значит такси. А твою тачку пригонят.
Клюев, как всегда, прав. Сдав девочку утешительнице, я вызвала машину и вернулась в офис. По дороге я немножко пришла в себя. За Ульяну я не беспокоилась. Айшат давно работает в группе чистильщиков. И если надо у человека в голове подправить ситуацию, как на Алтае, то она незаменима. А утешительницей прозвали за способность одним прикосновением успокоить человека. Надо было потереться возле неё, а то до сих пор трясёт.
В кабинете у шефа сидел Марк со своим неизменным чемоданчиком. Резко отодвинув стул, я села и сказала:
-Слушай, Харон, если ты собрался мне что - либо колоть, то я тебя покусаю.
-Не успела зайти, а уже обозвала. Да, Сан Саныч, Ника озверела.
-А ты бы не озверел, узнав то, что узнала я?
-Вот ты и расскажи. А чемоданчик не для тебя, а твоей подопечной.
Я взглянула на Клюева, он кивнул.
-Девочка проживает со своей матерью. Всё было нормально. Но в мае этого года брат покойного мужа сделал Веронике, маме Ульяны, предложение. Та согласилась. А что, он ведёт бизнес, правда на правах опекуна, содержит семью, заботится о невестке с племянницей. Ну, будут жить вместе, в конце концов, Вероника ещё молодая женщина, и ей хочется семейного счастья. Они зарегистрировались, и Илья Громов полностью изменил жизнь своих близких, как собственно, и обещал. Только Вероника не предполагала, что попадёт вместе с дочерью в ад. Громов посадил жену на героин и стал ежедневно, в извращённой форме насиловать племянницу. Боже, да за то что он с ней вытворял, он не должен жить!
-Ника, успокойся, я понимаю, что ты испытываешь.
-Ты? Ты понимаешь? Ты не видел то, что видела я! Ты ничего не понимаешь!!!
-Хорошо, не понимаю, но стараюсь. А почему она ни о кого не попросила помощи?
-Ты как себе это представляешь? Когда у Вероники начиналась ломка, этот гад специально не сразу давал дозу, заставляя дочь смотреть на мучения матери, и говорил, что если она кому-нибудь расскажет или не будет делать то, что он ей скажет, то её мать сдохнет в страшных мучениях. Бедный ребёнок приносил себя в жертву, что бы спасти маму. А когда этот монстр шёл заниматься делами, он оставлял надзирательницу, которая явно воспитывалась на романах маркиза де Сада.
-В общем, Марк, ты понял, что тебе предстоит сделать? Проведи полную экспертизу.
-Это ясно. Но подпустит ли девочка меня? После всего пережитого, представляю, как она относиться к мужчинам.
-Подпустит, с ней Айшат. Да, и не забудь одеть халат.
-Энкель кивнул и вышел. А я осталась наедине с шефом.
-Что тебя мучает, Ника? – Голос Клюева был неожиданно тёплым и участливым.
-Меня? Меня ничего не мучает! Я в ярости! Мне даже больно дышать, когда я думаю, что эта тварь будет жить со мной на одной планете. Пусть в тюрьме, но жить!
-Успокойся, наказание он понесёт, я клянусь, ему будет так же плохо, как и этой девочке.
-Он? А он что, один? А как же другие сволочи, которые превращают жизнь детей в ад?
-Ника, прекрати истерить, а то я сейчас Марка позову. – Голос шефа стал холодным и жёстким.
– Ты не маленькая девочка и прекрасно знаешь, что даже мы не можем истребить всё зло на земле.
-Но очень хочется. – Жалобно произнесла я.
-Дерзай, перед тобой огромное поле деятельности и долгая жизнь.
Я с недоверием взглянула на него:
-Вы думаете….
-Что я думаю, это моё дело, а как тебе жить, сама решай. А теперь иди.
И я пошла и решила, напьюсь!
Тому, кто придумал алкоголь надо дать орден и расстрелять. Пробуждение было аховым. Голова болит, жажда вселенская. В зеркало даже смотреть не стала, и так знаю, что оно с похмелья. Единственное, на что меня сейчас хватило, это бережно положит своё страдающее тело в ванну. Уже погружённая в невесомость, я довольно хихикнула, а телефоны-то отключены. Представляю, как там все бесятся. Но потом веселье сошло на нет. Хотели бы, давно бы выдернули меня из дома, не обращая внимания на моё самочувствие. Значит, даже если я и включу телефон, не отвеченных вызовов там не будет. Мои коллеги понимают, что я пережила, и дали время прийти в себя. При воспоминании о произошедшем, у меня снова испортилось настроение. Нет, надо вынимать себя из ванны и идти к Ларику. Пусть она вылечит меня от похмелья, и избавит от злобной тоски.
Лариса, как всегда, сидела в инете. Помахав рукой, что бы я присаживалась, она закончила переписку и повернулась ко мне.
-Да, подруга, вечер вчера явно удался. С кем праздновала?
-Это был не праздник, Горе заливала в одно лицо. Ты мне поможешь вернуть обратно мою красоту?
-Ну, а для чего нужны друзья? Расслабься, прикрой глаза и начинаем.
Через двадцать минут я почувствовала себя обновлённой. Нет, всё-таки Ларик – волшебница! О чём я ей незамедлительно сообщила. Подруга улыбнулась и попросила рассказать, что же всё-таки произошло. Второй раз мне это далось легче. А может по тому, что прошла ночь? Лариса выслушала меня без особых эмоций.
-Теперь понятно, почему вчера шеф попросил сделать подборку на эту тему. Столько дерьма накопала, что если бы употребляла алкоголь, то вечер закончила так же, как ты. Но так как мне сия радость недоступна, то с утра отписываться пришлось. И знаешь, о чём я мечтала? На одни сутки встать на ноги, и автомат с нескончаемыми патронами, вот бы я порезвилась.
-Ты полагаешь, что суток тебе бы хватило?
-Если бы и не хватило, то, по крайней мере, положила начало. А там само бы пошло.
Я задумчиво взглянула на подругу. Мне трудно осуждать её за столь кровожадные мысли. Я иногда думаю, если бы наказание было адекватно преступлению, возможно, мир стал бы безопаснее. А малые сроки, или безнаказанность порождает ещё более жестокие поступки. Я вспомнила одного мажора, который любил развлекаться тем, что заманивал наивных дурочек в роскошный особняк, и там пускал по кругу. Родители замяли несколько скандалов, но потом папе надоело покрывать отпрыска, и он предупредил, что ещё один залёт, сядет по полной. Но ублюдок остановиться уже не мог. Предложив подвезти свою однокурсницу, он обманом завлёк её в свой дом и надругался над ней в компании таких же отморозков. И когда девочка, размазывая по лицу слёзы и кровь, сказала, что сообщит в полицию, они её сожгли живьём. На следствие этот недочеловек заявил: «одной больше, одной меньше, мне, что из-за этих сучек сидеть, что-ли»? Вы можете меня осудить, но я не горевала, когда узнала, что этот урод в камере покончил с собой, не вынеся издевательств. Вот это и есть адекватность наказания. В это время у Лары зазвонил телефон. Она взяла трубку.
-Да, Сан Саныч? Она у меня. Нет, вполне нормально выглядит. А я не причём. Хорошо, скажу, что вы её ждёте.
Пояснять ничего не надо. Дурдом продолжается, а главный пациент отсутствует. Я ещё раз поблагодарила Ларису и отправилась исполнять свой долг.

На этом заканчиваю, до встречи!