Не такой как все

Известный актер театра и кино Юрий Богатырев, как истинно талантливый человек, был талантлив во многом. Его творческое наследие составляют не только фильмы, радиопостановки, аудиозаписи, но и картины.

Живописное наследие Юрия Богатырева довольно обширно. Оно включает более 150 работ, часть из которых храниться в театральном музее им. Бахрушина, часть – у родственников и друзей актера.

Сам Юрий Богатырев говорил о своём увлечении так: «Я рисую людей, с которыми учился, работал, встречался, а также композиции на темы любимых литературных и драматических произведений... Вглядываясь в лица людей или размышляя над страницами литературных произведений с помощью бумаги и красок, я как бы «продолжаю» актерскую профессию».


Леонид Филатов


Евгений Евстигнеев


Татьяна Догилева


Олег Даль


Михаил Козаков


Валентин Гафт


Олег Ефремов


Автопортрет


Андрей Миронов


Никита Михалков


Александр Калягин




Иллюстрация к "Пиковой Даме" А. С. Пушкина




Дама с собачкой





Воспоминания друзей

На протяжении четырёх лет нашей студенческой жизни он так и притягивал всех нас какой-то необыкновенной внутренней силой. Это, наверное, и есть магия таланта.

И так невольно получилось, что в нашей общей студенческой жизни главная, ведущая роль была у Юры. Он всегда был в центре внимания. Мы все старались говорить, как он, шутить, как он, — вкусы всего нашего курса были подстроены под Юру. При этом над ним немножко подсмеивались, подтрунивали, "пельмень" называли его — но с такой любовью, с такой нежностью. Или "бело-розовый": он был как зефирчик — мягкий, пухлый, уютный, с большими, словно припухшими губами.

И в то же время удивительно лёгкий. Просто потрясающе лёгкий. Я очень хорошо помню, как он танцевал на уроках танцев — просто летал. Он замечательно пел. У него был прекрасный голос, удивительный слух. До Щукинского училища он занимался музыкой.

И ещё: на всех занятиях по мастерству он слушал, всё время делая какие-то наброски, рисунки, зарисовки, шаржи… карандаш из рук никогда не выпускал.

А как мы развлекались! Вот перерыв между лекциями. Юра садится за рояль и играет свою любимую "Конфетки-бараночки".

И тут такое начиналось! Что мы творили — непостижимо просто! Например, Костя Райкин выпучивал глаза и как обезьяна скакал по столам. И начинались "джунгли". Шум, крики, хохот…

А ведь было всем нам от семнадцати до двадцати лет — уже не школьники, а взрослые люди. А Юра всему этому безобразию аккомпанировал.
Наталья ВАРЛЕЙ



— ПОМНЮ, как однажды он пришёл домой из магазина очень сильно расстроенный, с глазами, полными слез. И трагически молчал на кухне, сев за стол. Было видно, что ему явно требуется участие. Я спросил, в чём дело.

— Меня не узнают на улице! — с отчаянием выговорил он.

Это его расстраивало. Юра тогда уже снялся в нескольких картинах. А на улице прохожие его действительно не узнавали.

Почему? На мой взгляд, именно этим он и был замечателен: не было в нём ни одной яркой характёрной черты — весь белёсый. Но, по-моему, это совершенно замечательное качество актёра, когда нет ярко выраженной внешности, когда из "материала" можно лепить что угодно.

И я ему об этом говорил. До сих пор не понимаю, как он этого достигал, но Юра был совершенно не похож на своих персонажей, хотя снимался почти без всякого грима. В кадре он буквально физически менялся.

Его трансформация была поразительной. Если поставить рядом его героев и сравнить — разные люди!

Он мог одновременно играть в двух разных фильмах полные противоположности — обрюзгшего толстяка и мускулистого подтянутого супермена. Он практически нигде и никогда не был похож на себя. Это ценное актёрское качество.

Я помню, когда Никита Михалков пригласил его на "Свой среди чужих…", это был рыхлый бело-розовый блондин. Он плохо загорал, кожа сразу становилась розовой, белёсые брови выгорали. Он не занимался никаким спортом, был весь какой-то аморфный. Но в картине получился спортивный, жилистый, замечательно держался в седле.

Потом, в "Неоконченной пьесе для механического пианино", он вдруг снова предстал абсолютно бесформенным, расслабленным. Правда, небольшой животик ему там подкладывали, но всё равно… физиономия абсолютно другая. А Штольц — опять строгий, сухой, подтянутый, весь "спортивно-англичанский".

Так, он абсолютно искренне играл в вегетарианца. В этом вовсе не было никакой позы. Он мог подробно объяснить, почему он вегетарианец, почему может есть только травку, а мясо — не может.

И через неделю вы могли встретить его на улице с двумя килограммами вырезки. И это было продолжение темы. Он уже кричал с тем же грубоватым темпераментом: "Какого хрена траву эту есть! Надо есть мясо! Нужна сила!" Это означало, что в данный момент Юра — по своей жизни — в какой-то другой роли.

Когда уходит относительно молодой человек — трудно представить его стариком. Можно ли представить старого Лермонтова? Или старика Есенина — заслуженного поэта, члена Союза писателей?

А вот пожилого Юру — можно, и даже замечательно. Почему-то уже в Щуке все представляли, каким чуҐдным народным артистом он будет в восемьдесят лет.

Входит этакий благородный дивный красавец-старик, старый артист МХАТа, в дорогой распахнутой шубе… С холёным лицом, естественно, с тростью в руках… И начинает вести курс…

Или в этой же шубе, с тростью идёт по Камергерскому прогуляться до автомобиля…

Встретившись с ним, можно поговорить о том, как ужасна нынешняя молодежь, как стало невыносимо работать. Или наоборот — он будет счастливо хохотать и восторгаться замечательной молодёжью, которая у нас растёт.

И он будет абсолютно органичен во всём.

Я так легко представлял себе его благополучную старость, не делая над собой никакого усилия.

А вот Бог судил иное…
Александр АДАБАШЬЯН

Большой-большой ребёнок

— ПОСЛЕДНИЕ годы ему во МХАТе очень везло в смысле творчества — было много работы. Я бы даже сказал, был некоторый перебор… Главное — он никогда ни от чего не отказывался, не умел этого делать. Он работал просто на износ.

И при этом был всегда недоволен собой. А когда его хвалили прямо в лицо — он опускал глаза, начинал сопеть, и чувствовалось, что ему неудобно. Требовательность к себе у него была невероятная. Ничего вполсилы…

Что такое настоящий артист? Тот, который может всё и везде. Юра работал на телевидении — с полной отдачей. В кино с его крупными планами — замечательно чувствовал камеру. В театре на тысячу двести человек — виртуозно владел залом, заполняя собой всё это огромное пространство.

Он был уникально универсальный артист.

И при этом абсолютно неприспособлен в бытовом плане. Он не мог ничего достать, пробить, что было немаловажно в те времена. Он никогда не пользовался своим именем. Не "торговал лицом".

Юра стал народным артистом России в сорок один год, не ударив для этого пальцем о палец. Все делалось как бы само собой — просто потому, что нельзя уже было ему не быть "народным". Он столько выдавал на-гора, что людям становилось просто стыдно…

И что ещё интересно — он совсем не умел бунтовать. "Ты негодяй!" — этих слов никогда нельзя было услышать от него. Вообще он был не способен "заклеймить" оскорбительным словом кого-то конкретно. Но мог, как романтик, возмущаться несправедливостью. Это был большой-большой ребёнок…

Когда Бог забирает к себе такого человека в сорок два года — это горько. Ведь аналогов Богатырёву пока нет. Хоть и говорят, что незаменимых нет, — но есть неповторимые.
Всеволод ШИЛОВСКИЙ

Ему безумно завидовали

— ГРУСТНО, но у него было достаточно завистников. Ему безумно завидовали менее успешные коллеги. Завидовали и тому, что у него столько ролей, и тому, что он был одним из самых богатых актёров того времени — ведь Юра много снимался и имел деньги. Завидовали тому, что не могли отдать ему долги. Завидовали его внешне железному здоровью. Завидовали даже тому, что он одинок, а они связаны жёнами и детьми, которые постоянно что-то требуют. А Юра как бы никому ничего не должен…

От того, с чем Юра столкнулся во МХАТе, он первое время просто приходил в ужас. Он даже иногда рыдал: "Я не могу! Я не вынесу!"

Среди мхатовцев, увы, пьянство доходило до того, что считалось, что не пить нельзя: "Кто не пьёт — тот продаст".

Эти спившиеся актёры, у которых не было денег, ночами ловили таксистов с водкой, на этом же такси приезжали к Юре с бутылкой, и Юра шёл расплачиваться и за такси, и за водку! И потом вместе с ними начинал пить…

Он приходил ко мне и плакал, рассказывая это.

Он робел сказать: "Нет! Не хочу! Пошли вы… Какое имеете право?"

Выгнать человека он не мог никогда.

А бессовестные люди этим пользовались. Он и так был добрым человеком. А пьяным — до безрассудства. Широко открывал шкаф и отдавал все деньги, какие были, начинал дарить свои вещи, одежду…
Нелли ИГНАТЬЕВА

Ну на ком жениться, мама?

МАМА очень расстраивалась, что сын никак не женится. И часто его наставляла.

— Если бы я знал, что у меня будет такая семья, как у тебя с папой, — ни секунды бы не раздумывал! Ну на ком жениться, мама? Все пьют, курят… Или я захочу порисовать — а она скажет: "Ложись спать!"

Ему везло на партнёрш — талантливых, стильных, умных, красивых…

Поэтому он регулярно и неотвратимо влюблялся почти в каждую из них. На ком только не хотел жениться Богатырёв! Он обожал Елену Соловей, Светлану Крючкову, Екатерину Райкину, наконец, признанную красавицу Анастасию Вертинскую.

А маме больше всех нравилась его однокурсница Наталья Гундарева. Она советовала:

— Юра! Женись на Наташе! Мне так она нравится!

А он всерьёз отвечал:

— Опоздал. Уже вышла замуж. А потом… Характер крутой: как что не по ней — так и вышибет из квартиры.

Ещё в Щукинском училище Богатырёв познакомился с Надей Целиковской — младшей сводной сестрой знаменитой актрисы, будущим искусствоведом. Они стали встречаться. Но Надя поставила ему условие — бросить сниматься.

Такой жёсткий ультиматум ему не подошёл.

Они расстались. Тем не менее впоследствии Богатырёв всегда помогал Целиковской — поддерживал, когда умерла её мать, ухаживал, когда она тяжело болела…

А штамп в паспорте у него всё-таки появился: он вступил в брак — но с другой Надей. Это была его соседка по общежитию "Современника" на Манежной улице Надежда Серая.

Болеть за других

— ПОДРУЖИЛИСЬ мы с Юрой очень просто. Однажды, то ли на 1-е, то ли на 9 мая, все обитатели коммуналки сидели по комнатам и отмечали праздник.

И вот я вышла в коридор по каким-то своим делам — сигаретку ли стрельнуть, к телефону ли. И вдруг смотрю — стоит Юра Богатырёв и плачет. Уткнулся в стенку и плачет.

Мне стало так страшно!

У человека, должно быть, горе! Огромное горе!

А я не могу подойти и спросить: "Юра, что с вами?" Мы ведь, в общем-то, незнакомы.

Но с какими-то актёрами я уже дружила и пошла к ним:

— Ребята, там Юра Богатырёв плачет, что-то надо делать.

— Ой, не обращай внимания!

— Как — не обращай? А может быть, у него горе?

— Да, Юра иногда расстраивается — особенно если выпьет. У него тогда слезливое настроение. Не обращай внимания.

А у меня болит душа. Ну как это? А вдруг ему помощь нужна?

Я постучала в дверь (он уже был в комнате):

— Можно?

— Да, войдите, — ответили мне тихим голосом.

Я вошла…
Посредине комнаты стоял накрытый стол. Спиной ко мне сидел Юра. Где-то сбоку ещё два человека…

— Ребята, к нам пришла дама. Доставайте!

— Нет-нет, ничего не доставайте, я на одну секунду. Юра, ради бога, извините — я увидела, что вы плачете. И подумала: а вдруг вам нужна какая-то помощь? Не знаю какая — любая помощь. Может, просто поговорить.

Они меня усадили за стол… Я сопротивлялась. Юра настоял: нет, вы никуда не пойдёте. И тут я ему фактически объяснилась в любви… Сказала:

— Знаете, как это страшно, когда такой огромный, красивый, мощный, талантливый человек плачет на твоих глазах и ты не знаешь, чем ему помочь и как его утешить. Становится не по себе. Я, собственно, думала: может быть, вам нужна помощь? Посмотрите, какие у вас потрясающе красивые руки (а у него правда руки были чудные, с золотистыми волосинками), какие огромные плечи…

Я подбирала слова, чтобы снять неловкость ситуации… Знаю — любому человеку приятно, когда ему говорят хорошие слова, а уж актёру и подавно…

И вот выяснилось, что Юра плакал в коридоре, потому что проводил племянника — закрыл за ним дверь и заплакал. Ему стало жалко мальчика, который учился на моряка, служил уже на Севере, и ему было там тяжело… И поэтому Юра очень расстроился — плакал так, как будто у него произошла какая-то жуткая трагедия.

Так, у Юры всегда проявлялась только любовь — он с нежностью говорил о маме, о папе, о сестре Рите, о своих товарищах! Это ему было дано от Бога — болеть за других. Поэтому он и был таким потрясающим актёром — всё принимал близко к сердцу.

Мы провели с Юрой много дней и ночей за беседами-разговорами…

Иногда бывало так — отмечаем в общежитии какой-то праздник, сидим выпиваем… Ребята мне говорят: "Надя, мы тебя очень просим — это может до утра продолжаться. Забери Юрочку к себе, нам ведь завтра на работу. А тебе на работу не идти. Уведи его, пожалуйста, и будешь его слушать до утра".

"Родня". Стасик

Все эти ночные бдения, слёзы, переживания — всё это привело нас к близости. И в прямом, и в переносном смысле. Наши отношения зашли далеко и прямо в постель. Как у классика говорится: она его за муки полюбила, а он ее — за состраданье к ним.

Мы ничего не афишировали — даже нашу свадьбу. Расписывались в ЗАГСе на Плющихе — приехали туда на такси. Гуляли в общежитии. Собралось человек восемь — десять. Мы никого не ставили в известность. Поэтому многие потом считали, что Юра не был женат.

К нашему союзу я относилась больше с юмором. Хотя мы были счастливы. Правда, недолго, очень недолго.

Была ещё маленькой Варя. При живом папе я не могла объяснить девятилетней девочке, что у меня появился другой муж.

Татьяна Васильевна тогда перенесла тяжёлую операцию. И я подумала: нужна ли ей такая невестка — с ребёнком на руках? Причём Юра хотел ей всё открыть, но я настаивала на том, что не надо ничего афишировать.

К тому времени, когда Варя подросла, наши отношения уже как бы снивелировались. Я жила теперь в своей коммуналке, Юра — на улице Гиляровского…

Мы всё откладывали "на потом" наш съезд — когда поставим Варю в известность, когда сообщим Татьяне Васильевне… Мы всё ждали. Вот Варя немножко подрастёт… Вот маму подготовим… Вот-вот…

А потом уже не надо было никого ставить в известность, потому что наши отношения сошли на нет…

Я понимаю: в том, что меня считали "фиктивной женой", во многом я сама виновата. После смерти Юры, на второй день, приехала на улицу Гиляровского. И увидела его маму в обмороке — оказывается, у её сына есть жена! Кто такая?

Татьяна Васильевна говорит: "Никакая ты не жена!" Я подтвердила: "Да, я "фиктивная" жена!" Потому что ради Юры не хотела больную женщину ещё больше расстраивать.

Я поехала, подписала все документы, отказалась от всех прав на имущество, квартиру. Попросила только на память недописанную Юрой картиночку астрологического Змея. И мне её дали.
Надежда СЕРАЯ

"Это твоё — и всё"

— ГОВОРИТЬ об этом трудно, это больное…

Это связано, скажем так, с его нетрадиционной ориентацией. Свою "непохожесть" Юра переживал очень болезненно, в отличие от нынешних звёзд, которые этим даже бравируют. Сейчас ведь даже люди нормальной ориентации с удовольствием прикидываются гомосексуалами — это модно, престижно, практично — они ведь дружны между собой…

А Юра это "открытие" в себе сделал очень поздно, врастал в это как-то очень болезненно… Он очень страдал по этому поводу, от того, что он не такой, как все… Пил, совершал в пьяном виде всякие глупости, от которых потом безумно страдал и которых стыдился… Это добавляло ему ещё как бы дополнительный комплекс вины.

Но, думаю, дал бы Бог ему здоровья побольше — кончилось бы и его вегетарианство надуманное, и пьянка… Если бы он сжился наконец со своей, скажем, "странностью"…

Но это было сильнее его. Это не было ни распущенностью, ни модой, ни чем-то ещё, это было действительно отклонение, с которым он пытался бороться.

Как его уговаривала Наташа Гундарева: "Успокойся, да, ты не такой, как все, но это твоя индивидуальная особенность. Ты разве кому-то хуже делаешь? Ты кого-то заставляешь страдать? Кому это мешает? Это твоё — и всё".
Александр АДАБАШЬЯН

Человек без кожи

В ПОСЛЕДНЕЕ время он, видимо, чувствовал, что скоро уйдёт… Иногда он звонил мне ночами, в три-четыре часа, и просто рыдал в трубку:

— Поговори со мной!

Я только сейчас понимаю его состояние… Тогда у меня был муж, семья. У меня было полно друзей. Я не чувствовала одиночества. Никогда не знала, что такое депрессия. Даже осуждала его:

— Как это не можешь взять себя в руки? Как это не можешь совладать с собой? Как это — истерика?

На мой тогдашний характер депрессия — это было баловство.

Вот теперь, когда у меня в жизни многое изменилось, когда мы с мужем расстались, я казню себя за то, что тогда не понимала Юру… И теперь я могу лежать часами и смотреть в потолок… И мне тоже хочется позвонить кому-то и выговориться… Потому что нужно, чтобы вокруг тебя были друзья, люди, которые тебя любят, понимают, с которыми можно разделить одиночество.

А Юра был тогда именно в таком состоянии. Многие не понимали его страданий, его одиночества: мол, такой известный актёр! Так много снимается, играет, зарабатывает!.. Что ещё ему надо?

Ведь несмотря на большое количество друзей и приятелей вокруг него он был очень одинок и безумно раним. Такой человек без кожи… Большой, добрый, одинокий, ранимый человек, который как бы чувствовал свой ранний уход. Он нам часто говорил, что рано умрёт… И даже нарисовал могильную плиту, какую хотел бы видеть у себя на могиле!
Нелли ИГНАТЬЕВА

Его успокоили

— В ПРОИСШЕДШЕМ с Юрой я виню только врачей. Я знаю, что в этой ситуации ни в коем случае нельзя было делать успокаивающий укол… А они сделали… Как мне сказала сестра: "Его успокоили".

А его можно было запросто спасти. Его, наоборот, нужно было стимулировать. Кстати, Юра часто жаловался на боли в сердце — и его жалобы оправдались. Вскрытие показало, что у него было сердце, как у шестидесятилетнего человека…

Юра мне не раз говорил — мол, после моей смерти многие будут ещё долго зарабатывать на моём имени, на моих картинах…

Так и вышло.

Его родственники объявились только после смерти. Когда ему было плохо — никаких родственников рядом не было…
Владимир СТИХАНОВСКИЙ

— У ЮРЫ было мало друзей. Но как только он получал деньги, их становилось невероятное количество. Так и в тот раз. Итальянский продюсер отдал Богатырёву гонорар за кинофильм "Очи черные". Тут же в доме появились "друзья", и началось… Море разливанное!

Его новый друг Саша Ефимов, увидев, как побледнел Юра в тот вечер, вызвал "скорую". "Скорая" приехала быстро, но, кроме йода и бинтов, на борту машины ничего не оказалось. Вызвали вторую бригаду врачей… Тогда гости ещё шутили…

Вторая бригада была оснащена по полной программе. Без долгих разговоров огромной иглой ввели в сердце препарат, несовместимый с алкоголем. Смерть наступила мгновенно.

Приехавшая на следующий день из Питера сестра увидела разграбленную библиотеку (Юра собирал книги по изобразительному искусству), пустой шкаф: вся одежда пропала.

Через год покончил жизнь самоубийством Саша Ефимов. Почему? Эту тайну он унёс с собой.
Станислав САДАЛЬСКИЙ


Наталья Боброва
© aif.ru