Неистовый Ролан

Победы нелегко даются,
Цена победы дорога,
Я становился на рога
Везде, где толпами сдаются.
Я рыл, пахал и бил веслом,
Рыдал, рычал, молчал, дичал,
Я был змеей, орлом, ослом —
А все далек еще причал.
И предо мною проходил
Тоскливых лиц печальный ряд,
Бульдог, сова и крокодил,
И десять сусликов подряд.
И хоть кричи, хоть не кричи —
Вокруг тебя железный круг,
Идут по кругу палачи,
И каждый — самый лютый друг.
Друзья? Какие там друзья!
Толпа, бегущая кругом,
Там где-то дыба, где-то дом,
И ничего понять нельзя.
Нет, мне о том ни рассказать,
Ни написать и ни пропеть —
Тут надо веники вязать
И над окопами потеть.
Тут нужен просто пулемет,
Стрелки нужны, хотя бы взвод!

ЭТО стихи о войне. О той, которую в середине 80-х вел актер и режиссер Ролан Быков, сражаясь за судьбу своего фильма «Чучело». Картина-зеркало, в котором общество впервые увидело реальность своего будущего — своих детей. Отражение получилось прямое и жестокое. В советском кинокоролевстве кривых зеркал поднялся переполох. Партийные боссы, чиновники от кино, явные враги и заклятые друзья встали плечом к плечу на пути фильма к зрителю.

Как маленький, но стойкий оловянный солдатик, Быков шел на пулеметы хамства, подрывался на минах предательства, прорывался сквозь колючую проволоку зависти. «Меня обвиняли бог весть в чем, предлагали посадить, требовали запрещения фильма. Каждый день возвращался я домой раздавленным, убитым, желая только одного — чтобы все это кончилось».

Дом — как полевой госпиталь, жена вместо сестры милосердия, а лекарством были… стихи. Уходил на кухню и писал ночами в тетрадях с цветными клеенчатыми обложками. К утру, после такой рифмотерапии, вновь готов был убеждать, просить, доказывать, спорить, ругаться — в общем, снова шел в бой.

Яблоко от яблони

РОСТОМ не богатырь, видом не герой, а характер — бойцовский. Наверное, в отца. Антон Быков — колоритнейшая личность. Беспризорник со стажем, в Первую мировую войну добрался «зайцем» до фронта, воевал с австрийцами, попал в плен, бежал. В Гражданскую сражался у Буденного в Первой конной, дорос до эскадронного командира.


Свою будущую супругу Ольгу Матвеевну встретил на войне. Бесшабашный сорвиголова без памяти влюбился в интеллигентную красавицу с безупречными манерами, стихами наизусть и знанием французского. Однако женитьба не изменила нрав лихого кавалериста. Быков-младший помнит, как не раз мама именовала буйного отца пушкинскими словами — «ужас мира, стыд природы».

Из-за конфликта с начальством военной академии слушатель Быков-старший был отчислен и переведен на сельское хозяйство. Отправили в Туркмению, на Кушку (крайняя южная точка СССР), директором овцеводческого совхоза. Жить и работать пришлось в духе вестерна (вернее, «истерна»). Чуть ли не ежедневно басмачи переходили границу и угоняли овец. Когда при очередном набеге совхоз лишился бесценной отары серебристых овец, над директором нависло обвинение в бесхозяйственности, а там один шаг до вредительства и расстрела. Бывший конармеец вооружил подчиненных, сколотил отряд, самовольно перешел границу, догнал банду и отбил похищенный скот.

В конце тридцатых семья Быковых вернулась в Москву. Отцу дали немалый партийный пост, с которого очень быстро сняли за нарушение партдисциплины (во время горячей дискуссии Антон Быков запустил стулом в первого секретаря Московского горкома). Обошлось без суда, но «хулигана» отправили в «ссылку» — директором завода. Когда началась Отечественная война, Быков-старший в эвакуацию не уехал, «бронью» не воспользовался, а, отправив заводское хозяйство в тыл, ушел добровольцем на фронт.

И вот этого славного отчества героя нашего рассказа лишили! Правда, на бумаге. Когда подошло время получать паспорт, выпивший милиционер переврал имена и отца, и сына. Вместо Ролана Антоновича в паспорте у Быкова значился Роланд Анатольевич, да еще с другим днем рождения.

Сын буденновца не кланяется

ИХ МАМА училась когда-то в театральном и детям постаралась привить любовь к сценическим искусствам. Правда, старший, Герман, двинулся в науку, зато младшему, Ролану, была прямая дорога на сцену, куда его в четыре года и привела «авторитетная старшая подруга». На прослушивании его спросили:

— Что умеешь?

— Ничего.

— А зачем пришел?

— Хочу кино бесплатно смотреть!

(Подруга утверждала, что в самодеятельность принимают всех желающих смотреть кино «на халяву».)

Со сцены, куда его все же вытолкали, Быков, запинаясь и путаясь, читал стихи про волны, корабли и морских волков. Кто такие «морские волки», он не знал, поэтому на этих словах страшно зарычал. Зал ответил овацией. «Кланяйся», — зашептали из-за кулис. «Не буду!» — гордо ответил сын буденновца. «Надо!» — приказала подруга. А как? Наверное, как бабушка перед иконой. Бухнулся Ролан на колени — и лбом об пол хрясь! Это был триумф.



«На 38 комнаток всего одна уборная», — пел Высоцкий о своем коммунальном детстве. В квартире, где жили Быковы, было 43 комнаты. И в каждой, зная об истории с самодеятельностью, Ролана называли теперь «Артист». Жили в районе Зацепского рынка. Места шпанские, дворы отпетые… В пацанских разборках Быкову за малый рост отводилась роль «малышки»: идти перед компанией и задирать взрослых бугаев. А чуть кто соберется проучить малявку — подваливает вся кодла: «Эй, большой, оставь маленького!» Как вспоминал Ролан Антонович, при таком раскладе всегда был шанс схлопотать по шее, но такое уж было его первое актерское амплуа. Боишься, а работать надо. Другая роль молодого «Артиста» была еще необычнее и, как оказалось, опаснее. В Йошкар-Оле, где семья жила в эвакуации, бабушка подрабатывала гаданием на картах. Внучек Ролан смотрел-смотрел, да и решил сам попробовать. Раскинул карты и нагадал соседке, что через три дня вернется с войны ее муж. Соседка в слезы, бабушка внуку по шее, на том и разошлись. А через три дня… приехал «нагаданный» муж! Весть о чудо-ребенке разнеслась по окрестностям. К дому Быковых потянулись ходоки и просители. С утра до вечера, несмотря на протесты мамы и бабушки, Ролан заглядывал в «зеркала чужих судеб». Его «гонорары» скоро стали основной статьей семейного дохода. Но зимой 43-го пришлось все же перебираться, а точнее, бежать в Москву до окончания эвакуации, без денег и карточек. Юный предсказатель имел все шансы стать «юродивым отроком». На почве гаданий у него развились нервные припадки. Карьера ясновидца окончилась лечением в Кащенко.

Человек, который открыл театр

В 1947 ГОДУ «Артист» окончил школу и… пошел в артисты. Пошел, надо сказать, с размахом! Документы подал во ВГИК, в ГИТИС и в Школу-студию МХАТ одновременно. И везде получил от ворот поворот. Одним не подошел ростом, другим — дикцией. В общем, мечта рушилась на глазах, грозя похоронить под обломками будущее великого лицедея. От отчаяния чуть не кинулся под трамвай. Но, слава богу, по совету приятеля кинулся в «Щуку» (театральное училище им. Щукина при Театре Вахтангова). На курсе имел высочайшую «производительность труда». За время учебы подготовил почти полсотни ролей. Больше было лишь у другого трудоголика — Миши Ульянова.

Профессиональную актерскую деятельность начал в 1951 году с отметки 33 рубля 50 копеек. Именно столько платили молодому актеру в Театре юного зрителя. В интересах выживания организма подрабатывал на стороне, но тоже творчески — вел воскресный драмкружок, где за четыре занятия в месяц получал жалованье вдвое больше театрального.



А потом Ролан Быков решил открыть театр. И, что самое интересное, сделал это. Без всяких официальных бумаг и разрешительных документов открыл самодеятельный Студенческий театр при МГУ. В 1957 году за такое административное самоуправство светила решетка. Но Быков строил свой авантюрный расчет на несогласованности действий разных щупальцев партийно-государственного спрута: «Я решил, что как-нибудь проскочу: ЦК подумает, что МГК разрешил, МГК посчитает, что это дело комсомола, комсомол спишет на профсоюзы… Главное, чтобы красную ленточку Яблочкина перерезала!» Легендарная актриса действительно приехала на открытие и с помощью ножниц узаконила существование незаконнорожденного театра.



Студтеатр МГУ стал яркой и полноправной частью театрального мира Москвы. После огромного успеха спектакля «Такая любовь», поставленного Быковым в 1958-м, его пригласили на место главного режиссера (это в 29 лет!) в ленинградский «Ленком». Но у максималиста Быкова не заладились отношения с труппой, и роман с театром (и с этим, и вообще) пошел на убыль. Приходило время КИНОРОМАНА.

«Мое рождение, моя судьба, мое счастье, моя биография…»

ТАК мог сказать Ролан Антонович о кинематографе в целом, хотя эти его слова относятся к одному фильму. 1959 год, в фильме Алексея Баталова «Шинель» Быков играет гоголевского Башмачкина. Поклонники традиционного взгляда на классику, привыкшие трогательно умиляться страданиям «маленького человека», были в шоке. Быковский Башмачкин был жалок, неприятен, даже патологичен. Упреки критиков актер встретил резонным ответом: «Страдания не могут быть красивыми! — И добавил: — Вообще, ненавижу несчастненьких».

То, что актер Быков просто рожден для киноэкрана, стало ясно еще в 1955-м, когда он дебютировал в фильме «Педагогическая поэма» в роли блатного по кличке Перец. Уже тогда в Быкове ярко проявились черты, отличающие актера-мастера от актера-ремесленника. Актерское ремесло — это когда смотришь на экран и думаешь: «Как здорово артист Пупкин сыграл страх, а какой интересный прием придумал для гнева, а как нестандартно изобразил любовь»… и т. д. А на мастера просто смотришь, слушаешь, чувствуешь, не отделяя ни его, ни себя от происходящего на экране. Ремесло работает на уровне мыслей, мастерство — на уровне чувств.

Быков работал на всех уровнях. Его роли — филигранное искусство, это штучные изделия, в которых не видно швов. Здесь нет зазоров между актером и персонажем. Прохожий из парка («Я шагаю по Москве»), полицай Терех («Вызываем огонь на себя»), трубач («Звонят, откройте дверь»), красноармеец Иван Карякин («Служили два товарища») и, конечно, гениальный Скоморох из «Андрея Рублева» Тарковского. Последнюю работу, да и то в урезанном виде, зрители смогли увидеть только через пять лет после съемок (в 1971-м). По силе воздействия с этой «задержанной ролью» могут сравниться, пожалуй, только работы Быкова в двух знаменитых «полочных» фильмах: в «Комиссаре» А. Аскольдова и в «Проверке на дорогах» А. Германа. Эти картины почти на двадцать лет были отлучены от экрана за непривычный, неретушированный показ наших войн — Гражданской и Отечественной.




Еще в начале шестидесятых Быков «завязал» с театром и поступил в штат киноактеров «Мосфильма». Но, когда в 1971 году Михаил Козаков предложил ему сыграть Пушкина, Быков не смог отказаться от давней мечты. Поглядев на Ролана в гриме, пушкинисты в один голос заявили: «Поразительное портретное сходство!» Однако у министра культуры Екатерины Фурцевой было иное мнение. С обычным совковым хамством она заявила: «Что вы нашли в этом уроде? Других, что ли, нет актеров на Пушкина?» В итоге была снята вся постановка, а МХАТ получил задание ставить идеологически проверенных «Сталеваров».

Сам себе режиссер

ОДНОВРЕМЕННО с началом актерской работы на «Мосфильме» Быков решил стать кинорежиссером. Сказано — сделано. В квартире знаменитого режиссера и руководителя объединения Михаила Ромма раздался звонок: «С вами говорит Ролан Быков. Я очень хочу увидеться с вами!» Через полчаса личной беседы Ромм решил, что перед ним либо сумасшедший, либо талант, а может, и то и другое вместе. Так или иначе, но Ромм решил рискнуть.

С чего мог начать свою режиссерскую карьеру такой «клинический оптимист», как Быков? Конечно, с комедии! Вслед за успехом своего первого фильма «Семь нянек» Быков берется за недоделанную и несмешную комедию другого режиссера и так доделывает ее, что фильм «Пропало лето» берет один из главных призов на молодежном конкурсе Каннского фестиваля.

Однако режиссерская карьера Быкова складывалась далеко не безоблачно, как может показаться. Массу нареканий, споров, критических замечаний, плавно переходящих в травлю, вызвал фильм, о котором сам Быков говорил: «Эта картина — моя большая радость, мое большое счастье. В кино я пришел именно из-за «Айболита».

«Айболит-66» был не просто экспериментом, а экспериментом в кубе. Редкий опыт театрализации кинопространства, первый фильм в жанре философской клоунады, первое использование вариэкрана. Формат кадра менялся по ходу фильма. Герои то действовали внутри «картинки», то выбирались «наружу». Быков завертел многоцветную карусель веселого балагана, в котором смешались кино, театр, цирк, эстрада. И это во времена повсеместной борьбы с формализмом в искусстве, когда слово «театральщина» в киношной среде становилось ярлыком! Обвинения в «мейерхольдовщине», в усложненной форме, непонятной широким массам, сыпались со всех сторон. Но зритель-то как раз все понял и принял! Песня про «нормальных героев, всегда идущих в обход» в исполнении Бармалея — Быкова и его пиратов до боли напоминала модель социального поведения «гомо советикус». А слова из арии Айболита — Ефремова «Это даже хорошо, что пока нам плохо» стали кухонным шлягером интеллигенции конца шестидесятых.



Не довольствуясь тем, что «Айболит-66» стал «красной тряпкой» для многих «кинобыков» на ответственных постах, Быков пишет сценарий 2-й серии, в которой Бармалей начинает делать добрые дела со словами: «Щас у меня враз все станут счастливыми, а кто не станет, того в бараний рог согну, сотру в порошок и брошу акулам!» При таком почти дословном цитировании большевистского лозунга «Железной рукой загоним человечество к счастью!» неудивительно, что идея была прикрыта еще на стадии сценария.

Сильно не повезло и другому фильму Быкова. Эпизод детской картины «Внимание, черепаха!» (1969), в котором школьники спасают черепаху из-под гусениц танка, чиновники расшифровали, как намек на вторжение советских войск в Чехословакию. А сцена игры в солдатики на полу туалета была названа клеветой на славные Вооруженные силы СССР. Ни больше, ни меньше. Один из газетных заголовков — «Знамя в моче»!

Но тяжелее всего досталось Ролану Антоновичу его многострадальное «Чучело». За премьеру в 1984 году Быков в буквальном смысле слова заплатил куском жизни, вырванным с мясом и кровью. Неизвестно, выдержал бы режиссер этот дикий прессинг по всему фронту, если бы к тому времени не было у него надежного тыла.





Как Быков нашел Родину





ИСТОРИЮ знакомства Елены Санаевой и Ролана Быкова каждый из них рассказывал по-своему. Версии разнятся в деталях, но общая картина вырисовывается следующая. В 1972 году дочку известного артиста Всеволода Санаева Лену утвердили на фильм «Докер». Известный к тому времени актер и режиссер Ролан Быков позвонил будущей партнерше, чтобы договориться о времени отлета на съемки. На что ему было заявлено: «Я самолетами не летаю, а поеду поездом». Быков с подозрением относился к «папенькиным деткам», а тут вообще психанул и заставил режиссера заменить незнакомую артистку Санаеву на Майю Булгакову, с которой, кстати, давно мечтал поработать. Так что, когда Лена прибыла на съемки, к ней явился смущенный режиссер фильма с бутылкой дешевого вина и невнятными извинениями. «Играть эту роль буду я», — ответила Санаева и решительно направилась в павильон, где Быков как раз обживал декорации. «Это кто?» — обалдело спросил Ролан, глядя в огромные глаза Лены. «Это Санаева, вместо которой Булгакова», — ответил режиссер. Суть ответного монолога Быкова сводилась к формуле «Вертай все взад!».

На съемках первого же эпизода актер заявил, что в этой сцене у них должен быть поцелуй, хотя ничего подобного в сценарии не было. «И как впился в меня, — вспоминала потом Санаева, — аж губа вспухла». «Что же нам теперь делать?» — романтично и влюбленно спросил Быков. «Что делать, что делать… Кино снимать!» — резко бросила будущая супруга и вышла из павильона, хлопнув дверью. Официальное предложение руки и сердца последовало через полгода, уже на другой совместной картине.




Поначалу Быкова очень раздражала разница в возрасте («Ой, какая у вас взрослая дочка, Ролан Антонович!». «Лена, купи себе что-нибудь солидное, не смотрись девчонкой!» — часто выговаривал он молодой супруге. Но Лену волновало совсем другое. «Я — хозяйство непростое и беспокойное», — предупреждал ее Быков перед свадьбой. Так и вышло. Не имевший серьезного семейного опыта, он продолжал жить привычной холостяцкой жизнью, подчас забывая, что дома после работы его ждут. А тут еще в середине семидесятых началась черная полоса — рубили сценарии, не запускали фильмы… «Выпить я в свое время уважал, — говорил о том периоде сам Быков, — семь лет пил по-черному. А Лена пережила все это вместе со мной…»

Как-то раз «прятался» от жены в ресторане ипподрома. И тут входит она — красивая, стройная, молодая. Как нашла? Сердцем почуяла! «И тут я понял, — вспоминал Быков, — не брошу пить — потеряю семью. Поклялся себе и завязал!» А Елена Санаева рассказывала о продолжении этой истории. Когда сели в такси, Ролан уткнулся ей в плечо и сказал: «Мать, я все понял. Ты — Родина! А Родину не бросают!»






***

В годы перестройки Быков тащил неподъемный для одного человека воз общественных, творческих и административных обязанностей: секретарь Союза кинематографистов, народный депутат, президент Международного фонда развития кино и ТВ для детей и юношества, член совета Генеральной ассамблеи по проблемам детского кино при ЮНЕСКО. А еще снимал кино, а еще играл роли, а еще писал стихи…

Наверное, у организма просто не хватило сил выдержать такой темп. В начале 1996 года ему удалили опухоль в легком. Не сбавляя скоростей, не снижая нагрузок, он прожил еще два года. В 1998-м, снова попав в больницу, продолжая работать над последним фильмом «Портрет Неизвестного солдата», говорил жене: «Я не боюсь умирать. Я научил тебя ремеслу, ты не пропадешь. И потом, у тебя не будет времени горевать. Тебе придется доделывать то, что я не успел».


Автор: Иван КАРАСЕВ Источник
http://subscribe.ru/group/mir-iskusstva-tvorchestva-i-krasotyi/1405240/