Мужской взгляд на воспитание

«Я видел немало хороших отцов. Все они – почти как я»

Очень много сказано и написано о силе материнской любви, даже придумали такой термин: «материнский инстинкт». А ведь отцовский ничуть не меньше, и любовь отцовская не слабее. Она просто другая. В отличие от женщин мы чаще сдерживаем свои эмоции по отношению к ребенку, не ласкаем его так часто, не балуем. Для воспитания мальчика, например, просто необходима жесткость: иначе вырастет хлюпик и мямля, не способный бороться за себя, совершать в жизни мужественные поступки. Жесткость вовсе не означает грубость или тиранию. Для меня это в первую очередь – не потворствовать прихотям сына. Ему уже 10 лет, но он часто просит полежать с ним перед сном. Мама, конечно, сразу бежит исполнять его желание. Но, на мой взгляд, это обычный каприз. Поэтому я говорю:
– Ты взрослый уже, учись засыпать сам!
И для такого отказа есть и объективная причина: ведь как учитель я часто вынужден проверять дома тетради моих учеников, и сын должен понимать, что если я стану укладывать его спать, мне придется сидеть за работой ночью. А ребенка нужно приучать с раннего детства думать не только о себе, но и о других людях.
– Пап, купи мне компьютерную игру! – просит мой Дима.

У меня есть деньги, чтобы выполнить его просьбу. Но я знаю, что это будет сто пятидесятая игра. Зачем? Ведь избыток вещей, покупка, в которой нет никакой необходимости, вредны. Я вообще убежден: родители не должны тратить на ребенка денег больше, чем на себя. Есть какой-то закон природы: когда чего-то слишком много – оно обесценивается. Я вспоминаю свое детство. Семья у нас была многодетная, жили трудно. Подарки мне родители дарили только по большим праздникам. Но я их все помню наперечет, и тем они еще дороже для меня. Поэтому на разного рода вымогательства со стороны сына я часто говорю: «Нет!» (Женщины, по-моему, совершенно не знают этого слова, когда речь заходит о желаниях дитяти.) Зато если Диме нужна помощь, он знает, что всегда получит ее от меня. Мы часто вместе делаем домашние задания, вместе играем, ходим гулять, обязательно вместе проводим летний отдых. Зимой мы любим строить крепость из снега, а дома, не слушаясь маму, играем в «снежки» из скомканных газет.
В общем, я стараюсь быть хорошим отцом. По крайней мере пока у меня есть главное доказательство тому: я знаю, как живет мой сын и чем он живет, что его волнует. Я знаю, например, что раньше он мечтал стать банкиром, теперь – главным редактором крупной газеты. Раз он делится со мной, значит, находит отклик.
У меня, конечно, есть немало недостатков: я ленив, немного эгоистичен, не столь предприимчив, как хотелось бы. Но, оглядываясь назад, я бы ничего не хотел менять в отношениях с сыном. Я бы хотел только одного: иметь больше детей.

Александр ХАРЧЕНКО, 35 лет, педагог
«Ни одна женщина не сможет справиться с ролью отца!»

Я считаю, что воспитание – вещь искусственная, особенно если строить какие-то планы, возводить теории. Лучше наоборот – следовать за самой жизнью, идти за ребенком. Я, например, ничему не учу своего четырехлетнего сына специально. Мы просто вместе делаем дело: забиваем гвоздь, рисуем, убираемся, читаем.
Кто-то из мудрецов сказал: «Женщина смотрит вперед, а мужчина – вверх». Женщины действительно более прагматичны. Мужчины же – романтики, они гораздо глубже по эмоциональным переживаниям (именно мужчины – гениальные художники, писатели, композиторы). Поэтому отец – просто в силу своей романтической природы – должен мало вмешиваться в мелочи, такие как покупка вещей, учеба в школе. Он некомпетентен в этом – и женщина справится здесь гораздо лучше. Отец же должен брать на себя решение в каких-то судьбоносных ситуациях, когда дело касается жизненного выбора или сохранения нравственных ценностей.
Когда я растил дочерей, с ними было гораздо легче. Но зато у мальчика связь с отцом гораздо глубже. Я даже думаю, что отец может и не воспитывать сына: гораздо важнее сам факт существования отца, его пример, его поведение и место в семье. Ведь мальчик всегда отождествляет себя с отцом (как девочка – с матерью) – и будет воспроизводить то же поведение в своей собственной семье. Мужчину в семье нельзя унижать, нельзя обсуждать поступки отца с ребенком, и женщина должна всеми силами поддерживать этот авторитет. Иначе не будет ни воспитания, ни счастливой семьи. А все попытки матери заменить ребенку отца обречены. Ни одна женщина не сможет справиться с этой функцией. Может быть, исключением станет лишь та мать, которая в силу своей мудрости сумеет отдать сыну это пустующее место – главы семьи. И кстати, по моим наблюдениям, отцы пассивны именно там, где слишком активны женщины. В моей семье, к счастью, этого нет. И несмотря на многочисленные разногласия, мы с женой в главном имеем общие взгляды. Мы хотим видеть сына счастливым, смелым, добрым, способным защитить слабого. Никогда не забуду, как в три года Сеня совершил свой первый мужской поступок. Он увидел, как мальчик из соседнего дома поймал бабочку и отрывал ей ножки, намереваясь разобрать ее по частям.
– Нельзя! – сказал Сеня. – Не ломай!
Мальчик не слушал. Тогда Сеня шлепнул его. Мальчик был старше и, возмутившись, дал сдачу. Завязалась потасовка. Сеня так неистово защищал бабочку, что вышел победителем из схватки. Бережно прижав спасенную бабочку к груди, он бежал ко мне, чтобы вместе выпустить ее на волю. Первый раз я почувствовал, что значит гордость за сына.
Я жалею только об одном: катастрофически не хватает времени, чтобы быть вместе. Мне важно просто идти рядом, когда он едет на велосипеде. Находиться в одной комнате и наблюдать, как он играет. Я знаю, что и для него это очень важно. Летом на даче мы вместе с Сеней построили качели. Он ходил по всей деревне и каждому встречному рассказывал, что он строил качели вместе с папой. А я вспоминал своего отца – самого лучшего на свете – и думал, что для меня, как, наверное, и для моего сына, отец – хранитель семейной тайны; целый мир, огромный и непознанный.

Вадим ЗЛОТНИКОВ, 40 лет, режиссер
«В воспитании матери всегда ищут легких путей, поэтому мужчинам надо торопиться: ведь все закладывается в раннем детстве»

Когда твоему сыну пять лет, кажется, что это часть тебя, твое продолжение и ты как отец будешь всегда все решать за него. Когда же ему исполняется двенадцать – вдруг осознаешь: ты мало что можешь уже изменить. Если ему приспичило, например, прыгать с трамплина на сноуборде, – значит, он будет прыгать. Хоть тресни! Сначала я удивлялся такому своеобразию возраста. Теперь стараюсь спокойно относиться ко всем сюрпризам. Поэтому когда моя старшая дочь довела до моего сведения, что она прыгнула с парашютом с самолета, я только спросил:
– Ну и как?!
– Обалденно! Но еще раз мне пока не хочется…
Остается только на это и надеяться. Теперь у сына появилась другая страсть, как всегда, доведенная до абсурда. Компьютерные игры. Я пытался бороться с этим, ставя своеобразный заслон для входа в игру: нужно было сначала решить пять задач по математике из школьной программы. Но Витя навострился так быстро их решать, что стало просто глупо думать, будто это какое-то препятствие. Тогда я строго ограничил время пребывания сына в виртуальном пространстве: ровно два часа. После двух часов игры все остальное время в выходной день у моего сына было посвящено тому, чтобы выбить из меня любой ценой разрешение поиграть еще. Теперь, спустя год, и это уже неактуально: в тринадцать человек вполне может пойти погулять с друзьями и… зайти, например, в компьютерный клуб. Что же делать? Невозможно же запретить ему выходить из дома!
По вечерам, после работы, я пытаюсь помочь ему сделать домашнее задание:
– Кислород – это газ, молекула которого состоит из двух атомов, – объясняю я Вите химию и вдруг замечаю, что глаза его как-то странно остановились и мысль витает где-то далеко. – Ты слушаешь? – спрашиваю я раздраженно.
– Да, папа. И знаешь, что я понял?
– Что, сынок?
– Если бы вчера я сумел побыстрее нажать на клавишу, то точно раздолбал бы этого монстра!
Мне захотелось крикнуть по-звериному и треснуть его учебником химии по голове!
И снова, перебирая в памяти прошлое, я ищу и не могу найти ни одной ошибки, совершенной мною в воспитании сына. Когда он и его сестра были маленькие, я все выходные проводил вместе с ними. Мы ходили гулять в лес, наблюдали за природой, жгли костры, зимой катались на лыжах. Я рассказывал им все самое интересное, что знал сам, старался ответить на все их вопросы – лишь бы у них сформировалось стремление к познанию. Когда сын увлекся ракетомоделированием, я помогал ему, ездил с ним на соревнования. Но вот дети стали подростками – и что? Я уже для них не только не истина в последней инстанции, но даже и не авторитет. На любое мое замечание сын может философски спросить:
– Пап, ну если ты такой умный, то почему ты до сих пор не Бил Гейтс?
Получается, единственное, чем может держаться мой авторитет, – это уровнем моей заработной платы. Если учесть, что я научный сотрудник, то мне в смысле отцовского авторитета ничего не светит. С другой стороны, я понимаю, что сын в чем-то прав: и действительно, чисто мужское дело – ответственность за содержание семьи, за ее достаток. Но может, гораздо важнее не отказываться от своего призвания, несмотря на трудности. Моя мечта, чтобы сын когда-нибудь продолжил мое дело, подхватил идеи, которые я не успею реализовать.

Андрей ТАНДИТ, 47 лет, физик
«Самое важное для ребенка – атмосфера семьи»

Я бы дал себе такое определение: не строгий и не требовательный. Хотя иногда бываю суровым, так что мои женщины (жена и двенадцатилетняя дочь) меня, когда надо, боятся. Как я этого добился? Во-первых, я умею очень громко и внушительно говорить – стены в этот момент трясутся и все присутствующие дрожат. Ну а если и это не помогает, беру в руки палку и… Не бойтесь, я шучу. Просто так сложилось у нас в семье: когда кто-то просит о чем-то, другие стараются выполнить эту просьбу. Например, я очень хотел, чтобы у меня родилась девочка. Жена, конечно, не могла мне в этом отказать – и родила дочку. Я вообще не очень понимаю мужчин, которые обязательно хотят сына. Пусть девочке обычно ближе мать, но с ней точно так же можно играть, строить из конструктора города и башни, обсуждать фильмы и книги. Иногда я захожу в комнату к дочери, где она о чем-то разговаривает со своей мамой, и обе вдруг загадочно замолкают. Я не обижаюсь. Наоборот, радуюсь, что у них есть свои тайны и они шепчутся, как настоящие подруги.
Воспитывая дочь, я стараюсь как можно меньше давить на нее. Ведь натиск взрослого человека, особенно родителей, может очень легко сломать ребенка.
Когда-то мы отдали Леночку заниматься в музыкальную школу. У нее есть способности, и нам хотелось, чтобы она играла на фортепиано. Как здорово: послушать мазурку Шопена в исполнении собственного ребенка! Но Леночка не хотела знать никакого Шопена. Пришлось заставлять. Когда маме стало уже трудно это делать, позвали меня. Моему давлению дочь не могла не подчиняться и, поплакав, садилась за пианино. Бывало, она даже увлекалась такими занятиями из-под палки и говорила мне с горящими глазами:
– Ты слышал, как я здорово сыграла!
Но на следующий день снова приходилось прибегать к насилию. Теперь скажите: кому нужна такая музыка? Для нас с женой добрые отношения в семье были гораздо важнее. И вскоре Леночка с радостью бросила музыкальную школу. Пожалуй, с тех пор я никогда не давил на нее. Пусть дочь учится решать сама, самостоятельно делать выбор. Правда, жена считает, что я все-таки иногда веду себя с дочерью слишком требовательно.
Недавно Лена читала на литературном вечере в школе стихи:
– Ну как, пап, тебе понравилось? – спросила она потом.
– Да, все хорошо. Но мне показалось, что ты читала слишком тихо.
Лена расстроилась и чуть не заплакала. Дома же меня чуть не съели за это замечание. Вообще я заметил, что женщины как-то странно на все реагируют. Какие-то они мнительные слишком. Ребенок оцарапается – сразу паника: а вдруг заражение крови начнется? Вдруг гангрена? Если на улице похолодало, жена уже волнуется:
– Леночка! Надень сегодня шубу: на улице всего плюс три!
Но плюс три – не минус двадцать! Зачем же шуба?
А вообще жаль, что дочь так быстро выросла. Хотя сейчас мне нравится, как она стала размышлять о жизни, ставить перед собой вопросы. Она начала смотреть хорошие серьезные фильмы («Куклы», «Амели»). И я вдруг понял, что с ней можно разговаривать как с взрослым человеком. Удивительно, как много уже понимают дети в двенадцать лет! Теперь Лена стала со мною делиться и своими обидами, какими-то проблемами в отношениях с людьми. Я стараюсь никогда не обсуждать ее подруг и не говорить о людях плохо. Я начинаю вместе с ней анализировать ту ситуацию, которая сложилась, и вместе искать выход.
Я слышал мнение, будто отцы бывают двух сортов: или разгильдяи, или пьяницы. Но, по-моему, это неправда. Просто мужчины в отличие от женщин не относятся к детям как к своей собственности и предоставляют им больше свободы. В конце концов, каждый человек отвечает за себя сам.

Вячеслав МИХАЙЛОВ, 45 лет, кинооператор
Итак, по мнению мужчин, женщины не правы, когда они:

Излишне балуют ребенка.

Воспринимают его как собственность.

Слишком волнуются по пустякам, отчего ребенок становится нервным.

Стесняются за неудачи ребенка и винят в этом себя.

Убеждены, что их ребенок – самый лучший.

Подменяют ребенка собой, подстраховывают его, делают за него какое-либо дело.

Из-за этого матери часто возвышают своего, принижая других детей.

Не считаются с мнением отца и поступают по-своему.

Обсуждают недостатки родственников с ребенком.

P.S У меня самого 2 детей и порой мои взгляды на воспитание детей с женой иногда не сходиться. И я считаю так было и будет всегда. ведь порой папа наказывает детей а мама жалеет. мама запрещает а папа на оборот вот вспоминаю своего отца как говорил что мне рассказывал чему учил а когда его не стало я понял что он был прав. и порой мне не хватает совета который он мог бы дать мне. ведь порой дети не могут подойти к маме за советом с которым можно подойти только к папе. я считаю детям нужны обо родителя просто папа порой понимает что ребёнку нужна дать свободу в чём-то самостоятельности учился а мамы всегда бояться отпустить своих детей далеко от себя ведь для мам они всегда будут малышами!