Надо бы почитать...

Собаки в Антарктиде: Старик, Волосан и другие...



В кают-компании зашла речь о собаках. "А вы знаете историю на станции Сева?.."

Японская станция Сева приютилась на антарктическом острове в двух тысячах с лишним километров от Мирного. Там жили одиннадцать зимовщиков и пятнадцать ездовых собак. На станцию двигалась смена. Но ледокол "Сойя" сломал во льдах винт и запросил по радио помощи. Американский корабль вывел "Сойя" из ледовой ловушки. О высадке смены нечего было и думать - на станции кончились продукты, а аварийный запас унесло вместе с айсбергом, на который продукты выгрузили. Надо было спасать людей.

Портилась погода. Легкий американский вертолет сумел два раза приземлиться на острове. Одиннадцать зимовщиков удалось вывезти на корабль. Третий раз вертолет с корабля подняться не смог. Пришлось бросить имущество, приборы, и самое главное - на привязи осталось пятнадцать собак.





В японской печати поднялась буря. Общество покровителей животных требовало суда над полярниками. 6 июля 1958 года в городе Осака поставили мраморный памятник: "Пятнадцати лайкам, погибшим от голода в Антарктиде".

Через год японцы вернулись на станцию Сева. Радость и удивление! Навстречу вертолету, приветливо махая хвостами, бежали две лайки. Уцелевшие псы оборвали привязи, питались пингвинами. Ровно год собаки жили в Антарктиде без человека.






Российская станция «Мирный». Фото С. Л. Аврусина.



Пять собак живут в Мирном. Характеры разные, как у людей. Пожалуй, только Малыш и Мирный имеют сходство - оба глупы и трусливы. Дерутся по пустякам, а в большой драке ждут, когда объявится слабый, на него и кидаются. Оба ласковы и безобидны. Их терпят и даже любят. Считают: глупость с возрастом у собаки проходит.
Ссылаются на Механика, который будто бы тоже не слыл Сократом.

- Механик!

Из-под снега вылетает здоровый пес, крутит хвостом, ждет мяса или хотя бы ласки. Механик не знает: его позвали для того, чтобы новый человек увидел его собачью слабость.

- Волосан!

При этом слове Механик кидается в ближайшую щель. Через минуту он понимает, что его обманули - Волосана поблизости нет. Вылезает и понуро идет в домик к механикам. Это лучшее место в поселке. Под лестницей ворох пакли. Лежи, размышляй. Проходят пахнущие соляркой люди, треплют загривок шершавыми пальцами.
Тут всегда найдешь защиту от Волосана. Весь поселок души в Волосане не чает.



Сашка Дряхлов, радист с передающей станции, приходит обедать с жестяным ведерком. Ведерко для Волосана. Выйдет, приставит два пальца к губам. На свист от дома с антеннами отрывается темная точка. Точка растет, растет и превращается в сильного и красивого Волосана. Последний прыжок через яму, и пес упирается лапами в Сашкину грудь.

- Волосан, Волосанчик...

Собака падает около ног. Катается по снегу, вьется вьюном, лижет Сашкину драную куртку.

- Волосан! - Пес прыгает через Сашкину руку. Прыгает столько раз, сколько Сашка захочет.

- Волосан, а ну покажи, как ораторы...

Прыжок на стул. Передние лапы - на спинку. Заливистый лай под хохот зрителей.
Потом кто-то почти шепотом говорит:

- Механик!

Волосан поднимает шерсть на загривке, горящими глазами ищет Механика.

Два пса смертельно враждуют. Механик при встречах прячется. А если не успевает, схватка - разнять невозможно. Не меньше как по десятку рубцов носят на теле эти враги. У Механика сверх того порвано ухо. Вражда между собаками грозила перейти на механиков и радистов. Решили от греха Механика увезти. Его покровители загрустили, но спорить не стали. С ближайшим самолетом собаку отправили на станцию Молодежная. Осталось в поселке четыре пса: два молодых глупыша, Волосан и Старик.

Старика не увидишь в поселке. По причине преклонных лет и плохого здоровья определен сторожем на свинарник. Покорно живет с хавроньями рядом.

Очень стар. Глаза слезятся, голоса совсем нет. Брехнуть разок для порядка - и то сил уже не хватает. Целый день лежит у двери свинарника. Тепло. Полная чашка еды. Глядит, как носится Волосан, как бегают два глупыша. Эх, сигануть бы по синим сугробам - нет, болят кости... Эти трое, что они знают? Родились тут, в Антарктиде. А Старик многое повидал. Лобастая голова лежит на сильных когтистых лапах. Многое помнит лохматая голова! Люди вот приезжают и уезжают. Восемь лет - восемь экспедиций. Каждый год новые люди. А он все восемь лет беспрерывно.
Такого срока никто в Антарктиде не был. Ни собаки, ни люди. И вот теперь в сторожах. А было время... А может, сон, может, такого в собачьей жизни и не было?
Но как же не было! Рубец на правом бедре - это же в самолете схватка. Да-а...
Какие псы, какие товарищи были! Один остался от всей упряжки.



Родился Старик на Чукотке, в доме охотника. Снег и лед с самого детства. Но там и лес был. Летишь в упряжке мимо темной лесной стены. Выстрелы. Пахучий костер. Оленье мясо. Сон на снегу. И снова бег по бугристому снегу, крик: "Улю-лю-лю-лю!.." Он скоро нашел свое место в упряжке. Был он сильным и умным. Охотник быстро понял, кого будет слушать упряжка, и поставил Старика вожаком. Тогда у него было другое имя. Какое? Теперь он не помнит. Он помнит: к охотнику пришел человек. Повесил около двери шубу с чужими и незнакомыми запахами. Долго горела лампа. Охотник не хотел продавать вожака: что за охотник без хорошей собаки!

И все-таки люди договорились.

После дороги по незнакомым местам вожак увидел стаю чужих, таких же рослых собак. Он и тут нашел себе место. Это стоило страшной раны около шеи. Но соперник остался лежать на снегу. А потом стаю подтолкнули по лесенке к двери странного сооружения с отвратительным запахом. То был самолет, и он полетел.
Первый раз вожак узнал тошноту. Потом прошло. Вся стая робко сидела возле окошек.

"Ах, какие умницы, сидят как будто всю жизнь летали", - сказал молодой штурман и кинул крайней собаке юколу. Откуда штурману было знать, что нельзя одной собаке бросать юколу. Полетела шерсть в самолете. Стая свалилась в один ком возле двери летчиков. Если бы не вожак, разметавший зубами озверевшую стаю, штурман не увидел бы больше своей любимой невесты.

"Спасибо, старик. Ты молодец!" - говорил штурман, поглаживая искусанного пса. С тех пор появилось новое имя - Старик.

В Калининград привезли из Архангельска бородатого каюра. Он был самым знаменитым каюром на Севере. В "Огоньке" на обложке была его фотография. Семьдесят лет.
Зубы целы все до единого. Шустрый. И голос такой, что шерсть поднимается на загривке: "Улю-лю-лю-лю-ю-ю!.."

Каюр сразу оценил Старика: "Да, это собака..." Плыли на пароходе. Жара. Качка. Тысячи незнакомых запахов. А потом снег. Чужой снег. Ни одного следа - ни оленя, ни соболя. Антарктида...

Еду Старику приносят всегда вовремя. Облизав чашку, он глядит в открытую дверь. Снизу ему видно пингвинью шкуру, которую банщик вывесил для просушки, видно край айсберга и синеватую гусеницу вездехода. Еда клонит ко сну. Старик кладет голову на передние лапы и закрывает глаза.



Вездеход в Антарктиде оказался удобней собак. Это сразу поняли. Пятьдесят лаек оказались без дела. Лишь иногда каюр выносил легкие нарты, и собаки везли гидрологов мерить лед. Однажды упряжка сорвалась с ледяного обрыва. Люди соскочили, собак и сани удержать было нельзя. Высота обрыва сорок метров - стая убавилась почти вполовину. Но работы и тридцати собакам не находилось. От безделья, понятное дело, начались шалости. Умный Старик сразу понял: пингвинов трогать не надо. А которые не поняли, тех давно уже нет.





Остались только собаки, у которых была особая дружба с людьми. Прекрасные были псы! Старик всех помнит.

Взять хоть Пирата. Умница! В драке глаз потерял. Ну, за собачью честь можно и глаз потерять. Очень любили Пирата. Жил он постоянно в шестнадцатом доме, у механиков-авиаторов. Утром вездеход отправляется к самолетам - Пират сидит на первой скамейке. Самолет опустился - первым в двери влетает Пират. С полосы один не уйдет - только вместе со всеми. Бывают дни: люди еле идут, от усталости валятся. И пес еле стоит. В какой-то день комендант задержал Пирата в поселке.
Прислали человека с аэродрома: "Давай Пирата - работа не клеится..."

Все понимал пес. Доктор Барашков однажды заметил клочья собачьей шерсти: "Это что? Чтоб следа собачьего не было в комнате!" А каково выпроваживать пса под лестницу, если мороз под сорок и ветер такой, что каждую шерстинку пересчитает.
Жалели Пирата. Однако, упаси Бог, доктор Барашков узнает - приговор такой же, как за пингвинов. Понял ситуацию пес. Заходил только ночью. Ляжет около двери, погреется, а гимн заиграет, поднимается и тихо уходит.

Доктора Барашкова знали все до единой собаки. Выходит доктор из санчасти или поднимается по лестнице из столовой - псы врассыпную. Доктор был молодой, любопытный. Постигал науку. Интересно знать ему было, как собаки прижились в Антарктиде. Ловил и делал уколы. А кому, скажите, приятны уколы?

Когда авиаторы погрузились, чтобы отправляться домой, Пират единственным глазом глядел на палубу корабля и первый раз в жизни печально завыл.

Люди из новой экспедиции ласково к нему относились. Но пес заскучал, стал рассеянным и однажды в пургу не успел выскочить из-под гусениц вездехода.



Много было хороших псов. Старик всех пережил, потому что был самым умным. Теперь вот лежи наблюдай, как ветер качает вонючую пингвинью шкуру, как носится Волосан по сугробам - пытается поморника врасплох захватить.





Пустое дело. Старик это понял в первый же год. С Волосаном, если бы сбросить годочков пять, Старик решился бы помериться силой. Теперь что ж - не обижает, и то хорошо. Умный пес Волосан. К человеку очень привязан, очень любит людей.



Радисты в Мирном решили добыть Волосану подругу. Долго ломали голову над радиограммой к австралийцам на станцию Моусон: как переводится слово сука?
Наконец нашли подходящее: "леди-дог".

Когда мы летели со станции Молодежная и сели заправиться на станции Моусон, австралийцы привели к самолету приземистую, очень спокойную "леди-дог". "Зовут Мэнди. Родилась на острове вблизи Антарктиды. Надеемся, новое гражданство придется ей по душе..."


В самолете Мэнди деловито обошла все сиденья, обнюхала наши промокшие сапоги, ящик с продуктами и принялась за кости, которые вынул из супа радист.

В Мирный пошла радиограмма: "Везём!" Сразу получили ответ: "Выходим встречать с Волосаном".

Тридцать пар глаз следили за этим знакомством. Мэнди прыгнула с лестницы и принялась обнюхивать лед. Глянула на великана, стоявшего рядом, и опять стала обнюхивать лед. Волосан растерянно махал хвостом и тоже принялся изучать лед.
Потом Мэнди разыскала дорожку и побежала к поселку, как будто всегда в нем жила.
Волосан робко бежал в стороне, не решаясь "заговорить" с незнакомкой.

На другой день Мэнди изучала поселок. Волосан по-прежнему бегал чуть сбоку.
Мэнди спускалась по деревянным лестницам в домики. Волосан ждал наверху. Глупыши пожелали представиться "леди-догу". Обычно добродушный Волосан так рявкнул, что глупыши упали животами на снег. Конечно, Мэнди заглянула и на свинарник. Старик вскочил было приветствовать гостью. Но тут же улегся и положил голову на передние лапы. На его морде опять появилось философское выражение. А Мэнди и Волосан, учинив ревизию свиньям, побежали гонять поморников. Для влюбленных это, конечно, самое поэтичное дело - гонять поморников.