Что опять?!... ДВА ГОДА И ОДИН МЕСЯЦ

День 3

Я проследил, чтобы ночью Они ни на минуту не сомкнули глаз.
И я проследил, чтобы днем у Джаггернаут не было ни минуты покоя. Она выбросила Кваку и теперь должна осознать всю бездну своего падения.
Скажу без ложной скромности, что усилия мои увенчались успехом. Нельзя сказать, чтобы Джаггернаут славилась своей чуткостью, но сегодня я заставил ее чувствовать себя созданием, которое на эволюционной лестнице стоит ниже червей, слизней, торговых агентов и политиков.
А когда мамаша пришла с работы, я и Ей задал перцу.
Правда, Она, по крайней мере, попыталась что-то сделать.
Она принесла мне подарок. Это был новенький, с иголочки плюшевый лягушонок, пухленький, яркий и как две капли воды похожий на Кваку до того, как я начал над ним работать.
Едва я увидел его, как подумал: «Какая прелесть. Куда лучше той вонючей тряпки, которую я таскаю за собой уже почти год». И Я протянул было руку - но здравый смысл возобладал.
Ведь этот новый плюшевый лягушонок - не мой Квака!
Тьфу на него! Как Они могли попытаться подсунуть мне поддельного Кваку?! Разве можно ПOДХОДИТЬ ко мне с собственными мерками? Я - не Она, у меня сердце не склонно к измене и к перемене! Мне нужен мой Квака!
Поэтому я опять весь вечер орал, как резаный.
И продолжал орать до поздней ночи, перемежая рыдания душераздирающими криками «Квака! Квака! Квака!».

День 4

Часа в четыре утра, продолжая орать, я услышал разговор в родительской спальне. Разговор? Скорее спор. Она уговаривала Его что-то сделать, а Он отвечал, что ужасно устал и не хочет.
Интересно. Обычно в подобных разговорах роли распределяются наоборот.
Потом послышалось какое-то движение и Его сердитое ворчание: Он вылезал из постели и одевался. Потом Он спустился по лестнице и вышел на улицу, хлопнув дверью и крикнув на прощание:
- Чтоб ему провалиться, этому Кваке! Я взрослый мужчина! Почему я должен идти разыскивать каких-то дурацких лягушек?!
Поскольку мне стало ясно, что по поводу Кваки наконец-то что-то предпринято, я позволил себе сладко вздремнуть...... и проснулся только в пол-одиннадцатого...
... и с удивлением обнаружил, что Она осталась дома. Она отпросилась на сегодня с работы и отпустила Джаггернаут. - Лучше подожду до прихода папы, - сказала Она.
Я был озадачен, но жаловаться не стал. Она собирается весь день провести со мной - а ведь именно в этом и состоит Ее священный долг, в этом, а не в жалких попытках заняться карьерой с того места, на котором Она остановилась.
Я проследил, чтобы за весь день Она ни разу не присела. Да, вид у нее был ужасно усталый, к тому же Ей было трудно постоянно наклоняться и ползать по полу - ведь Она в последнее время ужасно располнела.
Сама виновата. Диета по Ней плачет.
Он вернулся только в четыре. И такого эффектного выхода стоило и подождать.
Он был с головы до ног в грязи, весь покрыт какими-то тухлыми обрывками и ошметками и благоухал, словно городская свалка.
А в руке у него был... Квака.
Грязный, вонючий, отвратительный, по-прежнему весь в Собачьей Каке - но, несомненно, настоящий и неподдельный Квака.
- Вот! - воскликнула Она. - Твой папочка все это время был на городской свалке и искал твоего Кваку! Какой у тебя добрый, милый, заботливый папочка!
По выражению Его лица этого никак нельзя было заподозрить.
Ворча и жалуясь, Он пошел в душ, а Кваку сразу же засунули в стиральную машину. Когда он прошел полный цикл стирки и часовую сушку, родители вдвоем вошли в гостиную, где я смотрел мультики, и протянули мне бесцветное подобие лягушонка.
_ Держи, - сказала Она. - Мы вернули тебе твоего Кваку, да, солнышко? Что надо сказать?
Как - что? За весь вечер я даже ни разу на Кваку не глянул.

День 5

Сегодня тоже ни разу не глянул на Кваку.

День 6

И сегодня. Лег спать без него и не стал устраивать скандала.

День 7

Сегодня тоже не смотрел на Кваку. Подслушал, как Она говорила Ему:
- Знаешь, по-моему, эта история с потерявшимся Квакой избавила его от зависимости. Малыш растет. Младенческие пристрастия ему уже ни к чему.

День 8

Сегодня мы поехали в гости к Ее родителям. Обычно при этом Он и Она много ругаются. Ее родители помешаны на пунктуальности, а мой папаша относится к ней гораздо прохладнее. И Она вечно паникует, как бы не опоздать.

К тому же Они оба вечно паникуют по поводу того, как я буду себя вести. У бабушки с дедушкой я перестаю быть просто ребенком и превращаюсь в наглядное пособие для вековечных споров между моей мамашей и Ее мамашей относительно разных подходов к воспитанию. Сейчас бои ведутся в основном по вопросу о Приучении к горшку.
По мнению Ее мамаши, которая принадлежит к Гестаповской педагогической школе, мне уже давно нужно было избавиться от подгузников. По мнению моей мамаши, которая, наконец, добилась того, что в течение дня можно с большим или меньшим успехом полагаться на Штанишки для начинающих, это достижение доказывает верность Ее более свободного подхода. Но напряжение сохраняется.

Что же касается подготовки к сегодняшнему визиту, поначалу казалось, что все идет прекрасно. Родители собрали все, что Им нужно было взять с собой (точнее, большинство того, что было нужно взять с собой мне. По сравнению с тем, чтобы возить с собой мои причиндалы, поставки боеприпасов во время войны в Персидском заливе - сущая ерунда). Они натянули на меня столько слоев одежды, сколько требовала холодная погода. Они пережили мое внезапное заявление «хочу какать», сделанное перед самым отбытием. И даже не рассердились, когда оказалось, что это ложная тревога и что на самом деле я хочу только писать.
И при всем при этом у Них осталась в запасе куча времени, чтобы прибыть к бабушке с дедушкой точно по графику.

Я подождал минут двадцать - и только тогда...
- Хочу Кваку! - завопил я. - Хочу Кваку! Хочу Кваку!
- Не будет тебе никакого Кваки! - заявил папаша, которого вся эта суета и так ужасно нервировала.
- Хочу Кваку! Хочу Кваку!
Продержались Они минут пять. Насколько я понял, мамаша быстренько подсчитала проценты. Что лучше - приехать точно вовремя, но чтобы я весь день вел себя как распоследний Маленький Паршивец, и все потому, что мне не дали Кваку, или выбрать из двух зол меньшее, успокоить меня, вернувшись за Квакой, и пережить фырчание и ворчание по поводу того, что мы, как всегда, опоздали?
Они развернулись и поехали за Квакой.

Я притворился, что страшно ему рад, и до самого дома бабушки с дедушкой вел себя тихо.
Когда мы, наконец, приехали и Ее мамаша фырчала и ворчала, а моя мамаша извинялась, я решил напомнить им, кто тут командует парадом.
И как следует накакал в Штанишки для начинающих. Это подлило масло в огонь дискуссии о Приучении к горшку: он и так уже тлел с самого утра.
К тому же, просто для полноты картины, я-таки вел себя как распоследний Маленький Паршивец - весь день.

День 9

Времени для размышлений здесь достаточно. Я часто задумываюсь о том, кто же на самом деле та Пятитонка, которая меня вынашивает...

Я, пожалуй, не прочь появиться на свет в королевском семействе...
И определенно хочу, чтобы мои родители были хорошо обеспечены. Богатство дает столько преимуществ перед всем этим сбродом...

День 14

Сегодня идет снег. Я его уже видел, но в прошлом году был еще недостаточно развит и не мог полностью воспользоваться всеми выгодами снежной погоды. Но в этом году ПОВЕСЕЛЮСЬ НА СЛАВУ, уж будьте уверены!
Опять приходила Плакса. Я сшиб ее с ног и натер ей физиономию снегом. Она, конечно, разревелась.
Более удачного прозвища ей и не придумать.

День 15

Сегодня выходной, и не погулять со мной по снежочку Они не могут. Я говорю «Они», но на самом деле запрячь удалось только Его. Что касается Ее, то Она теперь придерживается идиотского обычая - по утрам Ее тошнит.
Поэтому, отговорившись рвотой, Она заявила, что Он, так его разэтак, вполне способен пойти со мной погулять по снежочку. На Рождество мне подарили санки, так что. пусть Он, так его разэтак, меня на них покатает. «Снег малышей просто завораживает», - елейным тоном добавила Она.

По-моему, Его-то снег совсем не «завораживает». Да и я сам тоже. С лицом мрачнее тучи Он принялся одевать меня сообразно арктическому ненастью.
Надо сказать, что одевание - это вообще один из самых удачных поводов для ежедневных пароксизмов ужасного поведения, а когда на дворе снег, потенциал этого занятия возрастает стократ. Ведь когда на дворе снег, нужно надеть столько всего разного.

А каждая одежка - это новая возможность довести родителей до белого каления. Что Он и испытал сегодня утром на своей шкуре.
В последнее время я отточил технику выведения родителей из себя в процессе одевания. Полгода назад я просто вопил и применял кое-какие предсказуемые боевые приемы:

1. Принимал позу морской звезды’.

2. Делал все возможное, чтобы при надевании любой одежды руки оказывались в штанинах или в вороте, а ноги - в вороте или в рукавах. Голова должна торчать там, где от нее больше всего неприятностей.

3. Внезапно расслаблял руки-ноги до состояния вареных макаронин, чтобы их невозможно было запихнуть в рукава, штанины и проч.

4. Если конечности все-таки случайно попадали в рукава, штанины и проч., немедленно вытаскивал их оттуда.

Это тоже хорошо, но, по сравнению с тем, что я вытворяю сейчас, слишком уж бесхитростно. Разница в том, что теперь я умею говорить.
Если вы вдруг забыли мудрые слова из моей предыдущей книги (стыдно должно быть!), напомню, что самые ценные выражения в беседах с родителями - это «Па-ма-гать!» И «Я хам!» (опять же напомню, что последнее высказывание отнюдь не акт чистосердечного раскаяния, а всего лишь моя версия «Я сам!»).

Эти простые слова заставляют родителей немедленно и безоговорочно капитулировать. Ведь Они потратили почти два года собственной жизни на то, чтобы научить свое чадо делать что-то самостоятельно. «Ну, давай, надень свитер сам, ты же умеешь!», «Ну давай, подними это с пола, ты же умеешь!», «Помоги мамочке (папочке)!».

Так что когда, наконец, выполняешь их настырные просьбы, - менять поведение не нужно ни на йоту. Можно оставаться таким же трудновоспитуемым, невыносимым и мерзопакостным. Только теперь, что бы ты ни натворил, следует сделать честное лицо и твердить: «Па-ма-гать! Я хам!» Родители читали все книжки по воспитанию, поэтому знают, что моторным навыкам дитяти для полного развития нужно время, знают, что нужно позволить малышу действовать методом проб и ошибок, знают, что когда ребеночек учится делать все сам, нужно проявлять терпение.

И от всего этого Они доходят до белого каления! Хе-хе! Сегодня утром мне, пожалуй, удалось устроить лучшую на настоящий момент демонстрацию новой методики в действии, и моими стараниями Он превратился в скудоумную косноязычную развалину (я хочу сказать, более скудоумную и косноязычную развалину, чем обычно).

Начну с перечня предметов одежды, которые Он должен был на меня напялить, прежде чем выводить сыночка на снежочек. Это были Штанишки для начинающих и майка, футболка, два свитера, колготки, шерстяные рейтузы, непромокаемый комбинезон на молнии, шерстяная шапочка, варежки, две пары носков... и сапожки.
Я не уступил без боя ни одной одежки. Папаше пришлось все до единой напяливать силой. И все это время я так старался помочь! «Па-ма-гать! - твердил я. - Я хам!» Я так и чувствовал,. как с каждой моей неуклюжей попыткой помочь ярость в Нем подходит все ближе и ближе к точке кипения.
Но Он знал, что ничего не может поделать. Я же старался, как мог. Я же проявлял самостоятельность. Это же неотъемлемая часть процесса обучения.

И если ОН сделает то, что, как я понимал, ему все отчаяннее хотелось сделать, - если Он схватит меня и засунет в какую-нибудь из одежек с воплем «Ах ты, поганец, дай мне тебя, наконец, одеть, ради Бога!!!» - если Он это сделает, то задержит мое развитие на долгие месяцы. Такие дела.
Ему каким-то образом удалось совладать с собой и все-таки напялить на меня все одежки - испытав все муки ада. Когда работа была завершена, я напоминал хорошо утепленную цистерну с горячей водой, увенчанную шерстяной шапочкой.
Остались сапожки.

Ах, эти сапожки... О сапожках и их скрытых возможностях довести родителей до нервного истощения стоит написать целую монографию.
Устройство непритязательных сапожек, по сути, чарующе прекрасно. Все дело в их полужесткости, в том, как у них замечательно отгибаются голенища, в том, насколько невозможно засунуть в них младенческую ножку в толстом шерстяном носочке.

Натянуть крошечные сапожки было бы трудно и на неподвижные ноги, но когда одеваешь Маленького Паршивца, который напрягает и расслабляет пальчики и то поджимает их, то выпрямляет, с невинным видом бормоча «Па-ма-гать! Я хам!», задача становится практически невыполнимой.
Это просто чудо. Столько вариаций. Сначала надеваешь сапожок не на ту ногу. Когда родитель замечает и исправляет эту оплошность, немедленно начинаешь натягивать их задом наперед. Когда нужная нога нацелена в нужный сапожок в нужном направлении, можно как следует пихнуть ее вперед, чтобы она застряла на полдороге. А потом побегать, шлепая растопыренными в стороны сапожками, будто ластами. (На этом этапе совсем несложно - и очень кстати шлепнуться и как следует треснуться обо что-нибудь головой. Хорошая истерика лишь подогреет подавленную родительскую ярость.)

В общем, сегодня утром я постарался на славу. Ручаюсь, что сапожки Он натягивал на меня столько же, сколько все остальные одежки вместе взятые.
Но, в конце концов, и это Ему удалось. Я оказался одет.
И стоял посреди прихожей, словно крошечная реклама автомобильных покрышек.
Я подождал, когда ОН возьмет санки и направится к входной двери, и лишь тогда выложил мой следующий, давно заготовленный козырь.
- Пифать! - заявил я. - Пифать! Пифать!

Вслух Он ничего не сказал, но за последние пару лет я прекрасно научился читать по губам. Я бы процитировал Его слова, но ведь это книга для семейного чтения... Раздевание отняло столько же времени, сколько и одевание. А что Ему оставалось? Понимаете, я ведь сделал все так правильно и по-взрослому. Когда на тебе Штанишки дпя начинающих, главное - это предупредить, что хочешь писать или какать, и я так и поступил. А если дежурный родитель не успел тебя вовремя раздеть - он сам виноват.

Когда я пописал, Он, решив, что второй раз Ему этого не вынести, надел на меня подгузник. Я горячо протестовал. Ведь я уже не маленький. Я уже ношу Штанишки для начинающих. «Без пагувника, без пагувника!» - не сдавался я.
Но Он остался глух к моим мольбам. В глазах Его полыхал нездешний безумный огонь. Снова натягивая на меня слой за слоем, Он испытывал невыносимые страдания, дышал все тяжелее и тяжелее, и наконец Его пыхтение стало похоже на небрежно замаскированный рык.

Я позаботился о том, чтобы в этот раз Ему было не легче, чем в первый.
А на сапожки ушло даже больше времени.
Но вот, наконец, дело было сделано. Он отворил дверь и выпихнул меня наружу. Потом Он поставил санки на снег и посадил на них меня.
Я подождал, пока Он дотащил меня до дальнего конца сада. Когда Он свернул налево, на дорогу, я слегка качнулся и слетел с санок.

Укутан я был так замечательно, что ни капельки не ушибся. Но Ему ни к чему было это знать. Я разревелся, словно от боли, и заорал: «Холодно! Холодно!»
Утешаться я не пожелал. Он попытался посадить меня обратно на санки, но я впал в базовое состояние «мешок с мукой» (все тело расслаблено, на костях ни одной мышцы) и свалился снова. Вопли усилились вдвое.

- Но ведь на снежочке так хорошо! - твердил Он звенящим голосом. - Тебе же так понравится гулять по снежочку, вот увидишь!
Конечно, понравится. Но не сегодня. Сегодняшний день будет посвящен тому, чтобы Он одевал меня и раздевал.
Его хватило ненадолго. Мои вопли уже привлекли внимание любопытных соседей. А в окне второго этажа появилось Ее лицо.
Что ты делаешь с ребенком? - спросила Она.
Он мгновенно сдался. Втащил меня обратно в дом и потратил еще час на то, чтобы меня раздеть.
Когда меня наконец переодели в домашнее, я помчался к окну и стал жадно туда глядеть.
- Хочу снезок! - сообщил я. - Хочу снезок!

День 17

Туда-сюда... туда-сюда...
Должен сказать, за последнее время жизнь интереснее не стала. Тем не менее, я полагаю, что расту. Больше тут заняться нечем.
Я уже дорос до 16 сантиметров. Это сколько - примерно с шоколадный батончик? Наверное, да. Правда, я другой формы, голова у меня по-прежнему великовата для такого тельца.
И покрывает меня вовсе не толстый-толстый слой шоколада. На данный момент я весь порос нежным пушком. Это не слишком элегантно. Не хочется разгуливать похожим на волосатого головастика.
Зато можно будет сниматься в фантастических фильмах и получать звездные гонорары.

День 24

Она одержима идеей как можно скорее научить меня пользоваться туалетом. Поэтому сегодня утром, не успела Она уйти на работу, я им и воспользовался. Как кошачьим джакузи.
Проще простого. Суешь кота в унитаз и сливаешь воду.
Правда, Ей это, по-моему, не понравилось:
И коту тоже. Xе-xe.

День 26

Новые успехи на фронте роста и развития. У меня уже есть зачатки ногтей. Классно, правда? И еще начали расти ресницы и брови. Может, потренироваться строить глазки? Какая мысль! Да нет, глупости. Кому тут глазки строить?
Хуже нет, чем торчать тут одному, когда делать абсолютно нечего - только раскачиваться туда-сюда... Может быть, у двойняшек эта стадия проходит более насыщенно? Или у тройняшек... или у четверняшек... или у прочих комбинаций, про которые столько пишут в газетах.
С другой стороны, здесь и мне одному мало места. Может, мне и не понравилось бы играть в сардинки в банке с кем-то еще.
Конечно, если ты один, не с кем и соперничать. Когда я наконец появлюсь на свет, то безраздельно завладею вниманием сразу двоих родителей, которым не на кого было излить нерастраченные запасы любви. Так что даже лучше, что я тут один.
Гм. Еще разок? Туда-сюда...

День 28

Мамаша все носится с этой выдумкой про второго ребенка. Боже мой, боже мой! Она живет в иллюзорном мире. Лучше бы взяла какую-нибудь из своих медицинских книжек да почитала про истерическую беременность.
Как будто у Нее есть время на второго ребенка. У Нее и на меня-то времени нет. Ей и сейчас уже трудно уделять мне все внимание и заботу, которых я требую. Откуда у Нее возьмутся силы на кого-то еще?

Автор - Саймон БРЕТТ

Начало см. здесь https://www.stranamam.ru/community/51844/?cat=2186