Красивая рождественская история. (продолжение)
Продолжение пост https://www.stranamam.ru/post/4570173/
После произошедшего с ним Николай, который и так был неразговорчив, превратился в молчуна и отшельника. Люди стали сторониться его, он их – тоже.
С тех пор прошло много лет, некоторые односельчане, в основном его ровесники, разъехались, многие уже умерли, дома их оказались брошены и никому не нужны, но старая церковь, в которую его водили дед с бабушкой, по-прежнему стояла на пригорке, глядя широкими окнами на все стороны света.
Николай так и остался в домике деда, тихо и бесцельно проживая свою неудавшуюся жизнь, вспоминая ту, которая сделала его самым счастливым на несколько мгновений и самым несчастным на всю оставшуюся жизнь. Жил он натуральным хозяйством: весной и летом работал на огороде и в поле с утра до ночи, а зимой в основном отдыхал, лишь иногда уходил на заработки в соседнюю древнюю – ту самую, где когда-то жила Нина, к своему однокласснику Александру, ныне хозяину лесопилки, с которым продолжал дружить еще со школы. Это, пожалуй, был единственный человек, с которым он общался. Николай никогда не пил: вид бутылок и запах алкоголя вызывали у него омерзение, напоминая семью Дятловых и Нину, вернее, то, во что она превратилась, когда начала пить.
Дружелюбный священник, появившийся лет пятнадцать назад в их деревне с молодой женой и маленькой дочкой, чрезвычайно раздражал его: Николай не понимал, зачем тот пытается общаться с ним и для чего при встрече всегда приглашает на службу в храм или даже к ним в гости на чай.
Николай обиделся на Бога, ведь Он забрал его Нину, его любимую, его единственную и неповторимую, прекрасную, как сама осень. Через два месяца после смерти деда он убрал в сундук его любимые иконы, которые, как ему казалось, смотрели на него, Николая, с немым укором. Одна из них, с изображением седого старика с добрым, но каким-то пронзительным взглядом, и была иконой Николая Чудотворца – его святого.
***
Тем временем старенькая «Нива» подъезжала к роддому.
– Как ты? – спросил отец Георгий жену, пытавшуюся дремать в перерывах между схватками.
– Нормально… – ответила матушка, изо всех сил потирая низ живота.
– Потерпи… Слава Богу, почти приехали. Кстати, как там дети? С кем они? – вспомнил батюшка и посмотрел на жену.
– С соседом… а-а-а… снова схватка… – застонала матушка.
– Что?! – закричал отец Георгий. – С этим безбожником?? Да как ты могла…
– Георгий, скорее… кажется, уже начинаются потуги…
Отец Георгий, покачав головой, изо всех сил нажал на педаль газа. Они были уже совсем рядом: в конце улицы светились окна роддома.
***
– Включи настольную лампу, а то света мало, – попросил Глеба Борис.
– Дядя Николай! Готово. Пора крышу делать, – услышал Николай голос одного из близнецов, вырвавший его из трясины воспоминаний.
– Есть у вас картон? – спросил Николай. – Можно старую ненужную коробку из-под обуви или спичечные коробки.
Он всю жизнь помнил того малыша, живущего в животе Нины, и скучал по нему. Он точно знал, какого бы уже он был возраста, и часто пытался представить себе его внешность. Тогда, давным-давно, ему казалось, что он и ребенок уже подружились. Но они с Ниной не дали ему родиться. Николай хоть поздно, но отчетливо осознал, что в случившемся была доля и его вины, ведь именно он повез Нину убивать ребенка, он не удержал ее, не смог…
– Вот картон, – сказал Коля, прервавший снова нахлынувшие было воспоминания Николая, и протянул пустую коробку из-под игрушечного самолета.
– Давай, – ответил Николай и ловко вырезал две одинаковые крыши, после чего, намазав их клеем, приклеил к каждой конструкции.
– Ух, ты! Настоящие домики! – обрадовался Борис.
– Да, только малюсенькие, – сказал Глеб.
– А теперь несите гуашь и кисточку потолще, – попросил Николай.
– Сейчас, – сказал Коля и кинулся в комнату.
Через минуту он вернулся с коробкой красок и кисточкой:
– Катя спит вместе с Сеней. Уснула, – тихо сказал он.
– Ну и пусть спят. У Сеньки кровать большая, полуторная. Не будем ее будить, – решил Глеб.
– А если Сережка ночью проснется? – спросил Коля.
– Ну, давай ты или я ляжем с Сережкой в комнате, пока папа не вернулся, – предложил Глеб.
– Хорошо. Тогда я лягу с Сережей, – ответил Коля.
Николай тем временем покрасил коричневой краской один из домиков, а крышу сделал темно-красной.
– Здорово! Это Борькин дом, а мой пусть будет с зеленой крышей, – воскликнул Глеб.
– Ничего себе! У вас целая усадьба получается, как у тети Арины и дяди Романа, – с восхищением сказал Коля, разглядывая своими огромными серыми глазами постройки на бывшей разделочной доске.
– А мы сейчас еще туалет построим и сарайчик. А потом – забор! – предложил Николай, и дети радостно засмеялись.
– И подарите все это папе с мамой на Рождество, да? – спросил Коля, который давно приготовил родителям подарки, но знал, что старшие братья о подарках для родителей не позаботились.
– Да, Глеб, точно! Давай подарим!
– Давай, – вторил брату Боря, – только надо елочку сделать!
– А из чего делать будете? Из спичек? – спросил Коля.
– Нет, елочка пусть будет настоящая! Мы возьмем самую маленькую еловую веточку и прикрепим на доску. А снег давайте сделаем из ваты, – предложил Николай.
– Давайте! У мамы в аптечке полно ваты, – сказал Коля и убежал за ватой.
Вернувшись, он протянул Николаю полпачки ваты и маленький пузырек.
– «Курантил», – прочитал Николай. – Зачем ты принес мне лекарство?
– Это маме дали в поликлинике, а она не пила – сказала, что и без него хорошо себя чувствует, и тетя Арина ей говорила, что там такого навыписывают, что для ребеночка вредно, поэтому маме это лекарство не нужно, – объяснил Коля.
– Ну давай его сюда, попробуем, – с интересом сказал Глеб.
– Ты что?! Нельзя! Это же ле-кар-ство! – строго сказал Коля.
– Тогда зачем ты его притащил? – спросил Глеб.
– Давайте сделаем из этих маленьких круглых таблеточек игрушки для елочки! Раскрасим разными цветами, приклеим, и будет нарядная елочка! – предложил Коля и с надеждой посмотрел на Николая.
Николай, покачав головой, улыбнулся. В детстве он был точно таким же – всегда любил придумывать что-то неожиданное и необычное. Он взял упаковку таблеток и спросил:
– Ты уверен, что мама не будет ругаться?
– Конечно. Она их выбросить собиралась, – заверил его Коля.
Николай высыпал в ладонь таблетки, отсчитал шесть штук и дал братьям по три:
– Хватит с вас, неугомонные. А то мало ли что – еще съедите.
Близнецы, взяв кисти, стали разукрашивать маленькие таблеточки, а оба Николая, большой и маленький, одевшись, отправились на улицу. Во дворе батюшка и матушка нарядили для детей большую ель, которая росла прямо напротив крыльца.
– Чтобы не рубить елочки каждый год, папа, когда переехал сюда, посадил ель, и она выросла! Теперь мы каждый год перед Рождеством наряжаем ее, – сказал Коля.
– Молодец твой папа, – ответил Николай, выбирая веточку: она должна быть одновременно крепкой и миниатюрной. – Вы, наверное, его Дедом Морозом наряжаете?
– Папу? Дедом Морозом? – не понял Коля.
– Ну да, с такой бородой, как у твоего папы, в самый раз быть Дедом Морозом, – ответил Николай с улыбкой, но, посмотрев на Колю, понял, что сказал какую-то несусветную глупость.
– Деда Мороза нет и не было. Это святитель Николай приносит всем подарки на Рождество, – терпеливо, как маленькому, объяснил ему Коля.
– Разве? – недоверчиво спросил Николай.
– Ну конечно, – убедительно ответил мальчик, – он вообще всегда всем любит делать подарки и творить всякие милости. Вы читали его житие?
– Не приходилось.
– Как же так? Это же ваш святой. Ну, так я дам вам почитать. У нас есть книжка для детей, с картинками, и для взрослых, в сборнике.
– Хорошо, почитаю. А теперь пойдем в дом.
Отряхнув с валенок снег, они вошли на крыльцо. Николай оглянулся. Ночь была словно сказочная – тихая и спокойная, при свете луны блестели ветки деревьев, покрытые инеем.
– Красиво, правда? – спросил Коля.
– Да, – ответил Николай. Он вспомнил детство, дедушку с бабушкой, и ему стало грустно.
Когда они вошли в дом, ребята уже покрасили таблетки и начали строить сарай.
– Что это вы так долго? – спросили близнецы хором.
– А как вас родители различают? – ответил вопросом на вопрос Николай.
– Да мы же совсем разные! – возмутились ребята.
– Это просто! Видите, у Бори справа на носу родинка? – спросил Коля.
– А, ну тогда понятно, – засмеялся Николай.
Минут пятнадцать они прикрепляли и «наряжали» маленькую елочку, после чего положили вокруг дома «сугробы» из ваты, и Николай показал мальчикам, как делать забор.
– Ну, справитесь сами, орлы? – спросил он и встал из-за стола.
– Легко! – ответил Глеб.
Николай похлопал его по плечу, встал и вышел на улицу покурить. Он уже был здесь несколько часов, а курить не хотелось – просто забыл про это.
– Странно, – прошептал он.
– Дядя Николай, вот я вам книжки принес – детскую и взрослую.
– А ну закрой дверь, а то простудишься! – сказал Николай и, потушив окурок, вошел в дом.
Вскоре совместными усилиями закончили делать забор. Николай увидел, что уже почти десять вечера, дети устали, и предложил им лечь спать.
– Нет, мы будем ждать папу! – сказал Борис.
– Мальчики, ждать папу и охранять ваши сны буду я – меня об этом попросила мама.
– Боря, Глеб, нам надо хорошо выспаться, а то некому будет помогать папе в алтаре. Ведь завтра Рождество! – упрекнул братьев Коля.
– Ой, точно. Ну, тогда мы пойдем. Спокойной ночи, дядя Николай! – ответили мальчики и пошли в спальню.
– Спокойной ночи. Не забудьте умыться, а то у вас все руки в краске и почему-то носы тоже. И ты, Коля, иди ложись, – сказал Николай.
– Ангела Хранителя! А вы почитайте обязательно книжки, – сказал мальчик и вышел из кухни, прикрыв рукой дверь.
Николай, которому делать все равно было нечего, открыл книгу, начал листать ее и наткнулся на закладку. Предусмотрительный Коля заложил ему житие святителя Николая Мирликийского – человека, жившего на земле около семнадцати столетий назад, чья икона висела в иконостасе деда вместе с Христом Спасителем и Божией Матерью.
Николай начал читать и неожиданно для себя увлекся и углубился в чтение до такой степени, что проникся всем сердцем к этому великому святому.
Он не знал, что в маленьком коридорчике, прямо за дверью, маленький Коля молил святителя Николая о том, «чтобы дядя Коля перестал быть безбожником». Через какое-то время мальчик закончил молиться и посмотрел в щелочку. Дядя Николай с интересом читал «Жития святых», и счастливый Коля отправился спать.
Житие святителя поразило Николая. Так просто и так естественно помочь отцу выдать замуж дочерей – почему никто, кроме него, не догадался об этом?
«Почему я ждал добра от Бога, а сам не делал его никогда?» – спросил сам себя Николай.
***
Отец Георгий тихо зашел в дом. Видимо, дети уже спали, потому что свет горел только на кухне. Он разулся, снял пальто, подрясник и вошел в кухню.
– Чье житие читаешь, боголюбец? – спросил отец Георгий Николая, видя, что тот читает «Жития святых».
Николай, подняв голову, ответил:
– Какой же я боголюбец? Вы же сами меня безбожником называли.
– Значит, ошибался, ведь один Бог – сердцеведец; тем более я вижу твой интерес к душеполезному чтению.
– Интересно, конечно, но в реальной жизни ведь так не бывает…
– Бывает, и каждый может в этом убедиться на практике, если с верою обратится в молитве к Богу, к святым.
– Однажды, давным-давно, я молился Богу, но Он меня не услышал…
– А о чем вы молились ему? – спросил отец Георгий, наливая воду в чайник.
– Когда жена была в больнице, я молился о том, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился, но вместо этого моя жена умерла.
– А почему ваша жена оказалась в больнице?
Николай открыл было рот, но задумался.
– Бог всегда слышит наши молитвы, но отвечает на них так, как лучше для нас, а не так, как мы желаем. Видите ли, мне знакома ваша история, – тихо произнес отец Георгий.
Николай удивленно посмотрел ему в глаза, и батюшка продолжил:
– После смерти вашей жены вы не общались ни с кем, даже с ее матерью. Но Зинаида, мать Нины, вашей покойной супруги, в последние годы жизни приходила ко мне в храм. Скончалась она три года назад, где-то перед Пасхой. Я принимал у нее исповедь, поэтому знаю вашу историю, Николай. Что я могу вам сказать… Понимаете, Господь никогда не забирает человека просто так. У каждого свой путь, длинный или короткий. Господь дает человеку уйти из мира только тогда, когда это лучше для его души. Кого-то Бог забирает молодым, сильным и здоровым, а кто-то, даже будучи больным и старым, продолжает жить.
Бывает так, что Бог забирает человека для того, чтобы в этом мире не умножалось зло. Смотрите: Бог давал вашей жене детей. Первого ребенка она убила абортом, когда ей было 17 лет, затем, практически через два-три месяца, последовала вторая беременность – вот таким нехитрым способом она пыталась выйти замуж за Иннокентия.
– Она любила его так же, как я любил ее, – сказал Николай.
– Нет-нет. Ни она, ни вы не любили. Разве любовь бесчинствует? Разве любовь ищет своего? Это не любовь, это была просто страсть. Помните слова апостола Павла о любви? «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13: 4–7). И вот Нине Бог дал второго ребенка от любимого, как она сама считала, человека. Но Нина снова не сдала экзамен любви – она убила и это дитя, когда отец ребенка и в этот раз тоже отказался жениться на ней. Как вы думаете Николай, какая душа у женщины, идущей на убийство своего, второго уже, ребенка? Конечно, злая, – сам себе ответил отец Георгий.
– Но она была еще молодая и ничего не понимала, – попытался заступиться за Нину Николай.
– Николай, не бывает такого, чтобы «ничего не понимала», потому что у всех нас есть совесть, и она не молчит, если человек помышляет о каком-то злом деле. Другое дело, если человек не желает слушать свою совесть – вот это уже страшно. А еще страшнее, когда он перестает слышать совесть – тогда он находится в серьезной беде. Кстати, мать Нины говорила, что никогда не толкала ее к аборту – напротив, она уговаривала дочь, чтобы та оставила внука. Но Нина никого слушать не хотела. Возможно, она думала, что мстит Иннокентию, убивая его детей, – не знаю, но ребенка она не родила и во второй раз. И здесь мы видим Божий Промысл: Нина, как рассказала ее мама, серьезно заболела после второго аборта, по-женски: сначала у нее было какое-то воспалительное заболевание половых органов, затем – гормональные нарушения, потом началась дисфункция яичников. Нина, молодая еще девушка, должна была бы, по идее, задуматься о своей жизни и о своем здоровье, но вместо этого она еще сильнее обозлилась на свою неудавшуюся жизнь – к сожалению, она не понимала, что единственная виновница всех неудач – это она сама. Как знать, быть может, ее возлюбленный вернулся бы к ней, если бы она родила их ребенка? С появлением ребенка сердце человека ведь становится мягче. Но Нина не дала шанса и Иннокентию… В результате оба несостоявшихся родителя стали вести еще более распутный и непотребный образ жизни, чем раньше, а Нина вдобавок еще и начала пить.
Через какое-то время Иннокентий решил жениться. Решил создать семью, завести детей. Кого он выбрал в жены, на роль матери своих детей? Конечно, не Нину. Почему? Потому что она – убийца его детей. Может быть, не явно, но на уровне подсознания, отдает себе мужчина в этом отчет или нет, хочет он того или нет, но все существо мужчины отторгает женщину, сделавшую от него аборт. К тому же Нина вела аморальный образ жизни: она пила и встречалась с другими мужчинами, а это, согласитесь, аргументы тоже не в ее пользу. И вот Иннокентий, видный и красивый парень, как рассказывала мать Нины, выбрал девушку не особо привлекательную, но скромную и обеспеченную, сделал ей предложение, и через полгода, а именно на 18-летие невесты, была запланирована свадьба. Нина же, узнав об этом, совсем потеряла разум. Она, по словам Зинаиды, бывшей свидетельницей этого безобразия, пыталась всячески помешать своему возлюбленному стать счастливым без нее. Но у Нины ничего не получалось – над ней только смеялись все, включая Иннокентия. Тогда Нина попыталась снова забеременеть, и ей, как ни странно, несмотря на все ее болезни после абортов, это удалось.
Бог дал ей еще одного ребенка, Он дал ей еще один шанс. Но вместо того чтобы образумиться, Нина продолжала пить, курить, гулять.
– Потому что Кеша не обращал на нее внимания, – вставил Николай.
– Нет, Николай. Нина продолжала пить и гулять, следуя своей злой воле. Причем здесь Кеша? Он что – заставлял ее пить, курить и блудить насильно?
– Нет…
– Ты ответил, что нет. И на аборты он ее не водил, ведь правильно?
Николай кивнул, и отец Георгий сказал:
– На последний аборт ее провожал ты. Ты всю жизнь считал себя жертвой, ты обиделся на Бога, но ты – не жертва, а соучастник. Но об этом после.
Вернемся к Нине. Она продолжала пить и гулять, вместо того чтобы превратиться в нормальную женщину, бросить все глупости и спокойно вынашивать ребенка. Может быть, она привлекла бы Иннокентия своей женственностью и мягкостью, свойственной будущим мамам. Если бы она изменилась – тогда, возможно, Кеша бы обратил наконец на нее свое внимание и стал бы воспринимать ее всерьез. Тем более что, как выяснилось впоследствии, жена Кеши оказалась бесплодной.
– Да, я знаю, детей у них так и не было, – кивнул Николай.
– Никому не известно, как отразятся на нашей жизни или на жизни близких наши поступки. Вот видишь: Иннокентий, отказавшись от своих детей, остался бездетным, несмотря на довольство и достаток.
А Нине в сложный период ее жизни Бог послал тебя – человека, готового жениться на ней и стать отцом ее ребенку. Но посмотри: Нина, обуреваемая страстями, никак не хотела успокоиться: замуж за тебя она выходила только для того, чтобы попытаться как-то повлиять на Кешу; а ребенка, которого ей чудом удалось зачать, потому что после второго аборта она стала, как говорили врачи, практически бесплодной, она намеревалась убить. Вообще то, что этот ребенок появился в ее жизни, – не иначе, как чудо, тем не менее Нина собиралась сделать третий аборт. Причем она намеревалась лишить жизни уже практически доношенного ребенка, с которым прожила несколько месяцев и к которому могла бы уже, по идее, привыкнуть, ведь его шевеления она ощущала под сердцем не один месяц. Заметь, что к ребенку, невинному, маленькому, беззащитному, ни сострадания, ни жалости Нина не испытывала – он для нее был, как ей казалось, ступенькой на пути к сердцу человека, чьей любви она добивалась. И она, использовав все рычаги давления на Кешу и не получив результата, все-таки убила ребенка, после чего умерла сама, так как ее жизнь более не имела смысла.
Видишь, Бог всеми способами останавливал Нину от распутства: Он подарил ей счастливую возможность стать матерью, затем появился ты, но она предпочла отдаться своему злому самодурству, разрывая в клочья свою жизнь. И, что страшно, не только свою жизнь, но и жизни тех людей, которым она была дорога: и твою жизнь, и жизнь ее матери, и жизни ее детей. Бог дал ей все, и самое главное: Он дал ей свободную волю, а она распорядилась своей жизнью так, как хотела. Видите, вы не смогли ее переубедить, и Бог не смог ее переубедить. Конечно, по-христиански ее очень жаль. За нее теперь можно только молиться, Николай. Она ушла из жизни потому, что получила от нее все, и даже больше.
Николай молчал, глядя на обложку книги, лежащей в его руках.
– Итак, ты все еще думаешь, что Бог тебя не услышал тогда? – спросил отец Георгий, глядя Николаю прямо в глаза.
– Наверное, услышал, – неуверенно ответил Николай.
– Конечно, услышал. Нина использовала все резервы, и она ушла из этого мира. Ушла для того, чтобы в мире не умножалось зло. Кстати, у твоей тещи, хоть она очень любила свою единственную дочь, претензий к Богу не было, – грустно сказал отец Георгий.
– А что Вы хотели сказать обо мне? – спросил Николай.
– О тебе? Ты поступил как негодяй.
– Но почему? Я ведь женился на ней и хотел растить ребенка, – возмутился было Николай, но услышал:
– Потому, что женился ты не по любви, а из-за страсти, и ребенка с ней за компанию пошел убивать ты, и никто другой. Ни ее мать, ни Иннокентий, а ты, – ответил батюшка.
– Но я ничего не мог сделать, ведь она все решила сама!
– Ты просто мог в этом не участвовать, – ответил священник, – и первое, что ты должен сделать, – это перестать жалеть себя. И ошибка Нины, и твоя в том, что и она, и ты всегда жалели себя. Себя, но не ближних. Она не жалела ни свою мать, ни своих детей, которых убивала. И ты не жалел людей, любивших тебя по-настоящему: бабушку и дедушку, которые тебя вырастили.
Николай вздрогнул.
– Да, – продолжил отец Георгий, – ты считаешь себя добрым человеком, а поступаешь как эгоистичный и безжалостный. Подумай над этим. Уже почти час ночи, пора спать. Спасибо, что пришел и помог нам. Замучили, наверное, тебя мои орлы?
– Нет, замечательные ребята, – улыбнулся Николай, вспомнив, как они строили домики из спичек.
– Спаси Господи, – облегченно вздохнул отец Георгий, втайне опасавшийся проделок Бориса и Глеба, – жду тебя завтра на всенощную.
Николай встал и положил книгу на стол.
– Нет, книгу возьми. Возьми и прочитай. Потом принесешь, – сказал отец Георгий, провожая его в прихожую.
– Спокойной ночи, – ответил Николай.
Он надел валенки, тулуп, взял книгу и вышел было на улицу, но, обернувшись, спросил отца Георгия, еще не успевшего закрыть за ним дверь:
– Почему раньше были святые, а сейчас, в наше время, святых нет?
– Святые есть всегда, их молитвами и существует мир. Святость – норма христианской жизни, Бог создал всех для святости, ведь святость – это уподобление Богу. Только не надо унывать, что ты не знаешь святых лично. Начни с себя. Кто тебе мешает стать святым? – подмигнул Николаю отец Георгий, закрывая дверь.
Николай, оставшись один, постоял еще несколько минут на дворе, задумчиво глядя на елку, и пошел к своему дому. Он так и не спросил у отца Георгия, кто у него родился – мальчик или девочка.
Придя домой, он вынул из старого растрескавшегося комода иконы дедушки и аккуратно протер их. После чего убрал с угловой полки, висевшей на кухне, чайный сервиз и вазу и расставил иконы так, как они стояли полвека назад, при дедушке.
***
Тем временем матушка Татьяна кормила новорожденную дочку. Роды прошли легко и быстро, осложнений не было, с ребенком тоже все было в порядке, и уже через час отец Георгий, поцеловав жену и дочь, поехал домой.
– Ты мой Рождественский подарок, вот старшие девочки обрадуются сестричке, – прошептала она, целуя малышку.
Татьяна в этот раз очень хотела девочку, и Бог подарил ей это счастье: она держала на руках свою дочь.
Матушка была очень счастлива, лишь одно ее печалило: сегодня с утра должна приехать Ксюша, и она, оставив с ней детей, собиралась съездить в райцентр за подарками для всех. Деньги давно были отложены, но не было времени: то одно, то другое.
– Сама виновата, что дети останутся без подарков, сама, – корила она себя еле слышно, держа на руках малышку.
Ведь Рождество уже сегодня, а домой она приедет только послезавтра. Попросить мужа съездить за подарками она не решилась, так как знала, что батюшка, голова которого была занята подготовкой к Рождеству, вряд ли найдет на это время, а если и найдет, то, скорее всего, купит не то, что нужно.
Она положила руку на грудь. Рядом с крестиком висел медальон с изображением Николая Чудотворца.
– Отче Николае, помоги, пусть детки не расстроятся из-за того, что не найдут подарков, пусть они забудут про них, пусть подождут, пока я вернусь, – попросила матушка.
***
Наступившее утро было ясным, солнечным и как будто сказочным: яркое солнце искрилось на ветках, покрытых льдом и инеем, сугробы тоже обледенели и блестели, небо было ярко-голубым, а медленно кружащийся снег тихо ложился ровным слоем, укутывая землю, и все вокруг было белым и прекрасным.
Час назад вернулись из Москвы Арина с Романом и детьми. Роман с Петей ушли в храм помогать отцу Георгию, а Арина с дочками пошла в дом батюшки, чтобы покормить детей и отправиться с ними на прогулку.
Вскоре все дети, накормленные и счастливые, играли в снежки возле церкви.
***
Николай, вышедший покурить, какое-то время наблюдал за ними со своего крыльца, а потом вернулся в дом и открыл один из ящиков бабушкиного комода.
Он вынул завернутые в старенькую наволочку любимые вещи бабушки: красивую фарфоровую шкатулку в форме яйца и медальон, лежащий в ней. Красивый, не утративший блеска, на золотой цепочке, он переливался на солнечном свете всеми цветами радуги. Внимательно рассмотрев его, он, удовлетворенно кивнув, убрал медальон обратно в шкатулку и положил ее на комод.
Затем Николай подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, и открыл дверцу. Он присел на корточки и долго искал что-то среди старых журналов, использованных батареек и прочего хлама. Наконец он вынул маленькую красную бархатную коробочку. Со временем, правда, она стала немного сероватой от пыли, но выглядела еще вполне прилично. С тяжелым вздохом он открыл ее. В коробочке, отделанной внутри когда-то белым, а теперь ставшим желтоватым шелком, лежало красивое золотое кольцо, обрамленное маленькими полудрагоценными камешками розоватого цвета – фианитами. Это кольцо предназначалось Нине. Николай купил его за несколько дней до свадьбы на свои последние сбережения. Он хотел сделать сюрприз: подарить его ей на день рождения, до которого она не дожила всего три дня… Николай зачем-то потер колечко о рукав своей рубашки и, убедившись, что оно блестит, убрал его обратно в коробочку и положил на комод рядом со шкатулкой.
Потом он открыл шкаф деда, где лежали его трофеи: кортик, сабля и военный бинокль, аккуратно вынул все это, протер тряпкой и тоже положил на комод.
Осталось придумать подарки для двоих малышей, но на этом фантазия Николая закончилась. От безысходности он, взяв спички и пачку сигарет, снова вышел на улицу.
Его изба стояла на пригорке, поэтому он хорошо видел и храм, казавшийся каким-то волшебным дворцом в розовом свете морозного дня, и маленький дворик священнической семьи, и большой двор бывших москвичей, а ныне – его односельчан, на котором копошилась куча малышей, весело возившихся в снегу. Старшие дети катались с деревянной горки, залитой льдом, и хохотали. Солнце уже начинало клониться к закату: день был по-зимнему коротким.
Николай долго любовался детьми, а потом посмотрел на скромный двор отца Георгия, на котором не было даже песочницы для малышей, и, бросив в снег окурок, быстро вошел в дом, даже не сняв телогрейку. Он зашел на кухню и вынул из шкафчика старую банку для круп, в которой хранились деньги – подрабатывая не лесопилке, он копил деньги на новую бензопилу. На ходу засовывая деньги в карман, он торопливо выскочил из дома, одел стоявшие у дверей лыжи и, едва прикрыв ворота, поехал на лесопилку к Александру.
Дорога была скользкой. Пока Николай добрался до Александра, он весь вспотел, устал и сильно волновался. Зашел он без стука. Вся семья друга, включая сына и невестку, сидела за столом, кроме Натальи, его жены – она хлопотала на кухне – и маленькой внучки, которая спала.
– Что случилось, Коля? – ошарашенно спросил Александр, глядя на покрасневшего от быстрой езды приятеля.
– Все нормально. У меня к тебе дело, пойдем, – отрывисто сказал Николай, теребя в руках шапку.
– Коля, да ты сядь, поешь! У меня уже все салаты к празднику готовы, – Наталья по-простецки схватила было его за руку, но Александр встал из-за стола, взял Николая за плечи и увел в соседнюю комнату.
– Что случилось-то? – повторил он свой вопрос.
– Ничего страшного. У тебя мужик работал, который детские качели и песочницы строил, где он?
– Чего? – не понял Александр.
– Ну, ты раньше, помнишь, лошадки, горки и качели детские продавал?
– Это те, что Иван делает? Да?
– Ну да, да! – обрадовано закивал Николай.
– А что тебе нужно-то? – удивился Александр.
– Вот, – Николай вынул деньги, на которые собирался купить бензопилу, – я бы купил что-нибудь для детей.
– Ты? Для каких детей? – ошалело посмотрел на него Александр.
– Не спрашивай, я потом объясню, веди, показывай, что есть, – попросил Николай.
– Ну… у меня кое-что лежит в будке, пойдем, открою, выберешь. А что тебе нужно?
– Да мне неважно! – рассердился Николай.
Александр было растерялся, но, подумав несколько секунд, предложил:
– Так давай я тебя лучше к Ивану и отведу – он подскажет, что и для какого возраста. У него все в сарае сложено, выбор больше, ведь не покупает никто, и я на реализацию давно не беру ничего, – сказал Александр и крикнул:
– Наташа! Я к Ивану ушел!
Иван жил на соседней улице. В его жарко натопленном доме пахло лаком и красками.
– Иван, я тебе покупателя привел! – крикнул с порога Александр.
Иван, вытирая руки о полотенце, вышел в прихожую. Это был мужчина лет 30–50. Николай его раньше видел, но общаться им не доводилось.
– Я слушаю. Что интересует? – спросил Иван.
Он чрезвычайно обрадовался покупателю, потому что деньги у них с женой, дочкой и маленькой внучкой кончились несколько дней назад, а до пенсии было еще далеко.
– Мне нужно что-нибудь интересное для детей. Мальчики. Вот такие маленькие, – Николай, отмерив рукой расстояние от пола до своего колена или чуть выше, посмотрел на Ивана.
– Это на год и на два? – спросил Иван и с интересом посмотрел на Николая.
Николай растерянно кивнул.
– Пойдем, – пригласил Иван.
Он накинул пуховик, открыл сарайчик, примыкающий к дому, и включил свет.
Зайдя внутрь, Николай увидел аккуратно сложенных друг на друга деревянных лошадок, красиво разукрашенных, какую-то конструкцию, напоминающую горку, и что-то похожее на небольшие разобранные качели ярко-голубого цвета.
– Это качели для улицы?
– Да. В избу не влезут, разве что в огромный коттедж с большими дверными проемами, – усмехнулся Иван.
– А на какой возраст? – поинтересовался Николай.
– Они лет до четырех-пяти, не больше. Видишь, со спинкой.
– А горка?
– Горка? Лет до семи. Но в идеале до пяти, потому что она невысокая, и детям после пяти лет на ней уж неинтересно, – честно ответил Иван.
– За сколько отдашь? – приступил к делу Николай.
– А сколько есть? – прищурился Иван.
– Ваня, ты друга-то моего не обирай, – засмеялся Александр, – назначай реальную цену.
– Давай всё за три тысячи, – предложил Иван.
– Договорились! – обрадовался Николай, не ожидавший такой удачи: он думал, что все обойдется дороже, и рассчитывал только на качели.
Иван тоже, в свою очередь, обрадовался, потому что горка стояла у него уже года два и никто ее не покупал, и предложил:
– А в придачу… в придачу могу тебе дать что-нибудь еще.
– А что еще есть? – с интересом огляделся Николай.
– Еще? Лошадки-качалки. Стульчики детские. Колыбелька.
– Колыбелька? Колыбельку возьму! – радостно воскликнул Николай, вспомнив об уехавшей в роддом Татьяне.
– Колыбель красивая, резная… может, добавишь пару сотен? – спросил Иван.
– Держи еще триста, – Николай протянул деньги.
– Спасибо, брат, – пожал Иван руку Николая, – забирай!
Николай растерянно огляделся и посмотрел на Александра.
Тот, глядя на него, тихо спросил:
– Куда тебе это все?
– В мою деревню. Зачем – не спрашивай.
– Отвезти тебя, что ли?
– Да, – ответил Николай, не глядя в глаза Александру.
– Ну, жди. Сейчас подъеду. Выносите пока во двор, – сказал Александр и вышел, с интересом подняв брови и качая головой.
Иван, зная Николая как одинокого мужчину, так и не решился спросить, для кого он купил горку, качели и колыбель. Вместе они вынесли все на улицу и погрузили в подъехавший вскоре джип Александра.
– Если не торопишься, может, заедем сначала ко мне: покормлю тебя? Наталья обалденные пироги напекла. Сын с невесткой внучку Лизоньку привезли, посмотришь – ты же ни разу ее еще не видел, – предложил Александр.
– Уже не тороплюсь, все проблемы на сегодня я уже решил. До половины двенадцатого я свободен. Но как же я за праздничный стол с пустыми руками? – спросил Николай, но Александр, махнув рукой, поморщился:
– Коля, прекрати.
Все-таки по настоянию Николая они зашли в маленький деревенский магазинчик и купили сладостей к чаю.
Сидя за столом со старыми знакомыми, Николай почувствовал, как откуда-то издалека возвращается давно забытое ощущение счастья и покоя.
Маленькая Лиза в белом платьице кружилась возле красиво наряженной елки.
– Сколько ей? – спросил Николай.
– Скоро два, – гордо ответил Александр.
– Пойдете сегодня в церковь? – спросил Николай и посмотрел поочередно на Наталью, ее невестку и сына. Александр в храм не ходил.
– Нет, Коля, мы завтра с утра пойдем и Лизоньку заодно причастим, – Наталья взяла девочку на руки и поцеловала ее.
– А я сегодня пойду, – ответил Николай. – Пойдешь со мной, Александр?
– Да делать мне, что ли, нечего, – махнул рукой Александр. Потом задумался и спросил:
– Все-таки что с тобой происходит?
– Ничего особенного. Задумался наконец о смысле жизни, – сказал Николай.
– Ну и в чем ее смысл? – спросил Александр.
– Смысл в том, что надо стать святым, – ответил Николай.
– Коля, да ты всегда был святым – в этом вся твоя проблема! Только святой мог жениться на Нине! – возмутился Александр.
– Нет, Саня. Я был эгоист и самодур, но никак не святой. А теперь вот стану святым, – уверенно ответил Николай.
Александр и Юра, его сын, захохотали, а Наталья, подперев кулаком щеку, сказала, глядя на Николая:
– А я думаю, что у него это получится!
Они еще долго сидели, смеялись, шутили и просто разговаривали, пока Николай не заметил, что уже начало двенадцатого. Спохватившись, он поторопил Александра, и друзья быстро сели в машину и поехали.
Через десять минут они въехали в деревню. Было темно, лишь свет полной луны серебрил дорогу. Николай посмотрел на храм: кажется, служба уже начиналась. И дети, и взрослые, видимо, были уже в храме: Николай увидел стоящие на церковном дворе санки и снегокаты.
– Александр, поможешь мне собрать качели? – спросил он.
– Ну, давай, – вздохнул Александр. – Где?
– Вот на этом дворе, – Николай махнул рукой в сторону дома священника.
Александр молча припарковал джип и вышел из машины. Оглядевшись, он предложил:
– Давай поставим ближе к яблоням – встанут устойчиво. Тут, у елки, на склоне, неудобно.
– Давай, – согласился Николай.
– Надо же, как чисто у них. Молодцы, снег вычищают, не запускают двор.
– Так семья большая; это мальчишки старшие чистят, – ответил Николай.
Горку они поставили быстро, а вскоре собрали и установили и качели. Во дворе сразу стало красиво и уютно.
– Ну ты даешь. Что, интересно, с тобой произошло? – тихо спросил Александр, впрочем не ожидая от друга ответа.
– Я же уже говорил, что решил стать святым, – ответил Николай и улыбнулся.
Александр, отряхивая руки, сказал:
– Ладно, поехал я. Возьми пакет, тебе Наташа передала. Там пироги и курица жареная.
– Может, пойдешь все-таки со мной в храм?
– Нет, не сейчас. Давай я завтра со своими поеду, а потом, если хочешь, к тебе зайдем?
– Договорились! Тогда до завтра. И спасибо тебе. И Наташе спасибо. Ну, бывай, – Николай протянул другу руку, тот пожал ее и сел в машину.
Вскоре джип Александра скрылся за поворотом в лес, а Николай заторопился домой: надо было успеть положить под елку остальные подарки.
Подойдя к дому, он встретил своего кота, который обиженно замурлыкал: он не привык к тому, чтобы хозяин уходил так надолго. Николай погладил кота, затем подошел к комоду, еще раз просмотрел подарки, потом отрезал несколько кусков бумаги от оставшегося рулона обоев, который оказался лишним, когда Николай два года назад делал ремонт в комнате, и написал на каждом куске бумаги имя ребенка, которому предназначался подарок. Потом он взял веревочку, разрезал ее и привязал свои самодельные открытки к подаркам. Кате досталась шкатулка-яйцо с медальоном, Ксюше – красная бархатная коробочка с колечком, Борису – сабля, Глебу – кортик, а Коле – бинокль. Долго думал Николай, кому из малышей подарить горку, а кому – качели, и в конце концов понял, что он забыл их имена. Тогда он решил, что взрослые все поймут, и горку с качелями можно оставить как есть, не подписывая, а колыбель просто поставить под елку, ведь и без слов ясно, кому она предназначается.
Наконец, когда подарки аккуратно лежали под елкой, Николай отправился в храм. Подходя к нему, он услышал тихое пение.
– Дядя Николай, с Рождеством! – поздравила его Катюша.
– С Рождеством! – откликнулся он.
В храме оказалось много людей, и Николай удивился и обрадовался: ему казалось, что он один решил пойти в церковь в эту сказочную ночь.
Неожиданно он понял, что стоит у той самой колонны, возле которой он стоял с бабушкой много лет назад, и воспоминания детства нахлынули на него.
Будто бы не было этой бессмысленно прожитой жизни. И даже иконы вроде бы те же. Красивый резной иконостас блестел новой позолотой. Горели все лампады. А вот росписи на стенах и потолке, кажется, немного потемнели, и ворота алтаря другие. Окна, видно, тоже меняли, и ковровые дорожки совсем новые.
Свет свечей, запах ладана и еловых веток, голоса поющих – все было пронизано радостью, любовью и покоем. Даже дети, которые сегодня днем шумно играли на улице, вели себя на удивление тихо.
На какую-то долю секунды Николаю показалось, что он снова стал ребенком и где-то рядом его любимая бабушка. Он улыбнулся и увидел Колю, одетого в стихарь, с записками в руках.
– Привет, Коля! С Рождеством! – поздравил Николай мальчика
– С праздником! – ответил Коля и побежал подавать кадило.
Потом он увидел Бориса и Глеба в сверкающих белоснежных стихарях, выходивших из алтаря с большими зажженными свечами. За ними шел отец Георгий, держа в руках Чашу.
Последний раз Николай подходил к причастию, когда ему было лет 12. Он с сожалением вздохнул и решил исповедоваться и причаститься в ближайшее время.
Николай поздоровался с Ксенией – невысокой девушкой с длинной толстой косой. Она сидела на скамье, рядом с ней стояла коляска, в которой спал один из малышей. Другой мальчик, самый маленький, спал у нее на руках.
Дети Романа и Арины тоже были здесь. Николай поздоровался и с ними.
Служба уже подходила к концу, вскоре должно было начаться причастие. Дети, видимо, уже хотели спать: они то и дело присаживались на стулья, скамейки и без конца зевали. Наконец громовой голос отца Георгия разорвал тишину:
– Со страхом Божиим и верою приступите…
Дети причастились, и Арина позвала их – пора было вести всех домой и укладывать спать. Она начала одевать мальчикам шапки, а девочкам повязывать шарфы и застегивать куртки. Увидев Николая, она сначала не узнала его, потом удивленно кивнула и улыбнулась ему:
– С Рождеством вас!
– С Рождеством, – ответил Николай и улыбнулся в ответ.
Арина, Ксюша, Борис с Глебом и остальные дети вышли из церкви и направились к дому. Николай, решив понаблюдать за ними, вышел из храма и скрылся в тени деревьев, желая остаться незамеченным. Горку и качели, судя по удивленным возгласам, они заметили сразу. Через несколько минут радостное улюлюканье сменилось восторженными криками: видимо, мальчишки нашли свои подарки, а потом Николай услышал, как завизжали от счастья девочки, и понял, что подарки всем пришлись по вкусу. Он засмеялся от радости и внезапно нахлынувшего откуда-то изнутри счастья.
– Спасибо Тебе, Господи, – прошептал он, подняв глаза к небу.
***
Два дня спустя семья отца Георгия садилась обедать. Все были в сборе, и даже маленькая Серафима лежала в новой колыбельке, стоящей около стола.
– Какая чудная колыбель, – в который раз порадовалась матушка, – легкая и компактная, можно везде носить за собой, места много не занимает, и ребенку в ней удобно!
Катюша тоже вспомнила о своем подарке:
– А почему моим подарком оказалось яичко? Ведь яйца дарят на Пасху, а сейчас только Рождество?
– Хотя яйца дарят только на Пасху, вся христианская жизнь пронизана пасхальной радостью. Это яичко тебе подарено для того, чтобы ты всегда имела в душе эту радость, – ответил отец Георгий.
Катя посмотрела на него и задумалась.
– И кулончик с сердечком очень, очень красивый! Я как раз хотела такой! – улыбнулась Катя.
– Самый лучший подарок у меня, – уверенно сказал Глеб.
– Нет. Лучше моего кортика нет ничего, – так же уверенно ответил Борис.
– Пап, может, отдашь нам наши подарки? – попросил Глеб.
– Ну нет! – ответил отец Георгий. – Только после того, как вы научитесь себя вести как взрослые. А пока буду доставать время от времени: играйте, но только при мне.
– А у Ксюши колечко тоже очень красивое, – сказала Катя.
Ксения посмотрела на средний палец, на который было надето колечко, и счастливо улыбнулась: она давно мечтала о таком вот маленьком колечке, усыпанном блестящими камешками, но, конечно, не смела просить родителей купить ей такой дорогой подарок.
– И Сережа с Сеней тоже рады, – сказала она. – Весь день вчера играли. Откуда же все это взялось? Папа был в храме, мама в роддоме, тетя Арина из церкви тоже не выходила. Это просто чудо!
– Самое большое чудо происходит в сердце человека, когда он примиряется с Богом! – сказал отец Георгий.
Елена Живова
19 декабря 2012 года
После произошедшего с ним Николай, который и так был неразговорчив, превратился в молчуна и отшельника. Люди стали сторониться его, он их – тоже.
С тех пор прошло много лет, некоторые односельчане, в основном его ровесники, разъехались, многие уже умерли, дома их оказались брошены и никому не нужны, но старая церковь, в которую его водили дед с бабушкой, по-прежнему стояла на пригорке, глядя широкими окнами на все стороны света.
Николай так и остался в домике деда, тихо и бесцельно проживая свою неудавшуюся жизнь, вспоминая ту, которая сделала его самым счастливым на несколько мгновений и самым несчастным на всю оставшуюся жизнь. Жил он натуральным хозяйством: весной и летом работал на огороде и в поле с утра до ночи, а зимой в основном отдыхал, лишь иногда уходил на заработки в соседнюю древнюю – ту самую, где когда-то жила Нина, к своему однокласснику Александру, ныне хозяину лесопилки, с которым продолжал дружить еще со школы. Это, пожалуй, был единственный человек, с которым он общался. Николай никогда не пил: вид бутылок и запах алкоголя вызывали у него омерзение, напоминая семью Дятловых и Нину, вернее, то, во что она превратилась, когда начала пить.
Дружелюбный священник, появившийся лет пятнадцать назад в их деревне с молодой женой и маленькой дочкой, чрезвычайно раздражал его: Николай не понимал, зачем тот пытается общаться с ним и для чего при встрече всегда приглашает на службу в храм или даже к ним в гости на чай.
Николай обиделся на Бога, ведь Он забрал его Нину, его любимую, его единственную и неповторимую, прекрасную, как сама осень. Через два месяца после смерти деда он убрал в сундук его любимые иконы, которые, как ему казалось, смотрели на него, Николая, с немым укором. Одна из них, с изображением седого старика с добрым, но каким-то пронзительным взглядом, и была иконой Николая Чудотворца – его святого.
***
Тем временем старенькая «Нива» подъезжала к роддому.
– Как ты? – спросил отец Георгий жену, пытавшуюся дремать в перерывах между схватками.
– Нормально… – ответила матушка, изо всех сил потирая низ живота.
– Потерпи… Слава Богу, почти приехали. Кстати, как там дети? С кем они? – вспомнил батюшка и посмотрел на жену.
– С соседом… а-а-а… снова схватка… – застонала матушка.
– Что?! – закричал отец Георгий. – С этим безбожником?? Да как ты могла…
– Георгий, скорее… кажется, уже начинаются потуги…
Отец Георгий, покачав головой, изо всех сил нажал на педаль газа. Они были уже совсем рядом: в конце улицы светились окна роддома.
***
– Включи настольную лампу, а то света мало, – попросил Глеба Борис.
– Дядя Николай! Готово. Пора крышу делать, – услышал Николай голос одного из близнецов, вырвавший его из трясины воспоминаний.
– Есть у вас картон? – спросил Николай. – Можно старую ненужную коробку из-под обуви или спичечные коробки.
Он всю жизнь помнил того малыша, живущего в животе Нины, и скучал по нему. Он точно знал, какого бы уже он был возраста, и часто пытался представить себе его внешность. Тогда, давным-давно, ему казалось, что он и ребенок уже подружились. Но они с Ниной не дали ему родиться. Николай хоть поздно, но отчетливо осознал, что в случившемся была доля и его вины, ведь именно он повез Нину убивать ребенка, он не удержал ее, не смог…
– Вот картон, – сказал Коля, прервавший снова нахлынувшие было воспоминания Николая, и протянул пустую коробку из-под игрушечного самолета.
– Давай, – ответил Николай и ловко вырезал две одинаковые крыши, после чего, намазав их клеем, приклеил к каждой конструкции.
– Ух, ты! Настоящие домики! – обрадовался Борис.
– Да, только малюсенькие, – сказал Глеб.
– А теперь несите гуашь и кисточку потолще, – попросил Николай.
– Сейчас, – сказал Коля и кинулся в комнату.
Через минуту он вернулся с коробкой красок и кисточкой:
– Катя спит вместе с Сеней. Уснула, – тихо сказал он.
– Ну и пусть спят. У Сеньки кровать большая, полуторная. Не будем ее будить, – решил Глеб.
– А если Сережка ночью проснется? – спросил Коля.
– Ну, давай ты или я ляжем с Сережкой в комнате, пока папа не вернулся, – предложил Глеб.
– Хорошо. Тогда я лягу с Сережей, – ответил Коля.
Николай тем временем покрасил коричневой краской один из домиков, а крышу сделал темно-красной.
– Здорово! Это Борькин дом, а мой пусть будет с зеленой крышей, – воскликнул Глеб.
– Ничего себе! У вас целая усадьба получается, как у тети Арины и дяди Романа, – с восхищением сказал Коля, разглядывая своими огромными серыми глазами постройки на бывшей разделочной доске.
– А мы сейчас еще туалет построим и сарайчик. А потом – забор! – предложил Николай, и дети радостно засмеялись.
– И подарите все это папе с мамой на Рождество, да? – спросил Коля, который давно приготовил родителям подарки, но знал, что старшие братья о подарках для родителей не позаботились.
– Да, Глеб, точно! Давай подарим!
– Давай, – вторил брату Боря, – только надо елочку сделать!
– А из чего делать будете? Из спичек? – спросил Коля.
– Нет, елочка пусть будет настоящая! Мы возьмем самую маленькую еловую веточку и прикрепим на доску. А снег давайте сделаем из ваты, – предложил Николай.
– Давайте! У мамы в аптечке полно ваты, – сказал Коля и убежал за ватой.
Вернувшись, он протянул Николаю полпачки ваты и маленький пузырек.
– «Курантил», – прочитал Николай. – Зачем ты принес мне лекарство?
– Это маме дали в поликлинике, а она не пила – сказала, что и без него хорошо себя чувствует, и тетя Арина ей говорила, что там такого навыписывают, что для ребеночка вредно, поэтому маме это лекарство не нужно, – объяснил Коля.
– Ну давай его сюда, попробуем, – с интересом сказал Глеб.
– Ты что?! Нельзя! Это же ле-кар-ство! – строго сказал Коля.
– Тогда зачем ты его притащил? – спросил Глеб.
– Давайте сделаем из этих маленьких круглых таблеточек игрушки для елочки! Раскрасим разными цветами, приклеим, и будет нарядная елочка! – предложил Коля и с надеждой посмотрел на Николая.
Николай, покачав головой, улыбнулся. В детстве он был точно таким же – всегда любил придумывать что-то неожиданное и необычное. Он взял упаковку таблеток и спросил:
– Ты уверен, что мама не будет ругаться?
– Конечно. Она их выбросить собиралась, – заверил его Коля.
Николай высыпал в ладонь таблетки, отсчитал шесть штук и дал братьям по три:
– Хватит с вас, неугомонные. А то мало ли что – еще съедите.
Близнецы, взяв кисти, стали разукрашивать маленькие таблеточки, а оба Николая, большой и маленький, одевшись, отправились на улицу. Во дворе батюшка и матушка нарядили для детей большую ель, которая росла прямо напротив крыльца.
– Чтобы не рубить елочки каждый год, папа, когда переехал сюда, посадил ель, и она выросла! Теперь мы каждый год перед Рождеством наряжаем ее, – сказал Коля.
– Молодец твой папа, – ответил Николай, выбирая веточку: она должна быть одновременно крепкой и миниатюрной. – Вы, наверное, его Дедом Морозом наряжаете?
– Папу? Дедом Морозом? – не понял Коля.
– Ну да, с такой бородой, как у твоего папы, в самый раз быть Дедом Морозом, – ответил Николай с улыбкой, но, посмотрев на Колю, понял, что сказал какую-то несусветную глупость.
– Деда Мороза нет и не было. Это святитель Николай приносит всем подарки на Рождество, – терпеливо, как маленькому, объяснил ему Коля.
– Разве? – недоверчиво спросил Николай.
– Ну конечно, – убедительно ответил мальчик, – он вообще всегда всем любит делать подарки и творить всякие милости. Вы читали его житие?
– Не приходилось.
– Как же так? Это же ваш святой. Ну, так я дам вам почитать. У нас есть книжка для детей, с картинками, и для взрослых, в сборнике.
– Хорошо, почитаю. А теперь пойдем в дом.
Отряхнув с валенок снег, они вошли на крыльцо. Николай оглянулся. Ночь была словно сказочная – тихая и спокойная, при свете луны блестели ветки деревьев, покрытые инеем.
– Красиво, правда? – спросил Коля.
– Да, – ответил Николай. Он вспомнил детство, дедушку с бабушкой, и ему стало грустно.
Когда они вошли в дом, ребята уже покрасили таблетки и начали строить сарай.
– Что это вы так долго? – спросили близнецы хором.
– А как вас родители различают? – ответил вопросом на вопрос Николай.
– Да мы же совсем разные! – возмутились ребята.
– Это просто! Видите, у Бори справа на носу родинка? – спросил Коля.
– А, ну тогда понятно, – засмеялся Николай.
Минут пятнадцать они прикрепляли и «наряжали» маленькую елочку, после чего положили вокруг дома «сугробы» из ваты, и Николай показал мальчикам, как делать забор.
– Ну, справитесь сами, орлы? – спросил он и встал из-за стола.
– Легко! – ответил Глеб.
Николай похлопал его по плечу, встал и вышел на улицу покурить. Он уже был здесь несколько часов, а курить не хотелось – просто забыл про это.
– Странно, – прошептал он.
– Дядя Николай, вот я вам книжки принес – детскую и взрослую.
– А ну закрой дверь, а то простудишься! – сказал Николай и, потушив окурок, вошел в дом.
Вскоре совместными усилиями закончили делать забор. Николай увидел, что уже почти десять вечера, дети устали, и предложил им лечь спать.
– Нет, мы будем ждать папу! – сказал Борис.
– Мальчики, ждать папу и охранять ваши сны буду я – меня об этом попросила мама.
– Боря, Глеб, нам надо хорошо выспаться, а то некому будет помогать папе в алтаре. Ведь завтра Рождество! – упрекнул братьев Коля.
– Ой, точно. Ну, тогда мы пойдем. Спокойной ночи, дядя Николай! – ответили мальчики и пошли в спальню.
– Спокойной ночи. Не забудьте умыться, а то у вас все руки в краске и почему-то носы тоже. И ты, Коля, иди ложись, – сказал Николай.
– Ангела Хранителя! А вы почитайте обязательно книжки, – сказал мальчик и вышел из кухни, прикрыв рукой дверь.
Николай, которому делать все равно было нечего, открыл книгу, начал листать ее и наткнулся на закладку. Предусмотрительный Коля заложил ему житие святителя Николая Мирликийского – человека, жившего на земле около семнадцати столетий назад, чья икона висела в иконостасе деда вместе с Христом Спасителем и Божией Матерью.
Николай начал читать и неожиданно для себя увлекся и углубился в чтение до такой степени, что проникся всем сердцем к этому великому святому.
Он не знал, что в маленьком коридорчике, прямо за дверью, маленький Коля молил святителя Николая о том, «чтобы дядя Коля перестал быть безбожником». Через какое-то время мальчик закончил молиться и посмотрел в щелочку. Дядя Николай с интересом читал «Жития святых», и счастливый Коля отправился спать.
Житие святителя поразило Николая. Так просто и так естественно помочь отцу выдать замуж дочерей – почему никто, кроме него, не догадался об этом?
«Почему я ждал добра от Бога, а сам не делал его никогда?» – спросил сам себя Николай.
***
Отец Георгий тихо зашел в дом. Видимо, дети уже спали, потому что свет горел только на кухне. Он разулся, снял пальто, подрясник и вошел в кухню.
– Чье житие читаешь, боголюбец? – спросил отец Георгий Николая, видя, что тот читает «Жития святых».
Николай, подняв голову, ответил:
– Какой же я боголюбец? Вы же сами меня безбожником называли.
– Значит, ошибался, ведь один Бог – сердцеведец; тем более я вижу твой интерес к душеполезному чтению.
– Интересно, конечно, но в реальной жизни ведь так не бывает…
– Бывает, и каждый может в этом убедиться на практике, если с верою обратится в молитве к Богу, к святым.
– Однажды, давным-давно, я молился Богу, но Он меня не услышал…
– А о чем вы молились ему? – спросил отец Георгий, наливая воду в чайник.
– Когда жена была в больнице, я молился о том, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился, но вместо этого моя жена умерла.
– А почему ваша жена оказалась в больнице?
Николай открыл было рот, но задумался.
– Бог всегда слышит наши молитвы, но отвечает на них так, как лучше для нас, а не так, как мы желаем. Видите ли, мне знакома ваша история, – тихо произнес отец Георгий.
Николай удивленно посмотрел ему в глаза, и батюшка продолжил:
– После смерти вашей жены вы не общались ни с кем, даже с ее матерью. Но Зинаида, мать Нины, вашей покойной супруги, в последние годы жизни приходила ко мне в храм. Скончалась она три года назад, где-то перед Пасхой. Я принимал у нее исповедь, поэтому знаю вашу историю, Николай. Что я могу вам сказать… Понимаете, Господь никогда не забирает человека просто так. У каждого свой путь, длинный или короткий. Господь дает человеку уйти из мира только тогда, когда это лучше для его души. Кого-то Бог забирает молодым, сильным и здоровым, а кто-то, даже будучи больным и старым, продолжает жить.
Бывает так, что Бог забирает человека для того, чтобы в этом мире не умножалось зло. Смотрите: Бог давал вашей жене детей. Первого ребенка она убила абортом, когда ей было 17 лет, затем, практически через два-три месяца, последовала вторая беременность – вот таким нехитрым способом она пыталась выйти замуж за Иннокентия.
– Она любила его так же, как я любил ее, – сказал Николай.
– Нет-нет. Ни она, ни вы не любили. Разве любовь бесчинствует? Разве любовь ищет своего? Это не любовь, это была просто страсть. Помните слова апостола Павла о любви? «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13: 4–7). И вот Нине Бог дал второго ребенка от любимого, как она сама считала, человека. Но Нина снова не сдала экзамен любви – она убила и это дитя, когда отец ребенка и в этот раз тоже отказался жениться на ней. Как вы думаете Николай, какая душа у женщины, идущей на убийство своего, второго уже, ребенка? Конечно, злая, – сам себе ответил отец Георгий.
– Но она была еще молодая и ничего не понимала, – попытался заступиться за Нину Николай.
– Николай, не бывает такого, чтобы «ничего не понимала», потому что у всех нас есть совесть, и она не молчит, если человек помышляет о каком-то злом деле. Другое дело, если человек не желает слушать свою совесть – вот это уже страшно. А еще страшнее, когда он перестает слышать совесть – тогда он находится в серьезной беде. Кстати, мать Нины говорила, что никогда не толкала ее к аборту – напротив, она уговаривала дочь, чтобы та оставила внука. Но Нина никого слушать не хотела. Возможно, она думала, что мстит Иннокентию, убивая его детей, – не знаю, но ребенка она не родила и во второй раз. И здесь мы видим Божий Промысл: Нина, как рассказала ее мама, серьезно заболела после второго аборта, по-женски: сначала у нее было какое-то воспалительное заболевание половых органов, затем – гормональные нарушения, потом началась дисфункция яичников. Нина, молодая еще девушка, должна была бы, по идее, задуматься о своей жизни и о своем здоровье, но вместо этого она еще сильнее обозлилась на свою неудавшуюся жизнь – к сожалению, она не понимала, что единственная виновница всех неудач – это она сама. Как знать, быть может, ее возлюбленный вернулся бы к ней, если бы она родила их ребенка? С появлением ребенка сердце человека ведь становится мягче. Но Нина не дала шанса и Иннокентию… В результате оба несостоявшихся родителя стали вести еще более распутный и непотребный образ жизни, чем раньше, а Нина вдобавок еще и начала пить.
Через какое-то время Иннокентий решил жениться. Решил создать семью, завести детей. Кого он выбрал в жены, на роль матери своих детей? Конечно, не Нину. Почему? Потому что она – убийца его детей. Может быть, не явно, но на уровне подсознания, отдает себе мужчина в этом отчет или нет, хочет он того или нет, но все существо мужчины отторгает женщину, сделавшую от него аборт. К тому же Нина вела аморальный образ жизни: она пила и встречалась с другими мужчинами, а это, согласитесь, аргументы тоже не в ее пользу. И вот Иннокентий, видный и красивый парень, как рассказывала мать Нины, выбрал девушку не особо привлекательную, но скромную и обеспеченную, сделал ей предложение, и через полгода, а именно на 18-летие невесты, была запланирована свадьба. Нина же, узнав об этом, совсем потеряла разум. Она, по словам Зинаиды, бывшей свидетельницей этого безобразия, пыталась всячески помешать своему возлюбленному стать счастливым без нее. Но у Нины ничего не получалось – над ней только смеялись все, включая Иннокентия. Тогда Нина попыталась снова забеременеть, и ей, как ни странно, несмотря на все ее болезни после абортов, это удалось.
Бог дал ей еще одного ребенка, Он дал ей еще один шанс. Но вместо того чтобы образумиться, Нина продолжала пить, курить, гулять.
– Потому что Кеша не обращал на нее внимания, – вставил Николай.
– Нет, Николай. Нина продолжала пить и гулять, следуя своей злой воле. Причем здесь Кеша? Он что – заставлял ее пить, курить и блудить насильно?
– Нет…
– Ты ответил, что нет. И на аборты он ее не водил, ведь правильно?
Николай кивнул, и отец Георгий сказал:
– На последний аборт ее провожал ты. Ты всю жизнь считал себя жертвой, ты обиделся на Бога, но ты – не жертва, а соучастник. Но об этом после.
Вернемся к Нине. Она продолжала пить и гулять, вместо того чтобы превратиться в нормальную женщину, бросить все глупости и спокойно вынашивать ребенка. Может быть, она привлекла бы Иннокентия своей женственностью и мягкостью, свойственной будущим мамам. Если бы она изменилась – тогда, возможно, Кеша бы обратил наконец на нее свое внимание и стал бы воспринимать ее всерьез. Тем более что, как выяснилось впоследствии, жена Кеши оказалась бесплодной.
– Да, я знаю, детей у них так и не было, – кивнул Николай.
– Никому не известно, как отразятся на нашей жизни или на жизни близких наши поступки. Вот видишь: Иннокентий, отказавшись от своих детей, остался бездетным, несмотря на довольство и достаток.
А Нине в сложный период ее жизни Бог послал тебя – человека, готового жениться на ней и стать отцом ее ребенку. Но посмотри: Нина, обуреваемая страстями, никак не хотела успокоиться: замуж за тебя она выходила только для того, чтобы попытаться как-то повлиять на Кешу; а ребенка, которого ей чудом удалось зачать, потому что после второго аборта она стала, как говорили врачи, практически бесплодной, она намеревалась убить. Вообще то, что этот ребенок появился в ее жизни, – не иначе, как чудо, тем не менее Нина собиралась сделать третий аборт. Причем она намеревалась лишить жизни уже практически доношенного ребенка, с которым прожила несколько месяцев и к которому могла бы уже, по идее, привыкнуть, ведь его шевеления она ощущала под сердцем не один месяц. Заметь, что к ребенку, невинному, маленькому, беззащитному, ни сострадания, ни жалости Нина не испытывала – он для нее был, как ей казалось, ступенькой на пути к сердцу человека, чьей любви она добивалась. И она, использовав все рычаги давления на Кешу и не получив результата, все-таки убила ребенка, после чего умерла сама, так как ее жизнь более не имела смысла.
Видишь, Бог всеми способами останавливал Нину от распутства: Он подарил ей счастливую возможность стать матерью, затем появился ты, но она предпочла отдаться своему злому самодурству, разрывая в клочья свою жизнь. И, что страшно, не только свою жизнь, но и жизни тех людей, которым она была дорога: и твою жизнь, и жизнь ее матери, и жизни ее детей. Бог дал ей все, и самое главное: Он дал ей свободную волю, а она распорядилась своей жизнью так, как хотела. Видите, вы не смогли ее переубедить, и Бог не смог ее переубедить. Конечно, по-христиански ее очень жаль. За нее теперь можно только молиться, Николай. Она ушла из жизни потому, что получила от нее все, и даже больше.
Николай молчал, глядя на обложку книги, лежащей в его руках.
– Итак, ты все еще думаешь, что Бог тебя не услышал тогда? – спросил отец Георгий, глядя Николаю прямо в глаза.
– Наверное, услышал, – неуверенно ответил Николай.
– Конечно, услышал. Нина использовала все резервы, и она ушла из этого мира. Ушла для того, чтобы в мире не умножалось зло. Кстати, у твоей тещи, хоть она очень любила свою единственную дочь, претензий к Богу не было, – грустно сказал отец Георгий.
– А что Вы хотели сказать обо мне? – спросил Николай.
– О тебе? Ты поступил как негодяй.
– Но почему? Я ведь женился на ней и хотел растить ребенка, – возмутился было Николай, но услышал:
– Потому, что женился ты не по любви, а из-за страсти, и ребенка с ней за компанию пошел убивать ты, и никто другой. Ни ее мать, ни Иннокентий, а ты, – ответил батюшка.
– Но я ничего не мог сделать, ведь она все решила сама!
– Ты просто мог в этом не участвовать, – ответил священник, – и первое, что ты должен сделать, – это перестать жалеть себя. И ошибка Нины, и твоя в том, что и она, и ты всегда жалели себя. Себя, но не ближних. Она не жалела ни свою мать, ни своих детей, которых убивала. И ты не жалел людей, любивших тебя по-настоящему: бабушку и дедушку, которые тебя вырастили.
Николай вздрогнул.
– Да, – продолжил отец Георгий, – ты считаешь себя добрым человеком, а поступаешь как эгоистичный и безжалостный. Подумай над этим. Уже почти час ночи, пора спать. Спасибо, что пришел и помог нам. Замучили, наверное, тебя мои орлы?
– Нет, замечательные ребята, – улыбнулся Николай, вспомнив, как они строили домики из спичек.
– Спаси Господи, – облегченно вздохнул отец Георгий, втайне опасавшийся проделок Бориса и Глеба, – жду тебя завтра на всенощную.
Николай встал и положил книгу на стол.
– Нет, книгу возьми. Возьми и прочитай. Потом принесешь, – сказал отец Георгий, провожая его в прихожую.
– Спокойной ночи, – ответил Николай.
Он надел валенки, тулуп, взял книгу и вышел было на улицу, но, обернувшись, спросил отца Георгия, еще не успевшего закрыть за ним дверь:
– Почему раньше были святые, а сейчас, в наше время, святых нет?
– Святые есть всегда, их молитвами и существует мир. Святость – норма христианской жизни, Бог создал всех для святости, ведь святость – это уподобление Богу. Только не надо унывать, что ты не знаешь святых лично. Начни с себя. Кто тебе мешает стать святым? – подмигнул Николаю отец Георгий, закрывая дверь.
Николай, оставшись один, постоял еще несколько минут на дворе, задумчиво глядя на елку, и пошел к своему дому. Он так и не спросил у отца Георгия, кто у него родился – мальчик или девочка.
Придя домой, он вынул из старого растрескавшегося комода иконы дедушки и аккуратно протер их. После чего убрал с угловой полки, висевшей на кухне, чайный сервиз и вазу и расставил иконы так, как они стояли полвека назад, при дедушке.
***
Тем временем матушка Татьяна кормила новорожденную дочку. Роды прошли легко и быстро, осложнений не было, с ребенком тоже все было в порядке, и уже через час отец Георгий, поцеловав жену и дочь, поехал домой.
– Ты мой Рождественский подарок, вот старшие девочки обрадуются сестричке, – прошептала она, целуя малышку.
Татьяна в этот раз очень хотела девочку, и Бог подарил ей это счастье: она держала на руках свою дочь.
Матушка была очень счастлива, лишь одно ее печалило: сегодня с утра должна приехать Ксюша, и она, оставив с ней детей, собиралась съездить в райцентр за подарками для всех. Деньги давно были отложены, но не было времени: то одно, то другое.
– Сама виновата, что дети останутся без подарков, сама, – корила она себя еле слышно, держа на руках малышку.
Ведь Рождество уже сегодня, а домой она приедет только послезавтра. Попросить мужа съездить за подарками она не решилась, так как знала, что батюшка, голова которого была занята подготовкой к Рождеству, вряд ли найдет на это время, а если и найдет, то, скорее всего, купит не то, что нужно.
Она положила руку на грудь. Рядом с крестиком висел медальон с изображением Николая Чудотворца.
– Отче Николае, помоги, пусть детки не расстроятся из-за того, что не найдут подарков, пусть они забудут про них, пусть подождут, пока я вернусь, – попросила матушка.
***
Наступившее утро было ясным, солнечным и как будто сказочным: яркое солнце искрилось на ветках, покрытых льдом и инеем, сугробы тоже обледенели и блестели, небо было ярко-голубым, а медленно кружащийся снег тихо ложился ровным слоем, укутывая землю, и все вокруг было белым и прекрасным.
Час назад вернулись из Москвы Арина с Романом и детьми. Роман с Петей ушли в храм помогать отцу Георгию, а Арина с дочками пошла в дом батюшки, чтобы покормить детей и отправиться с ними на прогулку.
Вскоре все дети, накормленные и счастливые, играли в снежки возле церкви.
***
Николай, вышедший покурить, какое-то время наблюдал за ними со своего крыльца, а потом вернулся в дом и открыл один из ящиков бабушкиного комода.
Он вынул завернутые в старенькую наволочку любимые вещи бабушки: красивую фарфоровую шкатулку в форме яйца и медальон, лежащий в ней. Красивый, не утративший блеска, на золотой цепочке, он переливался на солнечном свете всеми цветами радуги. Внимательно рассмотрев его, он, удовлетворенно кивнув, убрал медальон обратно в шкатулку и положил ее на комод.
Затем Николай подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, и открыл дверцу. Он присел на корточки и долго искал что-то среди старых журналов, использованных батареек и прочего хлама. Наконец он вынул маленькую красную бархатную коробочку. Со временем, правда, она стала немного сероватой от пыли, но выглядела еще вполне прилично. С тяжелым вздохом он открыл ее. В коробочке, отделанной внутри когда-то белым, а теперь ставшим желтоватым шелком, лежало красивое золотое кольцо, обрамленное маленькими полудрагоценными камешками розоватого цвета – фианитами. Это кольцо предназначалось Нине. Николай купил его за несколько дней до свадьбы на свои последние сбережения. Он хотел сделать сюрприз: подарить его ей на день рождения, до которого она не дожила всего три дня… Николай зачем-то потер колечко о рукав своей рубашки и, убедившись, что оно блестит, убрал его обратно в коробочку и положил на комод рядом со шкатулкой.
Потом он открыл шкаф деда, где лежали его трофеи: кортик, сабля и военный бинокль, аккуратно вынул все это, протер тряпкой и тоже положил на комод.
Осталось придумать подарки для двоих малышей, но на этом фантазия Николая закончилась. От безысходности он, взяв спички и пачку сигарет, снова вышел на улицу.
Его изба стояла на пригорке, поэтому он хорошо видел и храм, казавшийся каким-то волшебным дворцом в розовом свете морозного дня, и маленький дворик священнической семьи, и большой двор бывших москвичей, а ныне – его односельчан, на котором копошилась куча малышей, весело возившихся в снегу. Старшие дети катались с деревянной горки, залитой льдом, и хохотали. Солнце уже начинало клониться к закату: день был по-зимнему коротким.
Николай долго любовался детьми, а потом посмотрел на скромный двор отца Георгия, на котором не было даже песочницы для малышей, и, бросив в снег окурок, быстро вошел в дом, даже не сняв телогрейку. Он зашел на кухню и вынул из шкафчика старую банку для круп, в которой хранились деньги – подрабатывая не лесопилке, он копил деньги на новую бензопилу. На ходу засовывая деньги в карман, он торопливо выскочил из дома, одел стоявшие у дверей лыжи и, едва прикрыв ворота, поехал на лесопилку к Александру.
Дорога была скользкой. Пока Николай добрался до Александра, он весь вспотел, устал и сильно волновался. Зашел он без стука. Вся семья друга, включая сына и невестку, сидела за столом, кроме Натальи, его жены – она хлопотала на кухне – и маленькой внучки, которая спала.
– Что случилось, Коля? – ошарашенно спросил Александр, глядя на покрасневшего от быстрой езды приятеля.
– Все нормально. У меня к тебе дело, пойдем, – отрывисто сказал Николай, теребя в руках шапку.
– Коля, да ты сядь, поешь! У меня уже все салаты к празднику готовы, – Наталья по-простецки схватила было его за руку, но Александр встал из-за стола, взял Николая за плечи и увел в соседнюю комнату.
– Что случилось-то? – повторил он свой вопрос.
– Ничего страшного. У тебя мужик работал, который детские качели и песочницы строил, где он?
– Чего? – не понял Александр.
– Ну, ты раньше, помнишь, лошадки, горки и качели детские продавал?
– Это те, что Иван делает? Да?
– Ну да, да! – обрадовано закивал Николай.
– А что тебе нужно-то? – удивился Александр.
– Вот, – Николай вынул деньги, на которые собирался купить бензопилу, – я бы купил что-нибудь для детей.
– Ты? Для каких детей? – ошалело посмотрел на него Александр.
– Не спрашивай, я потом объясню, веди, показывай, что есть, – попросил Николай.
– Ну… у меня кое-что лежит в будке, пойдем, открою, выберешь. А что тебе нужно?
– Да мне неважно! – рассердился Николай.
Александр было растерялся, но, подумав несколько секунд, предложил:
– Так давай я тебя лучше к Ивану и отведу – он подскажет, что и для какого возраста. У него все в сарае сложено, выбор больше, ведь не покупает никто, и я на реализацию давно не беру ничего, – сказал Александр и крикнул:
– Наташа! Я к Ивану ушел!
Иван жил на соседней улице. В его жарко натопленном доме пахло лаком и красками.
– Иван, я тебе покупателя привел! – крикнул с порога Александр.
Иван, вытирая руки о полотенце, вышел в прихожую. Это был мужчина лет 30–50. Николай его раньше видел, но общаться им не доводилось.
– Я слушаю. Что интересует? – спросил Иван.
Он чрезвычайно обрадовался покупателю, потому что деньги у них с женой, дочкой и маленькой внучкой кончились несколько дней назад, а до пенсии было еще далеко.
– Мне нужно что-нибудь интересное для детей. Мальчики. Вот такие маленькие, – Николай, отмерив рукой расстояние от пола до своего колена или чуть выше, посмотрел на Ивана.
– Это на год и на два? – спросил Иван и с интересом посмотрел на Николая.
Николай растерянно кивнул.
– Пойдем, – пригласил Иван.
Он накинул пуховик, открыл сарайчик, примыкающий к дому, и включил свет.
Зайдя внутрь, Николай увидел аккуратно сложенных друг на друга деревянных лошадок, красиво разукрашенных, какую-то конструкцию, напоминающую горку, и что-то похожее на небольшие разобранные качели ярко-голубого цвета.
– Это качели для улицы?
– Да. В избу не влезут, разве что в огромный коттедж с большими дверными проемами, – усмехнулся Иван.
– А на какой возраст? – поинтересовался Николай.
– Они лет до четырех-пяти, не больше. Видишь, со спинкой.
– А горка?
– Горка? Лет до семи. Но в идеале до пяти, потому что она невысокая, и детям после пяти лет на ней уж неинтересно, – честно ответил Иван.
– За сколько отдашь? – приступил к делу Николай.
– А сколько есть? – прищурился Иван.
– Ваня, ты друга-то моего не обирай, – засмеялся Александр, – назначай реальную цену.
– Давай всё за три тысячи, – предложил Иван.
– Договорились! – обрадовался Николай, не ожидавший такой удачи: он думал, что все обойдется дороже, и рассчитывал только на качели.
Иван тоже, в свою очередь, обрадовался, потому что горка стояла у него уже года два и никто ее не покупал, и предложил:
– А в придачу… в придачу могу тебе дать что-нибудь еще.
– А что еще есть? – с интересом огляделся Николай.
– Еще? Лошадки-качалки. Стульчики детские. Колыбелька.
– Колыбелька? Колыбельку возьму! – радостно воскликнул Николай, вспомнив об уехавшей в роддом Татьяне.
– Колыбель красивая, резная… может, добавишь пару сотен? – спросил Иван.
– Держи еще триста, – Николай протянул деньги.
– Спасибо, брат, – пожал Иван руку Николая, – забирай!
Николай растерянно огляделся и посмотрел на Александра.
Тот, глядя на него, тихо спросил:
– Куда тебе это все?
– В мою деревню. Зачем – не спрашивай.
– Отвезти тебя, что ли?
– Да, – ответил Николай, не глядя в глаза Александру.
– Ну, жди. Сейчас подъеду. Выносите пока во двор, – сказал Александр и вышел, с интересом подняв брови и качая головой.
Иван, зная Николая как одинокого мужчину, так и не решился спросить, для кого он купил горку, качели и колыбель. Вместе они вынесли все на улицу и погрузили в подъехавший вскоре джип Александра.
– Если не торопишься, может, заедем сначала ко мне: покормлю тебя? Наталья обалденные пироги напекла. Сын с невесткой внучку Лизоньку привезли, посмотришь – ты же ни разу ее еще не видел, – предложил Александр.
– Уже не тороплюсь, все проблемы на сегодня я уже решил. До половины двенадцатого я свободен. Но как же я за праздничный стол с пустыми руками? – спросил Николай, но Александр, махнув рукой, поморщился:
– Коля, прекрати.
Все-таки по настоянию Николая они зашли в маленький деревенский магазинчик и купили сладостей к чаю.
Сидя за столом со старыми знакомыми, Николай почувствовал, как откуда-то издалека возвращается давно забытое ощущение счастья и покоя.
Маленькая Лиза в белом платьице кружилась возле красиво наряженной елки.
– Сколько ей? – спросил Николай.
– Скоро два, – гордо ответил Александр.
– Пойдете сегодня в церковь? – спросил Николай и посмотрел поочередно на Наталью, ее невестку и сына. Александр в храм не ходил.
– Нет, Коля, мы завтра с утра пойдем и Лизоньку заодно причастим, – Наталья взяла девочку на руки и поцеловала ее.
– А я сегодня пойду, – ответил Николай. – Пойдешь со мной, Александр?
– Да делать мне, что ли, нечего, – махнул рукой Александр. Потом задумался и спросил:
– Все-таки что с тобой происходит?
– Ничего особенного. Задумался наконец о смысле жизни, – сказал Николай.
– Ну и в чем ее смысл? – спросил Александр.
– Смысл в том, что надо стать святым, – ответил Николай.
– Коля, да ты всегда был святым – в этом вся твоя проблема! Только святой мог жениться на Нине! – возмутился Александр.
– Нет, Саня. Я был эгоист и самодур, но никак не святой. А теперь вот стану святым, – уверенно ответил Николай.
Александр и Юра, его сын, захохотали, а Наталья, подперев кулаком щеку, сказала, глядя на Николая:
– А я думаю, что у него это получится!
Они еще долго сидели, смеялись, шутили и просто разговаривали, пока Николай не заметил, что уже начало двенадцатого. Спохватившись, он поторопил Александра, и друзья быстро сели в машину и поехали.
Через десять минут они въехали в деревню. Было темно, лишь свет полной луны серебрил дорогу. Николай посмотрел на храм: кажется, служба уже начиналась. И дети, и взрослые, видимо, были уже в храме: Николай увидел стоящие на церковном дворе санки и снегокаты.
– Александр, поможешь мне собрать качели? – спросил он.
– Ну, давай, – вздохнул Александр. – Где?
– Вот на этом дворе, – Николай махнул рукой в сторону дома священника.
Александр молча припарковал джип и вышел из машины. Оглядевшись, он предложил:
– Давай поставим ближе к яблоням – встанут устойчиво. Тут, у елки, на склоне, неудобно.
– Давай, – согласился Николай.
– Надо же, как чисто у них. Молодцы, снег вычищают, не запускают двор.
– Так семья большая; это мальчишки старшие чистят, – ответил Николай.
Горку они поставили быстро, а вскоре собрали и установили и качели. Во дворе сразу стало красиво и уютно.
– Ну ты даешь. Что, интересно, с тобой произошло? – тихо спросил Александр, впрочем не ожидая от друга ответа.
– Я же уже говорил, что решил стать святым, – ответил Николай и улыбнулся.
Александр, отряхивая руки, сказал:
– Ладно, поехал я. Возьми пакет, тебе Наташа передала. Там пироги и курица жареная.
– Может, пойдешь все-таки со мной в храм?
– Нет, не сейчас. Давай я завтра со своими поеду, а потом, если хочешь, к тебе зайдем?
– Договорились! Тогда до завтра. И спасибо тебе. И Наташе спасибо. Ну, бывай, – Николай протянул другу руку, тот пожал ее и сел в машину.
Вскоре джип Александра скрылся за поворотом в лес, а Николай заторопился домой: надо было успеть положить под елку остальные подарки.
Подойдя к дому, он встретил своего кота, который обиженно замурлыкал: он не привык к тому, чтобы хозяин уходил так надолго. Николай погладил кота, затем подошел к комоду, еще раз просмотрел подарки, потом отрезал несколько кусков бумаги от оставшегося рулона обоев, который оказался лишним, когда Николай два года назад делал ремонт в комнате, и написал на каждом куске бумаги имя ребенка, которому предназначался подарок. Потом он взял веревочку, разрезал ее и привязал свои самодельные открытки к подаркам. Кате досталась шкатулка-яйцо с медальоном, Ксюше – красная бархатная коробочка с колечком, Борису – сабля, Глебу – кортик, а Коле – бинокль. Долго думал Николай, кому из малышей подарить горку, а кому – качели, и в конце концов понял, что он забыл их имена. Тогда он решил, что взрослые все поймут, и горку с качелями можно оставить как есть, не подписывая, а колыбель просто поставить под елку, ведь и без слов ясно, кому она предназначается.
Наконец, когда подарки аккуратно лежали под елкой, Николай отправился в храм. Подходя к нему, он услышал тихое пение.
– Дядя Николай, с Рождеством! – поздравила его Катюша.
– С Рождеством! – откликнулся он.
В храме оказалось много людей, и Николай удивился и обрадовался: ему казалось, что он один решил пойти в церковь в эту сказочную ночь.
Неожиданно он понял, что стоит у той самой колонны, возле которой он стоял с бабушкой много лет назад, и воспоминания детства нахлынули на него.
Будто бы не было этой бессмысленно прожитой жизни. И даже иконы вроде бы те же. Красивый резной иконостас блестел новой позолотой. Горели все лампады. А вот росписи на стенах и потолке, кажется, немного потемнели, и ворота алтаря другие. Окна, видно, тоже меняли, и ковровые дорожки совсем новые.
Свет свечей, запах ладана и еловых веток, голоса поющих – все было пронизано радостью, любовью и покоем. Даже дети, которые сегодня днем шумно играли на улице, вели себя на удивление тихо.
На какую-то долю секунды Николаю показалось, что он снова стал ребенком и где-то рядом его любимая бабушка. Он улыбнулся и увидел Колю, одетого в стихарь, с записками в руках.
– Привет, Коля! С Рождеством! – поздравил Николай мальчика
– С праздником! – ответил Коля и побежал подавать кадило.
Потом он увидел Бориса и Глеба в сверкающих белоснежных стихарях, выходивших из алтаря с большими зажженными свечами. За ними шел отец Георгий, держа в руках Чашу.
Последний раз Николай подходил к причастию, когда ему было лет 12. Он с сожалением вздохнул и решил исповедоваться и причаститься в ближайшее время.
Николай поздоровался с Ксенией – невысокой девушкой с длинной толстой косой. Она сидела на скамье, рядом с ней стояла коляска, в которой спал один из малышей. Другой мальчик, самый маленький, спал у нее на руках.
Дети Романа и Арины тоже были здесь. Николай поздоровался и с ними.
Служба уже подходила к концу, вскоре должно было начаться причастие. Дети, видимо, уже хотели спать: они то и дело присаживались на стулья, скамейки и без конца зевали. Наконец громовой голос отца Георгия разорвал тишину:
– Со страхом Божиим и верою приступите…
Дети причастились, и Арина позвала их – пора было вести всех домой и укладывать спать. Она начала одевать мальчикам шапки, а девочкам повязывать шарфы и застегивать куртки. Увидев Николая, она сначала не узнала его, потом удивленно кивнула и улыбнулась ему:
– С Рождеством вас!
– С Рождеством, – ответил Николай и улыбнулся в ответ.
Арина, Ксюша, Борис с Глебом и остальные дети вышли из церкви и направились к дому. Николай, решив понаблюдать за ними, вышел из храма и скрылся в тени деревьев, желая остаться незамеченным. Горку и качели, судя по удивленным возгласам, они заметили сразу. Через несколько минут радостное улюлюканье сменилось восторженными криками: видимо, мальчишки нашли свои подарки, а потом Николай услышал, как завизжали от счастья девочки, и понял, что подарки всем пришлись по вкусу. Он засмеялся от радости и внезапно нахлынувшего откуда-то изнутри счастья.
– Спасибо Тебе, Господи, – прошептал он, подняв глаза к небу.
***
Два дня спустя семья отца Георгия садилась обедать. Все были в сборе, и даже маленькая Серафима лежала в новой колыбельке, стоящей около стола.
– Какая чудная колыбель, – в который раз порадовалась матушка, – легкая и компактная, можно везде носить за собой, места много не занимает, и ребенку в ней удобно!
Катюша тоже вспомнила о своем подарке:
– А почему моим подарком оказалось яичко? Ведь яйца дарят на Пасху, а сейчас только Рождество?
– Хотя яйца дарят только на Пасху, вся христианская жизнь пронизана пасхальной радостью. Это яичко тебе подарено для того, чтобы ты всегда имела в душе эту радость, – ответил отец Георгий.
Катя посмотрела на него и задумалась.
– И кулончик с сердечком очень, очень красивый! Я как раз хотела такой! – улыбнулась Катя.
– Самый лучший подарок у меня, – уверенно сказал Глеб.
– Нет. Лучше моего кортика нет ничего, – так же уверенно ответил Борис.
– Пап, может, отдашь нам наши подарки? – попросил Глеб.
– Ну нет! – ответил отец Георгий. – Только после того, как вы научитесь себя вести как взрослые. А пока буду доставать время от времени: играйте, но только при мне.
– А у Ксюши колечко тоже очень красивое, – сказала Катя.
Ксения посмотрела на средний палец, на который было надето колечко, и счастливо улыбнулась: она давно мечтала о таком вот маленьком колечке, усыпанном блестящими камешками, но, конечно, не смела просить родителей купить ей такой дорогой подарок.
– И Сережа с Сеней тоже рады, – сказала она. – Весь день вчера играли. Откуда же все это взялось? Папа был в храме, мама в роддоме, тетя Арина из церкви тоже не выходила. Это просто чудо!
– Самое большое чудо происходит в сердце человека, когда он примиряется с Богом! – сказал отец Георгий.
Елена Живова
19 декабря 2012 года
|
|
Печать | Получить код для блога/форума/сайта |
Коды для вставки:
Как это будет выглядеть?
Скопируйте код и вставьте в окошко создания записи на LiveInternet, предварительно включив там режим "Источник"
HTML-код:
|
|
| BB-код для форумов: |
Как это будет выглядеть?
Страна Мам → Красивая рождественская история. (продолжение)
Тэги: добрые истории
 |
Продолжение пост https://www.stranamam.ru/ После произошедшего с ним Николай, который и так был неразговорчив, превратился в молчуна и отшельника. Люди стали сторониться его, он их – тоже. Читать полностью |
| +19 |
obrazec
|
26 комментариев |
Комментарии
но это не значит, что не нужно делать добрые и хорошие дела, просто нужно быть готовым к искушениям
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: