Всё! Дети выросли, пора тусить.

Но поскольку моя лучшая компания - мои же дети, тусЮ я теперь с ними.

Ввожу в обиход "девачковый день".
Арур Карлосович уже достаточно взрослый мужчина, чтобы с папой читать в интернете земетки про тёток моторы.
А я забираю девушек из школы на машине, в карманах впередистоящих сидений они находят плюшку и питьевой йогурт, и мы летим в Таррагону - мой *уже, кажется, наш* любимый город. 40 минут песен и смеха и мы в коммерческом центре.

*я опущу, из стеснения, что все поймут мой диагноз, один момент: в этот день я одеваю их так, как сама оденусь вечером. например, вчера: синие джинсы, ботинки типо мужских и белую блузку. Конечно их блузки позволяют себе иметь бант или рюшку, моя - нет, моя - просто строгая белая рубашка. Мы идем, взявшись за руки, и народ улыбается. Я люблю когда люди улыбаются. Мы улыбаемся тоже. Мне нравится, что на нас смотрят. Могу поклясться, что моим девочкам - львятам и принцессам - нравится тоже. Они копируют меня во всем, даже в этой мании выделяться из толпы и вы.*

Сначала мы идем и покупаем вещи им. Они сами смотрят, меряют, визжат от восторга, расстраиваются если мама говорит "лимит!". Но у нас большые планы и мы идем дальше.

По плану: "кафе-морожна". И нет на свете человека, который бы больше меня хотел отвести детей к огромной витрине с разноцветными лоточками. Мы долго выбираем вкусы, спорим и договариваемся. У меня не было этого в дестве: не было красивой одежды, не было разноцветного морожнего, не было мамы рядом - мама работала. И я теперь проживаю все это "детство" на полную катушку, тешу свой инфантилизм.

Потом, у довлетворенные и умиротворенные, медленно бредем по красиво украшенным рождественскими огонёчками холлам. Мы идем покупать мне "всякую фигню". ("мама, а ты? а тебе?" ) Маме выбрали часы. Я меряла, а они высказывались, и главное всегда одинаково "мама, как красиво!" - очень просто покупать с моими девочками.

Напротив - магазин с праздничными нарядами. Мы вспоминаем, что у Артура утренник, он будет "пастушок", а у нас ни овечеьей жилетки, ни посоха, ни сопсно самой овечки и в помине нет! Непорядок! Бежим исправлять. Нашли посох, игрушечную "что-то-типо-козы" плюшевую зверюгу и даже *о, удача!* в дестком отделе крутой жилет под овцу.

Теперь вроде надо "оприходовать" папу. Мы думаем. Нет, правда! Останавливаемся, совещаемся - что осчастливит папу? И решаем, очень по женски, что у папы самое клевое что есть и может быть - это мы! Так что, если мы что-нибудь еще себе купим, что нас осчастливит, папа будет доволен больше, чем если мы купим ему какой-нибудь фигни.
Мы идем и покупаем новогодние украшения на ёлку, набор из насоса и тонких шариков - крутить фигурки, 2 большие ванильные тянучки на палочке; в сырной лавке набор сыров-вонючек *вот это точно папе, фуууууууууу*, бутылку розового шампансконго с пошлым бантом *кока-кола для мамы!*, 2 больших бутерброда с хамоном и напоследок много ванильных свечей *мы полюбили как мама валяться в пене при свечах*. Всё! Пора домой.

Дорога обратно тихая. Сзади быстро съедены 2 бутерброда по пол багета каждый. Выехав на скоростную, поворачиваю зеркало зеднего вида и смотрю - спят, сжав остатки ветчины в руках. Мои ангелы.. Ночная дорога, любимая музыка - теперь я живу 40 минут для себя. Я бы уехала в Севилью, но дома ждет помывки покормленный Артурк’o.

Из машины спящих девочек я достаю, как молюсков из раковины - осторожно и зная, что ничего хорошего им не будет. Они хныкают, забывают, что уже взрослые 3-х летние девушки, и я несу их из паркинга на руках, оставив пакеты в машине. По дороге встречаю соседку. Увидев эти немыслимые подвиги силы и воли *30 кг живого пищящего веса как-никак + моя сумка + их школьные рюкзаки* она предлагает помощь. Я удивляюсь "спасибо, но с 2-мя то просто!" и думаю: вот был бы Артур, пришлось бы изворачиваться. А с девочками просто. Выросли... Везет мне.