Первые роды... ну ооочень подробно!

Пишу специально очень подробно – может, кому-то, у кого первые роды, как у меня, эта информация будет полезной. Сама я очень многого не знала, когда начала наблюдаться в научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии на Опарина 4 в Москве.

Я выбрала этот роддом из нескольких, предлагаемых по страховке, в основном опираясь на отзывы на этом сайте и опыт знакомых. В страховку входила дежурная бригада на роды и 5-ти дневное пребывание после родов. За личного врача надо было доплачивать 50000 руб. Поразмыслив, я решила с личным врачом не заморачиваться, так как 1) не хотела выбирать врача без личной рекомендации, только по отзывам, и 2) наслушалась историй о том, как личные врачи любят чудесным образом устраивать роды в день своего дежурства. Хотелось родить, когда придет время, а не когда удобно врачу. Ну а кто уж попадется в дежурной бригаде, хороший врач или не очень – это лотерея. Так что с 36-й недели я стала посещать поликлинику при роддоме: записали меня к Шмакову, потом попадала в отсутствие Шмакова к Баеву. Шмаков мне в принципе понравился, не считая обилия пациенток на одно и то же время (в кабинете могло одновременно находиться по 3 женщины плюс постоянные консультации по телефону) – но что ж поделаешь, многие специалисты в этом центре нарасхват (судя по наблюдениям за очередями в коридоре), да и зарабатывать на жизнь им как-то надо. Баев поспокойнее, но в профессиональном плане он мне понравился меньше (см. далее про процесс родов). Единственный минус отсутствия личного врача, с которым мне пришлось столкнуться до родов – это то, что тебя постоянно везде спрашивают, кто твой лечащий врач, а ты не знаешь, что ответить .

Еще в этом центре есть особенность – нужно сдавать анализы крови и мазки именно у них (обменной карте они не верят) и нужно обязательно предоставить донорскую кровь (привести донора) либо заплатить за нее (в страховку эта сумма не входит). С донорами проводят беседу на профпригодность, моего мужа зарубили из-за герпеса на губе . Наблюдалась я до родов долго, ибо родила ровно в 40 недель – 2 раза делала КТГ (специалисты хорошие, но записаться по телефону тяжело – операторы все время куда-то не туда направляют…), УЗИ ни разу. Анализы крови действительны 3 недели, Шмаков меня об этом предупредил и сказал раньше 37 недель не сдавать, чтоб потом пересдавать не пришлось. В поликлинике заводят карту и туда все анализы подклеивают, но после того, как заключаешь контракт с роддомом, карту передают в приемный покой родильного отделения, и дальше все анализы собираешь сама и носишь с собой . И нужно не забыть их потом привезти на роды! А, еще, если проблемы с глазами, нужно заключение их окулиста, что можно рожать естественным путем. У меня была сильная близорукость, потом операция, во время беременности я ходила на консультацию к лазерному хирургу, мне укрепили сетчатку на одном глазу и дали заключение, что я могу рожать сама – и после всей этой эпопеи нужно опять грести к ихнему окулисту, опять расширять зрачки и пр. Окулист в роддоме оказалась молодая, весьма прогрессивная, до зубов вооружена различной техникой – оставила хорошее впечатление, рожать самой разрешила .

У меня потекли воды в 2 часа ночи, и мы поехали с мужем в роддом. В приемное отделение просто так не пускают – опять же, через домофон требуют имя лечащего врача . Я назвала Шмакова, меня, слава Богу, пустили. Там дежурила сестричка, очень милая и ласковая, похвалила меня за побритость . Пришла дежурная врач, сказала, что раскрытие нулевое и она не может засунуть даже палец, и ушла. Медсестра нашла мою карту, спросила родовой сертификат и обменную карту, я карту забыла, а родовой сертификат вообще не получала, но все это не обязательно оказалось. Другая сестричка, пожилая, повела меня на УЗИ – идти очень далеко по ихним запутанным коридорам, в кабинете ужасно душно. Узистка очень въедливая, в основном изучала ребенка и его органы, достаточно долго. Потом пришли обратно в приемный покой (муж все это время сидел в коридоре с вещами, которые, как оказалось, брать с собой было не надо, ибо в родовое отделение идешь только с телефоном, зарядкой и водой, а остальное тебе привозят после родов), и наступило время клизмы – о-о-о, этот предмет девичьих страхов! Пожилая сестра сделала все очень аккуратно, совершенно не больно, минимум дискомфорта, и посадила меня за занавеску опорожняться (унитаз чистый, его после каждой роженицы моют, а рядом душ, где можно потом помыться), а сама куда-то скрылась. Тут я услышала мужской голос, спрашивавший хоть кого-нибудь, и сквозь щель увидела мужчину в одноразовом халате, явно не доктора, несущегося по приемному покою. Как выяснилось, это был счастливый муж, присутствовавший при быстрых родах и рано освободившийся по причине их скоротечности – хорошо, ему не пришло в голову поискать «кого-нибудь» за занавеской .

, так что хотелось уже лезть на стену (при этом все они еще предлагали расслабиться ). Так что если кто боится остаться один на время родов, советую рожать в этом роддоме – там уж точно заскучать не придется: куча врачей и ординаторов, все жаждут практики . Пришел Шмаков, сказал, что шейка никакая, ушел. Пришел Баев, многозначительно сказал, что, как я должна понимать, ситуация складывается не очень хорошо, ибо у меня маленькое раскрытие, слабые схватки и кровянистые выделения, и ушел. Потом позвал Ларису Михайловну обсуждать пациентов: они сидели где-то в коридоре, слышно было каждое слово. В соседнем боксе лежала девушка, у нее потекли воды на 29 неделе – ей постановили делать кесарево, и я так поняла, что мне Баев тоже хотел по-быстрому сделать кесарево, дабы чего не случилось из-за плаценты, и идти по своим делам. Но Лариса МихайловнВ общем, в 6 утра я оказалась наконец-то в родовой (потом все врачи очень удивлялись, почему воды отошли в два, а в родовое я попала только в шесть – типа где же вы, девушка, гуляли? ). Там меня встретила акушерка, уложила на кровать в «комнате ожидания» и сразу поставила КТГ и катетер на вену. Родовые блоки делятся на 2 части – комната ожидания, как я ее назвала, и собственно родильный зал. Еще есть свой туалет. Двери автоматические, отъезжают в сторону, ощущение космического корабля . Пока я там лежала (а лежала я долго), опытная санитарка обучала новенькую: они наживали на какие-то кнопки в коридоре, а у меня в палате ездили двери и творились прочие чудеса. Я уже приготовилась, что вот-вот выеду в коридор на своей кровати, но пронесло . Еще затемно пришла молодая девушка и стала записывать мою историю (которая вообще-то была уже записана в карте), потом наступил рассвет. В 9 утра сменилась дежурная бригада, пришли новые врачи – Лариса Михайловна Комиссарова (все-таки звезды были ко мне благосклонны) и Баев с ординатором. У меня по пути в роддом в машине начались схватки, но после того, как человек пять проверили у меня раскрытие, они замедлились. Появились кровянистые выделения, Баев что-то бормотал про какие-то пленки, типа их надо достать, но достать их ни у кого не получилось (потому что их не было), а больно было адски. Из-за выделений заподозрили отслойку плаценты, хотя я точно знала, что плацента у меня высоко. Узистка про положение плаценты ничего не написала, кроме того, что она у задней стенки. Я-то сразу заподозрила, что выделения у меня потому, что мне шейку расковыряли от постоянных проверок раскрытия (так и оказалось). Потом они наконец-то оставили меня в покое и велели ходить, а не лежать, чтобы схватки усилились – раскрытие по-прежнему было маленькое, и засекать время между схватками. Время от времени в моем боксе появлялся какой-нибудь специалист, без слов натягивал перчатки и шел проверять раскрытие а стояла насмерть – сказала, что будем стимулировать. Я ей очень благодарна, ибо была настроена на естественные роды, и после всех моих мытарств с окулистами мне как-то совсем не хотелось по воле Баева оказаться на операционном столе. Слава Богу, Баев вскоре удалился к аспирантам (долго оправдывался перед Л. М.), так что угроза кесарева исчезла вместе с ним .

Стимуляцию начали с геля – пришла ординатор Баева, спросила разрешения намазать и намазала. Тем временем в отделении шла своя, «суровая» жизнь – кто-то в коридоре громко зачитывал мою карту и высказывал удивление типа «миопия высокой степени???», кто-то обсуждал, какой «червячок» родился у девушки из соседнего бокса (29 недель), и пр. Нужно быть готовой к бесконечному повторению своей истории для заходящих врачей – сколько недель, какие роды и пр., так как карту никто от начала до конца не читает, только отдельные интересные моменты . Л. М. заходила часто, высказывала неподдельное участие, подбадривала – вот действительно очень хороший врач.

Дежурила акушерка Юля – очень хорошая. Л. М. наказала ей со мной сидеть все время, так как все равно других рожениц не было, и это вызвало бурное недоумение и радость всего персонала По очереди заглядывали разные тетеньки и спрашивали: «А ты че здесь сидишь? У нас здесь какая-то звезда?» (предполагалось, что я не пойму, о чем речь ). Схватки у меня от геля не сильно участились, врачи посмотрели раскрытие после геля и поняли, что без окситоцина не обойтись, хоть обходись по палате. Меня снова уложили, поставили капельницу – сначала на очень медленной скорости. Вскоре я почувствовала, что схватки усиливаются, а потом они так усилились, что мама не горюй. Тут в палату зашел какой-то мужчина и сказал: «Привет». Я тоже сказала привет, мы с ним о чем-то поболтали, он предложил сделать эпидуралку и куда-то ушел. Тут Юля спросила: «Это твой знакомый?» и очень удивилась, узнав, что я его в первый раз вижу . Виданное ли, говорит, дело – анестезиолог сам пришел . Обычно их зовут, если врач примет решение об обезболивании. Я ей сказала, что, может, и так рожу, но она мне посоветовала не отказываться – мол, полегче будет, и схватки усилятся от анестезии. И я решила не геройствовать – если бы еще хоть был виден свет в конце тоннеля, а тут времени уже 3 часа дня, а у меня раскрытие 5см. Пришла Л. М., дала добро на эпидуралку, мужчина вернулся и сделал все в лучшем виде, предварительно рассказав о возможных рисках и дав бумажку, что я предупреждена, на подпись.
Тем временем моя мама и муж обрывали телефоны в отделении. Вообще-то мужу дали этот номер в приемном покое и сказали по нему звонить и спрашивать, не родила ли я еще . Но как я поняла из беседы с Юлей, у них это не приветствуется – типа у рожениц есть мобильный, по нему и нужно вести пресс-конференцию онлайн со всеми заинтересованными лицами, а работники отделения разглашать информацию не имеют права. Непонятно только, зачем тогда в приемном отделении дают номер. Как бы там ни было, Л. М. терпеливо выслушивала маму и отвечала на все ее вопросы. Сказала: «Она родит. Но ближе к вечеру».

Вообще, по моим наблюдениям, главный человек в отделении – это санитарка Люба . Она ходит по отделению, запросто общаясь с врачами и акушерками и совершенно не желая выполнять свои санитарные обязанности (убрать грязные пеленки, вынести судно и пр.). У них там какая-то сложнейшая иерархия, при которой заставить санитарку трудиться можно только хитростью. Просто сказать – вынеси, пожалуйста, судно – нельзя, ибо не вынесет .
Кстати, про судно – откуда оно берется . Во время родов болевые ощущения из-за схваток смещаются, и позывов к мочеиспусканию практически не ощущаешь, хотя моча скапливается, ибо пьешь воду, хоть и немного. Юля подставила судно, я сначала попробовала пописать сама – ничего не вышло, и тогда она применила катетер – вот это, я вам скажу, полная Ж! Больно ужасно, я извивалась как уж на сковороде. Однако после анестезии данная процедура полностью безболезненна .

В 17.00, по-моему, опять сменилась бригада – 3-я смена за роды . Пришел новый врач – мужчина, имени-фамилии, к сожалению, не помню. Ну, как водится, проверил раскрытие (после анестезии – пожалуйста, хоть обпроверяйтесь) и сказал прибавить оборотов на окситоциновой капельнице. Юля слабо возражала, что Л. М. пока просила этого не делать, но врач попросил слушаться его. Потом пришла Л. М. (она еще не ушла из отделения, хотя ее дежурство кончилось), возмутилась и велела обороты убавить. Я начала серьезно опасаться за свой организм на фоне борьбы двух гигантов, а тут еще и анестезия начала переставать действовать. Я поняла, что это как наркотик – один раз попробовав, боль терпеть уже не сможешь. Ждала анестезиолога с бооольшим нетерпением. Наконец-то явился - уже другой, вколол новую дозу, и жизнь наладилась. Что интересно: если катетер и проверка раскрытия после анестезии уже становятся совсем безболезненными, то схватки все равно немного чувствуешь – можно представить, как бы было фигово без анестезии…

Тут снова пришел врач и – о чудо! – констатировал полное раскрытие (не прошло и 16-ти часов, как воды отошли) и начал горевать по поводу того, как же я теперь буду тужиться с анестезией. Тужить меня как раз начало – по моим ощущениям, это не похоже на желание в туалет по-большому, а ощущение как раз такое, что изнутри тебя кто-то лезет, только почему-то через задний проход . Юля пошла готовить операционную. Скоро меня туда перевезли и сказали перелезать с кровати на кресло – упражнение нелегкое, ибо на руке капельница, на животе КТГ . Кое-как перелезла, Юля объяснила, как тужиться: одна схватка – набираешь воздуха и три раза тужишься, и так далее. На роды собралась тьма народу – и те, что уже ко мне заходили, и какие-то новые лица – видимо, все жаждут новых впечатлений. Санитарка Люба тоже присутствовала: наскакивала на врача своей грудью 8-го размера, говоря что-то типа: «Ты меня уже замучил приставать». В общем, роды проходили в легкой непринужденной обстановке, под шуточки-прибауточки . После первых трех потуг врач и Юля заорали «хватит, подожди!». Потом разрешили мне еще потужиться, врач заглянул ТУДА и сказал Юле, что, по его мнению, уже можно захватить. Ну, Юля и захватила и вытащила мою девочку, а она обиженно закричала . Так вот, совершенно неожиданно для себя и все собравшихся, я и родила . Без единого разреза, НИЧЕГО не почувствовав. Врач сказал, что это все гель. Юля показала мне, что действительно девочка, и спросила, куда ее пока определить – я попросила положить на живот. Это действительно незабываемый, ни с чем не сравнимый момент – когда ты впервые смотришь в глаза своего новорожденного ребенка, а он лежит на тебе и плачет обиженно . Потом Манюню забрали, а мне предложили родить плаценту – как она вышла, я тоже не почувствовала, только потом приподнялась на локтях посмотреть, как она выглядит. Юля с врачом ее внимательно изучили и куда-то дели. Манюню отдали педиатрам – их вызывают заранее, они приходят в родовую и осматривают ребенка. Педиатры нам поставили 9,9 по Апгару, несмотря на долгие роды и безводный период. Юля взвесила ребенка, померила рост и записала все, а также время рождения (18.50) на специальной карточке, которую потом прикрепили к уже запеленутой малышке (браслетики на ручках под пеленкой не видно). Манюню отнесли под лампу погреться, а ординатор Баева попросила врача осмотреть меня и зашить, если надо. Он легко согласился и радостно удалился, а девушка принялась за дело: зашила мне небольшой разрыв на шейке (сказали, что это ребенок порвал, но я, опять же, грешу на бесчисленные проверки раскрытия) – швы там снимать не надо, и даже зашила небольшие трещины на влагалище. После этого меня опять отправили в соседнюю с родовым залом комнату, сказали вызывать папу посмотреть ребеночка (посмотреть можно только в родовом отделении, потом, если ребенок с тобой не лежит, папа его до выписки не увидит – во время посещений детей не приносят) и принесли печенье с чаем, что было очень кстати после голодного дня. Я как-то так поняла, что в туалет ходить мне самой уже можно, и, как только сняли капельницу (окситоцин еще какое-то время после родов капают, чтобы матка лучше сокращалась), встала и направилась туда. Мимо моего бокса (двери практически всегда открыты) как раз проходила вездесущая санитарка Люба. Увидев меня, она заорала что есть мочи: «Эй, кто-нибудь! У вас тут родившие по отделению бегают!!!» и велела мне сесть на стоявшее в палате и даже чистое судно, хотя до туалета оставалось три шага. Мимо проходила какая-то тетенька, она тут же вбежала в палату, с интересом посмотрела на меня и спросила: «А что, она уже родила?». «А что, не видно?» - обиженно спросила я с судна, с недоумением смотря на свой подсдувшийся живот. Прибежала Юля и объяснила, что после родов надо лежать 2 часа .

Потом Юля принесла мне мою девочку – запеленутую и в шапке: шапки одевают только в первый день внеутробной жизни, чтобы ребенок легче перенес резкую смену температуры. Рассказала, как и помогла приложить к груди. Потом приехал муж, ему дали девочку подержать, он пробыл минут 20. После этого меня на той же кровати повезли в послеродовое отделение.

После:
Послеродовые мед. процедуры: УЗИ, больше ничего не надо было

Личные впечатления: В послеродовом у меня по страховке было раздельное с ребенком пребывание в двухместной палате. Я потом пожалела, что не доплатила до совместного пребывания с ребенком, ибо выспаться все равно не получилось (соседка вставала рано и заводила разговоры), а с грудным вскармливанием наладилось все не сразу, и у Манюни была аллергия на ту смесь, что дают в роддоме. Прошла она только к выписке, после того как смесь поменяли на гипоаллергенную.

В одну палату кладут родивших в один день. Условия хорошие, убирают каждый день, но не тщательно (пыль на подоконнике и шкафах, например, не протирают). Еще, конечно, один туалет на четверых родивших – это маловато, так как после родов не все в состоянии вытереть за собой кровавые следы, а санитарку не так-то легко найти. Правда, когда я разбила градусник нечаянно, уборку организовали очень быстро. Еще неуловима совершенно сестра-хозяйка – мы ее поймали только на третий день, чтобы добыть чистые ночнушки и пеленки. Но это все мелочи, на мой взгляд.
Никто не проверяет, что ты с собой принесла в роддом: можно спать в своей ночнушке и ходить в своих трусах с первого дня в послеродовом. Из ночнушки должно быть удобно доставать грудь, равно как и из халата (спортивного костюма) – в общем, должно быть что-то на молнии или пуговицах сверху. Я об этом как-то совсем заранее не подумала, и в роддоме ходила как бомж в казенной ночнушке, а дома первое время задирала домашнее платье вверх, чтобы грудь достать .
Меня вела врач, к которой была прикреплена палата – молодая, вполне себе адекватная. Появилась на следующий после родов день ближе к вечеру, назначений никаких не сделала, что правильно – швов нет, температуры нет, жалоб нет. Матку щупала периодически. В послеродовом я порадовалась, что у меня нет личного врача, потому что у соседки по палате он был и она сильно страдала от того, что личный врач изо все сил старался отработать свои деньги и все время ей делал какие-то назначения – не всегда, на мой взгляд, обоснованные, а просто на всякий случай. Хотя кто-то может это расценить как внимательно отношение. В общем, мы с палатным врачом друг другу не мешали и остались друг другом довольны .

Детей приносят 6 раз за сутки, в основном спящих. Говорят, что перед приносом их специально не кормят, но верится с трудом. Медсестры попадаются разные – кто-то носит аккуратно и переодевает из-за маленького молочного пятнышка, кто-то хватает за заворот пеленки с риском выронить и только что не сшибает ребенком углы. У меня один раз Манюню привезли к палате и забыли занести, она лежала в этой стеклянной роддомовской кроватке и плакала, пока медсестры ходили по другим палатам, а мне ее не давали взять, потому что, вернувшись, медсестры могли заподозрить пропажу ребенка. Потом, правда, извинились, когда принесли.

.Про грудь и молоко никто ничего не рассказывал, не считая соседки по палате . Она меня буквально заставила попросить акушерку помочь мне сцедиться, когда пришло молоко – я все как-то надеялась, что Манюня все высосет, но брала она у меня грудь сначала пару раз в день, а потом и вовсе по одному. После выписки она у меня дома почти час орала, прежде чем мне удалось уговорить ее взять-таки грудь – вот она, оборотная сторона раздельного пребывания

Вообще-то неудивительно, что акушерки в послеродовом ничего не рассказывают – они там бегают все сутки как заведенные с уколами, обработкой швов и пр. Без дела точно не сидят . На мой взгляд, один человек на такое количество палат – очень мало, должно быть хотя бы двое. По моей просьбе акушерка, когда у нее появилось свободное время (часов в 11 вечера), пришла ко мне, помяла грудь, потом принесла казенный молокоотсос и облегчила мои страдания . Даже денежку брать не хотела, я ее еле поймала на выходе из палаты. А без нее я бы точно за ночь настрадалась.
Детский врач - тетенька, приходила каждый день, рассказывала про ребеночка: что происходит, какие делают анализы, как пупочек заживает. В первый или второй день после родов (не помню уже) ребенка разворачивают и показывают, дают подержать голенького. Перед выпиской рассказывают об уходе и кормлении, диете для кормящей мамы.

Как мне рассказали аборигены, можно сцеживать молоко и, подписав, ставить в специальный шкаф – его потом стерилизуют и дают ребенку вместо смеси. Об этом, однако, заранее тебя никто из персонала не предупреждает, да и тамошний детский врач (мужчина) сказал, что лучше уж смесь, ибо от стерилизованного грудного молока польза нулевая.

Держат в послеродовом отделении по-любому 5 дней – даже меня без каких-либо назначений. После сдачи анализов (кровь, моча) и контрольного УЗИ выпускают, если все нормально. Посещать можно вечером между кормлениями, мужей пускают в бахилах и халатах в отделение, в палаты по правилам заходить нельзя, но они все равно ходють .