Настроение..
[
Любовь и забвение
Наталия Васильевна Крандиевская-Толстая (21.01.1888—17.09.1963) — русская советская поэтесса, дочь прогрессивного публициста Василия Афанасьевича Крандиевского, который редактировал и издавал в Москве «Бюллетени литературы и жизни», и писательницы Анастасии Романовны Тарховоц. Начала писать стихи в семилетнем возрасте, а печататься с четырнадцати лет. Автор сборников «Стихотворения» (М., 1913); «Стихи. Книга вторая» (Одесса, 1919); «От лукавого» (М., 1922); книга для детей «Звериная почта» (Л., 1925); «Вечерний свет» (Л., 1972); «Воспоминания» (Л., 1977). Нельзя читать ее стихи без восхищения. Они одновременно и юны и зрелы, полны мудрой печали и ощущением предстоящего возрождения, путь которого лежит через муки, разочарования и страдания тонко чувствующей несовершенства этого мира души. Поэзию Н. В. Крандиевской-Толстой знали и ценили такие писатели, как М. Горький, И. Бунин, А. Ахматова, О. Форш, Вяч. Шишков, К. Федин и другие.
Любовь и забвение
Наталия Васильевна Крандиевская-Толстая (21.01.1888—17.09.1963) — русская советская поэтесса, дочь прогрессивного публициста Василия Афанасьевича Крандиевского, который редактировал и издавал в Москве «Бюллетени литературы и жизни», и писательницы Анастасии Романовны Тарховоц. Начала писать стихи в семилетнем возрасте, а печататься с четырнадцати лет. Автор сборников «Стихотворения» (М., 1913); «Стихи. Книга вторая» (Одесса, 1919); «От лукавого» (М., 1922); книга для детей «Звериная почта» (Л., 1925); «Вечерний свет» (Л., 1972); «Воспоминания» (Л., 1977). Нельзя читать ее стихи без восхищения. Они одновременно и юны и зрелы, полны мудрой печали и ощущением предстоящего возрождения, путь которого лежит через муки, разочарования и страдания тонко чувствующей несовершенства этого мира души. Поэзию Н. В. Крандиевской-Толстой знали и ценили такие писатели, как М. Горький, И. Бунин, А. Ахматова, О. Форш, Вяч. Шишков, К. Федин и другие.
Наталия Васильевна
Крандиевская-Толстая
Серебряный век русской поэзии... Ослепительно прекрасная, хрупкая, страшная эпоха... Рядом с именами ушедших мэтров — Брюсова и Блока, рядом с гордой несломленной Анной Ахматовой, рядом с поэтом-мучеником Николаем Гумилевым — десятки забытых. Многие из них продолжали существовать годы, десятилетия, дожили почти что до наших дней. Мимо них «мчалась жизнь веселая на лозунгах верхом». А что оставалось им? Только память. Память, которой так не хватало неблагодарным соотечественникам.
А ведь почти у всех них жизнь начиналась светло и радостно — как у восторженной красавицы Наташи Крандиевской. Одаренная московская барышня пишет стихи, фортепьянные пьесы, занимается живописью — учится у Бакста и Добужинского. Современники восхищаются ее красотой и обаянием. Стихи Крандиевской произвели большое впечатление на Блока и Бальмонта. Даже суровый критик всех своих собратьев по перу Иван Бунин не удержался от весьма лестной для юной поэтессы оценки: «Я был восхищен талантливостью ее стихов...»
Семнадцатилетнюю девушку уже волновали мысли о жизни и смерти, о вечности:
И тень свою в тоске спросила я тогда:
— Скажи, сестра, куда идем с тобою?
И тень ответила с насмешкою глухою:
— Я за тобой, а ты, быть может, никуда...
Как часто бывает, родственники Натальи Крандиевской гораздо меньше ценили ее разностороннее дарование. Решив, что самое главное — усмирить ее, — Наталью выдают замуж за адвоката Волькнештейна. Но такой брак был обречен на неудачу.
А потом пришла любовь, горячая, страстная, взаимная... Алексей Толстой писал своей любимой: «... земля будет чудесной для нас... Мы возьмем все от любви, от земли, от радости, от жизни...» 7 мая 1917 года они обвенчались. А после Наталья Крандиевская-Толстая всем пожертвовала ради любви. Она отказалась от собственного творчества и всех честолюбивых замыслов. Выпустив в 1922 году сборник стихов «От лукавого», она замолчала на долгие годы. Стихи Наталья Васильевна продолжала писать по-прежнему, но — только для себя.
Яблоко, протянутое Еве,
Было вкуса меди, соли, желчи,
Запаха земли и диких плевел,
Цвета бузины и ягод волчьих.
Когда супруги вернулись из эмиграции, поэтесса стала вести дневник, чтобы хоть как-то запечатлеть движение времени. А любовь уходила, таяла, словно утренний туман. «Это было последнее лето, и проводили мы его врозь. Тоска гнала меня из дома в белые июньские ночи. Ехать, все равно куда, без мысли, без цели, только ехать, ехать, пожирать пространство», — писала Наталья Крандиевская-Толстая в начале 30-х годов. Жертва, принесенная ею во имя любви была велика. Оценил ли Алексей Толстой самоотверженность своей жены и преданной помощницы? Современники считали, что в образах главных героинь «Хождения по мукам» он запечатлел черты Натальи Васильевны.
А выяснять, почему два человека расстались — бессмысленное занятие. Значит, так распорядилась судьба. Заслуживает восхищения достоинство, с которым Крандиевская-Толстая восприняла неизбежное расставание. «Хороший вкус требует сдержанности», — говорила она.
Поэтесса пережила своего бывшего мужа, простила и оплакала его. Благородная душа не желала озлобляться, хотя в конце жизни тоска вылилась в горестное признание:
Меня уж нет. Меня забыли
И там и тут, и там и тут.
А на Гомеровой могиле
Степные маки вновь цветут...
... Природа чтит поэтов. А люди?..
Наталия Васильевна
Крандиевская-Толстая
Серебряный век русской поэзии... Ослепительно прекрасная, хрупкая, страшная эпоха... Рядом с именами ушедших мэтров — Брюсова и Блока, рядом с гордой несломленной Анной Ахматовой, рядом с поэтом-мучеником Николаем Гумилевым — десятки забытых. Многие из них продолжали существовать годы, десятилетия, дожили почти что до наших дней. Мимо них «мчалась жизнь веселая на лозунгах верхом». А что оставалось им? Только память. Память, которой так не хватало неблагодарным соотечественникам.
А ведь почти у всех них жизнь начиналась светло и радостно — как у восторженной красавицы Наташи Крандиевской. Одаренная московская барышня пишет стихи, фортепьянные пьесы, занимается живописью — учится у Бакста и Добужинского. Современники восхищаются ее красотой и обаянием. Стихи Крандиевской произвели большое впечатление на Блока и Бальмонта. Даже суровый критик всех своих собратьев по перу Иван Бунин не удержался от весьма лестной для юной поэтессы оценки: «Я был восхищен талантливостью ее стихов...»
Семнадцатилетнюю девушку уже волновали мысли о жизни и смерти, о вечности:
И тень свою в тоске спросила я тогда:
— Скажи, сестра, куда идем с тобою?
И тень ответила с насмешкою глухою:
— Я за тобой, а ты, быть может, никуда...
Как часто бывает, родственники Натальи Крандиевской гораздо меньше ценили ее разностороннее дарование. Решив, что самое главное — усмирить ее, — Наталью выдают замуж за адвоката Волькнештейна. Но такой брак был обречен на неудачу.
А потом пришла любовь, горячая, страстная, взаимная... Алексей Толстой писал своей любимой: «... земля будет чудесной для нас... Мы возьмем все от любви, от земли, от радости, от жизни...» 7 мая 1917 года они обвенчались. А после Наталья Крандиевская-Толстая всем пожертвовала ради любви. Она отказалась от собственного творчества и всех честолюбивых замыслов. Выпустив в 1922 году сборник стихов «От лукавого», она замолчала на долгие годы. Стихи Наталья Васильевна продолжала писать по-прежнему, но — только для себя.
Яблоко, протянутое Еве,
Было вкуса меди, соли, желчи,
Запаха земли и диких плевел,
Цвета бузины и ягод волчьих.
Когда супруги вернулись из эмиграции, поэтесса стала вести дневник, чтобы хоть как-то запечатлеть движение времени. А любовь уходила, таяла, словно утренний туман. «Это было последнее лето, и проводили мы его врозь. Тоска гнала меня из дома в белые июньские ночи. Ехать, все равно куда, без мысли, без цели, только ехать, ехать, пожирать пространство», — писала Наталья Крандиевская-Толстая в начале 30-х годов. Жертва, принесенная ею во имя любви была велика. Оценил ли Алексей Толстой самоотверженность своей жены и преданной помощницы? Современники считали, что в образах главных героинь «Хождения по мукам» он запечатлел черты Натальи Васильевны.
А выяснять, почему два человека расстались — бессмысленное занятие. Значит, так распорядилась судьба. Заслуживает восхищения достоинство, с которым Крандиевская-Толстая восприняла неизбежное расставание. «Хороший вкус требует сдержанности», — говорила она.
Поэтесса пережила своего бывшего мужа, простила и оплакала его. Благородная душа не желала озлобляться, хотя в конце жизни тоска вылилась в горестное признание:
Меня уж нет. Меня забыли
И там и тут, и там и тут.
А на Гомеровой могиле
Степные маки вновь цветут...
... Природа чтит поэтов. А люди?..
---------------
Торжественна и тяжела
Плита, придавившая плоско
Могилу твою, а была
Обещана сердцу берёзка.
К ней, к вечно зелёной вдали
Шли в ногу мы долго и дружно, —
Ты помнишь? И вот — не дошли.
Но плакать об этом не нужно.
Ведь жизнь мудрена, и труды
Предвижу немалые внукам:
Распутать и наши следы
В хождениях вечных по мукам.
* * *
Н. Крандиевская-Толстая
---------------
Какой сюрприз! Случайно бродя по каналам, переключилась на Культуру... а там, а там Светлана Крючкова читает Марию Петровых!!!..
Наслаждение двойное!.. и конечно мои два самых любимых стихотворения Петровых...
Назначь мне свиданье
на этом свете.
Назначь мне свиданье
в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
в том городе южном,
Где ветры гоняли
по взгорьям окружным,
Где море пленяло
волной семицветной,
Где сердце не знало
любви безответной.
Ты вспомни о первом свидании тайном,
Когда мы бродили вдвоем по окраинам,
Меж домиков тесных,
по улочкам узким,
Где нам отвечали с акцентом нерусским.
Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,
Но вспомни, что даже на мусорной свалке
Жестянки и склянки
сверканьем алмазным,
Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной...
Ты помнишь ли тот поцелуй
поднебесный?..
Числа я не знаю,
но с этого дня
Ты светом и воздухом стал для меня.
Пусть годы умчатся в круженье обратном
И встретимся мы в переулке Гранатном...
Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу
по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю:
назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье,
хотя б на мгновенье,
На площади людной,
под бурей осенней,
Мне трудно дышать, я молю о спасенье...
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.
ЧЕРТА ГОРИЗОНТА
Вот так и бывает: живешь — не живешь,
А годы уходят, друзья умирают,
И вдруг убедишься, что мир не похож
На прежний, и сердце твое догорает.
Вначале черта горизонта резка —
Прямая черта между жизнью и смертью,
А нынче так низко плывут облака,
И в этом, быть может, судьбы милосердье.
Тот возраст, который с собою принес
Утраты, прощанья, наверное, он-то
И застил туманом непролитых слез
Прямую и резкую грань горизонта.
Так много любимых покинуло свет,
Но с ними беседуешь ты, как бывало,
Совсем забывая, что их уже нет...
Черта горизонта в тумане пропала.
Тем проще, тем легче ее перейти,—
Там эти же рощи и озими эти ж...
Ты просто ее не заметишь в пути,
В беседе с ушедшим — ее не заметишь.
Пусть будет близким не в упрек...
Пусть будет близким не в упрек
Их вечный недосуг.
Со мной мой верный огонек,
Со мной надежный друг.
Не надо что-то объяснять,
О чем-то говорить,-
Он сразу сможет все понять,
Лишь стоит закурить.
Он скажет: «Ладно, ничего»,-
Свеченьем золотым,
И смута сердца моего
Рассеется как дым.
«Я все же искорка тепла»,-
Он скажет мне без слов,-
Я за тебя сгореть дотла,
Я умереть готов.
Всем существом моим владей,
Доколе ты жива...»
Не часто слышим от людей
Подобные слова.
Мария Петровых
Любовь и забвение
Наталия Васильевна Крандиевская-Толстая (21.01.1888—17.09.1963) — русская советская поэтесса, дочь прогрессивного публициста Василия Афанасьевича Крандиевского, который редактировал и издавал в Москве «Бюллетени литературы и жизни», и писательницы Анастасии Романовны Тарховоц. Начала писать стихи в семилетнем возрасте, а печататься с четырнадцати лет. Автор сборников «Стихотворения» (М., 1913); «Стихи. Книга вторая» (Одесса, 1919); «От лукавого» (М., 1922); книга для детей «Звериная почта» (Л., 1925); «Вечерний свет» (Л., 1972); «Воспоминания» (Л., 1977). Нельзя читать ее стихи без восхищения. Они одновременно и юны и зрелы, полны мудрой печали и ощущением предстоящего возрождения, путь которого лежит через муки, разочарования и страдания тонко чувствующей несовершенства этого мира души. Поэзию Н. В. Крандиевской-Толстой знали и ценили такие писатели, как М. Горький, И. Бунин, А. Ахматова, О. Форш, Вяч. Шишков, К. Федин и другие.
Любовь и забвение
Наталия Васильевна Крандиевская-Толстая (21.01.1888—17.09.1963) — русская советская поэтесса, дочь прогрессивного публициста Василия Афанасьевича Крандиевского, который редактировал и издавал в Москве «Бюллетени литературы и жизни», и писательницы Анастасии Романовны Тарховоц. Начала писать стихи в семилетнем возрасте, а печататься с четырнадцати лет. Автор сборников «Стихотворения» (М., 1913); «Стихи. Книга вторая» (Одесса, 1919); «От лукавого» (М., 1922); книга для детей «Звериная почта» (Л., 1925); «Вечерний свет» (Л., 1972); «Воспоминания» (Л., 1977). Нельзя читать ее стихи без восхищения. Они одновременно и юны и зрелы, полны мудрой печали и ощущением предстоящего возрождения, путь которого лежит через муки, разочарования и страдания тонко чувствующей несовершенства этого мира души. Поэзию Н. В. Крандиевской-Толстой знали и ценили такие писатели, как М. Горький, И. Бунин, А. Ахматова, О. Форш, Вяч. Шишков, К. Федин и другие.
Наталия Васильевна
Крандиевская-Толстая
Серебряный век русской поэзии... Ослепительно прекрасная, хрупкая, страшная эпоха... Рядом с именами ушедших мэтров — Брюсова и Блока, рядом с гордой несломленной Анной Ахматовой, рядом с поэтом-мучеником Николаем Гумилевым — десятки забытых. Многие из них продолжали существовать годы, десятилетия, дожили почти что до наших дней. Мимо них «мчалась жизнь веселая на лозунгах верхом». А что оставалось им? Только память. Память, которой так не хватало неблагодарным соотечественникам.
А ведь почти у всех них жизнь начиналась светло и радостно — как у восторженной красавицы Наташи Крандиевской. Одаренная московская барышня пишет стихи, фортепьянные пьесы, занимается живописью — учится у Бакста и Добужинского. Современники восхищаются ее красотой и обаянием. Стихи Крандиевской произвели большое впечатление на Блока и Бальмонта. Даже суровый критик всех своих собратьев по перу Иван Бунин не удержался от весьма лестной для юной поэтессы оценки: «Я был восхищен талантливостью ее стихов...»
Семнадцатилетнюю девушку уже волновали мысли о жизни и смерти, о вечности:
И тень свою в тоске спросила я тогда:
— Скажи, сестра, куда идем с тобою?
И тень ответила с насмешкою глухою:
— Я за тобой, а ты, быть может, никуда...
Как часто бывает, родственники Натальи Крандиевской гораздо меньше ценили ее разностороннее дарование. Решив, что самое главное — усмирить ее, — Наталью выдают замуж за адвоката Волькнештейна. Но такой брак был обречен на неудачу.
А потом пришла любовь, горячая, страстная, взаимная... Алексей Толстой писал своей любимой: «... земля будет чудесной для нас... Мы возьмем все от любви, от земли, от радости, от жизни...» 7 мая 1917 года они обвенчались. А после Наталья Крандиевская-Толстая всем пожертвовала ради любви. Она отказалась от собственного творчества и всех честолюбивых замыслов. Выпустив в 1922 году сборник стихов «От лукавого», она замолчала на долгие годы. Стихи Наталья Васильевна продолжала писать по-прежнему, но — только для себя.
Яблоко, протянутое Еве,
Было вкуса меди, соли, желчи,
Запаха земли и диких плевел,
Цвета бузины и ягод волчьих.
Когда супруги вернулись из эмиграции, поэтесса стала вести дневник, чтобы хоть как-то запечатлеть движение времени. А любовь уходила, таяла, словно утренний туман. «Это было последнее лето, и проводили мы его врозь. Тоска гнала меня из дома в белые июньские ночи. Ехать, все равно куда, без мысли, без цели, только ехать, ехать, пожирать пространство», — писала Наталья Крандиевская-Толстая в начале 30-х годов. Жертва, принесенная ею во имя любви была велика. Оценил ли Алексей Толстой самоотверженность своей жены и преданной помощницы? Современники считали, что в образах главных героинь «Хождения по мукам» он запечатлел черты Натальи Васильевны.
А выяснять, почему два человека расстались — бессмысленное занятие. Значит, так распорядилась судьба. Заслуживает восхищения достоинство, с которым Крандиевская-Толстая восприняла неизбежное расставание. «Хороший вкус требует сдержанности», — говорила она.
Поэтесса пережила своего бывшего мужа, простила и оплакала его. Благородная душа не желала озлобляться, хотя в конце жизни тоска вылилась в горестное признание:
Меня уж нет. Меня забыли
И там и тут, и там и тут.
А на Гомеровой могиле
Степные маки вновь цветут...
... Природа чтит поэтов. А люди?..
Наталия Васильевна
Крандиевская-Толстая
Серебряный век русской поэзии... Ослепительно прекрасная, хрупкая, страшная эпоха... Рядом с именами ушедших мэтров — Брюсова и Блока, рядом с гордой несломленной Анной Ахматовой, рядом с поэтом-мучеником Николаем Гумилевым — десятки забытых. Многие из них продолжали существовать годы, десятилетия, дожили почти что до наших дней. Мимо них «мчалась жизнь веселая на лозунгах верхом». А что оставалось им? Только память. Память, которой так не хватало неблагодарным соотечественникам.
А ведь почти у всех них жизнь начиналась светло и радостно — как у восторженной красавицы Наташи Крандиевской. Одаренная московская барышня пишет стихи, фортепьянные пьесы, занимается живописью — учится у Бакста и Добужинского. Современники восхищаются ее красотой и обаянием. Стихи Крандиевской произвели большое впечатление на Блока и Бальмонта. Даже суровый критик всех своих собратьев по перу Иван Бунин не удержался от весьма лестной для юной поэтессы оценки: «Я был восхищен талантливостью ее стихов...»
Семнадцатилетнюю девушку уже волновали мысли о жизни и смерти, о вечности:
И тень свою в тоске спросила я тогда:
— Скажи, сестра, куда идем с тобою?
И тень ответила с насмешкою глухою:
— Я за тобой, а ты, быть может, никуда...
Как часто бывает, родственники Натальи Крандиевской гораздо меньше ценили ее разностороннее дарование. Решив, что самое главное — усмирить ее, — Наталью выдают замуж за адвоката Волькнештейна. Но такой брак был обречен на неудачу.
А потом пришла любовь, горячая, страстная, взаимная... Алексей Толстой писал своей любимой: «... земля будет чудесной для нас... Мы возьмем все от любви, от земли, от радости, от жизни...» 7 мая 1917 года они обвенчались. А после Наталья Крандиевская-Толстая всем пожертвовала ради любви. Она отказалась от собственного творчества и всех честолюбивых замыслов. Выпустив в 1922 году сборник стихов «От лукавого», она замолчала на долгие годы. Стихи Наталья Васильевна продолжала писать по-прежнему, но — только для себя.
Яблоко, протянутое Еве,
Было вкуса меди, соли, желчи,
Запаха земли и диких плевел,
Цвета бузины и ягод волчьих.
Когда супруги вернулись из эмиграции, поэтесса стала вести дневник, чтобы хоть как-то запечатлеть движение времени. А любовь уходила, таяла, словно утренний туман. «Это было последнее лето, и проводили мы его врозь. Тоска гнала меня из дома в белые июньские ночи. Ехать, все равно куда, без мысли, без цели, только ехать, ехать, пожирать пространство», — писала Наталья Крандиевская-Толстая в начале 30-х годов. Жертва, принесенная ею во имя любви была велика. Оценил ли Алексей Толстой самоотверженность своей жены и преданной помощницы? Современники считали, что в образах главных героинь «Хождения по мукам» он запечатлел черты Натальи Васильевны.
А выяснять, почему два человека расстались — бессмысленное занятие. Значит, так распорядилась судьба. Заслуживает восхищения достоинство, с которым Крандиевская-Толстая восприняла неизбежное расставание. «Хороший вкус требует сдержанности», — говорила она.
Поэтесса пережила своего бывшего мужа, простила и оплакала его. Благородная душа не желала озлобляться, хотя в конце жизни тоска вылилась в горестное признание:
Меня уж нет. Меня забыли
И там и тут, и там и тут.
А на Гомеровой могиле
Степные маки вновь цветут...
... Природа чтит поэтов. А люди?..
---------------
Торжественна и тяжела
Плита, придавившая плоско
Могилу твою, а была
Обещана сердцу берёзка.
К ней, к вечно зелёной вдали
Шли в ногу мы долго и дружно, —
Ты помнишь? И вот — не дошли.
Но плакать об этом не нужно.
Ведь жизнь мудрена, и труды
Предвижу немалые внукам:
Распутать и наши следы
В хождениях вечных по мукам.
* * *
Н. Крандиевская-Толстая
---------------
Какой сюрприз! Случайно бродя по каналам, переключилась на Культуру... а там, а там Светлана Крючкова читает Марию Петровых!!!..
Наслаждение двойное!.. и конечно мои два самых любимых стихотворения Петровых...
Назначь мне свиданье
на этом свете.
Назначь мне свиданье
в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
в том городе южном,
Где ветры гоняли
по взгорьям окружным,
Где море пленяло
волной семицветной,
Где сердце не знало
любви безответной.
Ты вспомни о первом свидании тайном,
Когда мы бродили вдвоем по окраинам,
Меж домиков тесных,
по улочкам узким,
Где нам отвечали с акцентом нерусским.
Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,
Но вспомни, что даже на мусорной свалке
Жестянки и склянки
сверканьем алмазным,
Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной...
Ты помнишь ли тот поцелуй
поднебесный?..
Числа я не знаю,
но с этого дня
Ты светом и воздухом стал для меня.
Пусть годы умчатся в круженье обратном
И встретимся мы в переулке Гранатном...
Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу
по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю:
назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье,
хотя б на мгновенье,
На площади людной,
под бурей осенней,
Мне трудно дышать, я молю о спасенье...
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.
ЧЕРТА ГОРИЗОНТА
Вот так и бывает: живешь — не живешь,
А годы уходят, друзья умирают,
И вдруг убедишься, что мир не похож
На прежний, и сердце твое догорает.
Вначале черта горизонта резка —
Прямая черта между жизнью и смертью,
А нынче так низко плывут облака,
И в этом, быть может, судьбы милосердье.
Тот возраст, который с собою принес
Утраты, прощанья, наверное, он-то
И застил туманом непролитых слез
Прямую и резкую грань горизонта.
Так много любимых покинуло свет,
Но с ними беседуешь ты, как бывало,
Совсем забывая, что их уже нет...
Черта горизонта в тумане пропала.
Тем проще, тем легче ее перейти,—
Там эти же рощи и озими эти ж...
Ты просто ее не заметишь в пути,
В беседе с ушедшим — ее не заметишь.
Пусть будет близким не в упрек...
Пусть будет близким не в упрек
Их вечный недосуг.
Со мной мой верный огонек,
Со мной надежный друг.
Не надо что-то объяснять,
О чем-то говорить,-
Он сразу сможет все понять,
Лишь стоит закурить.
Он скажет: «Ладно, ничего»,-
Свеченьем золотым,
И смута сердца моего
Рассеется как дым.
«Я все же искорка тепла»,-
Он скажет мне без слов,-
Я за тебя сгореть дотла,
Я умереть готов.
Всем существом моим владей,
Доколе ты жива...»
Не часто слышим от людей
Подобные слова.
Мария Петровых
|
|
Печать | Получить код для блога/форума/сайта |
Коды для вставки:
Как это будет выглядеть?
Скопируйте код и вставьте в окошко создания записи на LiveInternet, предварительно включив там режим "Источник"
HTML-код:
|
|
| BB-код для форумов: |
Как это будет выглядеть?
Страна Мам → Настроение..
 |
[ Любовь и забвение Наталия Васильевна Крандиевская-Толстая (21.01.1888—17.09.1963) — русская советская поэтесса, дочь прогрессивного публициста Василия Афанасьевича Крандиевского, который редактировал и издавал в Москве «Бюллетени литературы и жизни», и писательницы Анастасии Романовны Тарховоц. Начала писать стихи в семилетнем возрасте, а печататься с четырнадцати лет. Читать полностью |
| +3 |
лорна
|
11 комментариев |
Комментарии
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: