Буйство телевизоров - глава 2

НАЧАЛО ТУТ: https://www.stranamam.ru/post/15188250/

ГЛАВА 2. ПОПЫТКА ВСЁ ИСПРАВИТЬ

И всё же смелости вновь открыть дверь и шагнуть в точно такую же квартиру, как у нас, только в зеркальном отражении, мне не хватило. Логика мне подсказывала, что надо вернуть Ванькины телевизоры назад в нашу прихожую. Это всё они натворили. Как это они сделали, я не знала, но вот то, что они это сделали, я не сомневалась. Слишком буйно они себя вели. По правде говоря, буянил только маленький чёрно-белый телевизор с красной кнопкой, а остальным досталось за компанию.

Я ринулась к домашнему телефону. Он встретил меня гробовым молчанием. Ни единого гудка не раздалось в трубке. Тогда я выбежала на цветник и закричала во всё горло:

– Валентина Ивановна! Помогите!

На восьмом этаже под нами жила восьмидесятилетняя старуха. Она частенько сушила разные целебные травки на своём балкончике. И хоть возраст у неё был довольно солидным, слышала она превосходно.

Валентина Ивановна не откликнулась. Я закричала во всё горло.

– Пожар! Помогите!

И опять никакой реакции. Ни с одного окна никто не выглянул. И мне показалось это очень странным. Так же, как и то, что во дворе было очень тихо. Я присмотрелась и поняла, что не вижу ни одного человечка на улице. И в этот же момент мою спину в районе левой почки пронзила дичайшая боль, словно кто-то в неё воткнул пику. Я резко обернулась, но никого не увидела.

Боль была такой невыносимой, что мне казалось, что я сейчас умру прямо здесь на этом месте. Я опустилась на колени и заскулила. А когда боль чуток приутихла, я попыталась приподняться, и вновь получила невидимой пикой по спине. В этот раз уже между лопаток. Боль огнём разлилась по всей спине и груди.

Я завизжала, как свинья на бойне и схватилась за защитную металлическую перегородку цветника. Моё сердце готово было разорваться от боли. Включился прямо за спиной наш новый телевизор, и из него раздался вопль:

– Ага, больно, сука! Лучше сразу прыгай!

Третьего удара не последовало. Телевизор отключился. Я отползла на карачках от цветника в центр зала и зарыдала. Всё, что происходило, напоминало паранойю. Но только очень и очень злую. Дашка смотрела на меня с открытым ртом. По ногам её потекла жёлтая жидкость.

Светка бросилась к иконе. И стала креститься и шептать два слова без остановки: «Спаси и сохрани», никакой молитвы она не знала. Но она верила, что два этих слова ей помогут. Резко распахнулась входная дверь, и в квартиру с тортом и шампанским влетела Райка Шахнецкая.

– А вот и я! Кое-как нашла ваш дом! Думала, что вообще не туда приехала. Таксист обормот. Всю дорогу мне комплименты вешал. А потом высадил совсем у другого дома… Эй, Пипеева, что с тобой? У тебя всё в порядке?

Я рванула со всех ног к распахнутой входной двери. Моему взору открылись: точно такая же прихожая как у меня и кухня, идущая сразу за ней, только всё в зеркальном отражении.

Я оставила дверь открытой и с вызовом посмотрела на Шахнецкую:

– Вот что происходит! Не видишь, что ли!?

Райка обернулась.

– Во дела, – произнесла она с изумлённым взглядом и выронила бутылку шампанского. Та от удара об пол, громко бабахнула. Крышка долетела до потолка, а из горла бутылки, как из фонтана, вырвалось её содержимое. – А я тогда откуда пришла?

Изумлённый взгляд сменился испугом:

– Бабы, что это всё значит? Я чего-то не догоняю, да?

Несколько секунд она смотрела на прихожую за входной дверью. Потом не выдержала и вновь спросила:

– Это фокус какой-то?

Я окинула её с ног до головы и тяжело вздохнула.

– Нет, не фокус, – замотала я головой и осторожно притронулась к её руке.

Она была нормальной: ни холодной, ни горячей, а такой, какой должна быть рука у здорового человека.

Я тяжело вздохнула и произнесла:

– Ну, что ж, для того, чтоб во всём разобраться, надо начинать с самого начала. Проходи в зал… Можешь, садиться в кресло…

Рая нагнулась, чтоб снять туфли. Но я тут же её остановила:

– И разуваться не надо! Я так понимаю, что ты хочешь выпутаться из этой западни, как и все мы.

– Викусь, я уже триста тысяч раз пожалела, что приехала к тебе.

Рая плюхнулась в кресло, и положила одну ногу на другую.

– С чего начнём?

– Я буду тебе задавать вопросы, а ты отвечай.

– Нормально! А ты ничего повеселей придумать не могла?

– Скажи, ты чего ко мне припёрлась, я же тебя не звала?

– Ага… конечно… адрес я сама себе продиктовала.

– Ладно, – тяжело вздохнула я, – допустим. Ты помнишь, как ты мне говорила по телефону, что слышишь голоса каких-то мужиков?

Шахнецкая обвела взглядом всю обстановку в зале.

– Помню! Кстати, где они? Мужики нам сейчас здесь не помешали бы.

– Ты помнишь, как ты пообещала перезвонить и сбросила вызов?

– Пообещала и перезвонила. Не понимаю ничего. Мы так с тобой душевно поболтали, и ты меня в гости позвала.

Я села на полу возле Райки. Дашка встала за моей спиной, опустила руки на плечи, и я почувствовала, как они дрожат. Света вышла на цветник и попробовала вновь до кого-нибудь дозвониться.

– Рая, скажи мне вот что… а что ты делала до того, как мне позвонила?

– Не поняла?

– Что тут непонятного? Ответь мне на простой вопрос. Ты чай пила? Фильм какой-нибудь смотрела или мужу готовила есть?

Райка зависла, роясь в своей памяти, вспоминая, что она реально делала до звонка ко мне. На лице её появилась растерянность, которая тут же сменилась испугом.

– Я не помню… нет, так же не может быть… я же что-то делала.

– Какое сегодня число, год, день недели? Отвечай быстро, не задумываясь.

– Ага… аа, – простонала Рая. – Семнадцатый год… день…

– Ну-ну, – произнесла я. ¬– А две тысячи двадцатый не хочешь?

– Нет, что ты, – сразу оживилась Райка. – Какой нахрен две тысячи двадцатый?

– Мобильник сдох! – произнесла Светка и вышла с балкона. – Была почти полная зарядка, и на тебе.

– Света, – обратилась к ней я. – Скажи тёте Рае, какой сегодня год.

– Две тысячи двадцатый.

Райка достала из кармана летней курточки свой мобильник.

– Твою мать! И мой не работает. Батарея, наверное, села.

Мои опасения подтвердились. Райка пришла к нам явно с того света. Она не может быть живой. Она погибла в аварии. Но я¬-то её вижу! И что из этого следует? Если продолжать логическую цепочку, то получается, что и я, и мои дети тоже мертвы. Может, произошло что-то страшное, и мы застряли в промежуточном мире.

Нееет!!! Тут же я возразила этой мысли, это всё Ванькины телевизоры. Это они начали творить всю эту хрень. Надо их, во что бы то ни стало, вернуть туда, где они стояли до того, как я их выбросила. Может тогда они сжалятся надо мной, и вернут мне мою настоящую реальность.

– Слушай, – спохватилась я. – А что ты мне рассказывала про Лесина какого-то и про телевизор?

Райка на какое-то мгновение зависла в своих мыслях. Я уже подумала, что зря спросила, она ничего такого вообще не вспомнит. Разговор наш с ней в машине мог быть вообще моим бредом в тот момент, когда я потеряла сознание.

Но Шахнецкая вдруг оживилась. На её лице появилась радостная улыбка. Она явно что-то вспомнила.

– Лесин – это сосед по нашей лестничной площадке. Его сознание захватил старый телевизор. Он его поставил в зале на подставку и даже не включил. Сел на табуретку возле него, чтобы передохнуть. Уставился на экран и больше от него не отвёл взгляда, пока не умер.

– Боже ты мой, – воскликнула я. – Ты-то, откуда знаешь про всё это? Ты видела его сидящим на стуле напротив телевизора?

– Он сам мне про это рассказал, – выпалила на одном дыхании Райка.

– Когда? Где? Он же умер!

– Я не знаю, – завывала Шахнецкая. – Ты постоянно задаёшь мне вопросы, на которые я не могу ответить. Что со мной?! Почему я почти ничего не помню?

Я уже хотела ответить ей на этот вопрос, но вдруг подумала, а если я ошибаюсь. А если всё, что рассказала мне Юлька на счёт Шахнецкой – это всего лишь не подтверждённые слухи, и дело тут совсем в другом. Что тогда?

Ведь, если я вижу Райку и разговариваю с ней, значит, я тоже отношусь к таким же, как и она. Единственная разница в том, что она ничего не помнит из ближайшего своего прошлого, а я всё хорошо помню. Она считает, что сейчас две тысячи семнадцатый год, а я считаю, что две тысячи двадцатый. Райку, конечно же, можно было посчитать за мой глюк, но её так же, как и я, видят мои дети.

Пока я разговаривала с Райкой, Дашка переоделась, взяв чистую одежду в шкафу с наглаженным бельём, а Светка потопала по коридору к спальне.

– О-ё-моё! – услышала я, как она вскрикнула. – Ма, в спальне нашей куча всякой мелкой хрени по стенам ползает.

Я не успела ей на это ничего ответить. Буквально через секунду она сообщила ещё об одном наблюдении:

– На полу в ванной странная лужа, на неё смотришь, и она взгляд притягивает.

Я ей даже не успела ничего ответить по этому поводу. Она резко и неожиданно взвизгнула. Я аж подскочила на одном месте и заорала:

– Не лазь нигде! Иди сюда!

Светка вернулась в зал и стала щёлкать выключателем.

– Ма, электричество нет никакого. Мы обесточены.

– Девчонки, – прошептала Райка и встала с кресла. – Вы не чувствуете, что похолодало?

– Есть немного, – согласилась с ней я. – Давай я тебе расскажу, как и что происходило с нами с того момента, когда ты нам позвонила и до твоего прихода.

– Давай…

И я рассказала Райке практически всё в деталях, опустила только Юлькино сообщение о том, что она – Шахнецкая – мертва уже как три года. Не знаю, правильно ли я всё сделала, но что-то внутри меня подсказывало этого не делать. Райка стала переваривать информацию, которую я ей дала. Она заходила из угла в угол.

– Боже мой, – застонала она. – Я не могу поверить, что всё это происходит именно со мной. Каким я боком ко всей этой чертовщине?

– Рая, мне надо идти за этими телевизорами.

– Мне идти с тобой?

Я пожала плечами.

– Я не знаю. Решай сама.

– Кто-то ж должен остаться с детьми.

– Хорошо, только я тебя попрошу… постоянно разговаривай со мной. Дети, вы тоже не исчезайте. Когда я выйду за порог нашей квартиры, вы кричите мне что-нибудь изредка. Давайте хоть как-то держать связь.

Я зашла на кухню, открыла ящик стола и взяла нож.

– Ты сначала их зарежешь? – спросила Дашка. – А потом принесёшь.

Я погладила её по голове и сказала, что нож беру на всякий случай – для собственной безопасности.

– Пожелайте мне ни пуха, ни пера, – произнесла я и ступила в прихожую зеркальной квартиры.

– Возвращайся побыстрей, Пипеева, - сказала Рая. – А то я тут со страху помру без тебя… одна нога тут, другая там.

Я попыталась представить, как это выглядит «одна нога тут другая там». Картинка, которая возникла у меня в воображении, совсем мне не понравилась. Я взяла в руки косметичку на полочке возле зеркала и внимательно её осмотрела, она ничем не отличалась от моей и была такой же реальной, как и та, что в нашей прихожей. Посмотрела на верхнюю одежду, висящую на вешалке. Заметила, что на левом рукаве кожаной курточки, что я купила для Дашки, нет пуговицы. Странно, а ведь была. Мы ж её несколько раз мерили, даже когда домой вернулись.

Осознавая, что это совсем неважно, я заглянула на кухню, а затем несмело шагнула в неё. Обвела всё взглядом и не увидела нигде Ванькиных телевизоров. Стол, газовая плита, подоконник – всё было покрыто серой пылью. Из розетки под кухонным шкафчиком очень медленно вытекала густая слизь с красными сгустками, напоминающими кровь. Обои на кухне прямо на моих глазах стали терять цвет. Яркие краски становились блеклыми. Понимая, что не стоит здесь задерживаться, я выскочила из кухни, сделала несколько шагов по коридору и зашла в зал.

Обои в зале тоже теряли свои краски. Из потолка вылазила чёрная плесень. Она как будто росла из него. Если в зале и были Ванькины телевизоры, то они хорошенько спрятались.

– Ну, как дела, Пипеева?! – крикнула Шахнецеая. – Всё хорошо?

– Пока терпимо, – ответила я и открыла дверцу шкафа.

И в этот момент краем глаза заметила, как по коридору промчалась маленькая девочка. Она хлопнула дверью в спальне. Было такое ощущение, что она выскочила из кухни. Но я ведь там была.

– Вы видели, откуда она выскочила? – заорала я.

– Кто выскочила? ¬– спросила Света.

– Девочка.

– Ма, мы никого не видели.

– Света! – воскликнула Шахнецкая. – А где Дашка?

– Твою мать! – выругалась я и вернулась в прихожую. – Вас со всем одних нельзя оставить. Друг за другом не можете присмотреть.

А затем взглянула на дверь спальни. Неужели туда побежала Дашка. Я сделала несколько несмелых шагов в сторону спальни. Потом ещё несколько шагов и ещё. Нож в моей руке стал каким-то совсем лёгким. Я чуток сильнее его сжала, и ручка его тут же раскрошилась, и он осыпался на пол, образовав кучу сухого песка. И прямо на моих глазах эта куча стала уменьшаться, и постепенно исчезла.

– Пипеева, всё нормально. Дашка здесь!

Я ничего ей не ответила и подошла вплотную к двери. За ней раздался детский голосок.

– Мамочка, вставай! Мамочка, мне страшно! Они стучаться в двери и дёргают за ручку.

– Кто они, детка? – раздался слабый женский голос.

– Мужики какие-то. Один что-то говорит, другой смеётся.

Я нажала на ручку двери и слегка её приоткрыла. Но голоса затихли. Я простояла ещё несколько минут в надежде, что вновь услышу их. В спальне я увидела: одну кровать у стены, скомканное одеяло без пододеяльника и подушку с грязной наволочкой. Я открыла двери и вошла в комнату.

Спальня была по размерам такая же, как и у моих детей, только обстановка совсем другая. Старые выцветшие обои, на подоконнике пыль. Шкаф для одежды у стены с оторванной дверцей. На полках шкафа видна небрежно сложенная одежда. С потолка на меня посыпалось что-то похожее на песок. Я сразу же задрала голову кверху и увидела, что и тут потолок покрывается чёрной плесенью, которая к тому же ещё и осыпается.

Если здесь и прятались телевизоры, то только в шкафу. Я стала выгребать самую нижнюю полку, там за одеждой мог запросто находиться маленький телевизор. Моя старания оказались ненапрасными. Он реально был там. Я с победными воплями кое-как вытащила его оттуда. Схватила на руки и рванула из спальни. Выскочила в коридор, и в этот миг на моей голени как будто что-то защёлкнулось и не пустило её вперёд. Из-за этого я потеряла равновесие и распласталась на полу. Хорошо ещё, что вытянула вперёд руки с телевизором. Он даже не выругался матом из-за удара об пол. Просто проехал вперёд и замер в полуметре от меня, повернувшись ко мне тёмным экраном. Я уставилась в него. Экран слегка посветлел. Я увидела «шипящие точки», которые медленно рассеивались. А за ними я разглядела себя, лежащей на полу. Лицо моё было перекошено от ужаса.

Я ощупала ногу, её что-то сдавливало, я это ощущала. Это что-то было невидимым. Его невозможно было потрогать и понять, что это такое. Я попыталась приподняться, но у меня не получилось. А тем временем эта невидимая и неощущаемая руками хрень, что сжала мою ногу, потянула меня назад в спальню.

– Райка! – заорала я и слегка приподнялась на руках. – Помоги!

И в этот же момент кто-то невидимый со всего размаху влепил ногой мне по лицу.

– Лежать, сука! – раздался грубый мужской голос и тут же растворился в тишине.

Я успела увидеть, как по коридору ко мне несётся Шахнецкая, а за ней Дашка. И потеряла сознание.

Я пришла в себя в розовой слегка выцветшей ночнушке на кровати. На подушке с грязной наволочкой и накрытая рваным одеялом без пододеяльника. Телевизор с красной кнопкой стоял на табуретке в нескольких метрах возле меня. Он был включен в розетку, и по нему шла какая-то древняя передача, ведущий которой рассказывал о беспределах, творящихся на улицах Питера.

Заскрипела дверь, и в спальню вошла девочка, по возрасту возможно чуть старше моей Дашки. Но ростом таким же, как и она. На ней была кожаная курточка, точно такая, что я купила Дашке в сэконде.

– Мамочка, можно я пойду, погуляю, – спросила она, как ни в чём не бывало. – Тоньке папка игровую приставку к телевизору купил. Она такая классная. Я такую нигде и ни у кого больше не видела. Ну, мамочка, ну, пожалуйста.

Что со мной происходит? Что со мной вытворяет этот поганый маленький телевизор с красной кнопкой? Такое ощущение, что он меня швыряет из одной реальности в другую.

Я проглотила ком, подступивший к горлу, и кивнула девочке. Та радостно вскрикнула, подскочила ко мне и дала буську в щёчку. Через секунду её след простыл. Я услышала, как хлопнула входная дверь. И в этот же миг все звуки куда-то исчезли, словно я оглохла.

– Шахнецкая, – заорала я и встала с кровати.

Ноги мои подкосились. Накатила такая дикая слабость, что я тут же схватилась за спинку кровати. Я быстро опустилась назад и долго-долго ощущала головокружение, мне казалось, что оно вообще не пройдёт.

Со второй попытки мне удалось добрести до входной в квартиру двери. Я открыла её и уставилась на незнакомые двери соседних квартир и лестницу, покрытую серым пеплом, или чем-то на него похожим.

Я закрыла дверь. Смелости выйти за порог мне не хватило. Я понимала, что каждый мой шаг за порогом будет отдалять меня от моей реальности. Мне же надо искать обратную дорогу. Должна же быть какая-то закономерность в том, как я здесь оказалось.

Я взглянула в зеркало и заорала. На меня смотрела незнакомая женщина с ярко-рыжими волосами. Её можно было бы назвать красивой, если б не её глаза. Они были с тёмно-зелёными радужками и красными зрачками – какими-то неестественными.
Этой женщиной была я.

Я прошла в зал. Бросила взгляд на старый поцарапанный серый шкаф с книгами и коричневый диван с грязными жёлтыми пятнами. Открыла дверь, ведущую на цветник, и выглянула на улицу. Моё внимание сразу привлёк соседний пятиэтажный дом. Окна его были завешаны тёмными покрывалами или простынями. На многих балконах стояли кресты и крышки от гробов. Меня не переставало трясти. Всё, что я видела, было чуждым мне. Больше всего меня пугала абсолютная тишина. Реальность, в которую я попала, казалась мёртвой и пустой в плане присутствия в ней живых существ и сил природы. Единственным исключением была девочка, назвавшая меня мамой. Но когда я разговаривала с ней, то слышала и звуки. А когда она ушла, звуки исчезли.

Обои в зале стали терять свои краски. Потолок начал покрываться чёрной плесенью. Всё это происходило медленно, но заметно для моих глаз. Я вернулась в спальню и уставилась на маленький чёрно-белый телевизор с красной кнопкой. Он был единственным, что связывало меня с моей реальностью. Как же заставить его вернуть меня назад? Я потянулась к переключателю каналов. Но не успела до него дотронуться, за моей спиной раздался громкий мужской голос:

– Не трогай его! Он растворит тебя в пустоте!

Я резко обернулась и увидела в проёме дверей седого мужчину. Он был худым и бледным. Возраст его было трудно определить. Но не старше пятидесяти лет точно.

– Кто вы?! – выкрикнула я.

– Я проводник. Зовут меня Илья Лесин. Я поведу тебя назад. Туда, откуда ты пришла.

– Это правда?! – не веря своему счастью, воскликнула я. – Это возможно?

Лесин пожал плечами.

– Я надеюсь, что возможно. Шесть человек вроде как вернулись домой.

– Вроде как?!

– Дай мне договорить! А двести сорок растворились. Их поглотила пустота. И ты ничем не отличаешься от этих двести сорока человек.

– О, боже мой! – завопила я во весь голос. – Объясни мне, где я и что со мной происходит.

– Один из телевизоров, с которыми ты столкнулась, пожирает твою душу. На самом деле, в своей настоящей реальности ты сидишь одна перед ним и смотришь в чёрный экран. И рядом с тобой нет никого, и он медленно тебя убивает.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...