Не мытьём, так катаньем. продолжение фанфика "Начало" по фэндому Сверхъестественное

Мальчики на новые условия не жаловались. Казалось, оба, и даже Сэм были рады уменьшению муштры, но без восторга возвращались домой в квартиру — двухкомнатную каморку. Кухня и две каморки, одна меньше другой. И ванная, совмещённая с туалетом. В мотелях это не напрягало, но почему-то именно в квартирке подташнивало.
Сэм вообще капризничал, когда его забирали из группы. В первый же день, новая нянька, только-только увидев Джона, позвала Сэма:
— Вы так похожи. Просто копия папочки. Кучерявый толстячок.
Дин же уговаривал отца на письменное разрешение, что возвращаться он будет самостоятельно. Она должна оценить это. Она. Ради неё он мчался в школу. Её карие глаза, длинные тёмно-каштановые волосы. Столько теплоты было в её строгом, но заботливом голосе. Она обращалась ко всем в классе, а Дину казалось, что к нему одному. Его первая учительница.

А школа есть школа. Далеко не всегда новичок становится изгоем. Или не сразу. Тем более весь класс. Когда много, то не так страшно. Да и первый учитель, как нянька в яслях. Правда, нет тихого часа, а вот игрушки приносить можно.
Но «избиение младенцев», а заодно и «крещение» решил устроить им учитель физкультуры, а возможно, и приглядеться к новичкам, как к кандидатам для школьной сборной.
«Жестокий баскет» известен в каждом дворе этого городка. В каждом колодце из домов имелось баскетбольное кольцо с цепью.
Первый класс против третьего. Унылое зрелище. Физрук уже не один раз успел пожалеть о своей идее. Надо было взять хотя бы класс второй. Разница в росте не давала шансов для перехвата мяча новичками. Старшие с лёгкостью их обводили, а то и нарочно с силой отбивали мяч о спины незадачливых соперников.
Но тут игра кардинально поменялась. Один из первоклашек вдруг с разбегу налетел на самого высокого и ведущего в этот момент мяч. Соперник сбит с ног, и мяч перехвачен. «Мелюзга», как их уже успели окрестить, повела свою игру. Они не пытались вести мяч, их тактика касание — передача. Исключительно на пасах и путаясь под ногами старшего класса, они открыли свой счёт. Самой опасной парой оказались Смитти — «лягушонок в очках», он не снял их даже во время игры, благо на резинке, и «большеголовик» — светлые волосы Дина пушились, как шарик. «Лягушонок» действительно резво подскакивал даже на бегу, «большеголовик» точно забивал из любого положения. Жаль, поздно «проснулись», урок подошёл к концу и команды сыграли вничью, но физрук остался доволен экспериментом. Команды обменялись рукопожатиями, а зрители из обоих классов дружно аплодировали и тем, и тем. Вот только Джереми — капитан команды третьеклашек — был угрюм. Ведь это его Дин сбил с ног, отбирая мяч.
По окончании всех занятий Дина, ожидающего приезда отца, вдруг окликнул насмешливый девчачий голосок:
— Эй, обносок, — Его окликнула не первая, но и далеко не последняя красавица начальной школы — Геката. Откуда пошло это прозвище, она уже и не помнила, в модной не по-детски головке отложилось — богиня, и этого для неё было достаточно.

Дин не сразу удостоил малолетнюю мисс взглядом. Без досады и нарочито медленно оглядел себя. Да, великовата одёжка. И мальчик понимал, что отец её приобрёл не в дорогом бутике. Но он не вжал голову в плечи и не потрусил к выходу, а резко на пятках развернулся к «богине» под насмешливые взгляды начавших толпиться в ожидании шоу учеников.
— Да, золотце.
— Что ты о себе возомнил, облезлый мышонок с помойки? — Геката начала явно позировать на толпу зевак, демонстративно игнорируя приближение Дина.
— У твоих родаков нет денег на приличные шмотки? Вся висит, как на пугале.
И с этими словами Гретта Тейлор, таковым было настоящее имя Гекаты, обменялась жестом «дай пять» с одной из своей свиты. И тут же вздрогнула от неожиданности, настолько близко подошёл к ней Дин. Практически вплотную и, отвернув борт куртки, подмигнул ей:
— Подошьёшь, милая, — И маленький наглец, не дожидаясь ответа от замершей в ступоре «богини», приподнявшись на цыпочках, неловко чмокнул девчонку. Правда, не туда, куда рассчитывал. Хотел в щёчку, а роста всё же не хватило, и он, качнувшись, попал в уголок губ надменной мисс.
Раздался общий хохот. И Дин, понимая, что это точно не над ним, невозмутимо направился к выходу. Лучше уж он дождётся отца на улице.
— Эй! Ты!
Это уже взбешённый Джереми летел на всех разъярённых парах к обнаглевшему первоклашке. Мало того, что этот недомерок унизил его в зале, так он ещё и целует девчонку, которую Джереми уже считал своей подругой.
Дин сразу сообразил по тону окрика, что разговаривать с ним никто и не собирается. Почувствовав опасное приближение, мальчик шагнул в сторону. И вовремя. Атака началась. Резкий разворот в сторону атакующего и рука нападающего, направленная ему в спину, пронеслась мимо его груди. Джереми явно не ожидал, что промахнётся. А дальше всё произошло ещё быстрее. Дин перехватил пролетающую мимо руку за рукав, крепко в него вцепившись одной рукой и понимая, что удержать соперника выше его самого на полторы головы не получится, он шагнул уже за спину третьеклассника и с силой ударил под изгиб колена последнего. Не выпуская рукава, мальчик другой рукой ударил соперника в плечо, дёрнув рукав вверх. И капитан команды баскетболистов начальной школы рухнул лицом вниз о бетонный пол. «Добить» Джереми ему не дал окрик отца, прозвучавший в мёртвой тишине особенно громко:
— Дин! Марш в машину!
Дин покорно выпустил рукав своей жертвы из рук и поплёлся в сторону машины, где уже сидел Сэм.
— Я мог бы и сам дойти до дома.
— Я заметил.
Почему-то стон позади себя Дина не обрадовал. Последствия будут.


Джон сидел в баре. С которой по счёту кружкой пива, он и сам не помнил.
День прошёл непросто, хотя были и хорошие новости: его вина не доказана, расследование зашло в тупик и дело близится к закрытию. Новая работа его втянула в быт, обычный, как у всех. И забыть бы прошлое, если бы не боль. Видела бы Мэри мальчиков сейчас, как они растут.
— Я никуда не пойду. Я хочу быть здесь, — так заявил ему Сэм, когда Джон в очередной раз пришёл забирать его из яслей. Это серьёзное заявление от такого малыша всколыхнуло в нём болезненные воспоминания его детства. Так он заявил матери, когда с «новым» папой они готовились к переезду. Каждый вечер он подолгу не мог уснуть. Стоял у окна и ждал, когда на улице появится знакомый силуэт, направляющийся к дому. Но этого не происходило, и каждую ночь он засыпал на мокрой от собственных слёз подушке.

А Дин?.. Вечером стук в дверь, после событий в школе, о которых рассказал Дин, был ожидаем. Стук в дверь — хороший признак. Возможно, обойдётся без вызова в школу. Несмотря на то, что рука пострадавшего мальчика была на перевязи, разговор обоих родителей прошёл на спокойных тонах. Шишка на лбу, завтра это будет не болезненно, но очень обидно, сползёт как фиолетовый синяк на глаз. Но вот вывих ключицы болезнен, и очень. Отец Джерри попросил преподать парочку уроков и для его сына. Это было приятно. Мальчиков же призвали к взаимному примирению.
Вот только извинения Дина… Джон усмехнулся над очередной кружкой, вспоминая слова старшего:
— Прости. Не рассчитал.
Да, с мальчиками будет непросто.
Тягучие и тонущие в пиве мысли прервал женский голос:
— Эй, друг, стакан виски даме.
— Может, мартини? — флиртуя, откликнулся бармен.
«Значит, хороша», успел подумать Джон, когда на барную стойку рядом с ним легла изящная женская ручка со связкой ключей, при взгляде на которую Джона окатило новой волной болезненных воспоминаний. Брелок. Деревянный. Точно такие вырезала его мама, когда они с папой жили в Нормале. С настоящим папой.

Горячительные напитки. Прекрасная внешность незнакомки. Взаимные воспоминания о городке, в котором оба, как оказалось, родились. И, кажется одна и та же мысль была в головах обоих: «а день может закончиться неплохо».


Странные звуки из отцовской комнаты разбудили Дина. Стоны, вздохи, скрип. Дин украдкой заглянул в щёлочку, но ничего толком не увидел и не понял. Только по приторно-сладковатому запаху чужих духов мальчик догадался, что с папой женщина. От мамы пахло, как казалось когда-то мальчику, пирогами и цветами. Стало гадко.
Дин рухнул обратно в кровать, закрыв голову подушкой. Внутри зарождалась злоба. И он задремал, так и не разобравшись, на кого или на что он злится.

Задремал. Надолго ли? Непонятно. На улице по-прежнему была тёмная ночь. И разбудили его опять звуки из комнаты отца. Только эти звуки были более знакомы. И уже не крадучись, мальчик, приоткрыв дверь, заглянул в комнату отца. Тот, абсолютно голый, раскинувшись по диагонали на всю кровать, выдавал пьяный храп. Слабеющий сладковато-приторный запах женщины, которой в комнате уже не было, перекрывался пьяным выхлопом, который к утру перейдёт в малоприятную вонь перегара.

Дин вошёл в комнату, накрыл отца покрывалом и зачем-то выглянул в окно. Вздрогнул. Он неожиданно встретился взглядом с той, кто, скорее всего, была с его отцом. Высокая, стройная, темноволосая. Она стояла на противоположной стороне улицы и смотрела на окна их квартиры. Она прикурила сигарету, зажатую в уголке рта, и пламя на несколько секунд осветило её лицо. Дин в шоке шарахнулся от окна и прижался спиной к стене. Лицо женщины в свете пламени было ужасно, много раз безобразнее, чем когда лицо ради шутки подсвечивают фонариком снизу. Пламя погасло, остался гореть не только кончик сигареты, но, казалось, и глаза леди налились кровавым пламенем. Холодный, липкий пот заструился по лицу и телу ребёнка.

А демоница стряхнула пепел и, цокая каблучками, удалялась. Ей ничего не стоило исчезнуть бесшумно, но она наслаждалась струйками страха, которые, казалось, сочились к ней через стены от перепуганного ребёнка при звуках цокота её туфель. Каждый удар впивался иголкой в его мозг и сердце.
Не удастся определить в подходящую семью, она переделает эту.