Айлинон-41, ЭПИЛОГ
41
Брачная ночь и снова в путь...
Прекрасная, благородная и очень молодая монсэрра прибыла в таверну уже хорошо в потёмках. Спрыгнув с такого же прекрасного коня и отдав его подбежавшему конюху величественным жестом, красавица вошла в таверну, решительно пройдя в зал.
Трактирщик, слегка обалдевший от её надменной (на самом деле, просто испуганной) физиономии, поклонился:
- Слушаю вас, мэллора...
- Монсэрра Ивлин Оже, - высокомерно ответила Айлинон, - мне комнату и ужин туда же. Если будут спрашивать - не видели, не останавливалась. Щедро отблагодарю. И до утра не беспокоить!
- Слушаюсь, монсэрра, - низко поклонился трактирщик, мучительно пытаясь вспомнить, где и когда он мог её видеть. - Что желаете на ужин?
- А что у вас есть? Впрочем, рыбу, целиком, если есть...
- ...а на гарнир осталась только картошка, запечённая на углях, и овощи.
- Прекрасно! - обрадовалась она, - несите всё это и, если есть, апельсины.
Трактирщик отвёл ей комнаты получше, с красивой мебелью, прекрасными, бронзовыми канделябрами по стенам, кроватью в полкомнаты - во второй половине, после самолично принёс всё, что она заказала, и ушёл снова ломать голову над загадочной монсэрра.
Айлинон расставила все блюда красиво на столе в “зале”, украсив рыбу дольками апельсина и уселась ждать... в свете пяти свечей в одиноком подсвечнике, что стоял посреди стола. Подперев голову ручками и засовывая одну за другой дольки апельсина в рот, размышляла: если приедет через полчаса, так и быть, она с ним останется... значит, прощает и сердиться не будет. Тогда, может, можно позволить и один маааленький поцелуй... А если нет, то... то...
Она не успела придумать, что она с ним сделает и как будет мстить... Неожиданно с треском распахнулось окно и к ней ввалился через подоконник супруг.
- Не ждали? - весело спросил он. - О, сколько еды! - бесцеремонно подошёл к столу и засунул в рот картофелину. - Или ждали? И рыбка есть! Вы будете? Однако, моя дражайшая супруга, когда вы успели её поймать?
- Вы... у вас...
- Ну, ну... - поощрил он её кивком головы.
- У вас уже входит в привычку влезать ко мне, если не с балкона, так в окно!
- Имею право! - заявил он. - Я ваш супруг, если вы не забыли. Айлин, Айлин... Неужели вы думали, что скроетесь от меня... Я вас никогда не отпущу. Ни на ваше совершеннолетие, ни после...
- А я не намерена торчать во дворце всю жизнь! Я и оттуда сбегу, не запрёте! А вы! Как вы могли променять жизнь в путешествиях на прозябание во дворце!
- Ммм... Вы такая горячая... Надо бы вас остудить... - и он пошёл на неё, оттесняя в ту комнату, где была прекрасная, широкая кровать.
Она фыркнула с независимым видом, но попятилась. Наткнулась на стул, но он успел ухватить за вскинутые в испуге руки. Прижал было к себе, но несносная супруга умудрилась вывернуться, чтобы снова тут же споткнуться о скамеечку, для ног, наверное, и завалиться, спиной уже, на пышную кровать. Не судьба удрать в этот раз... Он грозной горой навис над строптивицей, всё ближе и ближе наклоняясь, опаляя своим дыханием её кожу.
- Что... вы делаете? - округлила Айлин глаза.
- Пока ничего, - прошептал он ей в губы и прикоснулся своими к её глазам, вынуждая их закрыть. - Хм... у вас слишком тесное платье. Нет доступа к некоторым... местам.
- К к-каким...
- В самом доступном только губы, но мне же нельзя...
Запинаясь, прошептала:
- Н-н-ну, может, с одного поцелуя и... ничего... не будет...
- Один можно? - Ивлин улыбался, но так, чтобы она не увидела.
- Один, так и быть, - храбрым голосом, в котором звучало отчаяние, пискнула она, - раз мужу и жене без этого никак...
- Смотрите, вы сами разрешили...
Он прикоснулся к ним с нежной осторожностью, как бы пробуя на вкус. Они пахли апельсинами и оказались такими же, когда он лизнул их.
- М... апельсиновые губы...
Айлин несмело улыбнулась, покраснела и хотела что-то ответить, но он пригнулся вдруг ниже, к шее, и осыпал её нежными поцелуями, иногда слегка прикусывая. Она замерла... А он всё ниже, ещё... и так добрался до декольте, но грудь, не вся, разумеется, была “заперта” за алмазным лифом. Покрыв поцелуями округлые полушария, что были в свободном доступе и заставив её охнуть от такой его... наглости... ловко, и незаметно для неё, освободил их от “панциря” и стал целовать по очереди каждую, лаская и слегка сминая горячими пальцами.
- Что... что вы делаете... - у неё давно дух захватило, до этого она ещё молчала, но не теперь... это же з-з-за все рамки... неприличия... или...
- Ласкаю свою супругу, не более того... - прошептал и, поцеловав более несдержанно, наконец, услышал ответное:
- Аааах... - она хотела, конечно, стоически вытерпеть один несчастный поцелуй, который она пообещала, подаренный даже не губам, которые горели непонятно от чего, а её груди, но не смогла... Что-то загорелось в груди, сердце неимоверно застучало, ему тесно было в этом несносном платье...
- Какое оно тесное, - невольно прошептала Айлин, - дышать нечем...
И прыткий супруг тут же этим воспользовался, начав быстро его снимать, прямо с плеч спуская всё ниже и ниже.
- Да вы... совсем... нельзя, что вы... непозволительно низко опускаете...
- Да... Имею право, видеть супругу в любом виде... - заявлял он снова и снова на неё свои супружеские права.
- Всё равно темно... - попыталась она его образумить.
- Ничего, я увижу всё, что надо...
Айлин пыталась ещё что-то предпринять, чтобы вернуть всё на место, но была обездвижена, перевёрнута на живот, расстёгнута и лишена свадебного наряда окончательно. Все его действия сопровождались бесконечными поцелуями. Когда он коснулся губами спины, она непроизвольно выгнулась. Истома, нега... названия этому она не знала, но ощущала только разгоравшийся в груди огонь и, как лава, охватывающий всю её. Когда он оказался без одежды, которая теперь валялась, где попало, она уже не видела. Ивлин, наконец, получил доступ ко всему телу своей несносной строптивицы и занялся тщательным его изучением...
От поцелуев тела они незаметно перешли к другим упражнениям, и, доведя её чуть не до обморочного состояния, муж сделал свою супругу, наконец, своей окончательно, так и не поцеловав ни разу в губы. Поцелуй подарил перед тем, как дать ей уснуть, но она его уже даже не увидела...
Они провели в таверне ещё пару дней, наслаждаясь обществом друг друга. Он рассказал ей, что бегал тогда к брату, просил освободить его от дворцового бремени и тот, смеясь, поведал, что отец нарочно их решил разыграть, так как с ним всё было уже оговорено.
- Да зачем же он это устроил? - воскликнула Айлин, всплеснув руками.
- Затем, чтобы отомстить за наше непослушание, - хмыкнул Ивлин.
Она засмеялась и, откинув неловко руку, задела свою шкатулочку. Из неё внезапно выкатился Эвеллон, о котором она напрочь забыла.
- Да это же твой орешек, Айли! Он, и правда, мягкий, как котёнок, Ивлин взял его в руки и погладил пальцем.
- Покажи твой, что с ним, каков он теперь.
Ивлин полез в камзол и, вытащив оттуда свой, положил рядом с её на столе. Оба склонились над ними.
- Нету, - сказала она разочаровано.
- Чего нету?
- У Эвы он росток дал прежде, чем она дала согласие на брак.
- Вот как? Интересно... Может, каждому что-то своё? Мы же не намерены сидеть на одном месте. Или ты передумала?
Она подпрыгнула в негодовании:
- Нет, конечно, не передумала! Что это ты выдумал! - и вдруг взвизгнула, - смотри, смотри!
Он и сам увидел. И смотрел, разинув рот, на то, как его Эвеллон рассыпается на мелкие серебряные блёстки-пылинки и без остатка, полностью, впитывается в её.
- Вот это действительно интересно...
- Ивлин, как думаешь, что это значит?
- Не знаю, он с вашего Древа, что там себе выдумал, со мной точно не делился, - хмыкнул озадачено и обнял. - Может, намекает, что пора снова в постель? - он лукаво глянул на Айлин.
Она смущённо засмеялась...
Утром супруги скакали в сторону границы, уезжая всё дальше и дальше к своим приключениям...
ЭПИЛОГ
Прошло четыре года. В герцогстве всё успокоилось, все страсти улеглись... на время.
В “Орлином гнезде”, как и планировали, жил герцог, бывший уже, с женой и сынишкой. Милли носилась по огромному залу за маленьким Рэдмилом, а сир Рэдмон хохотал, наблюдая эту картину, сидя в кресле. Имя сыну придумал сам отец и очень гордился им.
- Да помоги же, Рэдди, - посмотрела на него, остановившись на минутку и всплеснув руками, молодая мама, - он же может слететь со ступеней.
Сир Рэдвин тут же поднялся и бросился в погоню. Вскоре шустрый беглец был пойман и водворён в детскую.
- Может, его в сад лучше вынести? - спросила Милли.
- Пошли, - кивнул супруг и они, подхватив хохочущего Рэдми, вышли в сад позади дома, с видом на красивейшие горы.
Не успели расположиться у беседки на качелях, что были врыты для сына, как уже ковылял к ним старый дворецкий, которого Рэдмон забрал с собой из дворца, с воплями:
- Сир, сир Рэдмон, приехал почтовик с письмами! И одно от нашего князюшки!
Он наблюдал взросление Ивлина с самого рождения и нежно любил “малыша”. Надо ли говорить, что это письмо было прочитано первым?
Писала, как всегда, Айлинон:
- “Дорогие наши сир Рэдмон и Милли, сестричка! Спешим сообщить вам, что пересекли границы Пелергии*. Это так волнительно, не передать! Наши боги неделю спорили с духами сей горы, где находится переход, о нас, достойны ли мы побывать у них. Наконец, договорились и нас пропустили. Мы так счастливы! Ивлин доволен, что мы, всё же прошли, хотя очень беспокоился по этому поводу. И напрасно.
Не помню, Милли, рассказывала ли тебе, как у Ивлина из камзола, после первой нашей ночи, выпал орешек, что подарил ему наш Дэймар? Так вот, я тогда достала и свой, и мы смеялись, что у него колючий, как ёжик, а у меня мягкий, как котёнок. Мы такие и достались друг другу. Я, правда, исправляюсь понемногу. В общем, как только они встретились друг с другом, его Эвеллон рассыпался серебром и полностью впитался в мой, без остатка. Мы долго гадали, что это значит. Так вот, теперь это стало ясно - у нас недавно родилась двойня, мальчик и девочка. Мы папеньке написали об этом, так что он знает. А мой Эвеллон дал росток и мы, не зная, куда его посадить, возим его в горшочке. Завтра едем кататься на пегасах!
Обнимаем крепко - ваши Ивлин с Айлин и Кортэс с Юланной - Оже.”
- Смотри, Рэдд, дата стоит двухмесячной давности. Что-то письмо долго шло... тебе не кажется? Вот неугомонная, - покачала головой, рассмеявшись, Милли. - Может, съездим к папеньке, порадуемся вместе с ним новым его внукам? Ещё одна девица, зато четыре парня!
- А что? Давай и съездим! Решено! Пошли собирать вещи. Сейчас прикажу приготовить карету.
Они пошли к дому, а мылыш бегал на толстых ножках вокруг папы с мамой, гоняясь за бабочками. Они собрались довольно быстро, и уже к обеду отправились в Эндижон. Через сутки приехали на Северный бульвар, чем чрезвычайно порадовали папеньку. Его супруга, монсэрра Катарина, с удовольствием играла с маленьким Рэдми, она любила детей, своих-то так и не случилось, увы. Отправив посыльного к баронетам ещё в пути, ждали их с минуты на минуту.
Приехали они в вечеру, и малышей, почти погодок, выпустили в детскую, оборудованную для них, как только родилась первая, у Эван, красавица Асселина, которую все обожали. Стало сразу весело, шумно, дети бегали друг за другом, Рэдми, как младший, пытался угнаться за старшей, Асселина пыталась им командовать, но тот не сильно к ней прислушивался, что её огорчало, и она периодически бегала к матери жаловаться на несносного братца. Но долго играть в одной комнате дети не могут и к ним были приглашены Хелинка и новая гувернантка, Брони, чтобы присматривать, а взрослые, расположившись в гостиной, сначала поговорили о своих детях, а потом разговор перешёл на Айлин с Ивлином и неожиданно Милли огорошила их известием о внуках, да ещё и двойне.
- Мне письма не приходило, - огорчился сир Гаерутдин, - вот странно. Покажи мне своё, сам почитаю...
Милли передала письмо отцу и тот вслух перечитал его.
- Ну? И где они теперь? Уже два месяца прошло! И как она там рожала одна, без нас! Какие там доктора по родам? Вдруг совсем неумёхи.
- Папенька, там и вовсе магия, не дадут пропасть, я думаю, помогут вовремя, если что. Да и, смотрите, она пишет, что малышам уже по полгода, значит, плюс два... восемь месяцев им.
- Может, приедут уже домой, наконец. Что с детьми-то мотаться по дорогам, - проворчал несколько успокоенный папенька.
Детей уложили в кроватки, они так устали, что улеглись без капризов. В особняке установилась тишина. Ужин давно прошёл и Эванжи, тронув мужа за руку, спросила:
- Не хотите ли отдохнуть?
Он улыбнулся слегка, кивнул и поднялся:
- Разрешите откланяться. Мы с супругой пойдём к себе, наверх.
Вскоре и все остальные разбрелись по комнатам...
...Утром на завтрак звала Хелинка, обходя комнаты и улыбаясь загадочно. А когда все спустились в столовую, то увидели там путешественников, в волнении и с радостными улыбками на лицах, ожидавшие родных.
Крики радости, обнимания, поцелуи буквально взорвали дом! Когда успокоились, то тут же обратили внимание, что малышей с ними не было.
- Где? - испуганно спросил сир Гаерутдин, - где внуки? Что с ними?
- Папенька, что ж вы кричите, как пфуфугель, - фыркнула несносная дочь, - спят они. Мы только-только приехали, рано утром. К обеду, может, проснутся. А ваши где? - повернулась к сёстрам.
И Милли, и Эван, испугавшись вместе с папенькой, выдохнули и закивали:
- Сейчас приведут.
И правда, детей ввели в столовую через минут десять. Айлин с улыбкой рассматривала малышей, Асселину погладила по голове, младшего чмокнула в щёку и повернулась к мужу:
- Думаю, они должны подружиться с нашими, когда те подрастут.
На завтраке только и разговоров было, что об их поездках, где были, что видели, а они наперебой рассказывали, хохотали друг над другом, вспоминая весёлые случаи. Рассказали и о поцелуях.
- Помнишь, Миль, как мы рассуждали под Древом, от чего рождаются дети?
Она кивнула, заранее начав улыбаться и переглянувшись с сиром Рэдмоном, который тоже разулыбался, предвкушая весёлую историйку.
- Так вот, я долго была убеждена, что они появляются только от поцелуев! И когда муж мой пытался меня поцеловать, я с воплями от него убегала, уверяя, что мне рано иметь детей...
- Да, точно, я в душе смеялся над её страхами, но, что самое интересное, - дополнил Ивлин, - я ведь так и не поцеловал её ни разу толком. А когда поцеловал всерьёз - она и понесла. Да ещё и двойню!
- Мы тогда два раза поцеловались, помнишь? После ужина и потом, перед сном, - хихикнула Айлин. - Но, думаю, это всё происки нашего Древа, мы же его с собой таскали всю дорогу.
- Таскали? А теперь оно где? Не с вами?
- Ой, мы не сказали... мы же заехали в замок. Он в таком запустении, так печально! И Древа нашего так и не увидели, один ствол сухой. Ну и высадили рядом своё деревце. Оно, практически, не росло всё это время в горшке, было не больше локтя высотой. А как высадили, сразу в рост пошло, да так быстро! Уже с Ивлина, наверное, да, Ив?
Он кивнул, с улыбкой наблюдая за женой.
- Я-то думала там маменьку застать, а никого нет, только приходящая прислуга за порядком присматривает. А где же она?
Все замолчали враз и Айлин растеряно смотрела на них, перебегая с одного лица на другое:
- Что? Что-то случилось с ней?
- Нда... Я думал, что ты из листков новостных всё знаешь...
Она замотала головой:
- Там, где мы были, новостей из нашей Флеондрии не было, и быть не могло. Там своих новостей хватало... так, что случилось с маменькой?
- Пойдём, в саду посидим, на свежем воздухе, я тебе расскажу, - вздохнув, позвал сир Гаерутдин дочь. Она вскочила и побежала за ним. Ивлин вздохнул и пошёл следом. Вдруг, плакать будет, надо будет утешить.
...Не успела отшуметь свадьба Айлин, как подоспели две другие, которые играли отнюдь не тайно, а очень даже широко - герцога с Милли и Эванжи с баронетом.
Гуляли всей страной и о них маркиза не могла не слышать. Поэтому явилась во всей красе. Она поздравила дочь, но на баронета смотреть даже не стала. Видимо, догадывалась о его к ней отношении. Сходила с молодожёнами в храм, посидела за столами, накрытыми во дворце. Она видела Кэсси, но страшно боялась не то, что подойти, даже взглянуть на дочь. Но та сама подошла и... обняла мать.
- Маменька, что было, то прошло, и я даже благодарна за тот случай, что столкнул меня с обрыва, иначе, даже не знаю... наверное, и не встретилась со своим супругом.
Эвин был несколько другого мнения, но высказываться не стал и знакомить её со своими сыновьями не спешил. Те были на детском этаже с детьми приглашённых гостей, и бабушку так и не увидели в тот раз. Посидев за столом неподалёку от Эван и не дождавшись от неё ласкового взгляда, тихо уехала.
О ней забыли за хлопотами. Но вспомнили, когда отгремели свадьбы и герцог, ещё не сложивший свои полномочия, воспользовавшись ими, вытащил пресловутое прошение маркиза и объявил герцогский суд. Милли пыталась повлиять как-то, чтобы всё прошло тихо, но не очень преуспела в этом. Супруг целовал её пальчики и строго выговаривал:
- Я так решил. Отольются ей ваши слёзки, и твои, и Кэсс. Не позволю ей и дальше портить вам жизнь.
Суд состоялся и маркизов Мо’Блан развели. Конечно, об этом писали целую неделю во всех листах. Наверное, потому сам сир Гаерутдин женился на своей любимой Кате очень тихо и скромно. Этому поспособствовала и монна Катарина, никак не желавшая шумихи вокруг её имени. Став монсэрра Мо’Блан, она ничуть не возгордилась, а продолжала быть в доме на Северном бульваре экономкой, совсем не гнушаясь каких-то работ, советов с кухаркой и той же Хелинкой. Она же нашла девушке мужа, симпатичного Олифа, присмотрев его на рынке труда в качестве садовника. Письма от несносной егозы приходили, если не регулярно, то часто и, в общем, жизнь налаживалась, обещая быть безоблачной.
В один солнечный денёк, открыв новостные листы, маркиз на первой полосе прочитал все новости столицы. Дальше шли новости по всей стране и он, перевернув листок, стал читать, что и где происходит, и тут же выругался довольно неприлично.
Вот и посидел в тишине и покое. В листке была написана одна пикантная новость, и она ему совсем не понравилась. Хорошо, хоть, не на первых страницах и мелким шрифтом.
“Ограблен замок маркизов Мо’Блан.
Пока маркиз живёт в столице с
дочерями, неизвестные выкрали всё,
что смогли найти. Так же исчезла
маркиза Эмтимэна Мо’Блан, бывшая супруга
хозяина замка и мать их троих дочерей.”
Что супруга исчезла, он не поверил. А вот то, что что-то там украли в замке, вполне в её духе. Оставленная всеми - и им, и дочерьми, злая от этого, как сто дикобразов, она вполне могла придумать ему месть, подчистив, где что нашла. Вопрос, где её теперь искать... А надо ли? Вот в чём вопрос! Хочет быть “исчезнувшей”, её личное дело. Но, всё же, она мать... его девочек. Правда, все благополучно вышли замуж, но... Надо бы объявить розыск. Он вздохнул и одёрнув листы по привычке, разорвал-таки их пополам. На его брань заглянула Ката и, увидев его сердитое лицо и разорванную газету, быстро подошла и взяла его лицо в свои ладони:
- Гай, милый, что случилось?
Он скосил глаза на злополучные листки:
- Маркиза Эмтимэна пропала, замок ограблен.
Ката всплеснула руками:
- Как пропала? Надо бы в розыск подать...
- Если это она “ограбила” замок, то и пусть её...
- А если не она? Надо найти сначала, а потом решать, простить ей это или, может, полечить придётся. Мало ли что там произошло.
- Ты совсем не злишься на неё?
- За что? - пожала она округлыми плечами, - всё равно ты любил только меня, я в этом уверена.
Он тут же поцеловал свою Кату и отправился вскоре подавать заявление в розыск. И дело завертелось! Они вместе с бравыми офицерами из розыска тут же выехали в замок и перерыли его весь. Сир Гаерутдин ходил по своему дому и, под присмотром инспектора Дромидейта, осматривал всё на предмет украденного. Ну... украдено было, в основном, так, по мелочи: несколько картин неизвестных мастеров (их скупала сама маркиза), подсвечники (зачем, непонятно, они были даже не из золота), не нашлась шкатулка с его орденами и медалями за храбрость на границе (их было искренне жаль - заслужил), а вот сейф был цел, хотя маркиза знала о нём. Но как он открывается, ей было неведомо. Платья дочек, что оставались в замке, были почти все вытащены и половина из них исчезла. Вот это совсем его озадачило - маркиза в них точно не влезла бы, о чём и поведал инспектору.
- Ну, надо искать или уже другой след, или причину сего действия, - задумчиво почесал за ухом мон Дромидейт, выслушав сира Гаерутдина. - Были ли драгоценности на платьях?
- Да, конечно. Маркиза очень любила украшать платья девочек каменьями, жемчугом.
- Вот вам и ответ, - глубокомысленно изрёк инспектор. Уже за обедом, который быстренько им собрали на кухне, пришли ищейки и доложили интересную информацию.
- Из столицы маркиза прибыла в замок не одна, а в сопровождении некоей моны Феоны, которая поселилась здесь то ли на правах компаньонки, то ли экономки, и исчезла вместе с маркизой.
Сир Гаерутдин побагровел:
- Опять она! - быстренько сделал глоток лонгвилльского и успокоился. - Это моя бывшая экономка из столичного особняка. Никак не думал, что она снова появится в поле зрения, - пояснил инспектору. - Я её уволил... даже не так, выгнал с позором, и она обещала отомстить. Вероятно, втёрлась в доверие бывшей супруге и вот... имеем то, что имеем - ограбленный замок и исчезнувшую монсэрра Эмтимэну. Боюсь, эта злобная монна могла её как-то где-то выкинуть за ненадобностью. Искать теперь надо на дорогах, в тавернах, по деревням и так далее.
- Искать? - уточнил инспектор, услышав слово” бывшая”. Маркиз махнул рукой и подтвердил:
- Искать, разумеется, я всё оплачу, а если... когда найдёте, то особо всех одарю. Она мать моих дочерей. Я обязан.
И поиски начались. Сам маркиз не стал носиться по полям и весям, а остался на время в замке. Прошла неделя с её исчезновения и он, переходя из комнаты в комнату, из залы в залу, не находя себе ни места, ни покоя, с грустью вспоминал, что, наверное, был холоден к ней всегда, вот и не получилось у них ничего. Но потом память услужливо напомнила, как она всё обставила с их обручением, повиснув на его шее, когда в беседку заглянула её мать, и скрипнул зубами. Увы, она была нацелена на него заранее.
Проходя по коридору, наткнулся на дверь в торце. Что тут? Хоть замок и выглядел, как игрушечный, но комнат было предостаточно, и он в задумчивости встал перед этой. Что там? Не помнил абсолютно. Дёрнул за ручку двери, но та оказалась заперта. Надо звать кого-то, чтобы открыть. Крикнув в окно кузнеца Валира, он снова вернулся к двери, дожидаться того с инструментом.
Валир в одну секунду взломал злополучную дверь и их взорам предстала маркиза, лежащая на полу тёмной кладовки в глубоком обмороке, связанная и с тряпкой во рту. Не сказать, чтобы от монсэрра пахло духами... Но деваться некуда, мужчины вытащила её и унесли в туалетную комнату ближайшей спальни. Вызваны были горничные, которые её и раздели, и вымыли.
Через офицеров, прибегавших сообщать новости от поиска, он передал, что маркиза нашлась, но говорить пока не может по состоянию здоровья, но ту монну, Феону, чтобы искали и непременно нашли!
Ещё неделю Эмтимэну выхаживали, поили с ложечки разбавленным вином, вливали бульоны, разминали затёкшие руки-ноги, пока, наконец, она не открыла глаза. При виде маркиза монсэрра заплакала, но не так, как раньше, с истериками, а просто, по-человечески. Пожалуй, впервые за всё время. К тому времени нашлась и монна Феона. Она жила себе припеваючи (пыталась!) в соседнем городке, Шварне. Её препроводили сразу в столицу к дознователям, а монсэрра поведала грустную историю выкинутой и ненужной никому женщины...
- ...Я не буду тебе, милая, рассказывать её историю. Ни к чему, слишком там много всякого... - сказал дочери маркиз, похлопывая привычно по её ручке, - мне приятно одно, что она признала свои ошибки.
- Папенька... как всё это... печально. Мне искренне вас жалко... обоих. И где же маменька теперь?
- Её забрала к себе Кэсси, - засмеялся сир Гаерутдин, - что ж, дочь простила её и это ей отрадно. Эвин всё ещё сердит, но уже хоть не смотрит на неё столь грозно. Гуляет с внуками, но из дворца никуда не выезжает, со старыми приятельницами не видится, балы избегает. Вот и вся её история.
- Какая Кэсси молодец. Я бы хотела с ней повидаться... А эта мерзкая монна... что с ней стало?
- Посадили, отвезли в главную тюрьму. А что с ней ещё делать было?
Утешать супругу, как оказалось, Ивлину не было нужды. Хоть она и пустила слезу, но не сильно горевала - маменька жива-здорова, её можно будет даже увидеть, навестив Кэсси, что они вскоре и сделают. Так что, они под ручку пошли прогуляться по саду, который стал не в пример краше, чем был.
Пролетела неделя и семейство Оже засобиралось домой, в замок. Айлин выпросила его у папеньки себе в полное пользование, и они отбыли туда, приглашая всех там их навещать.
… Семейство Оже вернулось, и Айлин отдала деток в руки нянек, которых наняла в деревне, а Ивлина потащила к Древу.
- Смотри, Ив, какое оно уже выросло большое! За неделю в два роста! Думаю, когда наши детки подрастут, оно раскинет ветви до самой земли, как и бывшее. Спасибо ему! Я так благодарна Дэймару, что он нас свёл, - она прижалась к мужу, а он улыбнулся в её макушку и тоже мысленно поблагодарил богов за свою несносную... неугомонную, любимую.
После того, как Айлин посетила дворец и повидала маменьку, та попросилась к ним, присмотреть за малышами-близняшками, Кортэсом и Юланной, да так там и осталась. Как ни странно, Древо приняло её в этот раз. Когда малыши начали разговаривать, их подвели к Древу и показали на него. Ивлин, присев рядом на корточки, сказал им:
- Это наше Древо, но пока у него нет имени. Назовите его вы, мы вам доверяем, - и улыбнулся.
Кортэс и Юланна, взявшись за ручки, задрали головы на уже довольно большую крону и, посмотрев друг на дружку, закивали пушистыми, золотистыми головками:
- Леса - сказала Юлонна.
- Духа - вторил брат.
Повертев вслух и так, и этак эти слова, поглядывая на само Древо, как оно отреагирует, будет ли довольно, решили оставить “Дух леса”, на что будущий великан благосклонно покивал своей зелёной шевелюрой.
На этом мы, пожалуй, и попрощаемся со всеми героями, собравшимися вокруг своего личного Духа леса. Старое Древо тоже не было забыло, из его спила сделали столик и скамейки, потом дополнили беседкой, следом качелями... В общем, жизнь у них не стоит на месте. От путешествий они так и не отказались, теперь ездили с детьми, к которым прибавился забавный Исти, в память об истином имени папеньки. А там, кто его знает, может, и ещё кого-то подарит им очередной страстный поцелуй! Что ни говорите, а дети появляются именно от поцелуев!
КОНЕЦ
Брачная ночь и снова в путь...
Прекрасная, благородная и очень молодая монсэрра прибыла в таверну уже хорошо в потёмках. Спрыгнув с такого же прекрасного коня и отдав его подбежавшему конюху величественным жестом, красавица вошла в таверну, решительно пройдя в зал.
Трактирщик, слегка обалдевший от её надменной (на самом деле, просто испуганной) физиономии, поклонился:
- Слушаю вас, мэллора...
- Монсэрра Ивлин Оже, - высокомерно ответила Айлинон, - мне комнату и ужин туда же. Если будут спрашивать - не видели, не останавливалась. Щедро отблагодарю. И до утра не беспокоить!
- Слушаюсь, монсэрра, - низко поклонился трактирщик, мучительно пытаясь вспомнить, где и когда он мог её видеть. - Что желаете на ужин?
- А что у вас есть? Впрочем, рыбу, целиком, если есть...
- ...а на гарнир осталась только картошка, запечённая на углях, и овощи.
- Прекрасно! - обрадовалась она, - несите всё это и, если есть, апельсины.
Трактирщик отвёл ей комнаты получше, с красивой мебелью, прекрасными, бронзовыми канделябрами по стенам, кроватью в полкомнаты - во второй половине, после самолично принёс всё, что она заказала, и ушёл снова ломать голову над загадочной монсэрра.
Айлинон расставила все блюда красиво на столе в “зале”, украсив рыбу дольками апельсина и уселась ждать... в свете пяти свечей в одиноком подсвечнике, что стоял посреди стола. Подперев голову ручками и засовывая одну за другой дольки апельсина в рот, размышляла: если приедет через полчаса, так и быть, она с ним останется... значит, прощает и сердиться не будет. Тогда, может, можно позволить и один маааленький поцелуй... А если нет, то... то...
Она не успела придумать, что она с ним сделает и как будет мстить... Неожиданно с треском распахнулось окно и к ней ввалился через подоконник супруг.
- Не ждали? - весело спросил он. - О, сколько еды! - бесцеремонно подошёл к столу и засунул в рот картофелину. - Или ждали? И рыбка есть! Вы будете? Однако, моя дражайшая супруга, когда вы успели её поймать?
- Вы... у вас...
- Ну, ну... - поощрил он её кивком головы.
- У вас уже входит в привычку влезать ко мне, если не с балкона, так в окно!
- Имею право! - заявил он. - Я ваш супруг, если вы не забыли. Айлин, Айлин... Неужели вы думали, что скроетесь от меня... Я вас никогда не отпущу. Ни на ваше совершеннолетие, ни после...
- А я не намерена торчать во дворце всю жизнь! Я и оттуда сбегу, не запрёте! А вы! Как вы могли променять жизнь в путешествиях на прозябание во дворце!
- Ммм... Вы такая горячая... Надо бы вас остудить... - и он пошёл на неё, оттесняя в ту комнату, где была прекрасная, широкая кровать.
Она фыркнула с независимым видом, но попятилась. Наткнулась на стул, но он успел ухватить за вскинутые в испуге руки. Прижал было к себе, но несносная супруга умудрилась вывернуться, чтобы снова тут же споткнуться о скамеечку, для ног, наверное, и завалиться, спиной уже, на пышную кровать. Не судьба удрать в этот раз... Он грозной горой навис над строптивицей, всё ближе и ближе наклоняясь, опаляя своим дыханием её кожу.
- Что... вы делаете? - округлила Айлин глаза.
- Пока ничего, - прошептал он ей в губы и прикоснулся своими к её глазам, вынуждая их закрыть. - Хм... у вас слишком тесное платье. Нет доступа к некоторым... местам.
- К к-каким...
- В самом доступном только губы, но мне же нельзя...
Запинаясь, прошептала:
- Н-н-ну, может, с одного поцелуя и... ничего... не будет...
- Один можно? - Ивлин улыбался, но так, чтобы она не увидела.
- Один, так и быть, - храбрым голосом, в котором звучало отчаяние, пискнула она, - раз мужу и жене без этого никак...
- Смотрите, вы сами разрешили...
Он прикоснулся к ним с нежной осторожностью, как бы пробуя на вкус. Они пахли апельсинами и оказались такими же, когда он лизнул их.
- М... апельсиновые губы...
Айлин несмело улыбнулась, покраснела и хотела что-то ответить, но он пригнулся вдруг ниже, к шее, и осыпал её нежными поцелуями, иногда слегка прикусывая. Она замерла... А он всё ниже, ещё... и так добрался до декольте, но грудь, не вся, разумеется, была “заперта” за алмазным лифом. Покрыв поцелуями округлые полушария, что были в свободном доступе и заставив её охнуть от такой его... наглости... ловко, и незаметно для неё, освободил их от “панциря” и стал целовать по очереди каждую, лаская и слегка сминая горячими пальцами.
- Что... что вы делаете... - у неё давно дух захватило, до этого она ещё молчала, но не теперь... это же з-з-за все рамки... неприличия... или...
- Ласкаю свою супругу, не более того... - прошептал и, поцеловав более несдержанно, наконец, услышал ответное:
- Аааах... - она хотела, конечно, стоически вытерпеть один несчастный поцелуй, который она пообещала, подаренный даже не губам, которые горели непонятно от чего, а её груди, но не смогла... Что-то загорелось в груди, сердце неимоверно застучало, ему тесно было в этом несносном платье...
- Какое оно тесное, - невольно прошептала Айлин, - дышать нечем...
И прыткий супруг тут же этим воспользовался, начав быстро его снимать, прямо с плеч спуская всё ниже и ниже.
- Да вы... совсем... нельзя, что вы... непозволительно низко опускаете...
- Да... Имею право, видеть супругу в любом виде... - заявлял он снова и снова на неё свои супружеские права.
- Всё равно темно... - попыталась она его образумить.
- Ничего, я увижу всё, что надо...
Айлин пыталась ещё что-то предпринять, чтобы вернуть всё на место, но была обездвижена, перевёрнута на живот, расстёгнута и лишена свадебного наряда окончательно. Все его действия сопровождались бесконечными поцелуями. Когда он коснулся губами спины, она непроизвольно выгнулась. Истома, нега... названия этому она не знала, но ощущала только разгоравшийся в груди огонь и, как лава, охватывающий всю её. Когда он оказался без одежды, которая теперь валялась, где попало, она уже не видела. Ивлин, наконец, получил доступ ко всему телу своей несносной строптивицы и занялся тщательным его изучением...
От поцелуев тела они незаметно перешли к другим упражнениям, и, доведя её чуть не до обморочного состояния, муж сделал свою супругу, наконец, своей окончательно, так и не поцеловав ни разу в губы. Поцелуй подарил перед тем, как дать ей уснуть, но она его уже даже не увидела...
Они провели в таверне ещё пару дней, наслаждаясь обществом друг друга. Он рассказал ей, что бегал тогда к брату, просил освободить его от дворцового бремени и тот, смеясь, поведал, что отец нарочно их решил разыграть, так как с ним всё было уже оговорено.
- Да зачем же он это устроил? - воскликнула Айлин, всплеснув руками.
- Затем, чтобы отомстить за наше непослушание, - хмыкнул Ивлин.
Она засмеялась и, откинув неловко руку, задела свою шкатулочку. Из неё внезапно выкатился Эвеллон, о котором она напрочь забыла.
- Да это же твой орешек, Айли! Он, и правда, мягкий, как котёнок, Ивлин взял его в руки и погладил пальцем.
- Покажи твой, что с ним, каков он теперь.
Ивлин полез в камзол и, вытащив оттуда свой, положил рядом с её на столе. Оба склонились над ними.
- Нету, - сказала она разочаровано.
- Чего нету?
- У Эвы он росток дал прежде, чем она дала согласие на брак.
- Вот как? Интересно... Может, каждому что-то своё? Мы же не намерены сидеть на одном месте. Или ты передумала?
Она подпрыгнула в негодовании:
- Нет, конечно, не передумала! Что это ты выдумал! - и вдруг взвизгнула, - смотри, смотри!
Он и сам увидел. И смотрел, разинув рот, на то, как его Эвеллон рассыпается на мелкие серебряные блёстки-пылинки и без остатка, полностью, впитывается в её.
- Вот это действительно интересно...
- Ивлин, как думаешь, что это значит?
- Не знаю, он с вашего Древа, что там себе выдумал, со мной точно не делился, - хмыкнул озадачено и обнял. - Может, намекает, что пора снова в постель? - он лукаво глянул на Айлин.
Она смущённо засмеялась...
Утром супруги скакали в сторону границы, уезжая всё дальше и дальше к своим приключениям...
ЭПИЛОГ
Прошло четыре года. В герцогстве всё успокоилось, все страсти улеглись... на время.
В “Орлином гнезде”, как и планировали, жил герцог, бывший уже, с женой и сынишкой. Милли носилась по огромному залу за маленьким Рэдмилом, а сир Рэдмон хохотал, наблюдая эту картину, сидя в кресле. Имя сыну придумал сам отец и очень гордился им.
- Да помоги же, Рэдди, - посмотрела на него, остановившись на минутку и всплеснув руками, молодая мама, - он же может слететь со ступеней.
Сир Рэдвин тут же поднялся и бросился в погоню. Вскоре шустрый беглец был пойман и водворён в детскую.
- Может, его в сад лучше вынести? - спросила Милли.
- Пошли, - кивнул супруг и они, подхватив хохочущего Рэдми, вышли в сад позади дома, с видом на красивейшие горы.
Не успели расположиться у беседки на качелях, что были врыты для сына, как уже ковылял к ним старый дворецкий, которого Рэдмон забрал с собой из дворца, с воплями:
- Сир, сир Рэдмон, приехал почтовик с письмами! И одно от нашего князюшки!
Он наблюдал взросление Ивлина с самого рождения и нежно любил “малыша”. Надо ли говорить, что это письмо было прочитано первым?
Писала, как всегда, Айлинон:
- “Дорогие наши сир Рэдмон и Милли, сестричка! Спешим сообщить вам, что пересекли границы Пелергии*. Это так волнительно, не передать! Наши боги неделю спорили с духами сей горы, где находится переход, о нас, достойны ли мы побывать у них. Наконец, договорились и нас пропустили. Мы так счастливы! Ивлин доволен, что мы, всё же прошли, хотя очень беспокоился по этому поводу. И напрасно.
Не помню, Милли, рассказывала ли тебе, как у Ивлина из камзола, после первой нашей ночи, выпал орешек, что подарил ему наш Дэймар? Так вот, я тогда достала и свой, и мы смеялись, что у него колючий, как ёжик, а у меня мягкий, как котёнок. Мы такие и достались друг другу. Я, правда, исправляюсь понемногу. В общем, как только они встретились друг с другом, его Эвеллон рассыпался серебром и полностью впитался в мой, без остатка. Мы долго гадали, что это значит. Так вот, теперь это стало ясно - у нас недавно родилась двойня, мальчик и девочка. Мы папеньке написали об этом, так что он знает. А мой Эвеллон дал росток и мы, не зная, куда его посадить, возим его в горшочке. Завтра едем кататься на пегасах!
Обнимаем крепко - ваши Ивлин с Айлин и Кортэс с Юланной - Оже.”
- Смотри, Рэдд, дата стоит двухмесячной давности. Что-то письмо долго шло... тебе не кажется? Вот неугомонная, - покачала головой, рассмеявшись, Милли. - Может, съездим к папеньке, порадуемся вместе с ним новым его внукам? Ещё одна девица, зато четыре парня!
- А что? Давай и съездим! Решено! Пошли собирать вещи. Сейчас прикажу приготовить карету.
Они пошли к дому, а мылыш бегал на толстых ножках вокруг папы с мамой, гоняясь за бабочками. Они собрались довольно быстро, и уже к обеду отправились в Эндижон. Через сутки приехали на Северный бульвар, чем чрезвычайно порадовали папеньку. Его супруга, монсэрра Катарина, с удовольствием играла с маленьким Рэдми, она любила детей, своих-то так и не случилось, увы. Отправив посыльного к баронетам ещё в пути, ждали их с минуты на минуту.
Приехали они в вечеру, и малышей, почти погодок, выпустили в детскую, оборудованную для них, как только родилась первая, у Эван, красавица Асселина, которую все обожали. Стало сразу весело, шумно, дети бегали друг за другом, Рэдми, как младший, пытался угнаться за старшей, Асселина пыталась им командовать, но тот не сильно к ней прислушивался, что её огорчало, и она периодически бегала к матери жаловаться на несносного братца. Но долго играть в одной комнате дети не могут и к ним были приглашены Хелинка и новая гувернантка, Брони, чтобы присматривать, а взрослые, расположившись в гостиной, сначала поговорили о своих детях, а потом разговор перешёл на Айлин с Ивлином и неожиданно Милли огорошила их известием о внуках, да ещё и двойне.
- Мне письма не приходило, - огорчился сир Гаерутдин, - вот странно. Покажи мне своё, сам почитаю...
Милли передала письмо отцу и тот вслух перечитал его.
- Ну? И где они теперь? Уже два месяца прошло! И как она там рожала одна, без нас! Какие там доктора по родам? Вдруг совсем неумёхи.
- Папенька, там и вовсе магия, не дадут пропасть, я думаю, помогут вовремя, если что. Да и, смотрите, она пишет, что малышам уже по полгода, значит, плюс два... восемь месяцев им.
- Может, приедут уже домой, наконец. Что с детьми-то мотаться по дорогам, - проворчал несколько успокоенный папенька.
Детей уложили в кроватки, они так устали, что улеглись без капризов. В особняке установилась тишина. Ужин давно прошёл и Эванжи, тронув мужа за руку, спросила:
- Не хотите ли отдохнуть?
Он улыбнулся слегка, кивнул и поднялся:
- Разрешите откланяться. Мы с супругой пойдём к себе, наверх.
Вскоре и все остальные разбрелись по комнатам...
...Утром на завтрак звала Хелинка, обходя комнаты и улыбаясь загадочно. А когда все спустились в столовую, то увидели там путешественников, в волнении и с радостными улыбками на лицах, ожидавшие родных.
Крики радости, обнимания, поцелуи буквально взорвали дом! Когда успокоились, то тут же обратили внимание, что малышей с ними не было.
- Где? - испуганно спросил сир Гаерутдин, - где внуки? Что с ними?
- Папенька, что ж вы кричите, как пфуфугель, - фыркнула несносная дочь, - спят они. Мы только-только приехали, рано утром. К обеду, может, проснутся. А ваши где? - повернулась к сёстрам.
И Милли, и Эван, испугавшись вместе с папенькой, выдохнули и закивали:
- Сейчас приведут.
И правда, детей ввели в столовую через минут десять. Айлин с улыбкой рассматривала малышей, Асселину погладила по голове, младшего чмокнула в щёку и повернулась к мужу:
- Думаю, они должны подружиться с нашими, когда те подрастут.
На завтраке только и разговоров было, что об их поездках, где были, что видели, а они наперебой рассказывали, хохотали друг над другом, вспоминая весёлые случаи. Рассказали и о поцелуях.
- Помнишь, Миль, как мы рассуждали под Древом, от чего рождаются дети?
Она кивнула, заранее начав улыбаться и переглянувшись с сиром Рэдмоном, который тоже разулыбался, предвкушая весёлую историйку.
- Так вот, я долго была убеждена, что они появляются только от поцелуев! И когда муж мой пытался меня поцеловать, я с воплями от него убегала, уверяя, что мне рано иметь детей...
- Да, точно, я в душе смеялся над её страхами, но, что самое интересное, - дополнил Ивлин, - я ведь так и не поцеловал её ни разу толком. А когда поцеловал всерьёз - она и понесла. Да ещё и двойню!
- Мы тогда два раза поцеловались, помнишь? После ужина и потом, перед сном, - хихикнула Айлин. - Но, думаю, это всё происки нашего Древа, мы же его с собой таскали всю дорогу.
- Таскали? А теперь оно где? Не с вами?
- Ой, мы не сказали... мы же заехали в замок. Он в таком запустении, так печально! И Древа нашего так и не увидели, один ствол сухой. Ну и высадили рядом своё деревце. Оно, практически, не росло всё это время в горшке, было не больше локтя высотой. А как высадили, сразу в рост пошло, да так быстро! Уже с Ивлина, наверное, да, Ив?
Он кивнул, с улыбкой наблюдая за женой.
- Я-то думала там маменьку застать, а никого нет, только приходящая прислуга за порядком присматривает. А где же она?
Все замолчали враз и Айлин растеряно смотрела на них, перебегая с одного лица на другое:
- Что? Что-то случилось с ней?
- Нда... Я думал, что ты из листков новостных всё знаешь...
Она замотала головой:
- Там, где мы были, новостей из нашей Флеондрии не было, и быть не могло. Там своих новостей хватало... так, что случилось с маменькой?
- Пойдём, в саду посидим, на свежем воздухе, я тебе расскажу, - вздохнув, позвал сир Гаерутдин дочь. Она вскочила и побежала за ним. Ивлин вздохнул и пошёл следом. Вдруг, плакать будет, надо будет утешить.
...Не успела отшуметь свадьба Айлин, как подоспели две другие, которые играли отнюдь не тайно, а очень даже широко - герцога с Милли и Эванжи с баронетом.
Гуляли всей страной и о них маркиза не могла не слышать. Поэтому явилась во всей красе. Она поздравила дочь, но на баронета смотреть даже не стала. Видимо, догадывалась о его к ней отношении. Сходила с молодожёнами в храм, посидела за столами, накрытыми во дворце. Она видела Кэсси, но страшно боялась не то, что подойти, даже взглянуть на дочь. Но та сама подошла и... обняла мать.
- Маменька, что было, то прошло, и я даже благодарна за тот случай, что столкнул меня с обрыва, иначе, даже не знаю... наверное, и не встретилась со своим супругом.
Эвин был несколько другого мнения, но высказываться не стал и знакомить её со своими сыновьями не спешил. Те были на детском этаже с детьми приглашённых гостей, и бабушку так и не увидели в тот раз. Посидев за столом неподалёку от Эван и не дождавшись от неё ласкового взгляда, тихо уехала.
О ней забыли за хлопотами. Но вспомнили, когда отгремели свадьбы и герцог, ещё не сложивший свои полномочия, воспользовавшись ими, вытащил пресловутое прошение маркиза и объявил герцогский суд. Милли пыталась повлиять как-то, чтобы всё прошло тихо, но не очень преуспела в этом. Супруг целовал её пальчики и строго выговаривал:
- Я так решил. Отольются ей ваши слёзки, и твои, и Кэсс. Не позволю ей и дальше портить вам жизнь.
Суд состоялся и маркизов Мо’Блан развели. Конечно, об этом писали целую неделю во всех листах. Наверное, потому сам сир Гаерутдин женился на своей любимой Кате очень тихо и скромно. Этому поспособствовала и монна Катарина, никак не желавшая шумихи вокруг её имени. Став монсэрра Мо’Блан, она ничуть не возгордилась, а продолжала быть в доме на Северном бульваре экономкой, совсем не гнушаясь каких-то работ, советов с кухаркой и той же Хелинкой. Она же нашла девушке мужа, симпатичного Олифа, присмотрев его на рынке труда в качестве садовника. Письма от несносной егозы приходили, если не регулярно, то часто и, в общем, жизнь налаживалась, обещая быть безоблачной.
В один солнечный денёк, открыв новостные листы, маркиз на первой полосе прочитал все новости столицы. Дальше шли новости по всей стране и он, перевернув листок, стал читать, что и где происходит, и тут же выругался довольно неприлично.
Вот и посидел в тишине и покое. В листке была написана одна пикантная новость, и она ему совсем не понравилась. Хорошо, хоть, не на первых страницах и мелким шрифтом.
“Ограблен замок маркизов Мо’Блан.
Пока маркиз живёт в столице с
дочерями, неизвестные выкрали всё,
что смогли найти. Так же исчезла
маркиза Эмтимэна Мо’Блан, бывшая супруга
хозяина замка и мать их троих дочерей.”
Что супруга исчезла, он не поверил. А вот то, что что-то там украли в замке, вполне в её духе. Оставленная всеми - и им, и дочерьми, злая от этого, как сто дикобразов, она вполне могла придумать ему месть, подчистив, где что нашла. Вопрос, где её теперь искать... А надо ли? Вот в чём вопрос! Хочет быть “исчезнувшей”, её личное дело. Но, всё же, она мать... его девочек. Правда, все благополучно вышли замуж, но... Надо бы объявить розыск. Он вздохнул и одёрнув листы по привычке, разорвал-таки их пополам. На его брань заглянула Ката и, увидев его сердитое лицо и разорванную газету, быстро подошла и взяла его лицо в свои ладони:
- Гай, милый, что случилось?
Он скосил глаза на злополучные листки:
- Маркиза Эмтимэна пропала, замок ограблен.
Ката всплеснула руками:
- Как пропала? Надо бы в розыск подать...
- Если это она “ограбила” замок, то и пусть её...
- А если не она? Надо найти сначала, а потом решать, простить ей это или, может, полечить придётся. Мало ли что там произошло.
- Ты совсем не злишься на неё?
- За что? - пожала она округлыми плечами, - всё равно ты любил только меня, я в этом уверена.
Он тут же поцеловал свою Кату и отправился вскоре подавать заявление в розыск. И дело завертелось! Они вместе с бравыми офицерами из розыска тут же выехали в замок и перерыли его весь. Сир Гаерутдин ходил по своему дому и, под присмотром инспектора Дромидейта, осматривал всё на предмет украденного. Ну... украдено было, в основном, так, по мелочи: несколько картин неизвестных мастеров (их скупала сама маркиза), подсвечники (зачем, непонятно, они были даже не из золота), не нашлась шкатулка с его орденами и медалями за храбрость на границе (их было искренне жаль - заслужил), а вот сейф был цел, хотя маркиза знала о нём. Но как он открывается, ей было неведомо. Платья дочек, что оставались в замке, были почти все вытащены и половина из них исчезла. Вот это совсем его озадачило - маркиза в них точно не влезла бы, о чём и поведал инспектору.
- Ну, надо искать или уже другой след, или причину сего действия, - задумчиво почесал за ухом мон Дромидейт, выслушав сира Гаерутдина. - Были ли драгоценности на платьях?
- Да, конечно. Маркиза очень любила украшать платья девочек каменьями, жемчугом.
- Вот вам и ответ, - глубокомысленно изрёк инспектор. Уже за обедом, который быстренько им собрали на кухне, пришли ищейки и доложили интересную информацию.
- Из столицы маркиза прибыла в замок не одна, а в сопровождении некоей моны Феоны, которая поселилась здесь то ли на правах компаньонки, то ли экономки, и исчезла вместе с маркизой.
Сир Гаерутдин побагровел:
- Опять она! - быстренько сделал глоток лонгвилльского и успокоился. - Это моя бывшая экономка из столичного особняка. Никак не думал, что она снова появится в поле зрения, - пояснил инспектору. - Я её уволил... даже не так, выгнал с позором, и она обещала отомстить. Вероятно, втёрлась в доверие бывшей супруге и вот... имеем то, что имеем - ограбленный замок и исчезнувшую монсэрра Эмтимэну. Боюсь, эта злобная монна могла её как-то где-то выкинуть за ненадобностью. Искать теперь надо на дорогах, в тавернах, по деревням и так далее.
- Искать? - уточнил инспектор, услышав слово” бывшая”. Маркиз махнул рукой и подтвердил:
- Искать, разумеется, я всё оплачу, а если... когда найдёте, то особо всех одарю. Она мать моих дочерей. Я обязан.
И поиски начались. Сам маркиз не стал носиться по полям и весям, а остался на время в замке. Прошла неделя с её исчезновения и он, переходя из комнаты в комнату, из залы в залу, не находя себе ни места, ни покоя, с грустью вспоминал, что, наверное, был холоден к ней всегда, вот и не получилось у них ничего. Но потом память услужливо напомнила, как она всё обставила с их обручением, повиснув на его шее, когда в беседку заглянула её мать, и скрипнул зубами. Увы, она была нацелена на него заранее.
Проходя по коридору, наткнулся на дверь в торце. Что тут? Хоть замок и выглядел, как игрушечный, но комнат было предостаточно, и он в задумчивости встал перед этой. Что там? Не помнил абсолютно. Дёрнул за ручку двери, но та оказалась заперта. Надо звать кого-то, чтобы открыть. Крикнув в окно кузнеца Валира, он снова вернулся к двери, дожидаться того с инструментом.
Валир в одну секунду взломал злополучную дверь и их взорам предстала маркиза, лежащая на полу тёмной кладовки в глубоком обмороке, связанная и с тряпкой во рту. Не сказать, чтобы от монсэрра пахло духами... Но деваться некуда, мужчины вытащила её и унесли в туалетную комнату ближайшей спальни. Вызваны были горничные, которые её и раздели, и вымыли.
Через офицеров, прибегавших сообщать новости от поиска, он передал, что маркиза нашлась, но говорить пока не может по состоянию здоровья, но ту монну, Феону, чтобы искали и непременно нашли!
Ещё неделю Эмтимэну выхаживали, поили с ложечки разбавленным вином, вливали бульоны, разминали затёкшие руки-ноги, пока, наконец, она не открыла глаза. При виде маркиза монсэрра заплакала, но не так, как раньше, с истериками, а просто, по-человечески. Пожалуй, впервые за всё время. К тому времени нашлась и монна Феона. Она жила себе припеваючи (пыталась!) в соседнем городке, Шварне. Её препроводили сразу в столицу к дознователям, а монсэрра поведала грустную историю выкинутой и ненужной никому женщины...
- ...Я не буду тебе, милая, рассказывать её историю. Ни к чему, слишком там много всякого... - сказал дочери маркиз, похлопывая привычно по её ручке, - мне приятно одно, что она признала свои ошибки.
- Папенька... как всё это... печально. Мне искренне вас жалко... обоих. И где же маменька теперь?
- Её забрала к себе Кэсси, - засмеялся сир Гаерутдин, - что ж, дочь простила её и это ей отрадно. Эвин всё ещё сердит, но уже хоть не смотрит на неё столь грозно. Гуляет с внуками, но из дворца никуда не выезжает, со старыми приятельницами не видится, балы избегает. Вот и вся её история.
- Какая Кэсси молодец. Я бы хотела с ней повидаться... А эта мерзкая монна... что с ней стало?
- Посадили, отвезли в главную тюрьму. А что с ней ещё делать было?
Утешать супругу, как оказалось, Ивлину не было нужды. Хоть она и пустила слезу, но не сильно горевала - маменька жива-здорова, её можно будет даже увидеть, навестив Кэсси, что они вскоре и сделают. Так что, они под ручку пошли прогуляться по саду, который стал не в пример краше, чем был.
Пролетела неделя и семейство Оже засобиралось домой, в замок. Айлин выпросила его у папеньки себе в полное пользование, и они отбыли туда, приглашая всех там их навещать.
… Семейство Оже вернулось, и Айлин отдала деток в руки нянек, которых наняла в деревне, а Ивлина потащила к Древу.
- Смотри, Ив, какое оно уже выросло большое! За неделю в два роста! Думаю, когда наши детки подрастут, оно раскинет ветви до самой земли, как и бывшее. Спасибо ему! Я так благодарна Дэймару, что он нас свёл, - она прижалась к мужу, а он улыбнулся в её макушку и тоже мысленно поблагодарил богов за свою несносную... неугомонную, любимую.
После того, как Айлин посетила дворец и повидала маменьку, та попросилась к ним, присмотреть за малышами-близняшками, Кортэсом и Юланной, да так там и осталась. Как ни странно, Древо приняло её в этот раз. Когда малыши начали разговаривать, их подвели к Древу и показали на него. Ивлин, присев рядом на корточки, сказал им:
- Это наше Древо, но пока у него нет имени. Назовите его вы, мы вам доверяем, - и улыбнулся.
Кортэс и Юланна, взявшись за ручки, задрали головы на уже довольно большую крону и, посмотрев друг на дружку, закивали пушистыми, золотистыми головками:
- Леса - сказала Юлонна.
- Духа - вторил брат.
Повертев вслух и так, и этак эти слова, поглядывая на само Древо, как оно отреагирует, будет ли довольно, решили оставить “Дух леса”, на что будущий великан благосклонно покивал своей зелёной шевелюрой.
На этом мы, пожалуй, и попрощаемся со всеми героями, собравшимися вокруг своего личного Духа леса. Старое Древо тоже не было забыло, из его спила сделали столик и скамейки, потом дополнили беседкой, следом качелями... В общем, жизнь у них не стоит на месте. От путешествий они так и не отказались, теперь ездили с детьми, к которым прибавился забавный Исти, в память об истином имени папеньки. А там, кто его знает, может, и ещё кого-то подарит им очередной страстный поцелуй! Что ни говорите, а дети появляются именно от поцелуев!
КОНЕЦ
Комментарии
Спасибо большое ,было очень интересно читать.
Большое спасибо за Ваш труд!
Спасибо Людмила
Спасибо огромное!!Очень интересно написано!!
Спасибо вам большое, было очень интереснр читать!
Очень жаль расставаться с несносной Айли.
Буду ждать другие, не менее интересные истории
Очень интересно пишите.
С удовольствием буду читать Вас
Спасибо за подсказку
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: