Чужая невеста. Вот и вся любовь...

Веселы трудовые будни в женском коллективе, за разговорами да сплетнями незаметно пролетает рабочий день. От внимательных глаз сослуживиц не скроешь, не утаишь подробности личной жизни. Все на виду!
И не беда, что за спиной подруги до бела промоют кости…
Пока жизнь твоя не лучше, чем у товарок – ты в безопасности, но как только появляется хоть намек, что судьба улыбается тебе чуток слаже – жди беды. Или прячь, кутай свое счастье от завистливых глаз…

1

Алена штукатурила стены новостройки и мурлыкала под нос песенку. Галку раздирало любопытство, что же происходит в молодой Аленкиной семье:

- Гляжу веселая ты! Песни поешь… Как муженек? Ласковый?

Аленка на секунду смутилась, но тут же с привычной иронией ответила:

- Ну уж поласковей наших кобелей! – Алена закатала рукав рабочего халата и подошла к Галине:

- Смотри! – на запястье болтался золотой браслет. – Васька на свадьбу подарил.

Галина слезла с табуретки и округлив глаза, принялась рассматривать украшение:

- Вот это да! Дай померю?

- Меряй. – Алена сняла с руки цепь.

- Тяжелый! – прикидывала Галя вес изделия. – Такой продашь, полгода живи и в ус не дуй!

- Ну все, давай обратно! – занервничала новоиспеченная жена.

- Значит ты у нас теперь Алена Чубатая? – улыбалась Галина.

- Нет, фамилию я свою оставила. Синявская, как-то лучше звучит… А здорово мы с тобой придумали! У меня теперь и квартира своя и муж. Спасибо тебе, Галочка! Вот смекалистая ты баба! – Алена обняла подругу. – Только ты не говори никому ни про замужество мое, ни про беременность.

- Боишься кавалеров растерять? – съязвила Галка.

- Если бы… Узнают, переведут на легкий труд, а там оклад – одни слезы. Васька еще на работу не устроился, а жить на что-то надо.

- Экая ты стала! Добытчица! А на какие шиши он золотишко тебе покупает?

- Шабашка подвернулась…

- Ну-ну! – Галина недоверчиво покачала головой.

2

Еще через две недели Алене стало не до песен. Изматывающая тошнота, начиналась с самого утра и не отпускала до вечера.

На полусогнутых ногах Алена подбежала к унитазу и обняла холодный фаянс:

- Не могу больше! Бабка говорила, что моя мать до самых родов маялась, а после и вовсе померла… Неужели и со мной так будет – тревожные мысли терзали ее.

Алена умыла бледное лицо холодной водой, обескровленные губы тряслись, под ввалившимися глазами, чернели борозды.

- Ну и видок у тебя! – Васька брезгливо смотрел на жену. – А еще говорят беременность украшает…

- Ты лучше бы работу искал, умник! – зло проворчала Аленка. – Сидишь у беременной на шее. Не стыдно?

- Да ты чего, синеглазая! У меня такие дела намечаются, вся в золоте ходить будешь! Или ты мне не веришь?

- Верю-верю… - Алена медленно натягивала кофту с люрексом.

3

Бригадир Сашка Бровкин принимал работу малярш. Важно прохаживался перед выстроенными в ряд девчатами, деловито оглядывал стены.

- Галина! Куда напарница твоя запропастилась? – с наигранной строгостью спросил бригадир.

- В уборной, товарищ начальник! – кокетливо отозвалась Галка.

Алена появилась, прикрывая рот рукой, не простояв на «линейке» и пяти минут, выбежала на улицу.

- Что это с ней? – недоуменно протянул Бровкин.

Галя подхватила под руку Сашку и вывела его в холл.

- Беременная она. От Вас, товарищ бригадир, между прочем… - накручивая прядь жиденьких волос на палец, поведала Галина.

- Как это?

- Ну ты чего глаза выпучил? Будто не знаешь от чего бабы родят!

Бровкин положительно закивал головой.

- Да не пугайся ты! – успокоила его Галя. – Она к тебе без претензий. Замуж выскочила, за одного уголовника.

Сашка Бровкин – мужичок средних лет, давно состоял в бездетном браке. Балагур, весельчак, недалекий и простоватый человек. Подшефные ему малярши вили веревки из мягкого и приторного, как подтаявшее мороженное, бригадира. Более всех преуспела в этом Аленушка.

Бровкин выполнял все ее прихоти, закрывал глаза на прогулы и опоздания, выбивал ей премии. Такой взаимовыгодный союз устраивал обоих…

Новость о том, что Алена ждет от него ребенка, заставила Сашку крепко задуматься.

- А что, если это судьба? – почесывая лысеющую голову думал он. – Пятнадцать лет со своей Тамаркой живу и ничего… А тут вон оно как!

4

Уставшая Алена возвращалась с работы домой. С лицом библейской мученицы она распахнула дверь квартиры, из кухни валил сигаретный дым.

- Вася! Вася! – позвала она мужа. – Сколько тебе говорить, не кури дома!

Василий тут же появился откуда-то из клубов угара:

- Раскудахталась, синеглазая! Кореша ко мне пришли, посидим-перетрем… А ты погуляй, не мельтеши перед глазами! Пацаны дела решают… - не давая опомниться, он вытолкал Алену за дверь.

До темна она нарезала круги вокруг дома, дожидаясь, когда «братва» дорешает свои дела. В голове мелькала мысль поехать к Любе и Наде, ведь она так давно их не видела, но глупые детские обиды не давали ей этого сделать.

Когда Алена вошла в квартиру сил ругаться с Васькой уже не было. Она грохнулась на диван и уснула прямо в одежде.

Чубатый допивал на кухне, оставшуюся после гостей, водку…

В этот вечер Бровкин не пошел домой. Он завернул в рюмочную на углу, которую обычно обходил, предпочитая тяпнуть винишка в компании девчат своей бригады.

Сашка залпом опрокинул стограммовую рюмку, немного погодя, добавил еще пятьдесят.

- Вот теперь можно и подумать! – вел он внутренний диалог. – Пришел, пришел час совершить поступок! Хоть раз в жизни, не плыть по течению, а отвоевать свое! Мужик ты или не мужик! Пошлю к черту Тамарку, буду с Аленой ребенка растить – Сашка подстегивал себя, но рассудив, что недостаточно набрался храбрости, он заказал еще сто граммов коньяку и направился к дому Алены…

Теплая ночь благоухала душистым табаком и мальвой…

Захмелевший Сашка постучал в квартиру. После долгого молчания, напряженный мужской голос спросил:

- Кто там?

- Аленушка дома? Я Бровкин, бригадир ее.

Щелкнул замок и Чубатый приоткрыл дверь:

- Тебе чего мужик?

- Разговор у меня серьезный! – Сашка выпятил грудь и сам удивился своей смелости и решительности.

- Ну проходи…

Чубатый проводил гостя на прокуренную кухню. На полу валялись пустые бутылки, в открытой консервной банке плавали бычки. Васька плеснул в стакан водки и протянул Бровкину:

- Пей!

Тот послушно взял стакан и пригубил.

- Да ты чего, как баба! До дна пей! – усмехнулся Васька.

Бровкин осушил стакан.

- Василий! – протянул руку Чубатый.

- Александр! – пожал ее Бровкин.

- Говори с чем пожаловал.

Хмель, играющий в крови Сашки, придавал храбрости, но решительно путал мысли. Усилием воли он собрал все приготовленные слова в кучу и выдал:

- Алена от меня беременна… Не отец ты ейному ребенку. Отпусти ее по-хорошему…

От неожиданной наглости гостя, водка стала поперек Васькиного горла.

Багровея на глазах, он спросил:

- И давно у вас, с моей Аленой того? – он похлопал ладонью об ладонь.

- Так с полгода. До этого она с монтажником одним кружилась… Но я Аленушку не осуждаю – дело молодое… - заверял простодушный Сашка.

Василий треснул по столу, посуда с грохотом попадала на пол.

- А ну вали отсюда! – Чубатый сжимал кулаки.

Сашка, сшибая табуретки, рванул к выходу.

Вася распахнул дверь в комнату, где мирно дремала Алена.

- ША…ВА!!!! – ревел он, стаскивая хрупкое тело с дивана.

Вася избивал Алену жестоко и технично. Это искусство он в совершенстве постиг в лагерных университетах…

5

Очнулась Алена уже в больнице.

Рядом сидела зареванная Люба.

Алена отвернулась к стене и снова закрыла глаза. В этот момент ей хотелось провалится сквозь землю от стыда.

Люба погладила ее по спине. Девушка сжалась в комок:

- Только не учи! Не учи! Все сама знаю… - завыла Алена.

Люба прикусила губу, но не сдержалась:

- Отец твой, хоть и пил, но пальцем меня не трогал… А этот… Еще можно сказать никто, а уже до смерти чуть не забил. Ладно соседи милицию вызвали.

По щекам Алены потекли слезы.

- Ребеночка сохранить не удалось… Кровотечение открылось… - всхлипывая сказала Люба.

- Ну спасибо тебе, Васенька! Избавил… Господи прости! – прошептала запекшимися губами Аленушка.

Продолжение следует...