Всем любителям наглых рыжих котиков посвящается...

Олег Рой."Фактор Кот"

Вначале было слово, и слово это было «кот».
– Коооооот! – в восьмом часу утра ору я, по звонку будильника на автомате поднявший свое тело с кровати, бессознательно сунувший ноги в тапочки и уже находящийся на полпути к ванной, как следует потоптавшись в них, ощутивший в тапочках ЭТО: весомые следы невесомого присутствия кота. – Какого черта, коооот?!

Тьфу ты, пропасть! Тапочки – в ведро, порошка туда, вечером что-нибудь сделаю. Ногу – в ванну, себя – под душ.

– Вот и сиди теперь голодный! – мстительно кричу я из ванной. – Не будет тебе «Вискасу», пока не вымоюсь.

* * *

На самом деле все не так. Вначале у меня была холостяцкая жизнь – в меру спокойная и размеренная, в меру унылая, в меру… Все, короче говоря, в меру. Работа с понедельника по пятницу, вечером – спортзал или боулинг с друзьями, просмотр матчей по субботам, чтение Акунина по воскресеньям. Немного одиноко, конечно, но это было одиночество того сорта, которое легко скрасить одним-двумя телефонными звонками с предложением встретиться. Ведь свободный человек всегда сам хозяин своему времени.

Несколько лет назад полюбовно распрощавшись со второй по счету женой, я приобрел привычку захаживать к ней (и ее нынешнему бойфренду) в гости. Вот с этого все и началось.

– А возьми кота, – предложила Ася после того, как мы уговорили отбивные по ее фирменному рецепту и приступили к сияющему глазурью шоколадному торту. Мини-вечеринка (я и хозяева дома) была посвящена отбытию Аси и ее друга на ПМЖ в Канаду.

– Какого еще кота? – Я поперхнулся тортом и кинул подозрительный взгляд в сторону бело-рыжей флегмы, мимикрирующей под подушку в любимом хозяйском кресле. Флегма сыто зевнула, хищно блеснув правым клыком, и потянулась, выпустив когти.

– Этого кота, – Ася проследила направление моего взгляда. Кот приоткрыл один глаз и покосился на меня, будто понял, о чем идет речь. – Возьми. Он тебя дома будет ждать, в подушку урчать, боком тереться. Мы уезжаем, сам понимаешь, а котика некуда пристроить…

– Ну ты что, какой из меня котовод? Я же дома сутками могу не появляться. И вообще, никогда животных не держал.
Остаток вечера Ася уговаривала меня отбыть в компании с усатым, а я, в свою очередь, отбивался, как мог. Тогда коварная бывшая жена сделала попытку приобщить меня к прекрасному, усадив в одно кресло со зверем. Я решил тактично почесать прекрасное за ухом, после чего был цапнут за палец и спешно ретировался.

Однако у судьбы на этот счет имелись свои планы. Друзья благополучно уехали за границу, а до меня то и дело стали доходить вести от общих знакомых о том, как брошенное существо мыкается с передержки на передержку, нигде долго не задерживаясь. В конце концов несчастное животное решено было сдать в приют. Тогда-то к этой истории и подключился я. Не знаю, что мной руководило – жалость ли к коту, всю свою кошачью жизнь прожившему дома, в уюте, ласке и тепле, возможность ли скрасить свое холостяцкое житье какой-нибудь живностью… Так или иначе, у меня появился кот, а у кота появился я.

Кота звали Джордано Бруно, и он жег, как только мог. У одних временных хозяев он свалился за холодильник и застрял там, в испуге описавшись, но, слава богу, был извлечен раньше, чем случилось короткое замыкание, после чего был выставлен за дверь вместе с напрочь сгоревшим бытовым прибором. Другой временный владелец сдал его следующему с короткой жалобой: «Он использовал мое лицо как трамплин. В три часа ночи». А после того как кот обнаружился в уже запущенной (снова счастливое спасение после минутного испуга!) стиральной машине, добросердечная пенсионерка Анастасия Павловна, чья-то бабушка, выпив корвалолу, заявила, что больше подобных потрясений ей не вынести, и выдала беспокойной зверюшке расчет.

Долго ли, коротко ли, но я отправился к Анастасии Павловне за котом. Переноски не было ни у нее, ни у меня, поэтому я вооружился дорожной сумкой с замком (прощай, сумка, я тебя любил!) и зимними перчатками для ловли кота. Бруно, ясное дело, никуда не собирался. За неделю, проведенную у пенсионерки, он явно решил, что тут его дом, окопался под платяным шкафом и расставаться с мещанским уютом не желал. Предложенное угощение и льстивое «кис-кис-кис, кто у нас тут такой хороший, красивый котик» надменно проигнорировал, а потому был извлечен с помощью нечеловеческих усилий, двух одеял, одной мухобойки и множественного применения крепких словец, а затем помещен в сумку. Я. И сейчас. Не знаю. Как. Мне удалось. ЭТО. Сделать.

Нет, серьезно. Я стал обладателем орущей и утробно завывающей сумки, обещающей на кошачьем языке все египетские кары и древнееврейские проклятия на мою несчастную голову. На меня косились полицейские, мамы с детьми обходили меня за несколько метров, таксист вежливо поинтересовался, не везу ли я чего-то запрещенного, и на всякий случай рассказал, что у него зять работает в прокуратуре, но потом, к счастью, удовольствовался неприлично большими чаевыми.

Закрыв за собой дверь и устало вздохнув, я поставил сумку в центре комнаты. Сумка прыгала и рычала, из щели между замками высовывалась когтистая лапа: все недвусмысленно намекало, что о своем решении я пожалею очень скоро. Честно говоря, тот факт, что я вообще подошел к сумке и все-таки открыл замок, тут же быстренько отскочив назад, был одним из самых мужественных поступков за всю мою обывательскую биографию. Взъерошенное и злое ЭТО, выскочив из сумки, прошипело мне что-то угрожающее и скрылось в прихожей.

– Ну, привет, Бруно. Добро пожаловать. Надеюсь, мы станем друзьями, – неуверенно выдал я заранее заготовленную фразу.

Помимо отрепетированного приветствия я еще много чего приготовил. Один чек из зоомагазина чего стоил! С ситуацией примирило понимание, что из нас двоих ему поначалу будет все-таки куда неуютнее: у меня-то налаженный быт, компьютер, кресло с подушками, кофеварочка любимая, а кот окажется на совершенно чужой территории. Надо бы ему приобрести чего-нибудь эдакого. Ну то есть хоть чего-нибудь – что там котам полагается иметь? Прочесав Интернет и составив длинный список, я отправился в ближайший зоомагазин. Оказавшись там, я немедленно почувствовал себя подростком, впервые посетившим секс-шоп – бродишь растерянный между полками, корчишь из себя знатока с важным видом, а сам прикидываешь: а эту штуку вообще с какой целью применяют?

Поразмыслив, я набрал пучок пищащих мышек (о, я еще об этом позже сильно пожалею!), охапку «Вискасов» со вкусами покруче, чем в мишленовском ресторане, шампунь и расческу (впрочем, я это уже проходил однажды, когда на полочке в моей ванной появились губная помада, тушь и двадцать пять кремов) и наполнитель для кота… Стоп. Это кота наполнять, что ли? Так я уже «Вискасов» взял. Сколько??? СКОЛЬКО стоит наполнитель для кота?!

Мысленно попрощавшись со своим денежками, я приступил к обзору кошачьих домиков, дизайн которых представлял собой смесь похмельного бреда художника-кубиста с плюшевой мечтой фанатки Тедди Беар. Неуклюжие этажерки с домиками, трубами, висящими мячиками и когтеточками явно не вызвали у меня энтузиазма – в конце концов, кот, ты мужик или нет? Настоящий мужик на такое не поведется, решил я, в результате остановившись на маленькой симпатичной лежанке темного цвета. О, это был просчет, господа! Хозяйке на заметку: всегда берите лежанку, одежду, мебель, ковер исключительно в цвет вашего кота – так не слишком заметна будет шерсть, которой эти пушистые негодяи щедро одаривают все, что находится в поле их досягаемости. Меня не смутило даже то, что на коробке красовалась нахальная физиономия йоркширского терьера.

Короче говоря, из зоомагазина я вышел нагруженный, как ослик, и с изрядно полегчавшим кошельком. Стараясь не выронить покупки и не зацепить пакетами пальмы, подстерегающие на пути к выходу из торгового центра, я кое-как дотащился до машины, твердя себе, что раз уж пришлось встать на путь заботы о живом существе, никакие усилия не могут быть чрезмерными.


В первый день я не стал его беспокоить. Бедняга прятался где-то в коридоре, понемногу знакомясь с местом, ставшим теперь его домом. Я оставил в кухне миску с едой и чистую воду, но кот не притронулся к ней, пока я бодрствовал. Однако утром я нашел обе емкости пустыми, а лоток – использованным по назначению. «Какая все-таки умница! – восхитился я. – Иные женщины не могут сами поесть, пока не составишь им компанию, а вот котик справился сам».

Это радовало, хотя сам новый жилец на глаза пока не показывался.

– Доброе утро, кот. Как ты спал?.. Или еще спишь? – попробовал я завязать светскую беседу, однако никакого ответа, ясное дело, не последовало.

Впрочем, оно и к лучшему. Пожав плечами, я отправился в кухню варить кофе и запихивать в себя бутерброд. К редким счастливчикам, которые могут после пробуждения по будильнику полноценно позавтракать, не испытывая чувство голода в первой же пробке, меня отнести нельзя. Наконец, тщательно причесавшись и поправив пиджак, я прошелся щеточкой по надетым ботинкам, после чего протянул руку за шляпой. С полки угрожающе зашипели.

– Кот, мне нужна моя шляпа, – вежливо сообщил я.

Никакой реакции.

– Эй, я опоздаю на работу. Отдай шляпу.

Еще одна попытка не увенчалась успехом, а с полки угрожающе свесилась лапа с выпущенными когтями.

– Это МОЯ шляпа, кот, – начинаю раздражаться я. – Отдай шляпу, и будет тебе счастье.

Пытаюсь быстро выдернуть шляпу из-под ушастого.

– Ууууууяаааау! Пшшшшпшпшпшп! Уоооооооуууу!

– Нет, я не обойдусь. Сам ты обойдешься. Тварь я дрожащая или право имею выходить из дома в своей собственной шляпе?

В ответ молчание.

– Отдай шляпу, зверюга!

Ничего не остается, как решить задачу посредством свернутой в трубку газеты. Зверь пятится и шипит, раздумывая, не наподдать ли мне, но потом все же решает сдать позиции. Наконец получаю заветную шляпу – всю в длинных белых волосах и с вдавленной тульей.

– Ну, спасибо тебе, дружище, – ворчу я, размышляя, что кот меня все-таки сделал. Оставляю шляпу дома с тем, чтобы вечером погуглить, что положено делать в случаях, если кот совершил рейдерский захват хозяйского имущества и зашерстил все, что мог, к такой-то матери.

– Счастливо оставаться, – говорю я, – приду вечером. Будь хорошим мальчиком. Еда на кухне. Аривидерчи!

Кот отсиживался на полке с головными уборами (прощайте, шляпы, я вас любил!) и на второй день, и на третий. Спускался, когда я уходил на работу, оставляя после себя идеально чистую миску и клочья бело-рыжей шерсти по всей квартире. По ним-то я и сделал вывод, что предпочтения у нас явно совпадают. Основательнее всего зверь потоптался на моем любимом кресле, а также оставил волосы на обивке кухонного стула – именно того, на котором обычно сижу я. Родственная душа.

– Эй, родственная душа, выходи уже, хватит в прятки играть, – звал я его, приходя домой. Но ушастый продолжал партизанить.

Наконец наступил конец недели. Но вместо того чтобы, как обычно, отправиться с друзьями в бар, я, как примерный семьянин, потопал домой. С одной стороны, ничего страшного не случится, если я задержусь на несколько часов, говорил я себе, но с другой – там же котик, он совсем один. Вдруг он хочет есть или ему страшно? Вдруг я ему нужен? Я не могу в бар, у меня котик. Сообщить друзьям настоящую причину я не рискнул и, отделавшись чем-то маловразумительным, поспешил в машину.

«Скоро будет дождь, – думал я, развалившись дома в любимом кресле. – Небо набухает, стягиваются темные тучи, поднимается ветер».

Люблю запах дождя – прибитой пыли, озона, мокрых листьев. Открыв балкон нараспашку, я прождал напрасно до самого вечера, но дождь все не начинался. И только когда я уже улегся в постель, о подоконник с шумом ударились первые капли, и, втянув носом запах ночной свежести, с улыбкой заснул. Последнее, о чем я подумал: интересно, не боится ли кот дождя?

Проснулся среди ночи: что-то тяжелое резко обрушилось на меня.

– Бруно, это ты? – спросил я. Впрочем, и так было ясно, что он. Некому больше на меня по ночам прыгать с тех пор, как я разбежался со своей очередной пассией. Эх, жисть моя, жестянка!

Оказывается, ночью разразился настоящий ливень. Из-за открытого балкона в комнате стало слишком свежо. Я-то, не просыпаясь, натянул на себя одеяло, а вот кот помаялся-помаялся, да и пришел ко мне в кровать в поисках источника тепла. И неожиданно оказалось, что теплая тяжесть кота среди ночи – это очень… как бы это выразиться… мило. Доверчиво. Надежно. Спокойно. Есть в этом мире существо, которое наконец доверилось и пришло ко мне в поисках поддержки. Это было здорово.

– Под одеяло хочешь? – приподнял я краешек, приглашая. – Там теплее.

Но, очевидно, сочтя это перебором, кот не сдвинулся с места. Он и так решился покинуть полку и прийти ко мне. Я оценил.

Через какое-то время оказалось, что теплая тяжесть и вправду тяжелая. Шутка ли, этот толстяк весил килограммов двенадцать, не меньше, раскормили его прежние хозяева, и даже кочевая жизнь последних месяцев не помогла растрясти телеса. Впрочем, телеса эти нисколько, как показала практика, не мешали ему легко взлетать на полку со шляпами (как и в другие места). Ноги у меня затекли, и с этим надо было что-то делать. Я попробовал чуть шевельнуться. Кот взвился, как ужаленный, и с охотничьим мявом напал на двинувшуюся конечность. Спасло меня только толстое одеяло. Короче, затея оказалась бесполезной – не сгонять же зверушку, жалко, замерзнет, и вообще он пришел ко мне (сам, сам!), нельзя его обидеть. Вздохнув, я закрыл глаза. Так и проспал ночь – с котом на затекшей ноге.


Трактат о полезном влиянии котов на нравственное состояние человеческого существа был бы неполным, если бы я не упомянул о порядке. То есть о беспорядке. То есть о бывшем беспорядке – сейчас-то все в порядке. Так, стоп, запутался. Расскажу по порядку.

Мое скромное жилище, как и любое другое, принадлежащее одинокому мужчине (за редким исключением в виде невероятных педантов с маниакальной страстью к чистоте), до появления кота можно было квалифицировать как «берлога обыкновенная». Пусть даже улучшенная и с прибамбасами, но берлога – она берлога и есть. Нередко, впопыхах собираясь на работу, я оставлял кровать незаправленной, читаные вечером журналы – на кресле, а носки – брошенными у корзины для грязного белья. Временами на компьютерном столе стайками собирались кофейные чашки (готов поклясться, что они сами туда прилетали!). В общем, нормальный такой холостяцкий бардак. В выходные, а также по случаю приглашения друзей или женщин бардак ликвидировался, а затем снова нарастал: если бы все календари мира вдруг разом исчезли, я мог бы определить, какой сегодня день по высоте горы рубашек, накопившихся в стирку.

Но кот, то ли приученный к благопристойному уюту, коим всегда отличалась квартира его первой хозяйки, то ли из чистой вредности, решил, что так дело не пойдет. Едва освоившись, он решил, что этот дом принадлежит ему, а дядька, приходящий по вечерам домой и иногда коротающий с ним выходные, нужен только для того, чтобы его величество кормить и чесать за ухом. А в квартире следует навести порядок. Прямо вечером и начнем, решил Бруно и приступил к намеченному плану.

– Оооо! – только и вымолвил я, вернувшись однажды и обнаружив, что стало с моей брошенной в стирку одеждой. Носки он просто сожрал, обмусолив до неузнаваемости. (Кстати, он делает это и до сих пор, просто случай ему теперь выпадает редко.) Что же касается рубашек, то мой новоявленный борец за чистоту основательно вывалял их, протащив по всему полу, включая кухню (вчера я пил томатный сок и немного пролил) и коридор (спасибо, слякоть). Короче говоря, глазам моим предстало побоище, достойное пера баталиста. Растерзанные трупы врагов валялись то тут, то там, а довольный кот прохаживался с важным видом: оцени, мол, хозяин, мою работу!

На следующий день настала очередь журналов.

– Аааа! – только и смог воскликнуть я, увидев, в какую поистине желтую прессу превратились мои любимые, не до конца прочитанные журналы, которым я собирался воздать должное в ближайшие выходные. Да, именно желтую. Желтую и мокрую. Такую же мокрую, как кресло под ними, ставшее случайной жертвой в этой священной войне с беспорядком.


Следующим вечером, вернувшись домой, я увидел, что станет с одеялом, если с утра оставить кровать незаправленной. Дырявые следы пагубной страсти кота ко всему шерстяному впечатляли своими устрашающими масштабами. Углубившись в Интернет, я с удивлением узнал, что, оказывается, котики, поедающие шерсть, недолюблены в детстве и слишком рано отлучены от матери. Психологическая травма, чего уж там. Зигмунд Фрейд вами бы гордился, обитатели форумов!

Все, включая мышку, что я оставил на компьютерном столе, а также на подоконнике и других открытых поверхностях, оказалось сброшенным на пол и теперь служило коту игрушками. Как будто у него своих мало, злодей шерстяной! А с виду казался таким приличным…

Короче говоря, того порядка в моей комнате, которого безуспешно пыталась добиться мама на протяжении всего моего детства, Бруно достиг уже за месяц совместной жизни. Вот она – сила кошачьего убеждения!

А вот маленькая идиллия из настоящего. Субботнее утро, в кухне витает аромат кофе. Я мою посуду. Включил, не глядя, какое-то радио. Передают «На маленьком плоту». Подпеваю:

– Но мой кот, укравший мой бутерброд,

Всем моим бедам назло, он не такой уж и ско… КОООООТ, – ору я.

Пушистый поганец как раз подбирается к моей любимой керамической турке, привезенной когда-то из Бразилии, а сейчас выставленной на подоконник для просушки. Мохнатая лапа неумолимо тянется к турке, но, к счастью, я оказываюсь быстрее.

– Оставь турку, кооооот!

Бросаю кастрюлю, полную воды, в уже и без того забившуюся раковину. Ловлю турку в полете. Вода в раковине переливается через край и устремляется на пол, а я чувствую, как сильно потянул мышцу в этом кенгурином прыжке. Кот сидит на форточке и щурится: мол, он тут и ни при чем. У, морда пушистая.

Все равно люблю, конечно. И он это знает.


Вопрос с купанием кота – это вообще отдельная песня, причем в полном смысле этого слова, ибо вопли, несущиеся из кошачьей утробы, определенно сделали бы честь любой уважающей себя рокерской группе. Кажется, все так просто: вот вам шампунь «без слез», вот вам тазик с водой, вот вам кот. Надевай футболку с длинным рукавом и перчатки садовника, вооружайся терпением – и вперед.

Ага, я тоже так думал. Знаете ли вы, что любое кошачье существо, будь зверь трижды пушист, стоит только окатить его водой (если, конечно, вам это удастся), станет немедленно похоже на крысу? Прилизанную, с громадными глазами, дрожащую и очень, ОЧЕНЬ злую крысу.

Едва оказавшись погруженным в теплую воду, мой Бруно исторгает истошный вопль и, выбросив свое тело из таза, одним прыжком достигает двери ванной и принимается бешено царапать ее с целью немедленного прекращения экзекуции.

– Дружище, мы же только начали, – терпеливо увещеваю я. – Надо-надо умываться по утрам и вечерам. А нечистым трубочистам стыд и срам.

Уговоры на кота не действуют, потому я подхватываю отчаянно сопротивляющееся животное и водворяю обратно в таз. Удерживать кота в тазу с водой, при этом поливая из душа, – задача практически невыполнимая. Пока я пытаюсь выдавить шампунь, зверь выпрыгивает из ванны и лезет через плечо мне на спину. Отталкиваясь при этом задними лапами с длинными крепкими когтями. Поэтому орем мы дуэтом: и я, и он.

Кое-как прижав кота к плечу, втираю шампунь. Потом снова отдираю его от себя и макаю под струю воды. Исторгает страдальческие вопли. Снова сбегает. Снова ловлю. Приговариваю: «Кот-кот», «Бруно-Бруно», «хвостик-хвостик», «лапки-лапки». Вот так в мыльно-пенном сумасшествии у нас и рождается эта игра. Кот быстро привыкает к ней, теперь я все слова повторяю по два раза, ему так интересней. Впрочем, мне нравится. И ему, наверное, тоже.

Что же до купания, то я понимаю, что забыл полотенце. Открываю дверь ванной – и кот стрелой уносится в комнату вытираться о ближайшую занавеску. Наконец нахожу полотенце и пытаюсь набросить на зверя, но он убегает под шкаф и там обиженно отряхивается, фырчит и вылизывается, словно говоря: как ты мог, хозяин, ведь я тебя другом считал. Сам же я чувствую себя законченной сволочью и лишь печально прижигаю йодом следы когтей на собственном животе. Зверь дуется до самой ночи, но потом, по обыкновению, все же приходит ко мне в постель.

– Мир? – спрашиваю я.

– Мур, – отвечает кот.

Улыбаюсь и засыпаю. Удивительно, мне никогда раньше не снились коты. Вообще. Теперь он мне снится, мой кот. Где бы я ни был – на съемках, в такси или в парке, – он неизменно присутствует в каждом моем сне… «Кооот», – шепчу я сквозь сон.


А потом он сбежал. Знаете, как это бывает – снова суббота, снова сидишь, пьешь кофе, созерцая мирный пейзаж за окном. И тут такое:

– Пшпш! Йааааау!

– Гав-гав!

– Фрфрпчшщ!

И стрелой несется по двору кто-то очень похожий на вашего кота. А за ним – собачонка вполовину меньше. Что ж ты, думаю, дурак кошачий, развернулся бы, дал бой. Нет же, трусишка, сбежал. Мой бы никогда так не сделал. Да, кот?

Коооот?

Нет, не может быть. Мой – дома. Я его видел десять минут назад. Идешь в комнату проверить – нет кота: на кресле нет кота, под шкафом нет кота, на шкафу нет кота, нигде нет кота. Нет его ни на полке со шляпами в коридоре, ни в ванной. Вот только на балконе зияет дыра вместо прочной москитной сетки.

– Поросенок! – кричу не своим голосом.

На кого ж ты меня? Куда ж ты от меня? Кровиночка!

А кровиночка тем временем, благополучно освоилась на ветке березы на уровне второго этажа – аккурат напротив моей кухни – и игнорирует заходящуюся в лае внизу собачонку. Замечает птичку и ползет по стволу вверх. Все выше и выше.

Высовываюсь из окна:

– Кот, слезай! Бруно, Бруно!

Теперь он игнорирует не только собачонку, но и меня. Ладно, думаю. Развлекайся. Голодный будешь – придешь. Допиваю кофе, почитывая почту. Через некоторое время птичка улетает, а кот, наконец растеряв весь адреналин, обнаруживает себя уже на высоте четвертого этажа. Вспоминает, что он домашний. И констатирует, что спускаться не умеет.

– Уйааааау! – раздается с березы. Спаси, мол, начальник. Хозяин услышит, хозяин придет, хозяин меня непременно найдет. Надо только орать погромче. – Уйаааааау!

– Кот, слезай!

– Уйаааау!

Делать нечего. Выхожу во двор. Может быть, думаю, на руки пойдет?

– Кот, спускайся! Иди ко мне! Кис-кис-кис-кис, кто хороший мальчик?

Еще пятнадцать минут несу всяческую ласковую чушь, вследствие чего удается заставить пушистого перебраться на этаж ниже. Напротив третьего, стало быть, сидит. Но на этом, к сожалению, все. Дальше кот двигаться категорически не желает. Страшно ему, понимаете ли.

Мало-помалу начинают подключаться соседи:

– А может, спасателей вызвать?

– Ты в него камнем кинь, милок, он и спустится! Всегда так котов в деревне спускали.

– Может, его водой из шланга?

Наконец к дискуссии присоединяется сосед-охотник, который недвусмысленно намекает, что еще пара воплей, и он достанет свою двустволку. Зверя надо спасать. Пропадет. Поднимаюсь к себе, достаю из кладовки стремянку и иду во двор. С березы по-прежнему раздается печальное «уйаааау!». Покрепче приставляю стремянку к дереву, вздыхаю и начинаю подъем. Бруно опасливо отползает вверх по березе.

– Коооот, ты куда? Кис-кис-кис, радость моя, кис-кис-кис. Спускайся к папочке! – Я делаю идиотически счастливое лицо. Бруно покупается и начинает потихонечку сползать обратно. – Хорошо! Лапку сюда. Другую туда. Молодец! Молодец!

Уже проснулись все соседи и теперь весело наблюдают из окна весь этот цирк. Мы, значится, в роли клоунов. Впрочем, кот понемногу сползает ко мне, и сейчас я подхвачу своего пушистого балбеса, унесу его домой, заделаю чертову дырку, и все снова будет в порядке.

– Иди-иди к папочке!

– Каррррр! – Раздается вдруг где-то над ухом, моим и кошачьим. – Краааа! – Откуда ни возьмись, хлопая крыльями, на ветку совсем рядом приземляется огромная грузная ворона. Кот оценивает ее мощный клюв и когтистые лапы. – Карррр! – И тут Бруно совершает наконец финальный прыжок из мира, полного опасностей, в знакомое хозяйское тепло. То есть прямо на меня. От неожиданности (двенадцать килограммов все-таки) я, как мешок с сеном, совсем не по-геройски лечу вниз. Прямо в лужу. Ну, спасибо хоть не на камни.

И вот лежу я, значит, в грязной луже. А рядом котик сидит, чистенький такой, лапкой умывается, хоть бы хны ему. Сверху, из окон, раздаются соседские овации. Со вздохом подхватываю одной рукой стремянку, другой зверя и гордо удаляюсь.


А потом он теряется насовсем. В тщательно заделанной москитке на балконе снова дыра, проделанная котом в поисках приключений. Но обнаруживаю я это слишком поздно.

– Бруно? Бруно! Бруно! Где ты?

Судорожно осматриваю окрестности из окна – никого. Натянув кроссовки прямо на босые ноги, в одной футболке выбегаю на улицу. Вечер прохладный, сразу замерзаю, но кот важнее. Обежать все вокруг. Осмотреть все деревья. Облазить все палисадники. Детскую площадку. За домом. В соседнем дворе. Во дворе, который соседний для соседнего. Весь квартал. Всю обочину дороги, судорожно присматриваясь к каждому пакету, каждой тряпке, каждой бутылке, отнесенной ветром к бордюру. Кота и след простыл. Вроде бы какая-то соседка видела какую-то кошку, за которой гналась какая-то собака, и они убежали в каком-то направлении. Но был ли это мой Бруно? Где вообще он может быть?

А на улице тем временем все холодало и темнело. Я до хрипоты выкрикивал имя кота и бродил вокруг дома. Наконец почувствовал, что совсем замерз (то есть что уже очень давно совсем замерз), а время позднее – люди в домах уже спать ложатся. Так и отправился домой.

Зуб на зуб не попадал. Цедил на кухне чай, жуя безвкусный бутерброд. Как он там без меня? Этот домашний кот, который с дерева-то спуститься не может. А вдруг его собаки поймают? Или хулиганы? Он может попасть под машину. Замерзнуть ночью. Он там голодный и холодный.

Попытался уснуть. Голова сделалась тяжелой и горячей. Кот мой, кот, где же ты бродишь ночью? Кто тебя защитит? Пусть только вернется. Пожалуйста, пусть он вернется. Я, суровый мужик, способный снести любые удары судьбы и справиться с чем угодно, лежу без сна и повторяю про себя, как заклинание: пусть только вернется, пожалуйста, пусть он вернется. Пусть испачкает все рубашки, разорвет все одеяла, испортит все журналы, всю мебель, все шляпы, съест все мои бутерброды, но пусть он только будет здесь. Пожалуйста. Это живое существо успело стать мне важным и близким. Это родная душа – во всем мире ни у кого нет такого кота… Этот зверь – мой друг, и я хочу, чтобы он вернулся. Чтобы у него все было хорошо. Чтобы он был рядом, теплый и сытый. Я скучаю, я нервничаю, весь извелся. Кот, где ты?

Бруно я так не нашел, но наутро стало понятно, что вместо кота принес с собой простуду. Продолжительные вечерние шатания в легкой одежде (я еще и ноги успел промочить) дали о себе знать. По счастью, была суббота. Я влил в себя кружку «терафлю», чтобы сбить температуру, и опять отправился на поиски. Снова обошел все вокруг, проверил все деревья, выпросил у консьержей ключи от подвалов в нашем и соседнем доме, там напугал одну маленькую мышку, трех пауков, обнаружил нелегальное обиталище гастарбайтеров, подозрительную свалку бутылок и множество кошек, прыскающих из-под ног в разные стороны. Но не моего кота. Не было там моего кота. Его нигде не было – ни прибившегося к мясному магазинчику, ни орущего на дереве, ни скрывающегося в недрах детского сада, ни в подвалах – нигде.

Я снова вернулся домой. Немного отлежался, потому что простуда разыгралась не на шутку, потом выпил чаю с малиной и сверстал на компьютере объявление: потерялся кот. Приметы такие-то, телефон такой-то. Добавил фотографию Бруно и распечатал. Снова кружка «терафлю», ведь снова надо выползти из дома и, шмыгая носом, расклеить объявления по всем окрестным столбам и подъездным дверям.

Звонков не было. Кота никто не находил. Вечером я снова ходил его звать. Вот уже сутки он где-то. Как он там? Угостила ли его добрая бабушка рыбными объедками? Нашел ли он теплую трубу, чтобы поспать? Сумел ли спастись от собаки? Жив ли мой кот? И если жив, почему не возвращается?

Снова температура – впрочем, если бы не она, я бы, конечно, не заснул. Так закончилась суббота, прошло воскресенье. В понедельник я отправился на работу и бродил там по офису мрачный и смурной, пугая всех своим неприкаянным видом и хлюпающим носом, вскидываясь от каждого звонка: вдруг кот нашелся и кто-то звонит по объявлению…

– Что, птичий грипп? – попытался «злободневно» пошутить коллега.

– Кошачий.

– Не слышал про такой, – озадаченно сказал он.

Снова звал кота вечером. И снова тот не откликнулся. Где же ты есть, существо? Где ты бродишь? Жив ли? Жив? Ел? Хорошо, хорошо, пусть не мне счастье, но пусть кто-нибудь добрый найдет его, пусть возьмет к себе, пусть заботится.

Проснулся в пять утра от звонка домофона. Кого там еще принесло? Кто в такое время звонит? Почему-то встал. Сам не знаю, в обычное время я бы накрыл голову подушкой и подниматься бы ни за что не стал.

– Але? – крайне недобро рявкнул я.

– Это соседка с первого этажа, – сонно сказала трубка. – Твой кот орет у меня под окном. Забери его, я спать не могу.

Благослови Господь всех женщин, которые недавно вышли на пенсию и теперь, не зная, чем заняться, досконально изучают жизнь соседей! Они знают, кто и когда приходит, чем дышит, где учится, а главное – знают, кто ты и кто твой кот. И они выходят к домофону в пять утра сообщить владельцу, что его пропажа домой явилась. Я бы старым тапком запустил на ее месте, честно.

Помчался вниз – хлюпая носом, в тапочках, семейных трусах и куртке. Распахнул дверь.

– Бруно!

Он ринулся ко мне, я едва успел присесть. Запрыгнул на руки, всеми своими когтями расцарапав мне колени, живот и шею. Ерунда.

– Все хорошо. Ты здесь. Все хорошо, кот. Все в порядке. Пойдем домой.

Остановившись напротив соседской двери, я негромко сказал:

– Если вы еще не спите, спасибо. Большое спасибо.

Поднялся по ступенькам со своей ношей. Выпустил кота в коридоре.

– Голодный?

– Мяу, – жалобно подтвердил кот.

Я щедро насыпал ему корма, налил воды. Пока он жадно ел, произвел беглый осмотр. Все вроде бы в порядке, лапы целы, хвост на месте, кот дома.

Тут наконец силы оставили меня, явно ощущалась температура, и общее состояние было просто кошмарным. Дополз до кровати, написал начальнику сообщение, что беру отгул, потому как совсем худо, и рухнул.

– Поешь – приходи, – шепнул я коту.

Тот не заставил себя долго ждать, быстро расправился со своей порцией – и прыгнул ко мне под бок, замурчав. Где-то на заднем фоне сознания мелькнула мысль, что кот грязный, с улицы, а постель чистая. Но какое это имеет значение? Черт с ней, с постелью. Главное, что он здесь. Я обнял кота и заснул. Счастливый.


Утром проснулся на удивление здоровый. Вот уж и вправду – коты лечат. Бруно тоже имел вид бодрый и готовый к новым приключениям. На всякий случай я решил свозить его в ветеринарную клинику, раз уж самочувствие вроде нормальное, а день все равно свободный.

Запихав орущего путешественника в переноску (да, к этому моменту я уже обзавелся сим полезным приспособлением), поставил на сиденье машины рядом с собой и благополучно добрался до клиники. Кот с любопытством поглядывал в оконце переноски и орать перестал. Так что в ветклинику мы вошли как два приличных джентльмена.

Очереди не было. Я тихонько постучался.

– Здравствуйте, вы по записи? – подняла на меня глаза очаровательная молодая девушка.

– Нет, мы без записи… Тут никого не было, я решил зайти… Понимаете, у меня кот потерялся, шастал где-то несколько дней… и вот вернулся. И я на всякий случай решил показать его врачу…

Господи, какие же у нее глаза!

– А, проходите, – приглашающе махнула она рукой. – Вынимайте из переноски, ставьте на стол.

– А доктор скоро подойдет? – поинтересовался я. Пушистый барагоз таких тут дел натворит, если вытащу раньше времени.

– А я и есть доктор, – улыбнулась она.

– Простите, пожалуйста, – смутился я. – Вы просто…

– Такая молодая? – засмеялась ветеринарный врач. – Ничего страшного. Не вы первый, не вы последний. Почти все спрашивают, я привыкла. Просто я так выгляжу. На самом деле уже семь лет практикую. Вот на стенке дипломы висят. Вы не волнуйтесь, котика не обижу. Все по высшему классу сделаем. Да, красавчик? – Последнее было обращено к коту. Но на какие-то миллисекунды я подумал, что ко мне, и на моем лице расплылась улыбка. Хорошо, что врач ничего не заметила. Стыд какой, взрослый мужик несет какую-то чушь, мямлит и улыбается, как дурак.

Тем временем Анна – так было написано на ее бейдже – деловито начала осмотр. На удивление ушастый забияка вел себя совершенно спокойно. Морщился, но терпел, когда ему заглядывали в уши и пасть. Не вынесла душа поэта лишь ректального термометра.

– Уйаааааау! – взвыл кот. Такого с ним еще не случалось. – Уйаааау! – Предатели, супостаты, подлецы, заманили, обманули, оскорбили! Кот резко вывернулся из наших с доктором рук, оттолкнулся задними лапами от стола и взмыл в воздух, сделав неимоверный кульбит. Врезавшись в передвижную тележку с лекарствами и инструментами, с которой тут же осыпалось несколько баночек и шприцев, Бруно ринулся к закрытой двери и принялся яростно царапать ее когтями.

Пришлось вылавливать, тащить обратно, крепко держать и снова проводить операцию, унижающую честь и достоинство половозрелого кота. Пока мы мерили температуру и удерживали негодующее животное, руки Анны несколько раз коснулись моих, и по телу тут же побежало электричество. И я готов съесть свою шляпу, если она не испытывала то же самое.

Когда наконец с осмотром было покончено, Анна вынесла вердикт:

– Ваш кот практически здоров. Поврежден лишь коготь на задней лапе, его надо подрезать. И еще: я назначу вам препараты для профилактики блох и гельминтов.

– Слава богу, – выдохнул я, хоть интуиция и так подсказывала мне, что кот в порядке.

Анна подрезала коготь, выдала бумажку с названиями лекарств, чек для кассы и улыбнулась:

– Кажется, все. Не болейте!

И тут я понял, что если сейчас уйду, то… Дурак, в общем, буду, если вот так уйду. Надо было что-то делать.

– А… можно мне ваш телефон? Вдруг понадобится консультация, – начал я и посмотрел ей прямо в глаза.

Анна помедлила, выбирая между визиткой компании и листком бумаги, на котором можно написать собственный мобильный. Наконец решилась и четким почерком вывела одиннадцать цифр.

– До свидания… и спасибо, – сказал я, зажав в руке заветный листок и подхватывая переноску с Бруно. – Я обязательно позвоню, чтобы рассказать, как у нас дела.

Какая же у нее улыбка!..


Вечером я принимал монтажника из оконной компании, ибо сетку требовалось немедленно заменить. «Мне срочно, понимаете! Срочно!» – убеждал я. Наконец телефонная трубка утвердительно хмыкнула и пообещала кого-нибудь прислать.

– Что у вас за срочность такая? – поинтересовался пришедший работник.

– Понимаете, у меня кот выпал. Два раза уже, – сообщил я.

– Кот? Гм. Давайте напишем: ребенок чуть не выпал.

– Но у меня нет ребенка, – озадачился я. И чем ему кот не годится?

– Ладно, я что-нибудь придумаю. А то нам начальство голову оторвет: срочный вызов из-за кота.

– Пишите, что хотите, только окно, пожалуйста, сделайте.

Наконец новая сетка была готова. Я предупредительно погрозил пальцем: только попробуй еще раз, проказник ушастый. На всякий случай натер сетку коркой мандарина (это я тоже в Интернете вычитал), чтобы коту не нравился запах и грызть ее больше не хотелось. Потом выпил чаю, сгреб кота в охапку и отправился спать. О том, что у меня вчера была жуткая простуда с насморком и температурой, напоминал лишь пакетик с лекарством, лежащий на компьютерном столе. Чудеса, да и только. Это все кот-волшебник. Еще скажут на работе, что я симулировал.

Кот выбрался из-под одеяла, встряхнулся и ушел куда-то по своим делам. Приоткрыв один глаз, я проследил, чтоб не на балкон, и тут же заснул.

Проснулся, впрочем, не по будильнику. А среди ночи. Знаете, такое премерзкое ощущение, когда просыпаешься в темноте и понимаешь, что в твоем дверном замке кто-то деловито копается. И не просто копается, а целенаправленно вскрывает и, судя по звуку (хоть я в этом и не спец), скоро проникнет в квартиру.

Я мигом вскочил. Схватил первое, что попалось под руку.

Между тем в коридоре появилась узкая полоска света. Значит, грабитель приоткрыл дверь и теперь прислушивался, не разбудил ли хозяев. Я замер. И что теперь делать-то? В полицию звонить поздно: пока я номер наберу, меня уже чем-нибудь по голове огреют, и поминай как звали.

И вот стою я, значит, в темноте. Голышом. С утюгом в руке. И сам не знаю, что дальше. Вот сейчас меня обдаст лучом света грабительского фонарика, и насмешливый голос спросит: «Ну что ж ты, как дурак, родименький? Голый и с утюгом». И опустится на мой лоб тяжелая бита. И упаду я. И поминай как звали.

А этот в коридоре, слышу, крадется. Покрепче сжимаю утюг. Готовлюсь бороться за свое имущество…

Кот! Где кот? Он же только что нашелся. Выбежит еще в дверь открытую, потеряется опять. Не жалко ни денег, ни макбука, новые заработаю. Но кота такого не заработаешь ведь! Только сиди тихо, кот. Все отдам.

Слышу звуки шагов в коридоре. Все ближе и ближе. Как вдруг…

– Уйаааааааааау! Уоооооу! Меееееоооооу!

С зычным мявом с полки на грабителя обрушиваются все двенадцать килограммов кота, двадцать острых как бритва когтей и тридцать зубов. Крики. Грохот падающего человеческого тела.

Тут я, не выдержав, лечу на подмогу. Выбегаю голый, с утюгом наперевес, врубаю свет и только и вижу, как кто-то в черном поспешно ретируется из квартиры. А кот стоит посреди коридора, вздыбивши шерсть, выгнувшись дугой, с прижатыми ушами – злющий, страшный, сам бы испугался.

– Ну, парень, ты герой, – восхищенно говорю я и скорее запираю дверь. Мало ли.

Обнимаю кота. Поглаживаю, шепчу ласково:

– Тихо-тихо, он ушел. Все хорошо. Ты умница. Ты победил.

И герой дня – то есть ночи – с чувством исполненного долга гордо удаляется в опочивальню. Вспрыгивает на кровать и, развалившись прямо на подушке, сладко зевает. Пристраиваюсь тихонько на краешке, пусть себе спит – заслужил.

* * *

– Анна, привет, вы мне свой номер вчера записали… Да, это я, с котом (смеюсь в трубку). У вас таких с котами, наверное… Ну вот, собственно, дела хорошо, таблетками накормил. Представляете, кот мой ночью грабителя поймал! Хотите расскажу? Тогда сегодня в восемь вечера на Пушкинской… В полдевятого? Договорились! Бегите к своему пациенту, отбой!

Господи, какой же у нее смех!


Эсэмэска: «И давайте уже на «ты»!»

* * *

Так мы и живем, я и кот. Двое нас в этой большой Вселенной. Два существа, которым случайно привелось оказаться под одной крышей, принюхаться друг к другу, да и привязаться так, что теперь не развяжешься.

Я уже не представляю себе жизни без Бруно. Я привык, что меня встречают у двери, привык к басовитому мурлыканию под ухом, шерсти на одежде, громогласному «мяу». Мое расписание теперь подчинено не только собственным желаниям и планам, приходится считаться с этим маленьким дивным существом, которое мяучет, ласкается, вредничает, шипит, хулиганит, лазает где ни попадя. И, честно говоря, я не против.

А что Анна? Она любит котов. А кот – не возражает.


Каким же удивительным оказался этот фактор «К». То есть кота. Если бы не кот, мое жилище так и было бы вечно неубранным, а сам я – вечно зависающим по пятничным вечерам в барах. А теперь посмотрите, каков я стал: мало того, что умница и красавец (от скромности не помру), так еще и аккуратист, каких поискать. Будешь тут с ним неряхой – тут же и покажет, где раки зимуют. Слышишь, кот? Я говорю, какой ты молодец, к порядку приучаешь. А еще, если бы не фактор «К», я бы никогда не отправился в ветеринарную клинику и не встретил там женщину с удивительными глазами…

С котом хорошо. Без кота – плохо. Это я теперь точно знаю. Даже если все не ладится, за окном дождь и серость, а на работе аврал, ты знаешь, что придешь домой и будешь не один. Он свернется клубком на коленях. Или заснет на подушке, урча и прижимаясь теплым боком к твоей щеке. Он будет урчать и убаюкивать. Не может случиться ничего страшного и непоправимого, из всего есть выход, если только у тебя имеется кот. Самый лучший зверь на свете.