115 лет назад родился великий лицедей Николай Черкасов

Такого звания – государственный артист – в СССР не было. Но было такое мнение. Не гласное, не скрепленное высокими подписями и внушительными печатями. Но – важное, вернее, наиважнейшее, исходящее из самого Кремля. Этим государственным артистом бы Черкасов

Он был актером Сталина. Неведомо, любимым ли (мог ли вождь вообще кого-то любить?), но, безусловно, ценимым. И богато оцененным: званий и наград у народного артиста СССР было множество.

Черкасов – это мощь: глубокий баритон, высокая стать, пронизывающий взгляд. Он не играл – убеждал. Застывшее прошлое – оживлял: ржали кони, звенел булат, гомонили ратники. Сурово из-под стального шлема взирал на плененных ворогов князь Александр Невский. И глаголил: «А вы идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости! А кто с мечом к нам войдет – от меча и погибнет! На том стоит, и стоять будет Русская земля!»
Слова эти не изречены, а словно выбиты в камне. Они, как твердыня, как неприступная крепость.

В 1942 году, когда учреждали боевой офицерский орден Александра Невского, Сталин приказал выбить на нем профиль Черкасова. Образы артиста и князя слились воедино...
Однажды он ехал в поезде. Подъезжая к одной из далеких станций, увидел в окно выстроенные войска, оркестр. Думал – встречают боевого командира или высокого чина. Оказалось – его, артиста. Словно полководец, он шел вдоль строя под громовое «ура». Да и был он в те минуты князем Невским. Свое выступление перед воинами он завершил, как в фильме, словами: «А кто с мечом к нам войдет…»
Черкасову и в кино, и в ленинградском Театре драмы имени Пушкина, где он служил, довелось исполнять разные роли. Но в основном – положительные. Вернее сказать, к ним Черкасов был приговорен.


Особое внимание – знаменитостям, но лишь тем, чьи биографии чисты и непорочны, и вычищены, как парадный мундир. Все образы с портретов в золоченых рамах – царя Петра Первого, писателя Горького, садовода Мичурина, изобретателя Попова, поэта Маяковского – надлежало тщательно сверить с разделами энциклопедий и параграфами учебников. И боже упаси от экспромтов и импровизаций!

Но искрометный талант Черкасова вырывался из тесных рамок канонов. Ему это с блеском удавалось! Об «Александре Невском» уже сказано. Другой пример – фильм «Депутат Балтики», где артист сыграл роль профессора Полежаева, который принял Октябрьскую революцию.

Прообразом Полежаева стал знаменитый ученый Тимирязев. Тот, которому Ленин посвятил восторженные строки: «Дорогой Клементий Аркадьевич! Большое спасибо Вам за Вашу книгу (“Наука и демократия” –В. Б.) и добрые слова. Я был прямо в восторге, читая Ваши замечания против буржуазии и за Советскую власть. Крепко, крепко жму Вашу руку и от всей души желаю Вам здоровья, здоровья и здоровья!»
Черкасов весьма достоверно, хотя ему было лет на сорок с лишним меньше, чем персонажу, показал облик, суть старого интеллигента. Тот был уважаем, жил в благости и комфорте. Революция разрушила его привычный уклад. Холодно и темно не только в его петроградской квартире, но и на душе – старик отвергнут коллегами, учениками. Однако готов терпеть лишения и страдания, ибо уверен – за новой властью будущее. И он готов служить ей – не ради корысти, а по убеждениям…

Восторженно была принята и первая серия «Ивана Грозного». Ей рукоплескал главный зритель страны – Сталин. Воодушевленный Сергей Эйзенштейн стал снимать продолжение летописи…

Поздним февральским вечером 1946 года режиссера и Черкасова вызвали к Сталину. Он посмотрел вторую серию «Ивана Грозного» и решил поделиться своими мыслями. В кабинете вождя были его соратники – Жданов, Молотов.
Сталин назидал: «У вас неправильно показана опричнина... Царь получился нерешительный, похожий на Гамлета…» Сталину не понравилось, что Иван Грозный долго целуется с женой: «В те времена это не допускалось». Еще… Впрочем, претензий было немало.
Жданов нагнетал: «Иван Грозный получился неврастеником…» Молотов усиливал: «Вторая серия очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет шири Москвы, нет показа народа...»

Неизвестно, как вели себя визитеры. Вероятно, неспокойно.
Но Сталин успокоил: «Я даю вам не указания, а высказываю замечания зрителя. Нужно исторические образы правдиво отображать...» Заодно он вспомнил фильм «Глинка» и покритиковал исполнителя главной роли: «Какой это Глинка? Это же – Максим (Сталин имел виду фильмы “Юность Максима” и “Возвращение Максима” – В. Б.), а не Глинка. Артист Чирков не может перевоплощаться, а для актера самое главное качество – уметь перевоплощаться».


Потом Сталин сказал: «Вот вы перевоплощаться умеете». Эти слова были адресованы Черкасову. Может, при этих словах он глубоко вздохнул. Или, наоборот, не смел даже вздохнуть.
Эту фразу запомнил не только Черкасов, но и сам Сталин. Потому что вождь пять раз награждал артиста своей Сталинской премией.

К слову, Черкасов уважал Сталина. Кто-то, узнав это, огорчится, а иные порадуются. Но так было. Артист печалился, когда вождь умер. И сокрушался, когда его разоблачали. Не только потому, что при Сталине он вознесся на вершину славы. Он был уверен, что Советская власть – лучшая на земле, а Сталин – ее олицетворение...


В конце беседы Эйзенштейн и Черкасов задавали вопросы. Можно ли оставить сцену убийства Старицкого? Можно, разрешил Сталин. Не надо ли убрать эпизод, где Малюта Скуратов душит митрополита Филиппа? Оставьте. А вот бороду Ивана Грозного следует укоротить.
Напоследок Сталин спросил: «Как будет завершаться фильм?» Эйзенштейн ответил: «Иван Грозный стоит у моря в окружении войска и говорит: “На морях стоим и стоять будем!”»
Сталину реплика понравилась. Стальные, державные слова.
В конце встречи Эйзенштейн попросил не торопить его с исправлением картины. Все согласились: «Ни в каком случае не спешите...» Сталин пошутил: «Репин работал над “Запорожцами” одиннадцать лет».


Но судьба отвела режиссеру еще только два года…
Панихида по Эйзенштейну прошла в Доме кино. Черкасов встал перед гробом на колени. Министр кинематографии Большаков подошел к артисту и попробовал его приподнять. «Отойдите», – тихо, но отчетливо сказал Черкасов, и весь скорбный зал слышал его слова.
Черкасов понимал, что прославился благодаря участию в двух фильмах Эйзенштейна: «Александр Невский» и «Иван Грозный». Больше в его жизни таких режиссеров не было. Но мог быть другой – тоже великий…


В начале 60-х годов Лукино Висконти приглашал Черкасова сняться в фильме «Леопард». Но артист якобы болел. Или действительно отказал итальянскому режиссеру. Но, возможно, ему просто посоветовали не сниматься за границей – такое было время.
Вместо Черкасова в «Леопарде» снялся Берт Ланкастер…


Но за границей Черкасов бывал часто – в составе творческих делегаций. В 1960 году в США отправился квартет: Элина Быстрицкая, Василий Меркурьев, Сергей Бондарчук и он. Они побывали в Голливуде, их принимала в Белом доме супруга президента Дуайта Эйзенхауэра – Мейми. Жаль, что не сам президент. Черкасов мог рассказать ему о еще одной своей роли, которая была бы близка американцу.
В 1949 году на экраны вышел фильм «Сталинградская битва» – со звездами советского кино. Алексей Дикий сыграл Сталина. Михаил Астангов исполнил роль Гитлера. Это выглядело более или менее органично. Но что Юрий Толубеев «стал» Ждановым, было необычно. И вовсе странно смотрелся Иван Шутов в облике Кагановича, Ну, да ладно, не о том речь…


Черкасов исполнил роль президента США Франклина Рузвельта. Седой, величественный, в светлом костюме, он выглядел впечатляюще. Отношения с Америкой уже давно испортились, но на экране Рузвельт выглядел нашим другом, как в славные, союзнические времена. «Британцы хлопочут о дешевой победе, – с грустью молвил он, сверкнув очками. – Они кричат о Северной Африке, словно там решается судьба войны. Они воюют с 12-ю дивизиями Роммеля, между тем как русским противостоят 240 дивизий».
Рузвельт укоряет британцев за то, что они не хотят открывать второй фронт: «Есть одна вещь, для которой я слишком стар – я не могу тянуть Черчилля в кандалах через Ла-Манш». Затем герой Черкасова произносит фразу, не утратившую актуальность за минувшие семь десятилетий: «Я могу сказать только одно. Горе человечеству, если кто-нибудь посеет вражду между нами и Россией…»

Черкасов наверняка устал от своих государственных ролей. И, может, часто вспоминал другого своего героя – географа Жака Паганеля из довоенной картины «Дети капитана Гранта» – всклокоченного, наивного. Но очень симпатичного. Не было никаких условностей, никаких рамок. И Черкасов дал волю своему таланту – смеялся, горевал, пел: «Жил отважный капитан, / он объездил много стран. / И не раз он бороздил океан. Раз пятнадцать он тонул, / Погибал среди акул, / Но ни разу / Даже глазом не моргнул!»

Фильм увидел Чарли Чаплин и отправил телеграмму артисту: «Браво, Черкасов! У вас большое будущее». Мэтр не ошибся, но…
Черкасовым восхищались не только рядовые зрители, но и знаменитости: Жерар Филипп, Питер Брук, ему дарила комплименты британская королева Елизавета Вторая. Черкасов много сыграл, но еще больше – не успел, не смог, не довелось. И главное – не получил тех ролей, которые хотел. Например, Каренина. Были успешные пробы, и он отправился на съемки. Однако выяснилось, что режиссер «Анны Карениной» уже снимает другого артиста. А Черкасова, великого Черкасова просто забыли предупредить…


Он был Дон Кихотом. И в фильме, и в спектакле. Да и в жизни. Своеобразным, конечно – депутатом Верховного Совета РСФСР. Но он не числился на этом посту, а действительно помогал людям. Режиссер Георгий Товстоногов писал, что если можно было бы собрать всех, кому в трудную минуту помог Черкасов, пришлось бы арендовать целый стадион.


…Последние месяцы жизни Николай Константинович провел на даче в Комарово. Болел, худел. Говорили, что он все больше становился похож на Дон Кихота. Из Театра Пушкина ушел в знак протеста против увольнения супруги Нины Черкасовой-Вейтбрех. По злой иронии судьбы, это произошло вскоре после того, как он получил Ленинскую премию за роль академика Дронова в фильме «Все остается людям». Это была его последняя роль в кино.
Артист сильно тосковал по сцене – порой до безумия. Вдруг вскидывался: «Пора собираться. У меня сегодня “Бег”». Жена, пряча слезы, останавливала: «Не спеши. Спектакль отменили».


Лауреат Ленинской премии (1964, роль Фёдора Дронова в фильме "Всё остаётся людям" ).
Лауреат Сталинских премий (1941, "Александр Невский"; 1946, "Иван Грозный"; 1950, "Счастливого плавания"; 1951, "Мусоргский"; 1951, "Александр Попов" ).
Кавалер ордена Трудового Красного знамени (1938, за роль в фильме "Пётр I" ).
Кавалер ордена Ленина (1939, за исполнение ролей в фильмах "Пётр I", "Александр Невский" и "Ленин в 1918 году" ).


Николай Черкасов родился 14 (27) июля 1903 г. в Петербурге, в семье железнодорожного служащего Константина Александровича Черкасова. По семейному преданию, рождался на свет будущий знаменитый актёр вяло. Поэтому врачам пришлось воспользоваться специальными щипцами, отчего у него на всю жизнь остались над висками две маленькие вмятинки. Мама - Анна Андриановна - в своём первенце души не чаяла, постоянно оберегая его от всяких напастей, следила за каждым его шагом. От этого Коля и в гимназию пошёл не с семи лет, как положено, а с девяти.
В 1909 г. семья Черкасовых, к тому времени пополнившаяся ещё одним сыном - Костей, переехала в просторную четырёхкомнатную квартиру одного из домов в Десятой роте (затем - 10-я Красноармейская улица). Отсюда Коля в 1912 г. и пошёл учиться в гимназию №10. Одноклассники относились к Коле с уважением: он никогда никого не задирал, но если его обижали, то спуску никому не давал. Никогда не был злопамятным. Но за несдержанность в аттестате у него была выведна четвёрка по поведению. Отцу это не нравилось, и он порой наказывал своего старшего сына, однако это мало помогало. Пересилить свой характер Коля ещё не умел.


Первый спектакль, который Николай увидел в своей жизни, был "Руслан и Людмила" в Мариинском театре. Тогда он ещё учился в начальных классах гимназии. По словам самого Черкасова, впечатление у него осталось волшебное. Однако о театре, как о профессии, он тогда и не помышлял.

Летом 1917 г. его внезапно захватила музыка. Интерес к ней у мальчика был настолько огромный, что он в одиночку посещал концерты графа Шереметьева, ходил на утренники в филармонию и даже ездил в Павловск, где обычно выступали знаменитые музыканты. Его кумиром был Федор Иванович Шаляпин.
В 1919 г. Черкасов окончил Петроградскую трудовую школу и вместе с несколькими друзьями подал заявление в Военно-медицинскую академию. Но в душе он сомневался в выборе. Однажды он стал свидетелем того, как трамвай переехал прохожего. Брызнувшая на тротуар кровь вызвала в юноше такой ужас, что он сразу понял: ни о какой медицине не может быть и речи. Летом этого же года он поступает в студию мимистов, руководимую А. Кларком. Проучившись там всего лишь несколько недель, 16-летний Черкасов был зачислен мимистом в Петроградский (Мариинский) академический театр оперы и балета.
Именно здесь юный Николай Черкасов познакомился с великим басом Фёдором Шаляпиным, причём весьма своеобразно. На премьере оперы "Вражья сила" Фёдор Иванович пел главную партию. Черкасов просочился на балкон зрительного зала и принялся смешить гримасами публику. Зрители громко смеялись. На следующий день Шаляпин вызвал комедианта в кабинет. "Покажите-ка мне, чем вы вчера развлекали народ!" - попросил он Черкасова. А потом долго хохотал, увидев, что тот вытворяет. Затем нахмурился: "Спасибо, конечно. Только вот что, давайте условимся: вы мне, пожалуйста, не мешайте, а я вам не буду!"

С 1920 г. Черкасов начал танцевать в спектаклях Студии молодого балета и экспериментальных пантомимических постановках театрально-исследовательской лаборатории Института истории искусств. При росте почти два метра молодой артист исполнял характерные роли: Злого гения в "Лебедином озере", брамина в "Баядерке" и др. Осенью 1923 г. Николай подал заявления одновременно в Институт сценических искусств и Институт экранного искусства. Талантливого юношу приняли в оба заведения.
В 1925 г., случайно посмотрев в кинотеатре "Паризиана" фильм о приключениях комиков Пата и Паташона, Черкасов и его однокурсник по ИСИ Г. Гуревич решили воссоздать этот дуэт собственными силами. Чуть позже Гуревича заменит студент Борис Чирков. Так в их исполнении появился пародийный танец "Чарли Чаплин, Пат и Паташон", в котором Черкасов исполнял роль долговязого Пата. Летом следующего года студенческая бригада ИСИ гастролировала по Средней Азии, и самым удачным номером был именно "Чарли Чаплин, Пат и Паташон". Этот же номер способствовал зачислению Черкасова в 1926 г. в Ленинградский ТЮЗ. В ТЮЗе Черкасов играл и драматические роли, так, например, в спектакле "Дон Кихот" он с большим успехом исполнял главную роль. Однако основным амплуа молодого актёра по-прежнему считалась комедийная роль Пата.


В 1927 г. Черкасов окончил институт. На тот же год приходится и его дебют в кино. Это была немая картина "Поэт и царь", в которой молодой актёр сыграл парикмахера Шарля. Как признается сам Черкасов, впервые увидев себя на экране, он ужаснулся своей худобе и высокому росту. Тогда он даже подумал, что на этом кино для него закрыто. Но уже в следующем году он был вновь приглашён на съемки. Следующими его работами в кино стали роли в картинах "Его превосходительство", "Мой сын" и "Луна слева". В фильме "Мой сын" Черкасов вновь играл всё того же долговязого Пата. Чтобы не стать заложником этого образа, Черкасов в 1929 г. принял предложение перейти из ТЮЗа в Ленинградский театр "Мюзик-холл".


Летом 1929 г. Николай Черкасов познакомился с юной актрисой Ниной Николаевной Вейтбрехт, которая вскоре стала его женой. Первый раз девушка увидела Николая в том самом танцевальном номере "Чарли Чаплин, Пат и Паташон". Затем была встреча на молодёжной вечеринке. "С кем тебя посадить? С умным или красивым? - спросила Нину хозяйка дома. "С талантливым!" - "Тогда знакомься, твой сосед - Коля Черкасов". Он выглядел смущённым, неловким, неуверенным в себе. В общем, был совершенно непохож на Пата, который на сцене вытворял нечто невообразимое.


В октябре 1930 г. умер отец Черкасова. В те дни актёр был в Москве (он уже работал в Московском мюзик-холле), но на похороны отца успел приехать. Мать с женой просили его не уезжать, но он был связан работой и бросать её не собирался. Однако весной 1931 г. у него родилась дочка, и это решило исход дела: Черкасов вернулся в Ленинград окончательно и поступил на работу в только что созданный театр "Комедия". Свой выбор он объяснял тем, что лишь этот театр нигде не гастролировал, а молодому отцу это было крайне необходимо.


Летом 1939 г. в семье Черкасовых умерла новорождённая дочь. Пережить горе помогла работа. Супруги-актёры отправились в долгую гастрольную поездку по всей стране. В начале 1941 г. они повторили попытку завести ребёнка, и на этот раз их ждала удача - на свет появился мальчик, которого назвали Андреем. А затем началась война, которая отняла у них старшую дочь: в 1942 г. она погибла в ленинградскую блокаду вместе с дедушкой - тестем Черкасова.


В первые месяцы войны Черкасов вместе с Театром им. Пушкина был эвакуирован в Новосибирск. Там он создал концертную агитбригаду и отправился с концертами на корабли Балтийского флота и в осаждённый Ленинград. В апреле 1943 г. актёра вызвали в Алма-Ату для съёмок в фильме "Иван Грозный" Сергея Эйзенштейна. На экраны картина вышла в январе 1945 г. (параллельно Черкасов исполнил её и в спектакле "Иван Грозный - великий государь" ). Роль Ивана Грозного стала лучшей работой актёра в кино. Здесь были сведены воедино многие пристрастия актёра - от выразительной мимики, символики жестов и умного обыгрывания собственной фигуры до карнавализации самой жизни жестокого правителя; от тончайшей психологической нюансировки его внешнего поведения до глубокого проникновения в таинственные бездны души грозного царя, вынужденного стать таковым и по личным, и по политическим соображениям. Возможная психоаналитическая или же, напротив, диссидентская трактовка образа Ивана Грозного и всей ленты в целом окажется неизбежно упрощающей суть совместного творения Черкасова и Эйзенштейна. Для обоих Иван Грозный - центральная, ключевая личность их творчества, возникшая на парадоксальном пересечении ранних увлечений аттракционами в широком смысле этого слова и последующего перехода к глубинному анализу всех составляющих многосложного характера, а через него - к постижению исторической действительности, причем в перспективе ее развития.

В 1952 г. свет увидела книга Черкасова "Записки советского актёра", которая имела большой успех у читателей. Получив гонорар за неё, актёр наконец сумел купить себе сборный щитовой дом и построился на Карельском перешейке в дачном посёлке Комарово. От дома актёра на Кронверкском проспекте туда можно было добраться на машине всего за полчаса. Соседями Черкасовых в дачном посёлке была семья Шостакович.

Своего рода идеализм как самоотверженность в научной работе является внутренним свойством одного из последних героев, сыгранных Черкасовым в 1959 г. в спектакле "Всё остаётся людям" - учёный Фёдор Дронов, сопротивляясь тяжелой болезни, изо всех сил продолжает трудиться. В 1962 г. кинорежиссёр Георгий Натансон решил перенести эту пьесу на экран. Он вспоминает: "Мне очень понравилась пьеса Самуила Алёшина - философская, умная. После "Шумного дня" я решил взяться за неё. Алёшин предложил поставить картину на "Ленфильме". Я стал подбирать актёров и в первую очередь обратился к Черкасову. Он тогда не снимался уже пять лет и очень обрадовался моему предложению. Худсовет "Ленфильма" кинопробы одобрил: и Попова, и Быстрицкую, и Пилявскую. Про Черкасова же сказали, что он "творческий труп". Как можно так говорить об этом великом актере! Да, он театральный актёр, может, я не смог его сдержать на пробах... Но его не утвердили. Тогда я обратился к Товстоногову, он был последней инстанцией в Ленинграде, и тот позвонил в обком, и уже оттуда настояли на кандидатуре Черкасова. Мы снимали очень легко, весело. Черкасов всегда шутил, рассказывал истории. И ни разу не капризничал. А ведь тогда он был сильно болен, мы не знали об этом. У него была эмфизема лёгкого, доктора запрещали ему курить, он стрелял сигареты и покуривал в ладошку... Никакого преимущества у Черкасова перед другими актёрами не было, со всеми он был в добрых отношениях. Необыкновенно нежно относился к Пилявской, к Быстрицкой, которая даже немного трепетала. И это после своей всенародной славы "Тихого Дона"! Помню, на съемку пришёл Кеша Смоктуновский, в это время он играл Гамлета у Козинцева и рассказывал о своих жестких спорах с режиссёром, чего не было у меня с Черкасовым. Вероятно, мне счастливо удается создать атмосферу из-за моей огромной любви к актёрам". За эту работу Николай Константинович был удостоен Ленинской премии.

В начале 60-х здоровье Николая Константиновича заметно ухудшилось. У него обострилась хроническая эмфизема лёгких, пошаливало сердце. С 1964 г. актёр ежегодно вынужден был ложиться в больницу. Этим не преминули воспользоваться недоброжелатели. В июне 1964 г., после того как ему была присуждена Ленинская премия за роль в фильме "Всё остается людям", актёр был уволен из театра. Вот как это произошло. В театр пришло распоряжение сократить актёрские кадры. И тогда директор театра решил "сократить" в первую очередь жён актеров, и Нина Черкасова была в их числе. А когда Черкасов пытался её защитить, говорил, что она всю жизнь в Александринке, директор ответил, что ему надо кого-то сокращать. Тогда Черкасов сказал, чтобы сократили его, написал заявление, и его уволили. Для Черкасова это стало большим ударом. Он снова слёг.