Письмо на салфетке... Ответ из Лондона...

Ах, какая в Москве пурга - гуще плова в кафе у Зины! Так и тянет сказать: «Ага, значит, есть ещё в мире зимы!» От осадков зазор в тисках меж землёю и небом уже. Зданье - маленький батискаф в океанской пучине стужи. За стеклом уплывают от пешеходов снежинки-рыбки... Странный всё-таки здесь народ: ветер, лёд - а у них улыбки. Хоть Останкинской башни шпиль из сугроба торчи, как спица, - этим людям неведом штиль. Им спокойствие и не снится.
Я такой же. Один пиджак, много слов и немного славы. Дарлинг, Вы, от меня сбежав за Ла-Манш, несомненно, правы. Как супруг? Не ревнив ли он? Выдаёт ли на шоппинг money? Расcкажите про Альбион - он для русской души туманен. Знаю-знаю, овсянка, смог, чай в пакетиках, Темза в Челси, бридж, мосты, Абрамович, грог, скачки, "Гиннес". Сказать по чести, я бы тоже рванул туда, встретил Вас, пободался с мужем, но, пускай результат труда не окупит, я всё же нужен здесь... Простите, что был весьма с Вами холоден, что излишне оскорбил белизну письма кровью (смятой в ладони вишни). Только холод внутри и спас в эти годы меня от тленья. Хорошо - вдалеке от Вас и глобального потепленья. Пусть Господь Вас хранит, в графе "прегрешенья" стерев отметки, от морозов и строк, в кафе мной оставленных на салфетке.
ИВАН ЗЕЛЕНЦОВ



Ведь ты всегда был чуточку пижон…
Прислать письмо на скомканной салфетке,
Впорхнувшей, будто желтый махаон,
В пространство нашей парковой беседки,

Где я всегда просматриваю почту.
Был Five o’clock. Благоухал Eаrl Grey.
Вишнево-ироническая точка,
Раздавшись кляксой, точно скарабей,

Ползла по строчке «пободался б с мужем» -
В мой адрес хлестко брошенный укор
(Через Ламанш и что там – снег и стужу?)
Ну что ж, к барьеру. С двух шагов. В упор.

Конечно, если ты, Мин Херц, не сдрейфишь
Направить свой дуэльный пистолет
На женщину. Чужую. Суку. Гейшу.
Которую ты знаешь тыщу лет…

Мой муж все тот же. Он самоуверен…
Три дюжины шикарных пиджаков…
Он не болтлив, но очень неумерен
В еде. А что касается рогов…

Я не люблю его. Давно б рассталась.
Но он привязан к сыну. Твоему.
Хоть знает, что чужой. Ему воздАлось -
Наш сын его боготворит, чему

По - матерински бесконечно рада.
И ты, дружочек, право не лукавь,
Что, мол, не знал…такая вот шарада.
А от грехов ты сам себя избавь.

АЛЕКСАНДР ШВЕДОВ