Вульм.

Пролог. https://www.stranamam.ru/post/12579153/

Глава 1. Часть 1. Пришелец.

- Кузьма Степаныч, собирайся. Труп у нас на Набережной, у третьего причала, – срывая ногой с проржавевших петель старую скрипучую дверь, влетел в кабинет Градский.

- Какой труп? Откуда? – медленно смакуя быстрорастворимый кофе из огромной железной походной кружки, протянул осторожно каждый слог маленькими пухлыми губешками следователь Харин и аккуратно смахнул испарины со лба, крепко сжимая в коротеньких толстых ручонках цветастый носовой платок.

- Ты издеваешься что ли? Все управление на ушах стоит. Из столицы к нам самые лучшие ищейки этого…того…едут, - поднял Градский вверх указательный палец правой руки и зацепился взглядом за сломанный ноготь, - ножницы есть у тебя?

- Какие ножницы? – Также медленно впихнул Харин в свое пухлое тельце поджаристый круассан с изюмом.

- Маникюрные.

- Неа…,- причмокивая выдал он, - я тебе што, маникюрный шалон што ли, - аппетитно дожевывая утренний завтрак, стряхнул он с губ крошки стряпнины. – Так что за труп-то?

- Странный очень…труп, - задумчиво скрябанул Градский тонкими длинными пальцами вспотевшую от кабинетной духоты залысину на макушке.

- Почему он странный-то? – нехотя поднялся с удобного мягкого кресла нерасторопный Градский.

- Почему, почему? Я что ль знаю почему? Митрич сказал, что странный. Он его нашел и в управу позвонил.

- Митрич говоришь?

- Он самый. С утра пораньше на рыбалку направился на пруд Залесовский, а там такое.

- Ох, не нравится мне что-то вся эта история, - покряхтывая и посапывая, облачился Харин в теплый казенный бушлат, - пошли смотреть, чего там Митрич отрыл.

***

Зима в этом году выдалась на удивление суровой. Морозило так, что стекла в старом здании сыскного Залесовского отдела полиции потрескались и обледенели. Трамваи на ходу примерзали к застывшим проводам дрожащими рогатулинами, поскрипывая, постанывая и жалуясь на изжившую трамвайный век, нелегкую трудовую жизнь. А достопримечательность провинциального маленького городишки – извозчики с тачанками, которых нигде уже больше и не встретишь, вовсе нос на улицу не казали, дабы не отморозить его в сорокоградусный мороз и сберечь раритетный грациозный копытный транспорт. В тихом укромном Залесово в теплый ясный день мало кто из прохожих по улицам бродит, а в непогоду и вовсе. Иной раз, торопливый работяга, укутавшись по самый лоб в теплый тулуп, шубейку или телогрейку добежит, озябнув, до такого же продрогшего трамвая, чтобы на смену не опоздать, а потом опять тишина и трескучий мороз. Капсюлямобили и те промерзали, не выдерживали, глохли.

«Аномалия нынче какая-то в Залесово», - вздыхал и жалобился друг другу народ. И только следователь Харин нарадоваться не мог на такую непогоду. Залесовский люд весь по домам. Не крадут, не пакостят, к Харину с жалобами не бегут, есть время на свежий кофеек с ароматными постряпушками из Марусиной кондитерской лавки, что напротив. Красота, ляпота! Да и сама Маруся – девка видная. Глазища огромные, словно два озера бездонных, утонуть в ее взгляде и потеряться. Коса русая, густая в обхват одной рукой не удержать. А булочки какие у Маруси, а круассаны с повидлом…ммм… Ну чем не невеста для молодого сыщика? Вот Харин и зачастил к ней за сдобными лакомствами. И так он тела немалого, а тут от безделья в лавку да в лавку, так бы еще больше и раздулся на дрожжевом запеченном тесте, если бы не этот случай на Набережной в семь утра, согласно Залесовским часам с курантами на центральной площади, который перевернул жизнь провинциального тихого города. 

Седобородый старик Митрич ложится поздно, встает рано – бессонница у него. А еще любит Митрич рыбную ловлю, и не столько результат, сколько сам процесс. Казалось бы, куда в такой лютый холод с утра пораньше тащиться можно? А Митричу все нипочем. И в дождь, и в снег, и как приспичит: берет он свои рыболовецкие снасти и на пруд. Зимнюю рыбалку особенно любит Митрич. У него на такую непогоду сорокоградусную и горилочка самопальная дома имеется. Вот только не ожидал он давеча по утру такой улов. Сначала думал, что под действием горилки почудилось ему. Ущипнул себя, перекрестился. Нет. Не почудилось. Лежит посреди улицы на снегу молодой крепкий парень. Статный, высокий, мускулистый. На улице зима, а он в рубахе одной тонкой: то ли ситцевой, то ли из сукна. Не разобрать. Да и не важно. Это следователю Харину важно. Пусть дознается, откуда тут, в мороз такой, мертвый в одной рубахе. А Митричу не важно. Но интересно. Вот подошел Митрич, склонился над парнем. Широкоплеч парень, могуч. На лбу повязка из прутьев каких-то плетенная. А что за прутья – не понять. Диковинные прутья, не местные. И ростом парень гораздо выше Митрича, давно он таких богатырей не встречал. Ни здесь, ни в столице. Помелел теперь мужик, хилый да низкий стал. А этот совсем другой, будто тоже с неба свалился. Вся одежда на нем необычная. И брюки – не брюки: и шаровары - не шаровары, необычный крой какой-то, одно понятно: вроде из шелка. Такие не носят нигде и не продают. И обувь странная, будто из тех же веток плетенная, что на голове. В общем, произвел Митрич доскональный осмотр трупа, как положено, все подметил и сразу в управление доложил о такой находке. Знает, что на Харина надежды нет. Еще и его крайним выставит.  А самого колотит, то ли от страха, то от холода. Сотрудников из сыскного отдела ждет и горилку свою глушит.

Остановился на Набережной капсулямобиль, громко визжа электротормозами по рельсам. Медленно поднялись вверх дверцы и на морозную промерзлую землю выполз тучный Харин.

- Здорово, Митрич! – Махнул он рукой горерыбаку.

- Здравие желаю, Кузьма Степаныч, - раскраснелся довольный от спиртного Митрич.

Харин высунул нос из большого мехового воротника и медленно подошел к странной находке.

- Охо-хо, - вздохнул он, - что за объект такой? И правда странный.

- Пришелец небось? – Икнул Митрич.

- Градский, дружище, иди сюда, - повернулся Харин к капсулямобилю.

Проворный розыскник юркнул между толпой внезапно взявшихся откуда –то зевак и подбежал к «пришельцу». Он внимательно осмотрел находку, прощупал его одежду, проверил пульс и кожные покровы.

- Мертвый, но теплый, - удивился он, - Митрич, во сколько ты его нашел?

- Дык в семь, не позже точно. Как куранты на площади семь простучат, я  за снасти и на пруд, всегда в одно и то же время. Там, как, раз улов самый. 

Сыщик прикоснулся пальцем к крышке наночасов, перед глазами возникло прозрачное энергетическое табло:

- Восемь нуль-нуль уже, - махнул он рукой, энерготабло медленно растворилось в воздухе, - окоченеть должен в такой мороз. А он теплый.

- Раз Митрич управление вызвал, вот пусть они и выясняют, что это за фрукт такой и почему он до сих пор теплый, - зевнул ленивый Харин и еще сильнее засунулся в воротник бушлата.

- Смотри, какой здоровый, - не переставал удивляться Градский, - что-то здесь не чисто. Не наш он. Митрич прав – пришелец.

- Да какой пришелец? Брось, - отмахнулся Харин, - дедушкины сказки все это.

- Как сказки? А трамваи откуда? – Не унимался коллега Харина, - все это от пришельцев. Так что, правильно все Митрич сделал, без управления нам тут никак не справиться. Чего ты там пьешь, Митрич? Наливай, а то от таких событий умом тронуться можно.

- Да, ладно, - недовольно пыхтел Харин, - Пришельцы, трамваи, - передразнил он товарища, - а трамваи, так это…они только в Залесово и остались, больше нет их нигде.

- То-то же и оно. Не зря Иланья утверждала, что у нас тут аномальная зона, ворота к другим жизням. Ох, хорошая же баба была. А ведь тоже не понятно как и куда сгинула, - снова икнул Митрич, протягивая Градскому полупустой овальный бутыль с горилкой.