потеряв Поэта

... Совершенно о пустяковых темах разговариваем с другом и вдруг он сообщает: ’Евтушенко же умер, я хотел вчера сказать и забыл’. Я судорожно открываю вики, повторяя ’не может быть, нет, да ну наверное ты путаешь’ - и вижу, что нет, ничего он не спутал.
В феврале ещё почему-то пришла мысль: ’Вот бы выступил у нас Евтушенко, сходила бы за любые деньги’. И понимая невероятность такой встречи пересмотрела всё что нашла на ютубе: Белую студию, Соломона Волкова и много других передач. Хотела найти его выступление в Яд Вашем - был потрясающий вечер - но оно изъято, остался только небольшой отрывок, где Евгений Александрович читает поэму ’Бабий Яр’. Лет десять назад мне посчастливилось побывать на его концерте в Братске, и наверное тогда я полюбила Евтушенко, перечитала пожалуй все стихи, купила автобиографию и сборник прозы. Встречалась с ним на страницах автобиографии его друга Фреда Юсфина. Выучила наизусть отрывок из поэмы ’Братская ГЭС’ про казнь Стеньки Разина - и наверное тысячу раз мной прочитанный в книге, прослушанный в разных исполнениях и рассказанный наизусть, до сих пор пробирает до мурашек. Как пронзительны его стихи, как простыми словами очень точно переданы чувства, эмоции. А повесть ’Голубь в Сантьяго’ - о драме юности, о самоубийстве - по словам самого автора, он получил много писем людей, которые, прочитав её, удержались от этого шага. А его воспоминания, рассказы о той эпохе, о живших рядом людях - великих людях, ведь он лично общался с поэтами, художниками, главами государств.
Хотелось написать как можно менее пафосно, напыщенно, просто выразить свои мысли, чувства. Спасибо за Ваше творчество, за большое сердце, за рассказы об острых моментах нашей истории, о людях, за любовь к Слову, за любовь к Жизни. Вечная память.

Приходите ко мне на могилу,
приходите стрезва и в запой.
Я и туфельку и бахилу
над собою услышу собой.

Приносите еловых, рябинных
и каких захотите - ветвей,
приводите с собою любимых,
приводите с собою детей.

На траву и скамейку садитесь,
открывайте вино, если есть,
совершенно меня не стыдитесь,
окажите покойнику честь.

Говорите о спрятанной боли,
той, что исподволь мучает вас,
говорите - хотя б о футболе, -
я боюсь оторваться от масс.

Ни гранита и на лабрадора,
ни возвышенных слез, ни речей,
а побольше бы милого вздора
над веселой могилой моей.

Нецитированья удостойте!
Позабудьте как автора книг.
Как враля помяните! Устройте
каннибальски детсадовский крик.

Обо мне привирайте и врите,
но чтоб все-таки это вранье
про Малаховку или Гаити
походило чуть-чуть на мое.

Ведь в бахвальской судьбе своенравной,
между стольких зубов и зубил
кое-что было истинной правдой:
это то, что я все-таки был.

Небылицы окажутся былью
и легендами быль обовьют,
но и сплетни меня не убили,
и легенды меня не убьют.

Я останусь не только стихами.
Золотая загадка моя
в том, что землю любил потрохами,
и земля полюбила меня.

И земля меня так захотела,
чтобы люди понять не могли,
где мое отгулявшее тело,
где гулящее тело земли.

И мне сладко до знобности острой
понимать, что в конце-то концов,
проступлю я в ненастную оскользь
между пальцев босых огольцов.

Мне совсем умереть не под силу.
Некрологи и траур - брехня.
Приходите ко мне на могилу,
на могилу, где нету меня.
Евгений Евтушенко, 1970 г.