ВОВ. Дедушка. Часть 4.

120-й МСП 2-й ГМСД должен был продвигаться к автостраде через Бухоново, Красиково, Магодино. Бухоново сразу занять не удалось, так как пришлось вести бой с противником в количестве 300 человек, наступавших из Годуново и Струково. Не выдержав натиска противника, батальон оставил занимаемую позицию и отошёл из Бухоново в лес, что западнее. Командир дивизии полковник Чанчибадзе приказал лично командиру и комиссару 120-го МСП привести батальоны в порядок и занять оставленные рубежи [22].
Соседи 2-й гвардейской мотострелковой дивизии, приближающиеся к автостраде справа от неё, действовали решительнее. Бойцы кавкорпуса, целью которых была автострада, решили использовать фактор внезапности. Выяснив у прибежавших к ним навстречу с вечеринок местных мальчишек, где остановились немцы на ночлег, они очень небольшим отрядом (не более 5 человек) двинулись на мотоциклах к трассе. Спящих немцев застали врасплох, неожиданно напав на них ночью в деревне Изъялово, где не оказалось никакой охраны. Перебили и разогнали немцев, а затем вернулись к Старому Селу. Нападение было столь стремительным, что немцы даже не поняли, что это были регулярные части Красной Армии, а не партизаны.
Такие ночные «партизанские» налёты на немецкие гарнизоны уже стали обычной практикой для бойцов, совершавших рейды в тыл противника. Возможно, это причина, по которой и местные жители называли их «партизанами», не вдаваясь в детали. Накопленный опыт действий в глубоком немецком тылу привёл к выработке правил ведения ночного боя. Нападающие подразделения вели огонь в упор, так как стрельба в темноте на дальние расстояния являлась пустой тратой боеприпасов. Наиболее эффективным было такое оружие, как автоматы, ручные гранаты и бутылки с горючей смесью. Небольшие группы автоматчиков, незаметно пробравшиеся ночью в расположение противника, смелыми действиями сеяли панику в его рядах. Гранатами и бутылками с горючей смесью нападавшие уничтожали материальную часть, сооружения и живую силу врага. Уцелевшие гитлеровцы ошалело выбегали из своих укрытий и тут же попадали под огонь автоматчиков. Такая тактика позволяла выполнять задачи с минимальными потерями для нападавших.
С таким же расчётом 26 января в 0.30 для ликвидации группы противника в районе Третьякова был отправлен особый отряд от 70-го КП под командованием командира сабельного эскадрона младшего лейтенанта Снигирёва. Николай Иванович Снигирёв был 1913 года рождения, призван Почепским РВК Орловской области (теперь Брянской). У него имелся богатый боевой опыт. В 1939 г. он принимал участие в присоединении Западной Украины и Западной Белоруссии, с августа по октябрь 1941 г. был в походе в Иране. В декабре 1941 г. принимал участие в боях за Клин, деревню Калицыно. Предполагалось, что итогом ночного налёта станет выход отряда на автостраду в 1,5 км юго-западнее Малого Алфёрова. Отряд Снигирева внезапно напал на немцев в деревнях Голочёлово и Шубино. Из наградного листа Снигирева:
«26 января, действуя в тылу у противника, тов. Снигирев был назначен командиром особого отряда в 30 человек, имея задачу: действуя на правом фланге кав. корпуса, выбить противника из двух населённых пунктов, выйти на магистраль Москва–Минск, оседлав её.
С этой задачей отряд под командой т. Снигирева успешно справился. Внезапным налётом т. Снигирев выбил численно превосходящего противника из Шубино и Голочёлово, при этом уничтожив 28 солдат и офицеров, захватив в плен 3-х человек, 6 автоматов, 8 пистолетов «Парабеллум», 2 ст. пулемёта, 30 винтовок, обоз с продовольствием и боеприпасами, 30 автомашин, 3 тягача, с убитых было снято 5 крестов и орденов. Отряд тов. Снигирева в этой операции потерь не имел» [23].
По всей видимости, такой быстрый успех небольших подвижных групп корпуса дал повод для того, чтобы 26 января (в понедельник) штаб корпуса, движимый желанием быстро отчитаться о выполнении поставленной задачи, сообщил радиограммой вышестоящему командованию Калининского фронта, что 11-й кавкорпус к 10.00 одной кавдивизией перерезал Минскую автостраду на рубеже Левыкино–Чепчугово (12 км западнее Вязьмы), а главными силами к исходу дня – и железную дорогу на участке Малое Алферово [24], Еськово и вышел в район Азарова[25]. Сообщение о перерезании Минской автострады и выходе к железной дороге было явно преждевременным. Тем не менее, именно эта дата – 26 января, фигурирует во многих научно-исторических работах, исследующих военные действия в районе Ржевско-Вяземского выступа. Необходимо было не только достигнуть автострады, но и закрепиться на ней, чтобы прекратить движение немецкого автотранспорта. Немцы не собирались так легко позволить лишить себя важнейшей транспортной артерии на запад, и дальнейшее развитие событий наглядно свидетельствует об этом.
Случайно в деревнях Аксентьево и Барково оказались разведчики партизанского отряда «Издешковский». Сам партизанский отряд занимал в этот день оборону у Богдановщины, ожидая нападения немцев со стороны Городища. На следующий день, 26 января, командир партизанского отряда Илья Григорьевич Клименков Клименков Илья Григорьевич
выехал навстречу кавалерийскому корпусу [26]. Даже для него появление кавалеристов было полной неожиданностью, и он никак не мог понять, как сюда попали регулярные части. В деревне Степаньково, где находился штаб корпуса, Клименков встретился с командующим полковником Соколовым и батальонным комиссаром кавкорпуса Васькиным. В оперативном отношении партизанский отряд «Издешковский» подчинили командиру 18-й кавалерийской дивизии генерал-майору Иванову.
Соколов и Васькин в разговоре с Клименковым интересовались военными, попавшими в окружение. Они рассчитывали за счёт них пополнить свои ряды. Впоследствии в наградном листе полковника Соколова при представлении к награждению орденом Красного Знамени [27] отдельной строкой было выделено, что под его руководством «была проведена большая работа по сколачиванию из окруженцев регулярных частей, которые показали себя в ходе боёв как достойные патриоты нашей родины». Среди «сколоченных частей» оказался Фёдор Яковлевич Семёнов, уроженец деревни Якушкино. С мая 1941 г. он служил поваром в артиллерийском полку, который в октябре 1941 г. оказался в «Вяземском котле», поэтому в январе 1942 г. Фёдор Яковлевич находился на оккупированной территории в Старом Селе. Он был зачислен в состав 97-го кавалерийского полка 18-й КД снова поваром. Ему пришлось пройти вместе с 11-м КК весь его трагический боевой путь, приведший к гибели корпуса, и снова оказаться в «котле».
Противник уже пришёл в себя после ночных нападений и перешёл к активным действиям, прибыв в деревни Голочёлово и Юфаново (находившееся северо-западнее Шубино). Частям 11-го КК пришлось отбивать атаки немцев со стороны Голочёлова. Была угроза выхода противника на восточную опушку леса к деревне Макарово. Генерал-майор Иванов договорился с Клименковым о выделении 40 человек из партизанского отряда для обороны Макарово.
Тем временем в Богдановщине оставшимися партизанами под командованием комиссара Белякова Ивана Семёновича (уроженца деревни Куракино Издешковского района) было отражено нападение немцев. Утром 26 января гитлеровцы на четырех подводах, человек по семь на каждой, рысцой въехали в деревню. Было убито 6 немцев, двое ранено (один из них офицер). Оставшиеся в живых в панике бежали. Можно предположить, что такие же отряды гитлеровцев прибыли в деревни Шубино и Голочёлово для мести за убитых немецких солдат и офицеров во время внезапного налёта эскадрона Снигирёва. Но здесь не оказалось ни кавалеристов, ни партизан, чтобы защитить мирное население. Деревни, замеченные в связях с партизанскими отрядами, сжигались немцами. Это и произошло с Шубино. Жителей – стариков, женщин и детей – просто выгнали на улицу, на мороз. Они отправились скитаться и искать себе приют. Кого-то приютили сердобольные родственники, а кто-то тихо умер от голода и холода.
Местные жители деревень, остававшихся занятыми немцами, принимали внезапно появлявшихся бойцов 11-го КК за партизанов, которые действительно действовали в этих местах. Случайной жертвой шального выстрела стал ученик голочёловской школы Михаил Данилов. О его трагической гибели рассказала впоследствии его сестра Наталья Андреевна Данилова: «Партизаны приходили в деревню и ранили его. Брат мой шёл с одним парнем по деревне, а тут партизаны... Из-за угла стрельнули - в него и попали... Он от ран и скончался. Жалко было Мишку, а куда ж ты денешься. Война...»
А в деревне Голочёлово начала разыгрываться трагедия, которая привела к гибели двух семей школьных учителей. Сначала были арестованы двое учителей Голочёловской средней школы: Толкачёв Пётр Никитович и директор Селедцов Андрей Семёнович. За мужьями, уводимыми немцами, бросились их жёны, тоже учительницы – Наталья Васильевна Воробьёва, жена Селедцова, и Мария Афанасьевна Толкачёва. Вслед за родителями побежала дочь Селедцова и Воробьёвой – семилетняя девочка Галя. Точные обстоятельства причин их ареста до сих пор неизвестны. Возможно, что их заподозрили в связях с партизанами и возложили на них вину за гибель немецких солдат и офицеров.
Кроме того, в это же время из деревни Горлово исчез другой учитель Голочёловской школы – Павел Михайлович Эрастов. В Горлове он жил у своей сестры. Когда началась война, Павел Михайлович служил в армии в звании младшего лейтенанта (он был призван в 1939 г.). В октябре 1941 г. попал в окружение под Вязьмой, но ему удалось пробраться через немецкие заслоны и вернуться в Горлово к сестре. Он знал немецкий язык, поэтому немцы определили его работать переводчиком в комендатуру в посёлке Издешково, как и многих других школьных учителей немецкого. Логично предположить, что Эрастову стало известно о приходе частей 11-го кавкорпуса, и, являясь офицером-окруженцем, он не стал дожидаться их появления в Горлове, а отправился сам на поиски штаба корпуса. Рассказывают, что в это же время немецкая комендатура в Издешкове неожиданно сгорела. Немцы заявились в Горлово, стали допытываться у сестры Павла Михайловича, угрожая ей пистолетом: «Где пан Эрастов? Где пан?». У сестры был маленький ребёнок на руках, а другой, чуть побольше, стоял рядом и держался за юбку. Она очень перепугалась и, крестясь на иконы, божилась: «Не знаю! Не знаю!!!». Её оставили в покое.
Не исключено и трагическое совпадение обстоятельств, когда в поисках Эрастова немцы заявились в Голочёлово, где он работал до войны в школе, а обнаружили там уходящих в лес учителей Селедцова и Толкачёва. Павел Михайлович мог заскочить к ним по дороге из Горлова к штабу корпуса, чтобы сообщить о прибытии частей Красной Армии и о своём намерении вернуться в её ряды. После недолгого следствия в доме старосты, находившегося в Третьякове, учителей повели на казнь и расстреляли у северо-восточной окраины деревни Горлово. Вместе с родителями была расстреляна девочка Галя.

Уход за могилой расстрелянных учителей в Третьякове, 2008 г.

Табличка с именами на могиле расстрелянных учителей

Могила расстрелянных учителей в Третьякове, 2014 г.



Могила расстрелянных семей учителей в Третьякове и архивные документы.