В семье не без... актера)

Андрейка таким смешным становится). Начинает говорить. Слабенько, по сравнению с Ксюшкой в его возрасте. Зато силой, ловкостью и выносливостью во много ее превосходит!

Слов говорит немного: ляля, мама, папа, тетя, дада (деда), баба (бабушка и бабочка), ти (кошка), ба (машина, собака), ка (камень), не (нет), на (дай, на), титя (самое главное слово).

Вчера зашла ко мне соседка. Сидим, чай пьем, болтаем. Андрюшка рядом крутится и всячески ее вниманием завладеть пытается. И по коленке погладил. И кубиком по руке постучал. И пожалеться залез. Потом принес машинку, залез на диван, наклонился почти к самому ее лицу и таким проникновенным голосом: "Ляля, на!" Возьми, дескать, машинку, мне для тебя ничего не жалко. И ведь как изысканно приятное даме сделал! "Ляля!" "Дети, вашей маме - снова 17..."

Внезапно проявил интерес к чтению. Раньше ни в какую не желал слушать, как я читаю, да что там - картинки и то не рассматривал! Кто б мог подумать, что нелегкая судьба Тани, которая уронила в речку мячик, растопит сердце моего сына?

После того как мне удалось (без вырывания книги из рук, выдирания страниц, отбрасывания книги прочь) прочитать стишок Агнии Барто (в красках, выразительно, с демонстрацией того, как плачет Таня), мой ребенок притих и задумался. Через пару минут знаками показал, что хочет повторного прочтения. И еще. И еще. Внимательно слушал, качал головой, гладил изображение Тани пальчиком, в общем, всячески показывал, что сочувствует ее горю. За 2 недели я такое количество раз этот бедный стих декламировала, что аж оскомину набило.
Но Андрюха - парень понимающий и толковый. Он и не требует от меня подвигов. Теперь, когда ему надо погрустить или просто насладиться шедевром художественной литературы, он сам достает нужную книгу. Сам находит нужную страницу. Садится поудобнее на диване и, глядя на Таню, раскачивается из стороны в сторону, причитает, похныкивает, руками всплескивает... Погорюет-погорюет, потом книгу на место отнесет и как ни в чем ни бывало дальше по своим делам бежит.

Пошли мы с ним на прививку. Два укольчика в два плеча. Отсидели долгую очередь. Дети из прививочного кабинета все как один выходили зареванные-заплаканные. Наконец, настал и наш черед. Андрей не выказывал абсолютно никакого беспокойства. Ни один мускул не дрогнул на его лице даже тогда, когда игла впилась в кожу. Смотрел с большим интересом за процессом. Только в конце сказал: "Ай!". Правда, перед вторым уколом немного занервничал, попытался вырваться. Но когда понял, что уйти не дадут, расслабился и снова совершенно спокойно дал ввести в себя иглу.
С достоинством выслушал похвалы и восторги медсестры по поводу своего мужества и стойкости. Дальше я начала собираться на выход, ребенка одела, а кнопки на плечах кофточки ему не застегнула, чтобы время не терять и людей не задерживать. И пока я ждала, когда медсестра отдаст мне прививочный сертификат, Андрейка быстренько выбежал из кабинета. А дверь-то открыта, я все вижу. Выбежал, значит, огляделся - полон коридор народа. И начал театр одного актера. Полузастегнутую кофту с себя стягивает, за плечи себя хватает - то за одно, то - за другое, выворачивается, сгибается... И вскрикивает с трагизмом и болью в голосе: "Ай! Ай!". Типа, такие ужасы претерпел, такую адскую боль вынес - кошмар! Народ глядит, ржет, сочувствует вслух, подбадривает, Андрюха - еще больше старается! Чисто раненый партизан. Уходить не хотел. Хотел на пол свалиться и продолжить свои конвульсии лежа.

Что он с отцом делает - вообще описанию не подлежит. Из него вьются длинные и толстые веревки)).

Папу Андрей любит трепетно, беззаветно и бескомпромиссно. Папа - Царь, Бог и Главный Авторитет. Процесс одевания доверяется только папе (если он дома). Даже если я вытащила одежду и зову Андрюху одеваться, сын деловито прибегает ко мне, отбирает весь ворох одежек, мимоходом бросает: "Папа!" и убегает осчастливливать папку: "Папа, ня!". Я весь твой, дескать, одень меня, я ж знаю - ты счастлив это сделать.

А в последнее время сэр Эндрю решил оказать папе высшую степень доверия: разрешить ему мыть свою обкаканную попку. Нет, муж и раньше, конечно, это делал. Но теперь процесс обставляется многоходово и сложно.
Допустим, папка пришел с работы, ужинает. Ко мне приходит Андрюха и с очень озабоченным видом сообщает первую важную новость: что в штанах - "кака". Я со вздохом поднимаюсь и направляюсь в ванную - мыть ребенка. Но ребенок повелительным жестом останавливает меня, берет за руку, отводит обратно на диван и сообщает вторую важную новость: "Папа!". Я улавливаю ход мыслей отпрыска, радуюсь, сажусь обратно на диван и с с интересом прислушиваюсь к тому, что произойдет дальше.
Андрейка идет в кухню, берет папу за руку и нежно говорит ему: "Папа, кака!", недвусмысленно показывая на свои штаны. Папа принюхивается и соглашается: "Действительно, кака! Иди к маме, она тебя подмоет!" Наивный, он еще надеется отделаться малой кровью. Андрюха мотает головой и тянет мужа в сторону ванной. Муж горестно возопляет: "Сыноооок, ну я же ужинаю еще, ну пусть мама тебя помоет!". Тогда наследник отпускает папкину руку. Отходит от него на пару шагов. Молчит. Потом тихо, чуть дрожащим голоском повторяет: "Кака! Папа, кака!". Бровки при этом изгибаются двумя червячками, лицо становится молящим как у Кота из Шрека, а руки отчаянно пытаются стянуть собственные штаны в бесполезной попытке избавиться от досадной неприятности. Папа побежден: "Наташааааа, ну почему он так на меня смотрит? Я не могу ему отказать, когда он так смотрит!". И парочка, один - с видом победителя, второй - с видом побежденного, скрывается в ванной.

Однако, актер растет. Не иначе, как с сестры берет пример))