Последняя страница холокоста... ДОПОЛНИЛА

01 февраля 2011 года на берегу Балтийского моря установили мемориал, который напоминает о событиях почти не известных даже историкам. В годы войны в поселке Янтарный действовал один из нацистских лагерей смерти. В конце 45-го почти все заключенные погибли.

Историки до сих пор не могут назвать точную цифру убитых в Пальмникене — так раньше назывался поселок Янтарный — в конце января 1945 года. Здесь, на берегу Балтийского моря, по разным данным, были уничтожены от 3 до 7 тысяч узников немецкого концлагеря Штудгоф.

О страшном «марше смерти» еврейских заключенных стало известно совсем недавно. Испугавшись приближения советской армии, нацисты попытались скрыть следы преступлений. Ночью, в 20-градусный мороз, голодных и полураздетых пленных (большинство - женщин и детей) пригнали из Кёнигсберга в Пальмникен. Многие падали, не в силах идти, их расстреливали по дороге. Тех, кто дошел до берега, загнали в ледяную воду и открыли стрельбу.

Они знали, что идут навстречу смерти. Каждый, кто сегодня проходит по этому пути, испытывает особые чувства.

Борис Барфильд, историк: «Задача же была еще и технологическая. Это все куда-то надо было деть. Эти трупы надо было куда-то убрать. И люди шли туда, их там расстреливали, они падали в воду, замерзали, и как бы море должно было уносить эти жертвы».

10-метровый гранитный памятник сделали в Испании и морем доставили в Калининград. На открытие мемориала памяти жертвам Пальмникенской трагедии в Янтарный приехал его автор — всемирно известный израильский скульптор Франк Майслер, испытавший холокост на себе. Его родители погибли в Освенциме, а сам он чудом спасся.

Франк Майслер, скульптор (Израиль): «Это человеческие руки, которые тянутся в небо из ледяной балтийской воды и просят о помощи. Но помощи не получают. На руках выбиты лагерные номера. Настоящие номера узников Освенцима». Лица погибших изображены на гранитных стелах, обрамляющих монумент.

На открытие памятника, кроме несколько сотен калининградцев, приехали жители Литвы, Польши и Германии — те, кого затронула страшная трагедия. Среди них — уроженец Пальмникена Мартин Бергау. Член гитлерюгенда, в 16 лет ставший свидетелем страшных событий, первым рассказал о преступлении нацистов, описав их в своей книге.

Мартин Бергау: «Я чувствую свою сопричастность и свою вину. Я принимал участие в конвое и расстреле пленных. Я прошу прощения у всех ныне живущих. Но я не мог молчать. Об этой черной странице истории нужно было рассказать, чтобы такое больше никогда не повторилось».

Из книги Мартина Бергау: «Когда мы вместе с эсэсовцами покинули управу, было уже довольно темно. Молча мы пошли в направлении Франнексхё (Franneksh"oh). Достигнув северных кварталов, мы свернули налево к давно не работавшей шахте «Анна». Наконец добрались до заброшенных зданий, которые стояли над морем. Я заметил группу из сорока или пятидесяти женщин и девочек. Это были схваченные еврейки. Слабый свет освещал всю эту сумрачную сцену. Женщин построили по двое, затем эсэсовцы приказали нам эскортировать группу. Эсэсовцев было шесть или восемь человек. Были это немцы или иностранцы, я не понял, потому что они практически не разговаривали, только очень коротко отдавали приказы. Когда построение было закончено, эсэсовцы начали попарно отводить женщин за угол здания. Вскоре мы услышали два первых выстрела из пистолета. Для прочих палачей это был знак, что можно вести следующие жертвы за угол здания, и вскоре снова — два выстрела. Я стоял в конце длинной шеренги. Напротив меня стоял мой товарищ с взведенным курком и караулил женщин с другой стороны. Одна из стоявших в колонне заговорила со мной на хорошем немецком языке и попросила о разрешении продвинуться на две пары вперед. Она хотела быть рядом с дочерью, вместе с ней пройти свой последний путь. Голосом, почти замершим от слёз, я позволил этой храброй женщине осуществить ее желание... Я отвел эту мать, которую никогда не забуду, к ее дочери.»

Одна жительница Пальмникена показала следующее: «Мы возвращались в Пальмникен пешком, не по дороге, а вдоль пляжа. Это был очень тяжелый пеший марш, он занял несколько часов... Поблизости от Пальмникена, между Нодемсом (Nodems) и Пальмникеном, мы внезапно увидели на пляже множество трупов и услышали отчаянные крики, доносившиеся со стороны моря. По моим наблюдениям, все, кто лежал на пляже, были мертвы, но иногда из воды слышался зов... Вода у берега образовала небольшую ледяную кромку, между льдинами плавали тяжелораненые или мертвые. Многие из них были одеты в полосатые лохмотья. Среди них было много женщин... Это было так ужасно, что я закрыла глаза руками... Мы быстро пошли вперед, не в силах выносить это зрелище.»

Те немногие, кто выжил, дали ужасающие свидетельства произошедшего. Их показания совпадают с рассказами палачей. Циля Маниелевич (Zila Manielewicz) в Израиле показала под протокол: «Когда мы дошли до берега моря, была уже темная ночь... Неожиданно он ударил меня прикладом по голове, и я потеряла сознание. Я очнулась уже в воде. К этому времени уже светало. Берег моря был полон трупов, над ними ходили эсэсовцы... К утру эсэсовцы исчезли. Постепенно стало ясно, что нас, уцелевших, осталось примерно 200 человек. Мы поднялись и выкарабкались на берег. На тропинке, по которой нас вели ночью, тоже было полно трупов, вода в море была красной от крови убитых жертв. Вместе с двумя другими еврейками я доползла до близлежащей немецкой деревни. Оказалось, что это деревня Зоргенау (Sorgenau)неподалеку от Пальмникена. Мы попали в дом, принадлежавший немецкой семье по фамилии Фосс (Voss)... Вскоре пришел и сам Фосс и отвел нас на чердак дома. К Пальмникену уже приближались первые части русских войск. Когда их атаку отбили, Фосс прогнал нас с чердака и сказал, что он не намерен кормить евреек... Когда Фосс ушел, к нам приблизился другой немец по имени Альберт Хардер (Albert Harder) и сказал, что он спрячет нас. Сначала он прятал нас в каком-то помещении, а потом в каморке над курятником, где мы могли только лежать. Там мы прятались около недели; потом в деревню прибыло много беженцев-немцев из Мемеля. Хардер отвел нас к себе в квартиру, его жена приготовила нам ванну и дала новую одежду. Нашу лагерную одежду она сожгла лично. Начиная с этого времени и до того, как нас освободила Красная Армия, мы жили в квартире супругов Хардер.»

Еврейка русского происхождения Пнина (Поля) Крониш (Pnina (Pola) Kronisch) также под присягой описала пережитое. Она прошла через несколько концлагерей, оказалась в Штутгофе, позже в Хайлигенбайле. Она выжила в марше смерти и дала описание событий на берегу Балтийского моря: «Пинками они сбрасывали убитых евреев в море. Поскольку берег моря был покрыт льдом, убийцы прикладами сталкивали свои жертвы в ледяную воду. Я с моей сестрой Сарой находилась в голове колонны, поэтому наш расстрел был последним на очереди. Меня и мою сестру уложили на берегу, но направленный на меня выстрел меня не убил, а только ранил в левую ногу. Мое лицо было в крови других убитых евреев, лежавших рядом со мной. Мою сестру убили. Я не дожидалась, пока немцы столкнут меня в море; я сама бросилась вниз и осталась лежать на краю льдины, который омывали морские волны. Немцы подумали, что я мертва, а поскольку я, к счастью, была одна, к тому же последняя в ряду смертников, то они сели в сани и уехали. Еще до наступления утра я выбралась из моря и спряталась в угольном сарае у немецкого крестьянина, жившего неподалеку.»

Трагедию в Пальмникене считают последним актом холокоста. Из 10 тысяч узников Штутгофа спастись смогли не более 15 человек.



Известно об этом чудовищном преступлении стало только в 2007 году благодаря двум журналистам из Калиниграда...