Четыре рубля на булочку

Жизнь-это не шахматы, одними матами не обойдёшься. Народный фольклор.


Наверное, в жизни каждого из нас были случаи, когда к нам обращались неимущие граждане за материальной помощью…
В столице, в этом огромном мегаполисе, полном неимущих, нуждающихся и просто жулья, таких случаев порой невозможно избежать,- они, случаи, так и лезут нам в глаза, посматривая умоляюще и не очень на наши сумки, карманы, часы, телефоны и даже обувь.


- Проходи мимо и не вздумай даже глазеть в сторону жулья,- как-то посоветовал мне муж в доверительной беседе. –Здесь всё чётко схвачено. Попрошайки работают на мафию. Их задача любыми способами срубить лёгкое бабло. Поведёшься, -вычислят, передадут своим дружкам информацию, обчистят и вдобавок наваляют по шее.

-Но ты же сам иногда даёшь попрошенцам деньги,- возразила я, наматывая на ус и профильтровывая предупреждения мужа.
-Мне можно,- посмотрев на меня уничижительно, заявил супруг. -А тебе нельзя,- и снова, как заклинание, произнёс: «Знай себе иди мимо и не смотри им в глаза. Посмотришь - уже контакт. Считай, ты- на крючке. Наваляют по шее, обчистят, изнасилуют (муж выдержал театральную паузу и продолжил) либо продадут на органы, ну, или будешь в горах черемшу выращивать».
Представив себя в горах, выращивающей черемшу или дикий чеснок, я почесала ухо.

-И потом,- муж, прищурив правый глаз, посмотрел на меня левым еще более уничижительней.- Бабки тебе я даю(он сделал ударение на местоимении я) Ты же не вздумай ими сорить перед жульём и вообще сорить ими, а то тебе же дороже выйдет.- В упор глядя на меня, он спросил:
-Как часто пристают к тебе члены попрошайнических группировок?(текст переведён мною с «японского» на полу- русский )

Чуть было не ответив на «японо»- сформулированный вопрос «почти всё время», я поджала губы и сделала вид, что изучаю рисунок обоев на стене.
-Понятно,- муж пошевелил бровями и гаркнул, –Короче, я тебя предупредил! Узнаю, что раздаёшь моё бабло всякой шантрапе, поотрываю руки и ноги.
Я, было, заикнулась о ногах, мол, их-то зачем, не ими же раздаю, на что прозвучало ёмкое по своей сути:
-На всякий случай.
-Но я же учусь на психолога,- почему-то закипая, сказала я.- Мне в контакт с людьми по - любому входить придётся.

Глядя на багровеющие уши мужа, и вспоминая наставления педагога о том, что дома психологи должны вести себя как обычные граждане, я выкрикнула:
-Я не должна сторониться людей! Что я за психолог, если буду шарахаться от всех и каждого?!

-Скидки в травматологию имеются у тебя?- подсмыкнул меня муж, не любящий, когда кто-то в его японо-королевском присутствии повышает глас.
- Где набралась ерунды про вхождение в контакт и прочую мурню?- перевёл он тему, поигрывая мобильником, и потянулся за зубочисткой. Методично ломая её на мелкие частицы, супруг объяснил мне, что я по определению не психолог, а фиг знает что, и некультурно попросил меня впредь не называть себя психологом.

-Вас, психологов, до хрена сейчас,- сказал он.- Вот попрошайническое жульё -это психологи, а вы (под местоимениями «вас» и «вы» он имел в виду психологов всей планеты), вы- тупые лохи. Можете своими методиками подтереть зад, а тЭстами перед.

Возмущённая до глубины души таким отношением к психологам вообще и ко мне в частности, я ушла из комнаты, в которой супруг остался вслух рассуждать о недопридурках, надеющихся на методики, тесты и собственно на интуицию вкупе с опытом (снова перевод с «японского»).

Всякий раз, шагая по улицам столицы или же сидя в метро на лавочке в ожидании поезда, и просматривая сообщения от МТС в телефоне, я мысленно настраиваю себя на то, чтобы не верить жулью и проходимцам, прорабатываю стратегию отказа в мат. помощи, но…
Иногда приходится, всё же, лезть в сумку и подавать на жизнь гражданам, которые «три дня не кушали» или которым на проезд до Ярославля, Тулы или Рязани не хватает, допустим, ста рублей.

Совсем недавно, например, я подала рыжеволосому крепышу, лет так шестнадцати от роду, пятьсот рублей, перепутав их в полумраке перехода метро с пятьюдесятью.

-Спаси вас Бог,- скороговоркой произнёс крепыш, просивший у меня четыре рубля на булочку, и отошёл в сторону. Я тоже пошла, но, услышав очередное «дайте четыре рубля на булочку», остановилась. Крепыш, окучивая дородную даму, заступил ей дорогу и, не вкладывая в свою просьбу ни малейшей просьбительной нотки, ожидая подати, как ни в чём не бывало, чесал в затылке.
Дама, смерив крепыша спокойным взглядом, полезла в сумочку, но потом передумала, махнула рукой и пошла дальше. И мы с крепышом, посмотрев какое-то время друг на друга, отправились по своим делам,- он просить очередные четыре рубля, а я на встречу с сестрой.

Сестра моя имеет нехорошую привычку- заявляться на встречу через час, а то и через два. Когда же я, дождавшись её, начинаю читать ей нотации, она целует моё лицо и губы, как бы закрывая мне тем самым рот, а в следующий раз снова опаздывает на час или два.

В этот день она решила не делать исключения, и я принялась бродить по торговому центру, чтобы как-то скрасить время. Тряпьё, висящее в бутиках торгового центра, ничем не привлекло меня, да и чем могут привлечь пёстрые, будто стиранные в одном барабане машинки вещи? Полулинялые на вид юбки до земли и майки до колен по ценам вышерыночным быстро прискучили мне, и я, покинув торговый центр, спустилась в подземный переход, дабы выйти из него к аптеке.

Паренёк, получивший от меня на булочку пятьсот рублей, снова ошивался в нём. Увидев меня, он отошёл в сторону, выпрямил спину, расправил плечи и принял настороженный вид, став похожим на настороженный рыжий квадрат.
Пристально посмотрев на него, и проговорив внутри себя нехорошее слово, я поправила очки.
Глаза любителя хлебобулочных изделий забегали.

Досчитав про себя до десяти, как нас учили в универе, я на всякий случай сняла очки и снова посмотрела на паренька, недвусмысленно потирая кисти правой и левой руки, и методично постучала правой ногой, обутой в спортивный ботинок марки адидас (на поверку мэйд ин чина) по заплёванному полу перехода.
Паренёк юркнул в метро, и, перемахнув через турникет, колобком скатился по ступенькам.

как бы вторая часть

…В глубокой задумчивости я подходила к зданию аптеки.
-Бога ради, простите, что обращаюсь к вам,- услышала я хриплый женский голос справа от себя.
-Не прощу,- сказала я, как отрезала, и чуть не сплюнула, совсем как мужик, который собрался выяснять отношения с другим.

В упор глядя на стоящую передо мной беременную девушку в спортивном костюме, я сурово спросила:
-Чего тебе?!

Беременная, поджав губы, испуганно попятилась.
-Я не пьющая и не курящая,- сказала она как-то несмело и так же несмело улыбнулась. Глядя на её прокуренные зубы, я вслух усомнилась в правдивости её слов.
-Я очень хочу кушать,- глядя на меня с надеждой и пуская слезу, сказала будущая мать.
-И?- спросила я, глядя на её живот и на глаз определяя, что месяц у будущей роженицы как бы седьмой.

-Дайте мне хотя бы двадцать рублей,- девушка покраснела и подошла ко мне ближе. -Я при вас куплю себе что-нибудь из еды,- и снова повторила, что она не пьющая и не курящая.

-Вы меня задолбали,- резко ответила я, тряхнув сумкой. – Просите у кого-нибудь другого.
-Девушка, милая, я умираю с голоду,- будущая мать еще ближе подошла ко мне. По её лицу слёзы лились потоком.

Поковырявшись в своей сумке и не найдя в ней ничего из мелких денег, я развела руками.
-Пока мне нечего дать вам,- сказала я девушке. –Схожу вот в аптеку, куплю себе лекарства, и тогда, может быть, дам вам ваши двадцать рублей.
Беременная отошла от меня в глубокой печали и стала смотреть на сидящих на лавочках беспечных обывателей.


Открыв двери аптеки и узрев нешуточного размера очередь, я, узнав, кто крайний, заняла нужное место.
Читатель, конечно же меня донимали угрызения совести. К ним присовокупился презрительный взгляд высокой, хорошо одетой женщины, которая вошла в аптеку следом за мной и которая явилась свидетельницей моего не совсем учтивого разговора с беременной.

Пробыв в аптеке минут сорок и купив, наконец, два пузырька корвалола и домашнюю аптечку, в которой кроме жгута и бинтов ничего лишнего не было, я вышла на улицу.
Моя беременная стояла спиной к аптеке и, запрокинув голову, глазела на небо.

-Девушка,- окликнула я её и подошла к ней.
Протягивая ей энную сумму, я пожелала ей всего наилучшего и пошла-таки на встречу с сестрой, которую прождала еще минут двадцать.

the end