Позволить себе

ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ - 1

В студенческие, совсем не голодные для меня годы я страстно мечтала о батончике Марс. И покупала его себе раз в месяц (со стипендии) аж в коммерческом магазине. Рекламные реки карамели, молочного шоколада, а также солода и сливок переплетались с реальными вкусовыми ощущениями – получалось волшебно. Сейчас я на эту дешевку, тем более на «Сникерс» с кормовым арахисом, и смотреть не стану. Но тогда только появилась телереклама, «шопы», и Марс казался чуть ли не роскошью… которую не можешь себе позволить. Бабки, торговавшие батончиками на рынке, казались мне владелицами несметных богатств. Я проходила мимо их прилавков, разглядывала этикетки, «импортный» дизайн которых тормошил воображение, и двигалась дальше, за какой-нибудь морковкой. Теперь я знаю, как надо действовать, если что-то кажется недоступным: идти и вместо морковки и курицы покупать именно это. Сразу сто кило. И объедаться. Если надо – занимать денег и получать то, что хочешь. И привыкать к тому, что оно у тебя есть или было… Чтобы недоступного не существовало. Речь не о дурных амбициях, а о болючих желаниях, сдерживаемых только весьма условным «я не могу себе этого позволить».

Когда появились конфеты «Рафаэлло», ела я это роскошество строго поштучно. От одной до трех штук включительно. И печалилась, что они действительно тают во рту, причем очень быстро. Балеринам в рекламе дарили пачку. В нашем магазине она не расходилась и за неделю. А однажды у меня наметилось интервью с одним очень деловым человеком. В кофейне, где он одновременно вел переговоры с какими-то импортными строителями. Когда я пришла, мой герой попросил подождать за соседним столиком и, чтобы я не скучала, заказал мне кофе, к которому официантка принесла запечатанную пачку «Рафаэлло». Я хотела, чтобы переговоры не кончались никогда. Мне все носили кофе, а я все сидела и тихо трескала усыпанные кокосовыми хлопьями шарики. И знаете, переговорный процесс действительно затянулся. И мне принесли еще пачку. И ее я тоже съела. И интервью получилось замечательное. И теперь я спокойно отношусь к «Рафаэлло». И поэтому теперь мне его дарят большими железными коробками.

Но самым впечатляющим было покорение «Джон Булл паба» в Москве. Покорение – это, конечно, громко сказано, но… Это такой английский ресторанчик. Далеко не самый дорогой. Но семь лет назад он выглядел абсолютно недоступным. И располагался напротив станции метро, из которой я выходила минимум два раза в день. Из паба пахло жареным мясом. За занавесками в шотландскую клетку на фоне «богатой» темно-зеленой обивки я видела благополучных людей, они ели сытную еду. А я покупала пирожок в переходе. Так продолжалось год. Потом меня попросили передать одному московскому дагестанцу дискету с родины. «Давайте встретимся в «Джон Булл пабе» на «Смоленской», - небрежно сказал он. Внутренне я ахнула, но молча кивнула в трубку. Пришла с опозданием, но его еще не было. Администратор попросил меня подождать.

День я провела за компьютером в кабинете с тремя непрерывно курящими журналистками. И теперь от усталости и, как потом выяснилось, беременности, я то и дело сползала с высокого стульчика у бара и наблюдала, как мимо меня туда-сюда носили куски баранины, салаты, кружки с темным пивом, торты…Голова кружилась. Дома меня ждала гречневая каша. И я сердилась, что мне не дают до нее добраться. Но вот он пришел, и с ним была компания, которую немедленно провели к самому большому столу. Хорошо, что он не спросил меня, хочу ли я есть. А то бы я отказалась. Скорее всего. Он даже не спросил, чего я хочу. У всех спрашивал, а у меня нет. В результате на ужин у меня было следующее: грибной суп, баранина на косточке с гарниром, греческий салат и пирожные, на которых в три слоя лежала свежая клубника. В ноябре. Я даже не знала, что такое бывает. И все равно расслабилась: поняла, что и я могу наесться в этом стильном английском месте. А потом мы как-то с подружкой туда несколько раз заходили, пили какие-то коктейли и заедали их сырными палочками. Это вместо того, чтобы туфли себе приличные купить. Ничего, ходила в неприличных. Зато не чувствовала, что не могу себе чего-то там позволить.

Это такая дорога, по ней движутся только те, кто сначала решается «позволить себе», а потом оказывается, что может. Может все.

ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ - 2

– Зачем ты открыл бутылку шампанского? Отпил глоток – и все... Зачем?

– Хотел отпить глоток, и все.

Мне говорят: «Ты его лучше знаешь, вот скажи: куда он деньги девает? Он же хорошо зарабатывает!» Я говорю потом ему: «Народ волнуется: где бабки? Все посчитано – зарабатываешь хорошо. Где джинсы «Труссарди»? Где туфли ручной работы? Где машина?» «Мои, – говорит, – туфли стоят четыреста баксов. Что, не похоже? Я рад, что не похоже. Машина мне не нужна: я ее чинить не умею, а езжу на такси. А над вопросом, куда деньги деваются, мой мощный мозг бьется уже не первое десятилетие. Пока безрезультатно. Так всем и передай». Так и передаю. Никто не верит.

Однажды давно мы с ним, просто сослуживцы, вышли пообедать в кафе. За чаем я сказала: «Вкусные здесь пирожные». «Сами печем» – похвалилась официантка. Через десять минут он вышел из кафе с большим железным противнем в руках. На нем – свежеиспеченные сладости с орешками. Увидев мой испуг, он разумно предложил: «Поедем, на работе еще чаю выпьем. Угостим всех…» «Противень надо вернуть?» – попыталась я рационализировать ситуацию. Оказалось, что нет: «Неохота. Я его выкупил дешево по остаточной стоимости». Это невозможно было рационализировать.

Позже, года три назад, хотел он как-то купить себе кассет с фильмами. Про какой ни спросит, в ответ слышит: «Есть, но только на DVD». Озадачился ненадолго. Зашел в соседний отдел, купил DVD-проигрыватель. Вернулся за фильмами. В результате провел отличный вечер (и много других) за просмотром любимых моментов в любимых боевиках. Потом приходит к друзьям, уже с диском, чтоб посмотреть хороший фильм в хорошей компании, а оказывается, что тут, наоборот, только видик. В следующий раз приносит DVD и им тоже. Очень удобно. Человек гарантирует себе приятное времяпрепровождение. Вроде понятно. Но неповторимо.

Приносит апельсины, искренне – детям. Съедает сам. «Захотелось»! Потом приносит еще апельсины (теперь точно – детям) и еще большой такой мешок с чем-то темным и круглым. За окном февраль. «Это что, киви?» – «Нет. Сливы». – «Тут же пара кило!» – «Не знаю, я поштучно покупал». И опять съедает. Мне предлагает, но я, конечно, отказываюсь. У меня от одной сливы живот болит. А у него от пары кило – настроение улучшается. Впрочем, у меня тоже. Я выбрасываю груду сливовых косточек, они пахнут августом, и бесконечная зима перестает быть реальной. А он говорит:

– Орехи надо купить и поджарить на сковородке. Они тогда ароматнее и хрустят.

– В сауну давно не ходили. Надо попариться, а то все пьем, пьем там…

– Оказывается, такая тоненькая книжка может стоить 350 рублей. И еще диски…

Что? 350 рублей за это? Только что? А я хотела попросить полтинник на тыкву и зелень. А уже нету. Мощный мозг так распорядился.

Потом уезжает. Больной такой, хриплый, мечтающий отлежаться. Но – приходится. Служба! Мы волнуемся: в Москве минус 36 с ветром. В поезде сквозняки. Вечером в день приезда он звонит оттуда и еще не слышит, что трубку уже взяли. Зато я имею возможность прослушать его обращение к невидимой официантке: «Девушка, а вот раньше вы еще такие хлебцы с чесноком подавали. Теплые, хрустящие. Они еще есть в меню? Але, привет…» Все понятно. Он уже в каком-то знакомом ресторанчике, заказывает себе что-то исключительно аппетитное, и за здоровье его можно не беспокоиться. И так всегда.

Ты откладываешь, откладываешь, собираешь деньги, например на холодильник, а он занимает у тебя все на то, чтоб «отдохнуть». Отдыхает. Работает. Работает. Работает. Приезжает на такси, чтобы отдать долг, и перед уходом занимает червонец на обратную дорогу. Занять у него успевают немногие. Хотя немногие уже и пытаются. Все же знают, какая у него ситуация. И еще спрашивают: «Куда он деньги девает?».
Никуда не девает. У него их нет. И никогда не будет. Как не будет и ощущения тупика, бедности, преснятины будней… Характерных для тех, кто рационализирует и пытается считать и осмысливать. И еще у него нет этого жалкого повода остановиться: чувства, что «я не могу себе этого позволить», затормозившего уже многое у многих. А есть у него ощущение полноты жизни, жизни с привкусом жареных орешков, чесночных хлебцев, апельсинов, пива «будвайзер», сушеного мяса и много чего еще. Более вкусного для него, чем для многих.