Долгая дорога к счастью

Моей исполнившейся самой заветной мечте - родить второй раз – через три дня исполнится год и один месяц.

До поры до времени жизнь моя складывалась так, что я привыкла к сбывшимся желаниям и успешно реализованным планам. Меня это не удивляло, поскольку в "желательских" делах я старалась по возможности сама себе быть волшебницей и претворять мечты в жизнь. Есть у меня такая специальная записная книжка, называется "Дневник Желаний". Я его завела после прочтения замечательных книг Николая Козлова. После них в моей жизни в принципе многое изменилось, но об этом как-нибудь в другой раз.

Так вот, дневник… В него я записывала все подряд: и то, чего бы я хотела достичь в жизни в целом, и видение своего собственного жилья, и желание купить ту или иную вещь, и что хотела бы получить от мужа в подарок (к тому времени я уже два года была в счастливом замужестве) на день рождения, в общем все, начинавшееся со слов «хочу», вплоть до абстрактных пожеланий мира во всем мире (или для начала хотя бы в Чечне (1996г.!). Сначала было удивительно осознавать, что очень многое сбывается. Потом пришло понимание, что исполняется то, что зависит непосредственно от меня, т. е получился Планировщик, а не дневник желаний. Например, я очень хотела стиральную машину-автомат, надоели полуручные постирушки с машиной активаторного типа. А «автомат» купить – толщина (точнее – тонкость) кошелька не позволяла, голодный (для нас) конец 90-х годов… Через год после написания желания стиралка у нас все-таки появилась, с рук, весьма и весьма б/у, но автоматическая! - после рождения в 1999 году сына и появившихся у нас с мужем мозолей от выкручивания пеленок (на памперсах мы тоже экономили и одевали их ребенку только на «выход»).
И все же привкус чуда оставался, ведь исполнению некоторых «хочушек» предшествовало выполнение стольких «если…», что в обычное стечение обстоятельств верилось с трудом.
Рождение второго ребенка – первое желание, которое никак не исполнялась. Желание, ставшее на какое-то время навязчивой идеей, желание, переросшее в отчаяние. Между записью в дневнике и исполнением этой заветной мечты прошло долгих 11 лет…

А сначала даже и тень мысли, что все будет так непросто, не приходила в голову. В конце 2002 я забеременела. Успели порадоваться 5 недель, потом нас огорошили – замершая беременность. Слезы, утешения мужа: ничего страшного, отдохнешь и еще попробуем, операция… Потом я сменила работу, было много командировок, попала на самое начало раскрутки организации, вертелась как белка, приходилось брать документацию домой и работать ночью, благо платили хорошо, а мы как раз кредит взяли и сменили «однушку» на двухкомнатную. В начале 2005 года решили – пора! И… и ничего. А потом еще раз – ничего, а потом еще, и еще, и еще… Сходили к гинекологу и андрологу, сдали кучу анализов, многие были платными. Оба врача развели руками – а все нормально. Постепенно появился страх перед каждой менструацией и ощущение собственной неполноценности. Одна была радость и отдушина в то время – любимый сынулечка. И мысль, не позволявшая опустить руки, – а ведь у некоторых и одного ребенка нет… К сожалению, сын рос очень болезненным, постоянно какая-нибудь пакость приставала, много лежали в больницах. И постоянные заботы о сыне, его здоровье и личностном развитии как раз и стали барьером для черных мыслей о неспособности родить. Нет, мы не бросили попытки найти причину, сменили врача, потом еще. Каждый гинеколог считал своим долгом назначить полное обследование, и мы проходили его раз за разом – анализы, УЗИ; у генетика, правда, только один раз обследовались. И каждый раз нам говорили – все нормально, ждите, все получится. А сами писали в карточке диагноз: «Бесплодие?».

Сложно передать состояние тех лет. Жили, ходили на работу, воспитывали сына, ходили и ездили в гости к друзьям и родным, путешествовали по родным и не осень местам, раз в год – обязательно на море, сначала Черное, а потом дешевле стало в Турцию. Завели машину, потом сад… Жизнь постоянно была насыщена какими-то событиями. Вот только фоном – тоска.

Я загнала далеко-далеко внутрь себя желание о втором ребенке, привычно ходила по врачам, пыталась найти причину. Вот только чувства пыталась задавить. А потом бывало – раз, и наотмашь! Всегда неожиданно! Совершенно случайно, будь то увиденная картинка за окном машины – молодая мамочка, заботливо поправляющая одеяльце в коляске, или чей-то папа во дворе, играющий с сыновьями-погодками в футбол, или какая-нибудь сцена в семейном фильме, - и словно срабатывал спусковой крючок, и все задавленные эмоции обрушивались на меня лавиной, и начиналась истерика. Тяжелее всего было видеть глаза мужа, смотрящего на маленьких детей. А еще он постоянно нянчился и играл с малышами наших друзей, когда мы гостили у них (или они у нас). Нет, сына он любил, можно сказать обожал, и уделял ему очень много времени, но малыша ему хотелось отчаянно.

Когда сыну исполнилось пять, он стал просить братика. Сначала были предложения «сходить в родильный магазин (так он роддом называл) и купить ребеночка». Потом размышления: «Может у нас денег не хватает, все покупают (в садике у трех его сверстников мамы родили малышей), а мы нет», предположения: «Мама, ты неправильно питаешься, нужно детишковое семечко скушать»… А однажды едем все вместе в троллейбусе, сын сидит, усиленно о чем-то думает и вдруг выдает, громко на весь салон: «Мама, папа, вам снова пожениться надо!» На наши слова, мол, мы уже женаты, последовал убийственный в своей логичности ответ: « Ну, вы поженились один раз, и я родился, значит надо пожениться еще раз, чтобы братик родился». Пассажиры, до этого внимательно прислушивавшиеся к диалогу, грохнули смехом. Я тоже поулыбалась, а у самой комок к горлу подкатил. К семи годам сын уже не просил ни братика, ни сестренку… Как-то раз я его спросила (кажется, ему тогда 9 было): «А ты хочешь младшенького?» Он ответил: «А может нам не надо никого, вам разве со мной плохо?».

Эти годы позволили мне осознать, как мало тактичных людей вокруг. Большинство родственников, знакомых и коллег считали своим долгом попенять мне отсутствием второго ребенка. Я перестала общаться с тетей (папиной сестрой), которая при каждой встрече говорила мне про мою двоюродную сестру (дочь папиного брата): «А вот Люба младше тебя, а у нее уже два ребенка!» Потом у Любы стало три ребенка. И естественно, тетя не преминула об этом мне сказать (как будто я до этого не знала об этом факте). А эти ехидные комментарии людей, которые толком-то нас и не знали: «Что-то твой муж плохо старается»… Хуже них только вопросы: «А вы что, не лечитесь?» (удивленно-презрительно) или советы: «А ты к соседу сходи/любовника заведи…». Так у меня осталась одна-единственная подруга, поддерживавшая меня все эти годы, редко выражавшая сочувствие и никогда – жалость.

Тем временем на дворе был 2007 год, я снова сменила работу, перешла в бюджетную сферу и снова «попала». Сначала на раскрутку с нуля внебюджетного подразделения в супер-сжатые сроки и практически в одиночку. Потом – реорганизация, присоединение к нашей большой (2500 тысяч работников) конторе четырех организаций поменьше. Я оказалась на острие всех мероприятий, почти год в бешеном ритме, по 2-3 часа на сон. Плюс дополнительный стресс от не прекращавшихся медицинских изысканий и безуспешных стараний забеременеть. В общем, я надорвалась. И не сразу поняла это, что усугубило ситуацию. Сначала думала, что постоянная депрессия, внутреннее нервно-лихорадочное состояние и внешняя вспыльчивость и агрессивность, тахикардия и трясущиеся руки – от постоянного стресса и хронической усталости. Затем я стала терять вес. Сначала незаметно, а потом все стремительнее. За 4 последних месяца 2009 года я потеряла 12 кг. Большую часть из них особо-то и не жалко было, поскольку они были лишние, но темп…

Вынудил меня пойти к врачу муж, заметивший, что на наш пятый этаж я поднимаюсь с тремя остановками, с одышкой и хватаясь за сердце. Терапевт отправил к эндокринологу, тот на анализы, ЭКГ, УЗИ. В итоге эндокринолог объявила мне, что у меня жесточайший тиреотоксикоз (при нижней норме ТТГ 0,35 мЕд/л у меня было – 0,0001). При назначении лечения я спросила врача: Я пытаюсь забеременеть, эти лекарства не будут вредны? Она усмехнулась: «При тиреотоксикозе не беременеют», и добавила, как припечатав: «При этой болезни женщина становится бесплодной». Помню, что почувствовала, как пальцы рук и ног стали ледяными, даже занемели. Горло перехватило, кое-как смогла уточнить: «Навсегда??». Ответ «Пока не вылечитесь» принес облегчение, я смогла нормально вздохнуть. Наверное, не надо объяснять, с каким усердием я выполняла все предписания. Выздоровление заняло больше полугода. И я до сих пор периодически сдаю анализы на ТТГ и Т4.

В конце лета 2010 муж, поинтересовавшись результатами очередного контроля уровня гормонов и узнав, что все нормально, предложил снова вернуться к вопросу о втором ребенке. Как раз в этот период моя подруга, жившая в то время в Казани, была беременна, наблюдалась в частной клинике и была от нее в восторге. Посоветовавшись с мужем, я решила попробовать обследоваться там, думала, может казанские специалисты смогут найти причину, по которой я не беременею. У меня оказались плохие анализы, повышены лейкоциты и не все в порядке с гормонами ФСГ и ЛГ. Пролечилась, все нормализовала, безрезультатно. В декабре 2010 я попросила проверить проходимость труб. К этому времени я стала всерьез задумываться об ЭКО, т. к. идея усыновления мужу не нравилась.

Проконсультировалась на тему ЭКО с моим казанским врачом, она в ответ предложила не торопиться и поговорить после обследования труб. Процедура проходила тут же в платной клинике, только делалась без рентгена, при помощи УЗИ. Чтобы не приезжать мне второй раз, я дожидалась конца приема пациентов, врач освободилась уже ближе к шести. Процедура не заняла много времени. Было очень больно и ощущалось сильное давление, сначала справа, потом слева. А потом врач сказала, что ей очень-очень жаль, но обе трубы у меня непроходимы и это не исправить. И что, да, нужно делать ЭКО, она сейчас оформит мне заключение, а завтра она договорится с клиникой Нуриевых, чтобы меня приняли на консультацию…

Через два часа за мной приехал муж – после процедуры я ему позвонила и сказала, что не в состоянии ехать сама. Я была как на автопилоте, просто как оглушенная. Все два часа ожидания практически не двигалась. А в машине, когда я все рассказывала мужу и говорила о страшном диагнозе, сжатая до предела во мне пружина как будто сломалась, и плакала, плакала и не могла остановиться. До сих пор не могу представить, каково же пришлось мужу, вести машину по ночной дороге, услышав такую горькую правду.

Я приходила в себя почти месяц. Снова и снова говорила себе, что надо держаться, нельзя сдаваться, надо стараться и не опускать руки. И снова меня поддерживал и подбадривал муж, находил нужные слова, тушил мое отчаяние своей любовью. Во время пика обострения комплекса неполноценности, щедро расцветшего после казанского диагноза, я даже предложила ему развестись со мной и жениться на женщине, которая сможет родить ему сына. Или дочку. В ответ услышала: «Дура. Мне же нужен наш с тобой ребенок. И он у нас будет. После ЭКО». После этого моя депрессия пошла на убыль.

В феврале 2011 я стала узнавать все об искусственном оплодотворении, оказалось в нашем городе тоже делают эту процедуру, а еще – в Президентском перинатальном центре в Чебоксарах. Почитав отзывы и узнав, что в Чебоксарах процент приживляемости больше, а цена меньше, я позвонила записаться на прием. Среди прочих документов и предварительных анализов нужно было иметь при себе снимок труб. Вспомнив, что казанский специалист мне после УЗИ выдал только заключение без снимка, я обратилась к нашим специалистам и в конце феврале мне сделали снимок труб. До сих пор не перестаю поражаться нашим врачам. В очередной раз (с предложением проверить трубы я обращалась и раньше) я услышала: «Но у вас же есть ребенок! И еще беременность была, значит с трубами все в порядке! Зачем вам лишние процедуры!». Но в этот раз я выклянчила-таки направление на снимок, показав заключение с УЗИ из Казани. И вот лежу я на рентгеновском столе, вся в мыслях об ЭКО, а врач мне говорит: «А у вас с трубами все в порядке». Я не поверила, наверное, просто боялась поверить, переспросила: «Точно?». «Абсолютно! Вот, все на снимке видно». Я разревелась там же, на столе…

Потом уже в палате пришел гнев. Он бушевал во мне как огонь в доменной печи. Два месяца! Два кошмарных месяца я жила с мыслью о собственной неполноценности, в мыслях я уже пережила и развод и женила мужа на другой и та родила ему желанного ребенка, два месяца я видела тоску в его глазах и плакала ночами, настраиваясь на ЭКО, такое затратное и не гарантирующее беременность. Я позвонила подруге, она к тому времени жила в Лондоне, выложила ей все и, не стесняясь в красках, описала все, что я думаю о рекомендованном ею враче и о своих намерениях подать на эту горе-специалистку в суд (заключение-то у меня на руках). Подруга сказала, что у нее-то все было с этим врачом все хорошо, и она планирует обращаться к ней еще, а если я подам в суд, то она потеряет этого ценного кадра. До сих пор жалею, что согласилась с подругой и не наказала этого врача.

А потом было очередное обследование у местных врачей, стимуляция Гоналом и клостелбегитом, постоянные УЗИ. В конце октября 11-го я наконец забеременела. Да еще и двойней! Нашему счастью не было предела! Мы с мужем просто летали на радостях. Подарили свекру на новый год пинетки, рассказали родственникам. Встала в декабре на учет. 11 января 2012 года на УЗИ я услышала: «Замершая беременность. Надо оформляться на аборт». Как домой приехала – не помню, машину вела на автопилоте, до сих пор удивляюсь, что доехала живой и невредимой не попав по дороге в аварию. 16 января у меня был выкидыш.

В этот раз я взяла себя в руки только в конце марта. До этого были и истерики, и уговаривания мужа взять из детдома ребеночка, и просто тупое состояние ничего-не-желания. В апреле снова пошла по врачам. Стимулироваться отказалась, стала требовать провести мне диагностические лапароскопию и гистероскопию. Мне сказали: «Направления на бесплатные операции не дадим, у вас же бесплодие не под вопросом! Платно – пожалуйста. Две операции. Да, отдельно. Нет, вместе нельзя, это в разных операционных делается. Между операциями – минимум полгода…». Но я, что называется, закусила удила. В мае мне исполнилось 37 и я с каждым прожитым днем ощущала утекающее время. Снова обратилась в Чебоксары, оказалось там есть возможность провести обе операции вместе. Собрала все необходимые анализы и 27 апреля легла под скальпель. Результат был ошеломляющим в своей простоте – банальный спаечный процесс. По заключению хирургов, все пространство между яичниками и трубами было затянуто спаечной тканью, как паутиной. Как сказал хирург: «Я не понимаю, почему ваши врачи не предложили вам диагностическую операцию раньше, сразу все было бы понятно». А у меня уже не было сил на какие-либо эмоции, только в душе снова загорелся упрямый огонек надежды.

Три месяца после операции я принимала противозачаточные таблетки. И в первый же цикл после них я с трепетом и восторгом увидела вожделенные две полоски! В этот раз мы с мужем просто боялись радоваться, суеверно боялись спугнуть повернувшуюся к нам лицом удачу. В 4,5 недели встала на учет. И снова – двойня! В 7 недель у меня была угроза, лежала в больнице почти три недели, угрозу сняли. За это время научилась относиться к своей беременности как чему-то непримечательному, смирилась с судьбой и поняла – вот будет так, как оно должно быть, как оно предначертано, и если судьба такая – выносить моих сынишек (я была уверенна, что это мальчики), значит все будет хорошо. С этой мыслью на 15 неделях беременности я полетела к друзьям в Лондон, а потом, вместе с ними – на Карибское море. Все было просто прекрасно. Я светилась от счастья как лампочка. Вернулась домой посвежевшая, поздоровевшая.

Весь оставшийся срок беременности я порхала. Сначала как бабочка, потом как медведь, а под конец беременности – как бегемотик. Каждый раз на УЗИ умилялась до слез, разглядывая на экране моих мальчишек (да, я угадала!). Даже обычные трудности с пищеварением, сном и прочие беременные прелести переносила с радостью и даже восторгом. К 36 неделям мой живот показывался из-за угла раньше меня, с кровати я вставала несколько минут (а вставать приходилось часто, ибо жидкость в организме не задерживалась). Подруга, увидев меня на этом сроке, сказала: «Ты как автобус!», а я ответила: «Почему автобус? Скорее – спортивная машина, ведь двухместная же!». В 36,5 недель легла с отеками на поддержку. У нас была самая веселая палата, поскольку я всех смешила и заражала своей радостью и счастьем. Вскоре над нашей палатой смеялось все отделение – за полторы недели я выпроводила на роды всех сопалатниц, при мне трижды сменился состав палаты. Медсестры стали подшучивать – надо к тебе подселять тех, кто перехаживает. И все поражались размерам моего живота. Он был огромен, нет ОГРОМЕН. В столовой я не дотягивалась до стола. На УЗИ в 38 недель врач сказал: «Мама, перестаньте уже раскрамливать своих деток и идите уже рожать!». На тот момент мои сынишки весили 3500 и 3400, по данным аппарата. В 38 недель и 3 дня мне сделали кесарево сечение и я родила своих малышей-богатырей весом 3760 и 3670 грамм. Долгая и трудная дорога к счастью подошла к концу. За все это время я поняла – нельзя сдаваться, нельзя отчаиваться и опускать руки, надо бороться до конца, использовать все шансы, и счастье найдет тебя.