И тогда я поняла, что это-мой ребенок. 15.

15. Если бы за год до случившегося мне кто – нибудь рассказал, как все выйдет – я не только не поверила бы, но и поссорилась бы с этим человеком. Потому, что моя история – последнее изо всего, чего я раньше себе бы пожелала. Тем не менее, сейчас я счастлива так, как раньше и не мечтала. Если что – то и омрачает мне жизнь, то это непонимание окружающими, в первую очередь, моими близкими, что моя жизнь теперь имеет смысл и такое содержание, какое я хотела бы и для них для всех.

Началось все с того, что я потеряла работу. Учреждение просто было ликвидировано. И знакомая рассказала мне про листовку, виденную в метро – «работа мамой». Предлагалось взять к себе ребенка – и получать зарплату за его воспитание, деньги на его содержание и еще всю социалку – отпуск, больничные, и. т. д. Я рассудила, что это неплохой выход из моего положения – тем более, что ни выйти замуж, ни родить я уже не рассчитывала. Просто не сложилось – пятнадцать лет своей жизни я отдала женатому мужчине, люблю его и по сей день, но он выбрал семью. Рожать «украдкой», без его согласия я для себя не считала возможным. И осталась одна в родительской двушке.

Ничего интересного в «устройстве на работу приемной матерью» я и сейчас не вижу. Документы, учеба на курсах приемных родителей – и, наконец, заключение о том, что я могу принять в свою семью ребенка. Озадачило, правда, сообщение о том, что «выбирать» детей никто не предлагает, т. к. меня принимают на работу, а это значит, что кого дадут, того и буду воспитывать. Обещали учесть мои пожелания относительно пола- возраста. Я попросила девочку помладше. И получила направление в приют своего района. Девочки там в тот момент были, но как – то я совсем не представляла себе этих девочек рядом – были они какие – то не по годам развитые, разбитные – и совсем не маленькие. Я стала просить психолога приюта помочь мне найти маленькую девочку – и услышала такую гневную отповедь, что у меня на глазах показались слезы – и я встала и попрощалась. Психолог кивнула мне молча, и тут же стала звонить по мобильнику, а я – пробираться к выходу. В тот момент я уже решила, что затея глупая, и уже ничего не хотела. И тут она окликнула меня и предложила съездить в приют другого района – у них есть маленькая девочка, правда, кажется, с братом и сестрой. Терять в общем – то было нечего – и я поехала.

Девочка была с явными следами пьянства родителей на лице – знаете, такое лицо – безо всякого выражения, полуоткрытый рот, слюни, которые не вытекали – но влажно блестели в уголках рта. На меня она почти не среагировала, безразлично скользнула взглядом – и все. Я сказала – «Знаете, я наверно переоценила свои возможности – я не готова взять любого ребенка – и работать.» Женщина – замдиректора приюта ответила : «Тогда усыновлять надо ребенка, а не на работу устраиваться» И я и здесь попрощалась.

Девочку увели несколькими минутами раньше – и она стояла у меня на пути с женщиной, которая ее увела, девочкой лет 12, и двумя мальчиками, один из которых был старше девочки, а другой младше. Увидев меня они, оживленно разговаривавшие перед этим, замолчали и повернулись ко мне. Все. Я шла по узкому коридору, деваться было некуда, когда стала обходить их, старшая девочка спросила « Вы ее забираете?» Я просто не успела сообразить, что вопрос был адресован мне, а женщина, державшая младшую девочку за руку, стала кричать на старшую девочку и мальчиков, даже замахнулась на них – и прогнала в сторону лестничной клетки. Они оказались впереди меня и я, так и не успев ответить, проходя по лестнице вниз, увидела, как девочка поднималась по этой лестнице вверх, ласково подталкивая младшего из мальчиков и тихо говоря что – то старшему. За ними поднималась злющая женщина, тащившая на буксире 4 – летнюю несостоявшуюся «мою девочку». Я ушла.

Становиться приемной матерью мне расхотелось. Работа у меня давно уже была ( один из требуемых документов был – справка о зарплате за последние 3 месяца, а другой – характеристика с места работы) – и первоначальный мой мотив уже не был актуален. А моя надежда обрести семью рассыпалась.

Тем не менее, у меня из головы не выходила та, старшая. И, когда я услышала по местному радио объявление о том, что социальный приют просит принять на лето на безвозмездной основе, детей – я подумала о том, что, пожалуй, забрала бы на лето эту девочку. И поехала в приют.

В этот раз она понравилась мне еще больше. В первую очередь…своим категорическим отказом идти к кому бы то ни было в гости. « Если только все вместе. А если нет – мы лучше в детский дом. Я малых не брошу». Не знаю, как я на это решилась – как в холодную воду бросилась. Говорю – « Давайте все – на месяц». И сразу стала соображать, как же это устроить – отпуск мне еще не был положен. А девочка говорит : « Тогда надо у остальных спросить». Привели остальных – я-то думала, что, может, старший мальчик просто друг ей здесь, в приюте – а оказалось – их четверо. 4 и 12 – девочки, 7 и 13 – мальчики. Пришли они – а я в каком – то таком состоянии была, что готова была на подвиги, лишь бы они согласились. Про такое и говорят «очертя голову». И я их стала просить сходить ко мне в гости – на выходные, посмотреть. Старшие друг дружке головами кивнули – и согласились. Младшие –за ними. А замдиректора, у которой этот разговор происходил, спрашивает « Сейчас будете забирать?» А я и забыла, что пятница. И забрала.

Идем мы домой впятером. Я себя внутри спрашиваю «Ты вообще в своем уме? Ты что творишь?» и сама себе отвечаю « Проблемы будем решать по мере их поступления. Пока проблем не вижу – холодильник полный, дети своими ногами идут, кроме двуспальной кровати в маленькой комнате есть два дивана, один из которых раскладывается в двуспальную кровать – в большой. И на кухне у меня тоже старый диван стоит. (все это описывали, когда давали разрешение на приемную семью – и тогда сказали «можно и не одного»).»

И вдруг вспоминаю я, что у меня не убрано. Даже ведро с грязной водой, которой я пол не домыла, прямо посреди коридора. Так мне хотелось скорее в этот приют попасть. И мне так стало неловко – я и говорю старшей девочке об этом. «Извините, мол, у меня не всегда так». А она вдруг заулыбалась, и говорит « Я тоже боюсь, что не понравимся. А еще боюсь, что малых в детский дом заберут, а нас в интернат – и мы больше не увидимся» Так, в этих разговорах о том, кто чего боится, мы и дошли. Девочка как вошла – стала говорить как у меня красиво, а я тем временем за ведро – и в ванную. Выхожу – а они в коридоре как стояли – так и стоят. В этот первый вечер намучалась я с ними. С места не двинутся, пока не пригласишь. Пройдут, куда показано – и снова замрут все вчетвером. Накормить – и то проблема. Каждый кусочек съел – и «спасибо большое». Я им накладываю, а они друг на дружку смотрят – и скромненько так, как мышки, понемножку. Но самое большое расстройство мне было, когда девочка с мальчиком старшим попросили разрешения « позвонить маме». Разрешила, конечно. И как-то так обидно мне стало, я села в кресло – и жду, когда они там в кухне поговорят. А малыши – со мной. Я и говорю семилетнему « Ты, может, тоже с мамой поговорить хочешь?» Он головой покивал – и стоит на месте. Я за руку его взяла, встала, веду на кухню – и слышу, как старшие друг с другом разговаривают «пьяная» -и трубка лежит уже.

Предложила я им почитать на ночь. Постелила, уложила всех - мальчиков на диване, младшую на маленьком диване, а старшую на кровати- открыла двери, чтобы всем слышно было – и стала читать. Детской литературы у меня дома не было – мою детскую племянникам отдали, а я не подумала об этом еще. И взяла я им читать « В дурном обществе» Короленко – у меня собрание сочинений. Слушали молча, я и не поняла, когда младшие заснули. Увидела, что спят, лампу погасила, сказала старшим «спокойной ночи» - и к себе на кухню. Чай себе налила – сижу и думаю. В эти несколько минут все и решилось. Выпила я свой чай, вышла в комнату – а они уже все спят. Я в кресло села – смотрю на них - и насмотреться не могу. Даже на самую младшую. Думаю –«Как же уютно в доме, когда в нем дети, и не один – двое ».

Утром поговорила со старшими - как на духу сказала, что очень хочу, чтобы они все со мной остались. И не пугает меня, что они свою маму знают и любят. Если мама захочет их забрать – заберет. Я им буду тетей. Одиноко мне, сказала, без детей.

Повоевать мне все – таки пришлось немного. Не хотели в двушку четверых отдавать. Но отдали в конце концов. Это – по документам. А в жизни – так до сегодняшнего дня больше мои детки нигде и не ночевали – только дома. Устроить нам все, конечно, по-другому пришлось, но разместились мы довольно уютно. Комната девочек (это я с девчонками вместе там живу) – и комната мальчиков. А общая – кухня. Хотя вообще – то только спать расходимся, а так все- вместе. Малышка выправилась. Она уже школьница, и с учебой все в порядке. Не такая, конечно, отличница, как старшие двое – но и не хуже других детей в классе. Ласковая, добрая. И никакой у нее уже не остановившийся взгляд. Она вообще самая красивая девочка в своем классе. Все мальчишки в нее «влюбляются». С работы я уволилась еще в тот понедельник, в который должна была детей обратно в приют отвести – и не отвела. Работаю приемной мамой. Содержание на детей небольшое совсем, нам его не хватает, конечно, но есть еще моя зарплата, а когда тяжело приходится – я просто беру какую – нибудь подработку, я их много уже освоила. Старшие – не просто дети. Они – настоящая опора и помощь в трудные моменты. И не зовут они меня тетей – мамой зовут. Позвонили-позвонили какое – то время маме биологической – да и бросили. Потому, что никто не ждал там этих звонков. Так что хорошо, что я не запрещала.

Из истории моей не выкинешь и трудности – у обоих мальчиков энурез был первые год – полтора (полтора у старшего как раз – памперсами для взрослых спаслись, сняли проблему –и она исчезла). Младший сынок переболел менингитом (слава Богу, без последствий). Но все это время со мной рядом переживали трудности, так же, как и радости, мои дети. И все равно это было счастье.

Сын сказал через два года нашей общей жизни, что думал в тот первый день, что я буду им показывать, как я им помогаю, и его потрясло, что я в первое наше совместное утро сказала, что прошу их мне помочь – согласиться остаться со мной, потому, что одной – одиноко. Младший сын у нас – футболист. Вечно все коленки в ссадинах. Но я втайне люблю эти ссадины-царапины нестрашные, потому, что только когда их «лечишь» он дает себя целовать. Я их всех очень люблю, но все они, даже старший сыночек – детки мне. А старшая доченька – она еще и подруга. Она – такая замечательная дочь, что я часто думаю « Смогла ли бы я родить и воспитать такую, если бы вот так мне ее Бог не послал?» И честно сама себе отвечаю: « Такую – точно не смогла бы. Такая – одна на всей Земле. И она – моя. Повезло.»