И тогда я поняла, что это-мой ребенок. 11.

11. В летний лагерь вожатой я поехала на практику, а совсем не потому, что хотела. Лагеря я не люблю с детства. Рассказывать о самой смене, в – общем-то нечего. Работала, потому, что должна была работать. Да, дети приятные были большей частью, но чтобы мне, как некоторым нашим вожатым, плакать хотелось на вожатском концерте в конце смены –нет, я радовалась, что еще сутки – и я свободна!. Планы на лето были грандиозные, среди ближайших – поход с друзьями по Березине на байдарке. (и у меня, и у друзей родители ходили на байдарках с самого раннего нашего детства – для нас это как для кого – то продолжать смотреть сериал ). И друзья ждали именно меня – все могли и несколько раньше выдвинуться.

В день отъезда детей я сама попросила педагога своего отряда дать мне возможность ехать с детьми, чтобы там их раздать – и быть свободной, в то время, как она разберется с постельным бельем – уборкой корпуса.
Всех детей раздавали под расписку, потому, что отряд у меня был младший. И одного – не забрали. Мы с ним сидели на скамейке еще несколько часов после того, как все разошлись. Сказать, что я была на него зла – это ничего не сказать. К тому же ребенок был из самых неприятных в отряде – с вечными зелеными соплями, которые он время от времени шумно втягивал в себя, неаккуратный, одетый так, наверно, чтобы после лагеря не жалко было выбросить.
Осознав, что никто уже не придет, я отправилась с мальчиком по адресу, который был записан у меня в тетради из путевки еще в начале смены. Ему ничего не говорила, просто сказала «Ладно, поехали сами» -и он, как овечка, послушно побрел за мной, волоча большую сумку. Сумку я у него взяла, и, помню, ужасалась, представляя, как выгляжу со стороны с этим саквояжем 70-х годов прошлого века, еще и грязным. Всю дорогу думала, что буду делать, если никого не окажется дома. Решила тогда искать ближайшее к дому отделение милиции – и отдать туда, под какой – нибудь документ (это же милиция – явно что – нибудь предусмотрено на такой случай ).

Дома оказались его отец и бабушка. Отец был в крайней степени алкогольного опьянения – просто дрова. Бабушка – в крайней степени старости – ну просто непонятно было, как у такой старой бабушки может быть восьмилетний внук. Я подумала, что это прабабушка, наверно, и поняла, что ребенка оставить здесь не могу – бабушка эта только что дверь смогла открыть минуте на 10 й звонков. И я пошла в милицию. Там, узнав, что ребенок был в лагере, в журнал что – то записали про причину, почему я не смогла его оставить дома, но принять ребенка отказались, сказали – сотрудников нет, и дали мне адрес, по которому я ребенка должна была отвезти – кажется, в приемник – распределитель. Я только представила себя снова через весь город с этим саквояжем – и решила просить помощи. Позвонила папе. У него как раз рабочий день заканчивался (он научный работник, в полпятого обычно уже свободен ). Папа подъехал за мной через полчаса – все это время мы с мальчиком сидели на скамейке возле милиции – и он все это время уже плакал, размазывая по лицу грязь и сопли рукавом. Честно говоря, меня все это время уже на рвоту тянуло. Папа сказал, что договорился с мамой за продуктами для моего похода, а там неизвестно, сколько мы задержимся –поэтому лучше сначала забрать маму, а потом уже, вместе, отвезти по адресу ребенка.(Мама работает музыкальным работником в детском саду.)

Короче : отвезли мы ребенка, ушла я в поход с друзьями, вернулась через 11 дней – а ребенок этот сидит у нас на кухне, чистенький такой, во всем новеньком – и ест печенье с соком. Он меня увидел – и у него такой ужас на лице отразился, что я подумала тогда «Что это я – чудовище какое, что меня дети так боятся?» И еще – меня домой привез парень, с которым я хотела родителей познакомить – в этом походе у нас сложились отношения такие ( сейчас я за ним замужем ). Я спрашиваю у мальчика – « Ты что, один дома?» А он боком слезает с табуретки - и глаза уже на мокром месте. Я постаралась как можно ласковее – « ты кушай, я сама» - в этот момент, к счастью, заходит мама с мусорным ведром (мусоропровода в нашем доме нет –контейнеры во дворе ). Ну, я все-таки познакомила маму с мужем будущим, как хотела. Проводила его, должна была вымыться, как всегда после похода –и спать. Но какой сон? Пошла я маме вопросы задавать, а мама просит –давай вечером обо всем поговорим – и с мальчиком этим куда –то собирается. Ладно, думаю. Вымылась –и свалилась спать до полудня завтрашнего. Просыпаюсь – дома никого. Пошла осматриваться – в шкафу в коридоре - полка с вещами на мальчишку. Остальное все – как было. Ну, еще пару игрушек по квартире разбросаны – машинки, водный пистолет, маленький тетрис…Тут парень мой звонит –будущий муж – и предлагает ехать к его друзьям на дачу. Я родителям записку оставила – и поехала. Как –то даже желания позвонить им не было. Вернулась на следующее утро – в субботу. Все в полном составе: родители и мальчик. Спрятался за маму – и смотрит на меня, как на врага народа, из-за ее спины. Я от досады даже не хотела дома оставаться – конечно, ласково со всеми, но как можно быстрее снова удрала.

Забрали, короче, мои родители мальчика совсем. Я вскоре уехала, как и собиралась, с подругой в Мариуполь к ее тетке – и муж мой будущий поехал с нами – дикарем там устроился поблизости. А потом в моей жизни очень быстро все завертелось – осенью свадьба, в апреле –сын родился. Мне не до родителей с их ребенком приемным было тогда.

Но – удивительное дело – как только у меня родился малыш – чувство брезгливости к мальчику родительскому пропало. Я помню все свои чувства – как только что рассказала, но теперь их не испытываю. Да еще и родители очень много с ним занимаются, мама сама – фортепиано, и в музыкальной школе он у нас – на виолончели. Папа тренирует не по – детски. Родители с ним еще в конце того лета впервые сходили на байдарках, а теперь он у нас уже продвинутый турист. Учится в гимназии лингвистической, хорошо, уже такие тексты у них там на английском! Он меня уже не боится, конечно – мы с ним друзья. Но так, как с мамой, он ни с кем – он ее просто ни на шаг не отпускает, все время за руку держит –как будто боится, что она куда –то от него денется. Глупенький! Родители его так любят, что мне иногда кажется, что он у них родился – и мне родной брат. И теперь я считаю нашего мальчика спасением, потому, что родители моего мужа живут в Германии – и мы готовимся уехать к ним. А, если бы мои оставались одни, я бы на это не пошла. Теперь же их не страшно оставлять – они и выглядеть стали, как родители десятилетнего ребенка, и, по – моему, очень счастливы. Соплей никаких в помине не осталось – ребенок такой красивый, никогда не скажешь, что приемный. Когда мне случается бывать где – нибудь с ним – меня обычно гордость за него распирает, всем хочется показать, что он – наш. Я вспоминаю тот день, когда мы приехали из лагеря – с легким стыдом и снисходительностью – к себе, глупенькой. Хорошо, что родители у меня умные оказались.