НаписАлось...

Удивительная вещь - память...
Порой подбрасывает совершенно неожиданные картинки и образы из прошлого. Из такого далекого прошлого, похороненного под таким толстым слоем пыли, что я даже чувствую запах этого облака, поднятого неосторожностью, с которой момент был извлечен из завалов.

Иду по улице. Солнце, такое долгожданное, по-осеннему стыдливое, заставляет щуриться с улыбкой на губах. Деревья вдоль дороги вытянулись в своей обнаженности к небу, будто пытаясь укутаться в густых серых облаках. Ветер вновь и вновь пытается оторваться от земли золотистую листву, еще наполненную теплом и светом, но уже отяжелевшую от долгого ночного дождя. Вместо листьев от земли отрывается бумажка - то ли обертка, то ли чек, кем-то небрежно оброненный - и поднимается в порыве ветра, ослепляя меня ярким отраженным солнечным светом.

Вспышка, резанувшая по глазам, всколыхнула что-то внутри меня, что-то пахнувшее тем самым облаком архивной пыли, я практически ощутила на языке его терпкий горьковатый вкус, ни с чем не сравнимый вкус времени...

И буквально в одно мгновение передо мной пронеслась череда воспоминаний из такого раннего детства, что я даже предположить не могла, что все это храниться во мне.

Ранее хмурое осеннее утро... То ли настолько рано, что не рассвело, то ли так пасмурно, но мы идем по глубоким сумеркам...
Мы - это я и мой папа.

Мы спускаемся по дороге, рассекающей высокий холм. Я смотрю вниз, туда, где в полумраке чернеет лужица ключа, с которого начинается небольшая речка, туда, где стоит одинокий синий дом с резными желтыми наличниками и темными проемами окон, и думаю о том, как, наверное, страшно жить вот так, одиноко и так далеко от других людей.
Внутри начинает копошиться что-то холодное и противное и я сильно-сильно сжимаю большую и горячую ладонь папы. Он мне кажется таким сильным, таким нерушимым и вечным. Самым надежным и непоколебимым на земле. Возможно, если бы меня в тот момент спросили - какой он, Бог? я бы ответила - это мой папа.
А затем я смотрю вперед, туда где сквозь редеющую темноту начинает проступать следующий холм, чью вершину, как венок обрамляет старая изгородь, заросшая густым кустарником. Если повернуть голову влево, то изгородь упрется в школьный сад. Серые деревья, еще сохранившие лохмотья из последних листьев, тонут в сумеречном тумане... Я чувствую запах этой деревенской осени, настолько ошарашившей моей воображение в мои 3 (4?) года!

Морок сошел... Я все также иду по железнодорожной линии, пересчитывая шпалы под ногами. Голые деревья, смыкающиеся над моей головой все так же пытаются согреться в последних лучах солнца... Но теперь я поняла вдруг, почему я так люблю осень...