Сынок!

Как солнце осеннее ласково мАнит!
Мужчина сидит у крыльца.
Припомнилось вдруг, как в далёком Афгане
комбат был заместо отца.
Шальная засада. Вдвоём отходили.
Вокруг лишь жара и песок.
И флягу воды трое суток делили,
и белым стал чёрный висок...
«Ты брось меня, батя, - шептал он комбату, -
Наверное, вышел мой срок...»
А тот, пошатнувшись, сказал хрипловато:
«Своих не бросаем, сынок!»

Соседка зашла и кивнула в привете:
«Сергеич, иль думки о чём?
А к нам вчера прибыли новые дети -
заполнен опять детский дом...
Мальчонка один, ну, совсем молчаливый,
и даже суровый такой.
Он в страшной аварии выжил. Счастливый...
Вот только немного хромой.
Всё смотрит на фото подолгу, до дрожи -
родных не воротишь назад...»
Вздохнула и перекрестилась: «О, Боже!
Глянь фото - какие глаза!»
Сергеич взглянул, и морозом по коже -
на карточке вместе стоят,
как два близнеца друг на друга похожи,
подросток... и бывший комбат!

Бумаги оформили ладно и споро,
жена лишь всплакнула чуток:
«Не слишком ли, Ваня, всё делаем скоро?»
Вздохнула: «Пусть будет сынок.
Не очень мы молоды. Выросли дети,
да внуков Господь не даёт»
Они у порога слегка постояли
и молча шагнули вперёд.
Вошли в детский дом и споткнулись как будто -

вдоль стенок изломанный строй,

все дети смотрели, надеясь на чудо,

а в дальнем углу тот, хромой.

Когда подошли, он спросил нагловато:
«Берёте навек иль на срок?»
Мужчина ответил ему хрипловато:
«Своих не бросаем... Сынок...»