Про Нику!

Ночь прошла, в принципе, спокойно. Правда какая-то тётка пыталась меня убедить, что моя дорога с ними, и я сама не понимаю своего счастья. Она мне обещала вечную жизнь, а, что самое привлекательное, я буду всегда молода, и менять тела как перчатки. Я добросовестно подумала, но пришла к мысли, что мне это не нравится. О чём и поставила собеседницу в известность. Она начала меня оскорблять, угрожать. Мне пришлось её предупредить, что это мой сон, и если она будет вести себя плохо, то я проснусь. Та фыркнула, что-то пробормотала и испарилась. И я уже спокойно доспала до утра.

Но утро облегчения не принесло. Я так и не могла решить, как мне подвергнуть триста дворов массовым гипнозом. Ну, не ходить же мне по домам, в самом то деле. Но правду говорят, один ум хорошо, а два академия наук. Отец Пётр предложил собрать сельский сход. Я засомневалась, что люди придут. Но батюшка усмехнулся и сказал, что не просто придут – прибегут. И ведь прав оказался! На площади перед церковью оказалась тьма народу. И если не все, то большая часть селян. Пока наш добровольный помощник что-то вещал с крыльца, я представила, что передо мной муравейник. И надо всем объяснить, что предстоит сделать. Это оказалось намного легче, чем мне представлялось. Не прошло и двадцати минут, как толпа заволновалась, послышались выкрики: «Выкопать и сжечь». Народ ломанулся по дворам за ломами и лопатами. Когда мы пришли на кладбище, там уже горели костры на могилах, оттаивая землю. Было что-то жуткое в том, как молча люди стояли в ожидании, постукивая о мёрзлую землю инструментом. Складывалось впечатление, что воздух сгустился, стал похож на ледяную кашу. Как-то сразу стало сумрачно. Я невольно взглянула на часы, но нет, время всего лишь начало третьего. А что же будет часа через три, когда земля окончательно оттает? От этой мысли мне стало как-то зябко. Тем более, что темнота очень быстро сгущалась. Даже для зимы это было как-то слишком. Видимо напряжение последних часов стало сказываться, и я стала терять контроль над людьми. Народ стал оживать, недоумённо оглядываться, явно не понимая, что они здесь делают. Тишина была нарушена сперва тихим, потом усилившимся ропотом. С ужасом я поняла, что сейчас толпа обрушится на нас. В голове, как испорченная пластинка вертелось: «остались от козлика рожки, да ножки». И в этот момент надоедливый рефрен сменился противным, но сейчас таким дорогим голосом:
-Ну, так уж рожки-ножки. А ангел – хранитель на что?
-Кирилл! – Моей радости не было предела.
-Наконец-то, адекватная реакция на моё появление. А то, то оскорбляет, то прогоняет. Ладно, потом разберёмся, а пока держи….
Я почувствовала лёгкое головокружение, потом оно схлынуло и тело наполнилось невероятной лёгкостью. Мне даже показалось, что я смогу взлететь.
-Я тебе взлечу! А ну, быстро, направляй энергию на пейзан, а то потом восстанавливай тебя по запчастям.
Я не стала выяснять, а способен ли он на такое, а обрушила всю силу на надвигавшихся на нас людей. Они резко затормозили, потом развернулись и продолжили смотреть на огонь.
-Всё, дальше сама, всё сама, а я пойду отдыхать. Моя помощь тебе уже не понадобится.
Вот они, мужчины! Помог чуть-чуть, и сразу отдыхать. А слабая девушка должна вкалывать. Понимаю, что не справедлива, но поворчать после произошедшего, самое оно. И самооценку повышает, и напряжение скидывает.
Любое ожидание когда-нибудь заканчивается. Кто-то ткнул возле кострища ломом и одобрительно крякнул. Сразу в двух местах застучали лопаты. В этот момент Марк тронул меня за плечо и показал наверх. Зрелище, замечу, было незабываемое. Прямо над головами, почти касаясь, летали чёрные тени, похожие на рваные тряпки. И если я правильно сосчитала, то их было ну, никак не две. Хотя, чего раньше времени паниковать, кто знает, как эти Навьи размножаются, может делением, как амёбы? Люди ничего не видели, но что-то чувствовали. Передёргивали плечами, старались что смахнуть с плеч. Останавливаясь, мужики растерянно оглядывались, недоумённо хмурились и снова брались за инструмент. Было уже совсем темно, когда наружу выволокли два гроба.
-Ну, и дальше что? Открывать будем? – пробормотал замёрзший Энкель.
-Зачем? – Резонно поинтересовалась я. – Гробы деревянные, нехань в упаковке и жарятся. Вот только бензин нужен.
Я ещё и договорить не успела, как возле могил появилась пара мужичков с канистрами. Быстро, но аккуратно, что бы ни обрызгаться, они полили могилы. Как-то неожиданно, ярко и весело вспыхнуло высокое пламя. И в это мгновение над толпой раздался громкий жуткий стон. Его услышали все. Народ занервничал, стал оглядываться, переговариваться, толкаться. А потом все рванули прочь, и у костра остались только я батюшка и Марк. Мы заворожённо следили за беснующими вокруг нас тенями. Не знаю, как долго всё это продолжалось, но мы стояли, пока всё не догорело. Только тогда я почувствовала, как замёрзла и устала. С трудом, как будто земное притяжение увеличилось в несколько раз, мы потащились к деревне. Тени исчезли, и хоть и стояла тьма, была она прозрачная и дружелюбная какая-то, что ли? И я поняла, что кошмар, по крайней мере, для этого населённого пункта, закончился.
Вернувшись в дом батюшки, мы снова попросились в баню. И дело было не в тех приятных ощущениях, а в том, что вся эта нечисть облепила нас, и простым умыванием от неё не избавишься. После парилки, тело стало лёгкое, вся дрянь прошедшего дня ушла, осталась только усталость. Поэтому, едва поковырявшись вилкой в картошке с грибами, мы завалились спать.
Утро было радостным. Мы всё закончили, осталось только дождаться высочайшего разрешения, и уехать домой. Клюев что-то не спешил нас забирать. Поэтому после завтрака, мы решили прогуляться по селу. Казалось, что мы очутились совсем в другом месте, населённым замечательными дружелюбными людьми. При встрече они радостно здоровались, наперебой спрашивали о самочувствии. Кое-кто отводил смущённо глаза, торопился побыстрее уйти, это видимо те, в судьбу которых вмешались Навьи. Но не мне их судить. Мне самой было неловко вспоминать свой массовый гипноз. И хоть я понимала, что это было сделано во благо, всё равно мне казалось, что я совершила что-то плохое.
Когда, после прогулки, мы вернулись, отец Пётр, радостно улыбаясь, сказал:
-Сегодня в храм собралось немыслимое количество прихожан! Такого даже в лучшие времена не было. Многие на исповедь просятся. Вот уж не знаю, как вас и благодарить. В такие моменты я жалею, что покинул группу.
- Ну, так в чём проблема? Вы можете оставаться в церкви, и продолжать сотрудничество с псиониками.
-Я уже думал об этом, но нет. Для того, что бы эффективно работать, мне придётся покинуть приход. А это для меня неприемлемо. Эти люди стали для меня семьёй. И если случится какая радость или беда, они идут ко мне. А куда им ещё идти? Я не могу предать их.
Что ж, у каждого своя Голгофа. А нам наконец-то разрешили вернуться.
А окончание вы прочитаете завтра! Спокойной ночи!!!