Та самая Вероника Полонская..

В 10 часов утра 14 апреля 1930 года в одной из комнат коммунальной квартиры дома № 3 в Лубянском проезде какое-то время слышались возбужденные голоса мужчины и женщины. Затем из дверей комнаты вынырнуло юное очаровательное создание. Стройная фигурка в шикарном модном платье, так контрастирующем со скромной обстановкой коммуналки, уже готова была выпорхнуть из квартиры, как вдруг в оставленной ею комнате раздался выстрел.

Женщина негромко вскрикнула и заметалась по коридору, страшась войти обратно, но через несколько мгновений ноги сами занесли ее в покинутую тесную комнатку. Прямо у двери на полу распростерлось тело молодого, мускулистого и сильного мужчины, вытянувшегося во весь свой громадный рост. В комнате еще стояло облачко дыма от выстрела.





Мужчина лежал на ковре, широко раскинув руки и ноги. На груди его алело крошечное кровавое пятнышко. “Что вы сделали? Что вы сделали?” — истерично взвыла юная особа. Глаза мужчины были открыты, он смотрел прямо на нее и все силился приподнять голову. Казалось, он хотел что-то сказать, но глаза были уже неживые. Лицо и шея покраснели. Потом голова упала, и он стал постепенно бледнеть. Через 5 минут все было кончено.

Так ушел из жизни поэт Владимир Маяковский.

В этот же день на всю страну было объявлено, что В. В. Маяковский покончил жизнь самоубийством. В страшное известие многие не могли поверить. Между прочим, 14 апреля — это 1 апреля по старому стилю, и некоторые, когда им сообщали, что Маяковский застрелился, смеялись, думая, что их разыгрывают.

Сам способ ухода из жизни никак не вязался с обликом революционного бойца Маяковского — величайшего оптимиста и романтика, ненавидевшего “всяческую мертвечину”, обожавшего “всяческую жизнь”. В факте самоубийства поэта комсомольская молодежь видела вопиющее противоречие со взглядами Маяковского, призывавшего в своих произведениях к жизни и любви к ней. Хорошо помнили, как 5 лет назад, когда в петле гостиницы “Англетер” закончил земной путь Сергей Есенин, Маяковский осуждал этот малодушный, по его мнению, поступок:

В этой жизни помереть не трудно.
Сделать жизнь значительно трудней.


И вот сейчас совершил то же самое.

В этот же день питерская “Красная газета” известила: “Сегодня в 10 часов 17 минут в своей рабочей комнате выстрелом из нагана в область сердца покончил с собой Владимир Маяковский. Прибывшая “скорая помощь” нашла его уже мертвым. В последние дни В. В. Маяковский ничем не обнаруживал душевного разлада и ничто не предвещало катастрофы.

Сегодня утром он куда-то вышел и спустя короткое время возвратился в такси в сопровождении артистки МХАТа N. Скоро из комнаты Маяковского раздался выстрел, вслед за которым выбежала артистка N. Немедленно была вызвана карета “скорой помощи”, но еще до ее прибытия Маяковский скончался. Вбежавшие в комнату нашли Маяковского лежащим с простреленной грудью”.

Этой артисткой N являлась 21-летняя актриса Московского Художественного театра Вероника Витольдовна Полонская


Вероника родилась в 1908 году в семье актеров Малого театра Витольда Полонского и Ольги Гладковой. Их роман был стремителен, но брак, к сожалению, не очень продолжителен, он распался в 1917 году. Кто-то говорит, что Витольд не выдержал испытания славой, иные намекают на появление в его судьбе другой женщины, но, скорее всего, «жигало немого кино» в час трудных испытаний сразу после революции просто побоялся взять на себя ответственность за жену и дочь, одному пробиться в это тяжелое время было несравненно легче. А может быть, его настолько захватила идея участвовать в новых съемках, что он бросил самых дорогих ему людей, жену и дочь, фактически на произвол судьбы, а сам уехал в Одессу в составе съемочной группы, в том числе со своей постоянной партнершей на экране. Он должен был поддерживать славу первого экранного секс-символоа.

А буквально через несколько месяцев, в феврале 1919 года, Витольд Полонский скончался, отравившись недоброкачественными продуктами. И остались у его 10-летней дочки воспоминания о том, что ей удалось с папой несколько раз сняться в немом кино.

Но его имя, как человека, сыгравшего немало интересных ролей, в том числе и роль князя Болконского в фильме «Наташа Ростова» в 1915 году, в чем-то помогло дочери. Во всяком случае, ее заметили кинематографисты, и в 1928 году Лиля Брик (та самая первая возлюбленная Владимира Маяковского) сняла Нору (так звали Веронику в честь героини драмы Генриха Ибсена) в своем фильме «Стеклянный глаз». Тогда-то, в конце 1928 года, во время съемок фильма, Полонская и познакомилась с Бриками. А в следующем году, на скачках, Веронику, к тому времени выскочившую замуж за небезызвестного Михаила Яншина, познакомил с Владимиром Маяковским его «сводный брат» Осип Брик.

Это произошло в мае 1929 года, после возвращения Маяковского из-за границы. Полонская была необыкновенно хороша собой. Маяковский, и это не секрет, любил красивых женщин. И хоть сердце его в это время было не свободно, им прочно овладела Татьяна Яковлева, но его тянуло к Полонской, и он стал часто встречаться с нею. Встречи с Полонской продолжались летом, на юге. Маяковский 15 июля выехал в Сочи, где начал свои выступления. Затем он выступает в Хосте, Гаграх, Мацесте, снова в Сочи. А в это время там же отдыхает Полонская."Тогда, пожалуй, у меня был самый сильный период любви и влюбленности в него, - вспоминает В. В. Полонская. - Помню, тогда мне было очень больно, что он не думает о дальнейшей форме наших отношений.

Вероника Полонская, дочь известного актера немого кино, молоденькая актриса МХАТа, обаятельная, красивая, простая и искренняя, без труда влюбила в себя Маяковского. После первого неизбежного недоумения неожиданно привыкла к нему и привязалась сама. "По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а чаще", - пишет Маяковской Яковлевой в Париж. В это же время регулярно, и даже чаще, у него бывает Полонская. В июле поэт едет на юг, шлет письма Яковлевой, там же в Хосте встречается с Полонской и, когда они расстаются на время, ее засыпает телеграммами. Так что спорные строчки "я не спешу и молниями телеграмм..." могут относиться и к одной, и к другой.

Осенью Маяковский хлопочет о поездке в Париж, очевидно чтобы встретиться с Яковлевой. Полонскую же в это время нежно любит, называет "невесточкой" и строит с ней планы на будущее. Последнее письмо отправлено Яковлевой в октябре уже после запрета на выезд за границу, связанного со странными обстоятельствами. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла инициатива Бриков по чисто личным мотивам. Яковлева воспринимает его отсутствие как добровольный отказ, тем более что до нее доходят слухи о его женитьбе. В январе Татьяна Яковлева сама выходит замуж. Маяковский так переживает, что тут же требует от Полонской узаконить их отношения.

Если бы тогда он предложил бы мне быть с ним совсем - я была бы счастлива. " Однако Маяковским в это время владело другое чувство. Он с нетерпением ждал осени, поездки в Париж. Когда "парижская надежда" рухнула, отношения между Маяковским и Полонской стали крайне нервозными. Маяковский мрачнел, он старался не впутывать ее в разговоры о своих неприятностях.

Встречи их уже не приносили радости ни тому, ни другому. Деликатность и предупредительность стали чередоваться со сценами ревности; перемены настроения стали резки и неожиданны. Из воспоминаний В. В. Полонской: "Я не помню Маяковского ровным, спокойным; или он был искрящийся, шумный, веселый, или мрачный, молчаливый. " Маяковский с каждым днем делался все раздражительнее, требовал частых свиданий, и, в конце концов, даже настаивал, чтобы Полонская бросила театр.

А она была увлечена театром, да еще к тому же, как раз в это время, впервые получила большую роль в инсценировке романа В. Кина "По ту сторону", что для молодой актрисы явилось целым событием. Из ссоры и разногласия участились, и не только по причине нерешительности Полонской круто переменить жизнь, т. е. развестись с Яншиным, но и из-за нетерпения и нервозности Маяковского. Встречаться приходилось на людях, скрывать близость было уже почти невозможно, а Владимир Владимирович был несдержан. "Часто он не мог владеть собой при посторонних, уводил меня объясняться.

из воспоминаний:

Мы ссорились, иногда из-за мелочей, ссоры перерастали в бурные объяснения. Таким днем было 12 апреля.


— За два дня до его гибели?

- Да. 12 апреля он звонил мне в театр и в разговоре упомянул о письме правительству, о том, что считает меня своей семьей. Я тогда Ничего не поняла, я и представить не могла, что он помышляет о самоубийстве.

цитата из предсмертного письма поэта: «... Товарищ Правительство, моя семья это: Лиля Брик, мама, сестра и Вероника Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь, – спасибо».


— А прежде он никогда не говорил с вами об этом?

- Нет. Я слышала, что он стрелялся из-за Лили Юрьевны, но револьвер дал осечку... 12 апреля я была у него после спектакля. Просила его уехать куда-нибудь отдохнуть, хотя бы на два дня. Он обещал мне. Звонил на следующий день. Вечером увиделись у Катаева. Опять стали объясняться, сначала говорили, потом переписывались в его записной книжке. Но не так, как Китти и Левин, а обидно друг для друга. Я злилась, но в какой-то момент вдруг все увидела в истинном свете — увидела измученного, издерганного, больного человека. Попыталась как-то успокоить его, но он вынул револьвер и сказал, что убьет меня. Навел дуло...

Еще раньше, во время наших объяснений, Владимир Владимирович сказал: «О, Господи!» Я удивилась: «Невероятно, мир перевернулся! Маяковский призывает Господа!.. Разве вы верующий?» -«Ах, я сам ничего не понимаю теперь, во что я верю».

Я тогда записала этот разговор.

Однако 12 апреля Владимир Маяковский позвонил в театр, разыскал Полонскую, просил встретиться. Позднее, Вероника Витольдовна вспоминала: "Тринадцатого апреля днем мы виделись. Он позвонил в обеденное время и предложил ехать на бега. Я сказала, что поеду на бега с Яншиным и мхатовцами, потому что мы уже сговорились ехать, а его прошу, как мы условились, не видеть меня и не приезжать.

Он спросил, что я буду делать вечером. Я сказала, что меня звали к Катаеву, но что я не поеду к нему, а что буду делать, не знаю еще. Вечером я все же поехала к Катаеву с Яншиным, Владимир Владимирович оказался там. Он был очень мрачный и пьяный. При виде меня она сказал: - Я был уверен, что вы здесь будете! " У Катаева собралось человек десять. Сидели в темноте, пили чай с печеньем, вино.

(По воспоминаниям хозяина вечера, Маяковский был совсем не такой, как всегда: притихший, домашний. В этот вечер он не острил, не загорался, как обычно, хотя все остальные гости были в ударе. Весь вечер Маяковский обменивался записками с Полонской. Вероника Витольдовна в своих воспоминаниях утверждает, что Маяковский был груб, ревновал, даже угрожал раскрыть характер их отношений. В три часа ночи гости разъехались. Как вспоминает Катаев, Маяковский казался очень больным и утомленным, но на предложение хозяина остаться - отказался. )


14 апреля он заехал за мной в восемь утра, потому что в половине одиннадцатого у меня была репетиция в театре с Немировичем-Данченко. Я не могла опоздать, это злило Владимира Владимировича. Он запер двери, спрятал ключ в карман, стал требовать,

Чтобы я не ходила в театр, и вообще ушла оттуда. Плакал…

Я спросила, не проводит ли он меня. «Нет»,— сказал он, но обещал позвонить. И еще спросил, есть ли у меня деньги на такси. Денег у меня не было, он дал двадцать рублей...

Я успела дойти до парадной двери и услышала выстрел. Заметалась, боялась вернуться. Потом вошла и увидела еще не рассеявшийся дым от выстрела. На груди Маяковского было небольшое кровавое пятно. Я бросилась к нему, я повторяла: «Что. вы сделали?..».

Он пытался приподнять голову. Потом голова упала, и он стал страшно бледнеть... Появились люди, мне кто-то сказал: «Бегите, встречайте карету «Скорой помощи»... Выбежала, встретила. Вернулась, а на лестнице мне кто-то говорит: «Поздно. Умер...»




— Вы были на его похоронах?

- Нет. В этот день я говорила с Лилей Юрьевной по телефону, и она сказала, что мое присутствие на похоронах нежелательно, так как вызовет ко мне внимание обывателей и всякие ненужные толки. И я не пошла.

В середине июня 1930 года меня пригласили в Кремль. Прежде чем пойти туда, я снова говорила с Лилей Юрьевной. Она посоветовала отказаться от моих прав на наследство Маяковского, хотя он писал об этом... Я колебалась, ведь это нарушение последней воли дорогого мне человека. Но я знала, что мать и сестры Владимира Владимировича вслух называют меня причиной его гибели...

... В Кремле меня принял человек по фамилии Шибайло. Сказал: «Вот, Владимир Владимирович включил вас в свое письмо и сделал наследницей. Как вы к этому относитесь?»

Я попросила его помочь мне, так как сама не могу ничего решить. Трудно очень...

- А хотите путевку куда-нибудь? — ответил он

Вот и все. Больше мной никто не интересовался.



— Через восемь лет вы написали воспоминания, которые были опубликованы только через сорок девять лет. Почему?

— Поначалу я и писала не для печати. Со мной в 1938 году встретилась директор музея Маяковского и сказала: «Вы не имеете права молчать. Вы обязаны обо всем написать...» И я написала» Потом многие брали у меня рукопись, говорили, что надо непременно опубликовать, что все интересно, нужно... А дальше оказывалось, что печатать это нельзя.

Время было такое. Я Владимира Владимировича видела как человека, а не как статую, каким его стали изображать. Он для меня живой, ранимый. Я писала правду.

Я была последним человеком, кто видел Маяковского живым. Я последняя говорила с ним. И мне нести эту ношу...

В воспоминаниях Вероники Витольдовны Полонской есть фраза, посвященная событиям: «Этот год самый несчастный и самый счастливый в моей жизни».

Немногим, должно быть, выпадает такая доля, что выпала ей. Доля, в которой счастье все-таки было так велико, что достало его на всю оставшуюся жизнь.



Вся беда в том, что Вероника Витольдовна Полонская не принадлежала одному Маяковскому. Более того, она была замужем и никак не могла признаться мужу в измене. И снова эта страшная закономерность, вечное проклятие необладания, преследующее всю жизнь Маяковского. Вероника Полонская не может (или не хочет) развестись с мужем, не оставляет театр, как того требует Маяковский. Маяковский становится одержимым, то он клянется ей в вечной любви, то угрожает, оскорбляет, мучает и ее, и себя. Он лихорадочно мечется в поисках выхода из этой ловушки, везде чудятся ему насмешки, враждебность, унижение, да еще постоянно болеет гриппом.

Особенно "любящие" его друзья утверждают, что Маяковский болен не гриппом, а сифилисом. Обычно шумный и веселый, он превращается в злого и мрачного зануду. Ему кажется, что он выглядит смешным и нелепым. Оказывается, для него это страшно - быть смешным! И он действительно становится посмешищем в глазах всех официанток кафе рядом с МХАТом, где часами ждет Полонскую. Вероника часто опаздывала, не приходила совсем или появлялась вместе с мужем Яншиным.

12 апреля Маяковский записывает план последнего, решительного разговора с Полонской, в котором несколько раз повторяет: "я не смешон... нельзя быть смешным..." Там же он записывает о самоубийстве. "Я не кончу жизни, не доставлю такого удовольствия художественному театру". Бред, неистовство, в общем-то свойственные ему от природы, становятся сутью его существования. Полонская в ужасе, она просит его обратиться к врачу, но Маяковский в ответ дико смеется, снова и снова устраивает страшные садомазохистские скандалы.

Маяковский теперь совершенно больной человек, и не временно больной, а больной всегда, постоянно, находящийся на грани безумия. Его состояние стремительно ухудшается: резкая смена настроений, навязчивая мысль о самоубийстве, вечные занудливые придирки ко всем окружающим. Последним толчком в принятии окончательного решения мог послужить отказ Полонской бросить театр и мужа. Многие современники ее, кстати, и обвиняли в этом.


Но вот мы раскрываем вновь “Дело № 02-29” и продолжаем знакомиться с ним. Поскольку в воспоминаниях Полонская делает упор на то, что не могла остаться в комнате поэта, “ничего не сказав Яншину”, мы изучили показания самого Михаила Михайловича Яншина следователю И. Сырцову. Вспоминая о событиях начала 1930 года, произошедших задолго до трагического 14 апреля, Яншин собственноручно записал: “…вдруг Нора говорит мне однажды, что Владимир Владимирович предложил ей сначала жить с ним, а впоследствии уже предлагал развестись со мной и переехать к нему”. Таким образом, показания Яншина сразу разоблачают Полонскую в том месте воспоминаний, где она утверждает, что не могла перейти к Маяковскому, не известив об их отношениях мужа. Оказывается, Яншин уже давно был в курсе дел: знал об отношениях Маяковского и Полонской, о желании поэта жениться на Веронике.

А сейчас приведем выдержки из показаний самой гражданки Полонской В. В. следователю И. Сырцову. Цитируем: “Он [Маяковский] все время был навязчив, и чтобы я сказала ему окончательно о своем решении, что и произошло 13 апреля тек. года при встрече, то есть что я его не люблю, жить с ним не буду, также как и мужа бросить не намерена”. Вторая цитата — об их разговоре 13 апреля: “Он меня спрашивал, как я решаю; я ему говорила, что по этому поводу имела разговор с мужем, который предложил мне, чтобы я прекратила с ним встречи. На это он отвечал: “а как же я?” На это я ему сказала, что я его не люблю и жить с ним не буду, прося его, чтобы он оставил меня в покое”. О последнем предсмертном разговоре с поэтом в комнате на Лубянке 14 апреля: “Просил меня, чтобы я с ним осталась жить… Я ему ответила, что ЭТО НЕВОЗМОЖНО, ТАК КАК Я ЕГО НЕ ЛЮБЛЮ”.

И, наконец: “Причина самоубийства Маяковского мне неизвестна, но надо полагать, что главным образом послужил мой отказ во взаимности”.

Способна ли была Полонская в принципе на ложь, обман, недостойные поступки? Ее близкий знакомый, сатирик Виктор Ардов, с пеной у рта защищал Полонскую, утверждая, что она-де и честная, и чуткая, и принципиальная, и вообще “прекрасный экземпляр человека”.

Однако анализ документов показывает, что Полонская нередко лгала и обманывала, совершала необдуманные и легкомысленные поступки.

Например, есть свидетельство друга Маяковского Николая Асеева, утверждавшего, что, когда Владимир Владимирович в последние дни жизни говорил, что не может без нее жить, Нора с удивительной легкостью отвечала ему: “Ну и не живите!”18. Она говорила Маяковскому, что занята в театре на репетиции, а сама в это время ходила в кино с Б. Ливановым или М. Яншиным. Она 13 апреля солгала Владимиру Владимировичу, что не пойдет в гости к В. П. Катаеву, и Маяковский поймал ее на лжи, зайдя к писателю.

Следователю И. Сырцову Вероника солгала, заявив, что не жила половой жизнью с Маяковским, но соседи поэта по коммунальной квартире выдали ее, показав обратное. В дальнейшем же было установлено, что она, изменяя мужу, не только имела регулярные (часто ежедневные) интимные отношения с Маяковским, но и была беременна от поэта и даже делала аборт!

По нашему мнению, несчастливая любовь Маяковского к Полонской, отказ ее выйти замуж за Владимира Владимировича, крах его надежд на создание семьи — главная, конкретная причина самоубийства великого российского поэта.

То, что она любила Яншина и не собиралась от него уходить, подтверждает и то обстоятельство, что поэт решил свести счеты с жизнью после ссоры с Вероникой. Она видела, что он на взводе, но у нее к тому же была запланирована репетиция в театре, так что «ум, честь и совесть» пролетарской поэзии она удерживать не стала: развернулась и пошла, предварительно взяв у Маяковского два червонца на такси…

После гибели поэта отношения между Яншиным и Полонской совершенно расстроились. Мать и сестра Маяковского обвинили в трагедии именно Веронику, мол, если она, действительно, питала какие-то чувства к Владимиру, она должна была принести в жертву себя, а не его. Яншин ушел от нее к примадонне цыганского театра «Ромэн» Ляле Черной. Впрочем, и она не осталась в долгу – вскоре вышла замуж и родила сына.
Муж в 37-м попал в общую сталинскую мясорубку. Ребенка поднимала одна. Снималась мало, из известных картин только «Три товарища».

Позднее сын Полонской навсегда уехал в Штаты, оставив мать, по общему мнению, на произвол судьбы. В старости Вероника Витольдовна очень нуждалась.
О прибавке к ее пенсии в 1980 году хлопотали Кукрыниксы и Шкловский, но Секретариат ЦК КПСС отказал в просьбе…( оснований для повышения пенсии не найдено).


Но главной ее любовью был и едва ли не до конца жизни оставался театр. До 1939 года она играла во МХАТе, позже ушла в театр Завадского, но, в конце концов, оказалась в театре им. Ермоловой, где и проработала до 1973 года. В кино ее приглашали исключительно редко, чаще всего на эпизодические роли. Но однажды произошло своеобразное дежавю – Сергей Бондарчук пригласил ее на роль одной из пожилых дворянок в свой эпохальный труд – «Войну и мир». Хотя не исключено, что это был пиаровский ход – дочь первого российского «Андрея Болконского» снимается у Бондарчука.


А последний фильм, в котором Вероника Полонская снялась – это историческая лента «Мать Мария», которая вышла на экраны в 1982 году. Это трогательный рассказ о судьбе поэтессы Елизаветы Юрьевны Кузьминой-Караваевой, оказавшейся в эмиграции во Франции. Она становится монахиней в миру и принимает имя Мать Мария. В 1932 году Мать Мария открывает приют для обездоленных, а в годы второй мировой войны активно участвует в Движении французского сопротивления...



Примерно в таком же приюте, по сути, оказалась на старости лет и Вероника Полонская.
Последнее ее пристанище – Дом ветеранов сцены, где ей были выделены две маленькие комнатки. Здесь она и закончила свое земное существование в сентябре 1994 года.

Любовь же для Маяковского - "... это жизнь и сердце всего. Если оно прекратит работу, то я мертв".
Если
я
чего написал,
если
чего
сказал –
тому виной
глаза-небеса,
любимой
моей
глаза.

http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-16728/