Всегда рядом. Глава 17.

Прошел месяц. Гипс с меня сняли, и я попробовала пройти самостоятельно. У меня это получилось, правда, было тяжело. А еще рука казалась такой легкой! И, наконец-то, с меня сняли все бинты. И меня ждал еще один удар: волосы.
Я как раз стояла перед зеркалом, когда в мою палату влетела сияющая Каджол.
- Что случилось?- жестами спросила я.

- Рохит пришел в себя!- радостно закричала она, хватая меня за руку и таща в палату брата. Я только и успела спрятать волосы под больничный платок.
Рохит все так же лежал на кровати, но теперь не было проводков и датчиков. Осталась только капельница, и бинты. Рохит был в сознании, и смотрел на меня счастливыми янтарными глазами. Я заплакала, бросившись к нему на шею.

- Ну, Мишка!- ласково, но хрипло сказал он, поглаживая меня по спине.- Чего нюни распустила?! Я же с тобой!
Я не могла ему ничего ответить, поэтому заплакала еще сильнее.
- Она не может говорить,- объяснила Каджол на его вопросительный взгляд.- Но мы все равно разговариваем, на языке глухонемых.
- Хорошо, что я его тоже знаю,- кивнул брат, крепко обнимая меня.- Мишка, как ты?

- В порядке,- показала я, отстранившись.- Только немая.
- Не волнуйся, я уверен, что скоро ты снова заговоришь,- улыбнулся Рохит.- Я счастлив, что ты выжила.

- Это только благодаря тебе,- ответила я. Мы смотрели друг на друга и не могли отвести взгляд. Казалось, только мы, никого вокруг. Теплый янтарь Рохита горел беспокойством, нежностью и счастьем. Что он видел в моих глазах, я не знаю, но я старалась показать ему всю свою тревогу за его жизнь, все слезы, что я пролила, и счастье от того, что он выжил.
- Мишка…- прошептал Рохит, снова прижимая меня к себе.

Деликатное покашливание Раджа прервало нашу идиллию. Мы посмотрели на него, и Радж показал мне глазами на мою голову. Я кивнула.
- Рохит, я хочу кое что тебе сказать,- показала я.
- И что же?- спросил он.

Вместо ответа я сняла с головы больничный платок. Короткие неровные пряди упали на мои плечи. Рохит резко вдохнул: ему всегда нравилась моя длинная коса, кончик которой он иногда теребил. Ничего не говоря, он провел еще слабой рукою по волосам, поцеловал кончики и посмотрел на меня. В моих глазах стояли слезы.

- Не плачь, моя пйари,- сказал он.- Это все поправимо, главное, что с тобою все в порядке. Я не знаю, как бы я жил без тебя! Знаю одно: без тебя не будет и меня.