И Бог захотел крестовых походов

26 ноября 1095 г несколько тысяч человек собрались на поле близ южнофранцузского города Клермон. Только что закончился происходивший в Клермоне поместный церковный Собор французской Церкви. В работе Собора участвовал сам римский первосвященник, папа Урбан II (1042–1099, папа с 1088 года). Помимо участников Собора, в Клермон съехалось немало мирян, рыцарей и простонародья. Каждый из прелатов прибыл со свитой; предчувствуя возможность поживы, в Клермон явились торговцы; кто-то желал увидеть самого папу. Все хотели послушать проповедь папы по случаю закрытия Собора. Желающих было столько, что городской храм не смог их вместить. Дело в том, что вокруг речи папы ходили самые разные слухи. Но действительность превзошла все ожидания.

Папа живописал ужасное положение христиан в той части Византии, которая была захвачена вторгшимся с Востока диким магометанским племенем. «В пределы Империи вторглось персидское племя турок [sic!], которые добрались до Средиземного моря». Турками была завоевана и Святая Земля, и даже величайшая святыня христиан — Гроб Господень. «Именно необходимо, — продолжал Урбан, — чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев, проживающих на Востоке, о чем они не раз уже просили вас. Занимая все больше и больше христианских земель, турки семикратно одолевали христиан в сражениях, многих поубивали и позабирали в полон, разрушили церкви, опустошили царство Божие. И если будете долго пребывать в бездействии, верным придется пострадать еще более». По одной из версий, папа заявил, что о помощи просил его сам император Востока Алексей I Комнин (1048–1118, император с 1081 года). В конце проповеди Урбан II призвал силой вырвать Иерусалим из рук неверных и воскликнул: «Я говорю об этом присутствующим, поручаю сообщить отсутствующим — так повелевает Христос!».
Тысячегласный вопль вырвался из толпы: «Так хочет Бог! Так хочет Бог!». Хронисты не забыли отметить, что крики эти были на французском языке, хотя папа произносил проповедь на латыни. Люди разрывали одежды и нашивали на плащи кресты из лоскутов в знак того, что они принимают обет отправиться за море воевать за Гроб Господень. Так началась эпоха крестовых походов.

Крестовые походы представляют собой одну из самых ярких страниц средневековой истории. Это, пожалуй, единственная в своем роде авантюра, не похожая ни на миграцию, ни на колонизацию, в которой участвовали добровольцы со всех уголков Европы, оторванные от ресурсов и лишенные всякой центральной организации. Каждый из этих людей сыграл свою роль в удивительном спектакле


Привычный образ рыцаря, отправляющегося в крестовый поход, оставив жену одну в замке, где она в праздности убивает время, прядя шерсть впрочем, дозволяя юному пажу себя утешить - пользовался наибольшим успехом в псевдо-романтическои литературе и ее течениях, не говоря уже о пикантных подробностях, всплывающих то там, то здесь - самым типичным примером может послужить знаменитый "пояс целомудрия", который, по стойкой легенде, якобы до сих пор хранится в музее Клюни.

Действительность была совершенно иной. Конечно, не все бароны взяли с собой своих жен в крестовый поход, но многие поступили именно так, и, если хорошенько всмотреться, становится видно, как женщина в этих обстоятельствах во всем разделяла походную жизнь своего супруга. Ее роль в Святой Земле выходит на первый план, тем более что по феодальным кутюмам ибо еще не вспоминали знаменитый "салический закон", который вступил в силу только благодаря легистам в XIV в. - женщина могла наследовать своему мужу и, как следствие, встать во главе фьефа, или даже самого Иерусалимского королевства.
Известно, что поведение предводителей первого крестового похода не было одинаковым. Если Готфрид Бульонский выступил один в поход, то его брат Балдуин привел с собой жену англичанку, Годверу де Тони, - оба они с детьми стали заложниками в Венгрии по требованию короля Коломана, желавшего таким образом избежать возможных беспорядков при проходе крестоносцев.


Раймунд Сен-Жилльский поступил так же, и его жена, Эльвира Арагонская, происходившая из семьи испанских королей, разделила с ним превратности дороги и сражений, как и их сын Альфонс, умерший в походе; но вскоре в замке Мон-Пелерен у них родился новый сын, которого назвали Альфонс-Иордан, по месту рождения и в память о первом отпрыске.
Хронисты не скрывали, что женщины, оказавшись в тяжелой ситуации, как, например, во время осады Антиохии, были на высоте и проявляли активную деятельность, снабжая бойцов водой: "В тот день наши женщины были нам великой подмогой, принося питьевую воду нашим бойцам, и, не прекращая, подвигали на битву и оборону", - писал Аноним, историк первого крестового похода. Гораздо позже, во время осады Акры, которая также была решающим моментом в истории франкской Сирии, можно было увидеть женщин, засыпающих рвы, и в хронике Амбруаза рассказывается о героической смерти одной из них. Бароны, оставившие своих жен на Западе (как это сделали Роберт Фландрский и Стефан Блуасский), рассчитывали, что за время их отсутствия те будут управлять их фьефами; из письма последнего видно, что мысли о жене поддерживали Стефана во время тягот, которые испытала армия перед Антиохией, тогда как энергичная Адель Блуасская, вынужденная управлять обширными фьефами ее супруга, не теряла времени даром в его отсутствие.

Хотя женщины лишь в неполной мере привлекают внимание современных историков, их лица вырисовываются почти на каждой странице истории крестовых походов и заморских королевств. Можно было бы написать целое исследование о женщинах из народа, крестьянках или горожанках, разделявших в Святой Земле участь простых бойцов, иногда оседавших в Сирии и игравших рядом с мужем ту малоприметную, но важную роль, которую много позже будет суждено сыграть в США "жене пионера", за что американцы и возвели ей памятник в Мериленде. Присутствие такой женщины ощущается или, точнее, вырисовывается на страницах большинства текстов, но поскольку все записи о ней очень скудны, удовольствуемся лицами принцесс, которым хронисты уделили гораздо больше внимания.


Все они очень разные. Среди них встречаются амазонки: например, маркграфиня Ида Австрийская, известная красавица и закаленная спортсменка, После смерти мужа красавица-маркграфиня и многодетная мать, вступила в третью армию крестоносцев за 1101 г., направляющуюся в Палестину через Германию, Балканы и Константинополь. В нее входили южнофранцузские и южнонемецкие рыцари под руководством герцога Гильоема IX Аквитанского, графа Гуго Великого, графа де Вермандуа, герцога Вельфа IV Баварского и архиепископа Тьемо Зальцбургского.

В Болгарии им отказали в проходе через Адрианополь. Эта армия не была дисциплинированной, была обременена небоеспособными паломниками и насчитывала от шестидесяти до полутора тысяч человек. Они проделали трудный переход по Малой Азии, от голода и жажды потеряли много людей.
При Гераклее в начале сентября 1101 г. они попали в засаду, подстроенную султаном Рума Кылыч-Арсланом I, были окружены и разбиты. Только Гильом Аквитанский, Вельф Баварский и шесть человек свиты израненные, изможденные, в лохмотьях достигли Антиохии.
Ида Австрийская либо была убита в этой стычке, либо попала в плен и была отправлена в Хорасан. Согласно поздней легенде, она жила в гареме, где родила мусульманского героя Имад ад-Дина Зангу, атабека Мосула, завоевателя Эдессы.


Были и совсем девочки, как маленькая принцесса Изабелла, дочь Жана де Бриенна, которой выпала злая доля стать женой человека, совершенно не способного понять ребенка, императора Фридриха II, сразу же после свадьбы реализовавшего мечту германских императоров, добавив к своей короне венец латинского королевства, грубо вырвав его из рук своего тестя (несмотря на свое обещание сохранить за тем пожизненное регентство).
Три года спустя Изабелла - ей не было и семнадцати лет - закончила свою жизнь, полную слез, тогда как ее муж император навлек на себя столь жуткую ненависть, что в течение некоторого времени борьба против имперцев заменила на Востоке битву против мусульман, к большой выгоде последних.
Скандальная хроника не пощадила Алеонору Аквитанскую в Святой Земле.

Грациозная и изящная, она слыла прекрасной наездницей и отлично стреляла из лука Будучи еще совсем юной, она стала наследницей влиятельнейшего герцогства Франции, и жители Аквитании охотно приняли правление Алеоноры.
До нас дошла красивая легенда, связанная с именем герцогини. Будто любила она, пятнадцатилетняя, мужественного рыцаря Ричарда, против брака с которым выступили влиятельные родственники девушки, так как считали слишком неравным этот союз. Однажды на глазах обезумевшей от горя Алеоноры рыцарь был убит, и ее выдали замуж за другого. Завидной невесте — герцогине Аквитанской — и жених назначался «что надо» — французский король Людовик VII.
Прибыв в Париж, Алеонора была поражена скукой и пуританскими нравами, царившими при королевском дворе. Муж оказался очень набожным, замкнутым и даже холодным. Страной управляли два влиятельных церковника — Одо и Бернард. Королева попыталась переломить косность и чопорность парижской знати, чем, конечно, нажила себе серьезных врагов. Она окружила себя поэтами-обожателями и музыкантами и развлекалась как могла. Людовик, несмотря на разницу взглядов, вынужден был мириться с женой, так как полюбил строптивицу с первого взгляда.

Королева была незаурядной, высоко образованной женщиной. В Париже она посещала лекции знаменитых философов, теологов, правоведов и очень огорчалась от того, что ей не разрешалось принимать участие в диспутах слушателей.
Наконец, в 1147 году судьба послала королеве приключение. Людовик VII, поддавшись уговорам советников, решил организовать крестовый поход в Палестину. Элеонора упросила мужа взять ее с собой. И хотя ее всегдашние враги Бернард и Одо были против участия женщины в походе, она смогла победить, в чем ей немало помогли аквитанские рыцари, не слишком охотно шедшие на службу в королевское войско. Только личное участие любимой правительницы в предприятии подвигло многих поступить на службу к Людовику. Жена Людовика VII, она со своими аквитанскими вассалами сопровождала мужа, когда, вняв призыву Бернарда Клервосского, он первым среди французских государей взял крест (1147 г.).


Правда, Алеонора скоро поняла сомнительность подобного рода приключений. По ночам ей приходилось дрожать от холода в грязных палатках, да и пища готовилась не столь изыскано, как в мирное время. Конечно, женщины XII века не были избалованы ванными или маникюрами, но и им тяжеловато приходилось в многодневном походе, тем более что «королевские смотрители» позаботились удалить Людовика от жены. Встретились они лишь в Антиохии, где властвовал обаятельный дядя Элеоноры Раймунд Тулузский. Итак, Алеонора встретилась в Сирии со своим дядей, красавцем Раймундом де Пуатье, ставшим князем Антиохийским по своему браку (в обстоятельствах как комедийных так и романтических) с наследницей этого княжества Констанцией Антиохийской. Возникло ли между Альенорой и ее юным, участвовавшим в ее детских играх, дядей чувство более глубокое, чем естественная радость от новой встречи? Историк Гиль-ом Тирский на это определенно намекает. В любом случае, у Людовика появились подозрения, и по прошествии пятнадцати дней он почти силой увел Альенору с собой в Иерусалим.
Напрасно его советники отговаривали короля, предостерегая Людовика, что армия находится не в боевом порядке. Муж проявил твердость и приказал королеве следовать за ним.

Людовик упрямо настаивал на осаде Дамаска; но султаны Дамаска всегда ладили с франками и даже несколькими годами ранее заключили с ними союз, который мог бы быть возобновлен. Этот политический просчет усугубился губительной стратегией, в результате чего осада Дамаска плачевно провалилась. Людовик и Алеонора пустились в обратный путь, оказавшийся довольно беспокойным: бури, похищение византийскими пиратами королевы, освобожденной благодаря смелой атаке сицилийских нормандцев. Их одиссея закончилась в Риме, где папа Евгений III, потрясенный их злоключениями, поспешил примирить обоих супругов на время.
Она возвратилась-таки в Париж, теперь ее задерживать было нельзя: королева забеременела. У супружеской четы уже росла девочка Мария, и нынче, конечно, ждали наследника, но и во второй раз Элеоноре не повезло.

После рождения второй дочери Элеонора и Людовик совсем отдалились друг от друга. Королеве опостылел мрачный французский двор, а набожность мужа внушала ей бесконечное отвращение. Она выступила с инициативой развода и получила его в 1152 году.
С радостью вернулась Элеонора в родную Аквитанию, словно желая взять реванш над унылыми годами, она устраивала грандиоз¬ные празднества в роскошном дворце. Женщина не очень расстрои¬лась, потеряв высокий титул, зато она приобрела свободу. Элеонора всячески поощряла рыцарские традиции, культивировавшие возвы¬шенное отношение к даме и поклонение ей, оказывала покровитель¬ство поэтам, музыкантам, художникам. Вскоре ее двор стал самым великолепным двором тогдашней Европы.

Спустя два месяца после их развода Алеонора повторно вышла замуж за герцога Нормандии и будущего короля Англии Генриха Плантагенета. Между тем до нее дошла весть о гибели Раймунда де Пуатье, убитого в сражении с атабеком Алеппо при Маарафе, чуть менее года спустя после прохода крестоносцев через Антиохию.
Но куда более драматической является история любви латинского императора Константинополя Роберта де Куртене, произошедшая спустя сто лет. Бароны сделали его своим предводителем в то время, как их завоевания подвергались сильной опасности со стороны наступавших греческих "оппозиционеров" во главе с Иоанном Ватакием и Феодором Ангелом. Но абсолютно безразличный к своим обязанностям, юный император был занят своей любовью к дочери артезианского рыцаря, погибшего в битве при Адрианополе, Балдуина де Невилля. Выведенные из себя бароны задумали ужасную месть: убили мать девушки, которую обвиняли в покровительстве встречам влюбленных и изуродовали саму виновную, отрезав ей нос. Роберту было суждено ненадолго пережить эту драму.
Рядом с роковыми женщинами находились женщины мужественные. Хватает примеров, когда ситуация была спасена благодаря женской храбрости. Наиболее известен случай с Маргаритой Прованской, женой Людовика Святого, вместе с ним пустившейся в его первый крестовый поход.


Один из наиболее известных биографов Людовика Святого Жуанвиль писал:
«Жесткость, с которой королева Бланка относилась к королеве Маргарите, была такова, что королева Бланка терпеть не могла, чтобы ее сын оставался наедине со своей женой, разве что вечером, когда ложился с нею спать. Дворец, который больше всего был по душе королевской чете, находился в Понтуазе, ибо там покои короля были наверху, а покои королевы- внизу. И они устроились так, что сообщались по винтовой лестнице, ведущей из одного покоя в другой. И был такой уговор, что когда слуги видели, что королева мать идет в покои сына, то стучали в дверь жезлом, чтобы та не застала их врасплох, и король бежал в свои покои; и то же самое делали свои слуги у покоев королевы Маргариты, когда туда шла королева Бланка, чтобы королева Маргарита была на месте. <…>
Однажды король был у королевы, его жены, жизнь которой была в опасности, ибо ее поранил ребенок, которого она носила. Королева Бланка вошла туда и, взяв сына за руку, сказала ему «Пойдемте, вы здесь ничем не поможете». Увидев, что мать уводит короля, королева Маргарита воскликнула: «Увы, вы не даете мне видеть моего господина и мертвой, ни живой». И тут она лишилась чувств, и думали, что она умерла, и король, подумав, что она умирает, вернулся, и ее с большим трудом привели в чувство».
В 1247 г. Людовик приступил к исполнению своего заветного желания - походу в Святую Землю.


К тому времени европейское рыцарство изрядно охладело к крестовым походам, но Людовик благодаря своей пылкости сумел собрать изрядное войско. В 1248 г. крестоносцы отплыли с юга Франции, начав Седьмой Крестовый поход. После зимовки на Кипре Людовик решил, что путь к Святой Земле должен лежать через Египет. Весной 1249 г. армада пилигримов из 120 больших и полутора тысяч мелких судов причалила в дельте Нила. Султан, знаю о приближении крестоносцев, готовился дать отпор, однако рыцари мощным натиском рассеяли ряды врагов. Египтяне в беспорядке отступили, и Людовик без помех занял Дамиетту (современный Думьят). Начавшийся разлив Нила остановил наступление крестоносцев. Лишь поздней осенью они двинулись в сторону Каира. 21 декабря пилигримы подошли к Мансуре, большому и хорошо укрепленному городу, где их ждали крупные силы сарацинов. Путь к городе преграждал широкий канал, и Людовик приказал строить дамбу через него. Место строительство постоянно подвергалось бомбардировке камнями из метательных машин и дерзким набегам мусульман, и дело практически не двигалось. Два месяца спустя некий бедуин указал Людовику место, где можно было перейти через канал вброд. Большой отряд рыцарей во главе с братом короля Робртом Артуа переправился на другой брег и, не дожидаясь подхода остальных, воспользовавшись эффектом неожиданности, ворвался в Мансуру.

Однако вскоре сарацины опомнились и заперли городские ворота. Отряд оказался в ловушке. В жестоком бою Роберт и несколько сот рыцарей были убиты. Тем временем мамелюки напали другой отряд крестоносцев с Людовиком во главе, который успел переправиться через канал, и оттеснили рыцарей обратно к воде. Спешно переправляясь на другой берег, несколько сот крестоносцев утонули в канале. Сам Людовик подвергался большой опасности, но оставшиеся в лагере люди навели наплавной мост и пришли на помощь к королю. На следующий день египтяне напали на лагерь крестоносцев, но в упорном бою те оттеснили сарацин обрано на их берег. Тогда мусульмане напали на корабли, подвозившие крестоносцам продовольствие, и уничтожили их. Поскольку сухопутные караваны подвергались еще большей опасности, снабжение крестоносной армии резко ухудшилось. К голоду в лагере добавился мор, и Людовик приказал отойти к Дамиетте.

Египтяне преследовали истощенную отступавшую армию. Людовик постоянно находился в арьергарде, не желая бросать отстающих. Наконец болезнь свалилила и его. Совершенно обессилевший, он лежал на земле, ожидая смерти либо скорого пленения. Так он был захвачен вместе с братьями и несколими тысячами воинов. Простых рыцарей, с которых было нечего взять, египтяне убили, а с королем, его братьями и несколькими знатными вельможами обращались бережно, надеясь получить богатый выкуп. С султаном было достигнуто соглашение, по которому крестоносцы должны были оставить Дамиетту в обмен на свободу Людовика, и тот мог за 8 миллионов франков выкупить своих близких. Однако неожиданно в Египте началась смута. Мамелюки убили султана и захватили власть. Жизнь пленников в это время находилась в большой опасности. В Дамьетте, где она родила через три дня, Маргарита узнала, что крестоносная армия потерпела поражение, король пленен, а город находится под угрозой захвата. Жуанвиль рассказывает, что она действовала с рассудительностью и энергией, свойственными ей по природе.
"Прежде чем родить, она приказал всем покинуть ее комнату, за исключением восьмидесятилетнего старика рыцаря (то был ее старый доверенный человек, спавший возле ее кровати), она склонилась перед ним и испросила у него милости; и рыцарь ей в том поклялся, и она ему сказала "Я прошу вас, ради верности, которой вы мне обязаны, если сарацины войдут в город, отрубите мне голову прежде, чем они меня схватят". И рыцарь ответил: "Знайте же, что я это обязательно свершу, ибо уже подумывал вас убить прежде, чем они нас схватят".

Однако это не все. Едва оправившись от родов, королева узнала, что итальянские, пизанские, генуэзские и другие купцы, пришедшие вслед за крестоносцами, собираются покинуть Дамьетту: Город вот-вот был бы брошен на произвол судьбы вместе с женщинами, стариками и больными; королева собрала предводителей купцов в своей комнате (встреча состоялась на следующий день после рождения маленького Жана-Тристана) и просила их проявить к ней сострадание- "И если это вам не по нраву, пожалейте это маленькое дитя, лежащее здесь, подождите, по крайней мере, пока я не встану с постели".
Но она обращалась к купцам, людям рассудительным: "Что мы можем сделать? Ведь мы умрем от голода в этом городе!" Тогда королева предложила реквизировать, за ее счет, всю провизию, находящуюся в городе и начать продовольственные раздачи. Благодаря этому итальянцы согласились остаться. Маргарита истратила триста шестьдесят тысяч ливров на эту закупку и наладила пайковую раздачу продовольствия, что позволило удержать Дамьетту, которую позднее обменяли на короля и его людей. Она покинула город только непосредственно перед сдачей и направилась в Акру, где и нашла своего мужа: они оба вели себя достойно своему положению в одинаково драматической ситуации, олицетворяя идеал Рыцаря и Дамы в средние века.


После этого большая часть крестоносцев отправилась на родину. Людовик же, несмотря на уговоры матери, объявил, что не покинет Святую Землю, пока не выкупит остальных товарищей. Он отправился в Акко, где присоединился к сирийским мусульманам, готовившим поход против мамелюков. Египтяне сразу стали более сговорчивыми. Они выпустили оставшихся крестоносцев и отказались от второй половины долга. Людовик однако остался в Палестине. Облачившись во власяницу, он совершил паломничество в Назарет, после чего стал рассылать к христианским государям просьбы о помощи, намереваясь собрать новое войско. В 1252 г. он перебрался в Яффу и занялся укреплением крепостных стен. Во искупление грехов он лично таскал тяжелые камни для постройки. В 1253 г. сирийцы заключили мир с египтянами и, возвращаясь в Дамаск, разорили Сидон. Не имея достаточно сил, Людовик не смог прийти на помощь. Ему довелось лишь хоронить убитых и восстанавливать разрушенные стены. Наконец в апреле 1254 г, так и не дождавшись подмощи, он с глубокой скорбью покинул Акко и, с великими трудностями вернулся домой.

Следующие годы Людовик посвятил решению внутренних проблем. В 1258 г. был заключен договор с Хайме Арагонским, по которому Людовик отказывался от Барселоны, традиционно франкского графства со времен Карла Великого, а Хайме отдал Руссильон. Таким образом, граница между Францией и Испанией пролегла по естественному рубежу - Пиренеям. В 1259 г. был заключен окончательный мир с Генрихом III, по которому тот получил назад часть Гиени и Гаскони, но отказался от претензий на Нормандию, Анжу, Пуату и Мэн.
В 1266 г. Людовик обратился к папе Клименту IV за позволением организовать очередной крестовый поход. Несмотря на прохладное отношение рыцарства к этой идее, Людовику удалось уговорить многих французских феодалов принять участие в походе. Однако отправиться в путь пилигримы смогли лишь в июле 1270 г. (Восьмой Крестовый поход). Быстро они достигли Сардинии, откуда решили двинуться не в Египет, а в Тунис. Высадившись на африканском берегу, Людовик разгромил передовые отряды мусульман, но вместо того, чтобы быстро развить успех, разбил лагерь и стал оджидать подхода Карла Анжуйского. От большой скученности людей в лагере началась вспышка чумы. В августе умер сын Людовика Иоанн Тристан, а вскоре заболел и сам король. До последней минуты оставаясь в сознании, он написал письмо своему сыну Филиппу и 25 августа 1270 г. скончался.


Тело короля было перевезено Карлом Анжуйским на Сицилию и погребено в соборе Монреале, где и сейчас в алтаре, посвященном Людовику, хранится урна с его внутренностями. Впоследствии останки Людовика были перенесены в Сен-Дени.

Немедленно после кончины Людовика вопрос о канонизации его был поднят сыном его, Францией и Европой, единодушно прославлявшими святость благочестивого короля. В 1297 г. булла папы Бонифация VIII провозгласила его святым. Именем св. Людовика названо множество католических храмов как во Франции, так и за ее пределами, в том числе церковь св. Людовика Французского в Москве
Элеонора Кастильская – жена короля-воина Эдварда I Английского. Умница, дипломатка, хозяйка, истинная королева.

В 1271 году и она отправилась в мужем в Восьмой крестовый поход, где само присутствие Эдварда в Акре вызвало у бахрийцев настолько сильные чувства, что его решили убить, но покушение не удалось.
Элеонора и Эдвард вообще практически не расставались, проведя из 36 лет брака всего лет пять порознь.
Элеонора участвовала практически во всех походах мужа, что не помешало ей родить 16 детей.



Однако не все женщины латинских королевств принадлежали к "крестоносцам". С самого начала своей длительной авантюры франкские рыцари выказали полное безразличие к тому, что мы сейчас называем "расовыми проблемами", охотно беря в жены уроженок страны, при условии, что те были христианками или соглашались принять христианскую веру. К 1180 г. в Палестине проживало около пяти тысяч воинов, многие из которых были женаты на местных жительницах, армянках или сарацинках; в результате в Иерусалиме было множество полукровок, говоривших на арабском языке.
Бароны первыми подали пример, и вот тому свидетельство - Балдуин дю Бур’г, двоюродный брат и наследник Балдуина Булонского, став графом Эдессы, женился на армянской княжне Морфии, дочери Гавриила, владельца Мелитены и являлся безупречным мужем, хотя его отношения с семьей жены в самом начале ознаменовались грубоватой шуткой, достойной попасть в лучшее из фаблио. Балдуин, желая добиться от тестя денег для оплаты своих войск, якобы убедил того, что он дал людям клятву обрить бороду, ежели платеж не произойдет. Гавриил, ошеломленный мыслью получить безбородого зятя, не колеблясь, передал Балдуину требуемую сумму, попросив, однако, в будущем быть более осторожным в принесении клятв.


Морфия де Мелитен - (1 октября 1126 или 1127 гг., Иерусалим), супруга Бодуэна де Бурга, графа Эдессы, и впоследствии правителя Иерусалимского королевства. Дочь армянина-халкидонита Гавриила (у него было четыре дочери), протоновелиссима и дуки Мелитины, и одного из ведущих полководцев Филарета Варажнуни. Когда весной 1100 г. Боэмунд Тарентский и Ришар Салернский осаждали Мараш, к ним пришел клич о помощи от Гавриила. Осажденный Данишмендом, он предложил Боэмунду в обмен на помощь руку своей дочери Морфии, а в качестве приданного — город Мелитину. После того, как Боэмунд попал в засаду, устроенную Данишмендом. Гавриил выдал Морфию за графа Бодуэна Булонского (ок. 1101 г.), за нее было дано богатое приданое в 50 000 безантов. Конечно, выдавая замуж свою дочь за графа Гавриил руководствовался политическими соображениями, ища поддержки у крестоносцев против турок-сельджуков. В 1118 г. Бодуэн де Бург унаследовал корону Иерусалима, однако Морфия с четырьмя дочерьми осталась в Эдессе. В 1119 г., после поражения христиан в битве на Кровавом поле, Бодуэн отправился на север, дабы восстановить безопасность своих границ, и увез свою семью в Иерусалим. В этот же год на Рождество в Вифлееме прошла церемония коронации Морфии как королевы Иерусалима. Когда в 1122 г. Балаку - эмиру Артукидов, удалось пленить Жослена де Куртене, графа Эдессы и приближенного Бодуэна II, Морфия быстро нашла способ провести в тюрьму Харберда (Харпута), где был заключен Жослен, боевой расчет армян, переодетых турками. Жослену де Куртене удалось бежать. В 1123 г., когда Бодуэн попал в плен к мусульманам, Морфия возвратилась в Эдессу и участвовала вместе с Жосленом в переговорах относительно освобождения мужа, предложив эмиру выкуп, в качестве заложницы младшую дочь Иветту. В итоге благодаря стараниям жены и графа Жослена король Бодуэн II получил свободу (24 июня 1124г.) взамен крепости Азаз, и семнадцать франкских заложников (один из них будущий граф Эдессы Жослен II) отправились к туркам.

Согласно "Псалтырю Королевы Мелисенды" Морфия умерла 1 октября 1126 или 1127 гг. и была погребена в аббатстве Св. Марии, основанном крестоносцами в Иосафатской долине. Так как Морфия не смогла родить мужу сына, Бодуэн назначил своей преемницей и наследницей старшую дочь — Мелисенду, и выдал ее замуж за графа Фулька Анжуйского. Две другие дочери, Алиса и Годвера, тоже были выданы замуж за влиятельных крестоносцев: первая стала женой Боэмунда II, князя Антиохии, а вторая — женой Раймунда II, графа Триполи. Младшая дочь Балдуина и Морфии, Иветта, приняла постриг в Вифании и стала настоятельницей монастыря Св. Анны, позднее — монастыря Св. Лазаря в Вифании, которым ее старшая сестра Мелисенда оказывала покровительство и материальную помощь.


Балдуин дю Бург лишь последовал примеру Балдуина Булонского, который после смерти своей жены Годверы. женился на армянке Арде. Правда, по истечении некоторого времени он развелся, обвинив жену в прелюбодеянии; возможно, у него действительно были основания для этого, так как его экс-жена, заключенная в монастыре Св. Анны Иерусалимской, не замедлила бежать в Константинополь, и вела в этом огромном городе беззаботную жизнь до конца своих дней. Тогда Балдуин, принявшись разыскивать богатую невесту, решил, что графиня Аделаида, регентша Сицилии, чей сын Рожер II уже достиг совершеннолетия, будет ему достойной партией. В 1113 году в Палермо прибыли послы Балдуина I Иерусалимского просить руки Аделаиды для своего короля. Переговоры увенчались успехом, причём Аделаида настояла на включение в брачный контракт пункта, делавшего её сына Рожера II наследником Иерусалимского королевства в случае, если брак останется бездетным. В августе 1113 года Аделаида прибыла в Акру, где состоялось её бракосочетание с Балдуином I. В августе 1113 г. Аделаида прибыла в порт Акры с необычайной пышностью, отмеченной в анналах королевства: сидя на ковре, вышитом из золота, на галере, нос которой был украшен золотом и серебром; две триремы сопровождения везли ее арабскую гвардию, одетую во все белое, и позади них плыли семь кораблей с имуществом графини. Балдуин, ожидавший на берегу, чтобы не ударить в грязь лицом, разоделся в золото и пурпур, равно как и рыцари его свиты; сбруя на их конях была тех же цветов. Значительное приданое Аделаиды позволило Балдуину разрешить финансовые проблемы, и первоначально брак казался удачным.

Но вскоре союз Балдуина I и Аделаиды подвергся жёсткой критике со стороны Церкви. Предыдущий брак Балдуина I с армянской принцессой Ардой формально не был расторгнут: король, разгневанный вольным образом жизни супруги, настоял на её удалении в один из иерусалимских монастырей, а затем позволил ей уехать в Константинополь. Таким образом, Балдуин, не разведясь с Ардой, женился на Аделаиде и оказался двоежёнцем. Патриарх Иерусалимский Арнульф, венчавший этот брак, был лишён поста за симонию, но затем вновь возвращён на кафедру папой с условием добиться аннулирования противозаконного королевского союза. Весной 1117 года Балдуин I тяжело заболел и под давлением Арнульфа согласился удалить Аделаиду. Опозоренная и ограбленная (приданого ей не вернули) Аделаида вернулась на Сицилию и умерла здесь 16 апреля 1118 года. Погребена в кафедральном соборе Патти. В связи с расторжением брака Балдуина и Аделаиды условие о наследовании Рожером II иерусалимской короны потеряло силу и не было выполнено.

Браки с местными уроженками также были многочисленны в истории латинской константинопольской империи столетие спустя. Известно, что даже Генрих, граф Эно, став императором, женился на дочери болгарского царя Бориля. Впоследствии императрицу болгарку обвинили в отравлении своего мужа, внезапно умершего в Салониках, когда ему еще не исполнилось и тридцати девяти лет; эта история вошла в греческий фольклор. Император Балдуин II превратил заключение брачных союзов в настоящую политику: он заключил союз с куманами, еще полукочевым народом, и во время торжественной церемонии, следуя обычаям этого народа, скрепил договор, пролив в кубок несколько капель своей крови, как и вожди степняков, отпив затем глоток из чаши; двое из его рыцарей Наржо де Туей и Гильом де Море взяли в жены дочерей двух вождей Жонаса и Зарония; девушки приняли христианство - куманы были еще язычниками - и заняли почетное место в императорском окружении. В свою очередь, один болгарский князь Слав женился на внебрачной дочери императора Генриха, что дало случай заключить между князьями соглашение.
Несколькими годами ранее, когда византийская столица пала под натиском франкских рыцарей, захватчики, проникнув в дворец Буколеон, приветствовали "множество наизнатнейших дам, которые укрылись в этом замке"; среди этих женщин была Агнесса, родная сестра Филиппа Августа, которая в возрасте 11 лет вышла замуж за императора Андроника. Робер де Клари рассказал об их встрече, сильно разочаровавшей его соотечественников:
"Тогда бароны пошли туда свидеться с нею, и приветствовали ее, и горячо обещали служить ей, а она оказала им весьма худой прием, и она не хотела разговаривать с ними, но она все же говорила с ними через толмача, а толмач сказал, что она ни слова не знает по-французски".
Вдова Андроника была настолько ассимилирована в греческой среде, что вышла замуж за византийского феодала Феодора Врана. Усама поведал о еще более изумительном случае, как юная девушка франкского рода вышла замуж за мусульманина, правителя Табра. Но затем, хотя ее сын стал владетельным князем, она вернулась к франкам и сочеталась браком с одним из них.
Браки и семейное имущество сыграли решающую роль в истории Иерусалимского королевства - впрочем, как и во всем средневековом обществе: связь между разношерстными барониями зависела от кровных союзов так же или почти так же, как от самих феодальных отношений между вассалом и сеньором. Когда Понс Триполийский был осажден в Монферране, то король Фульк пришел ему на помощь именно под давлением своей жены - сестры Понса Неоднократно случалось, что женщины требовали для себя регентства. Наследные кутюмы в каждой местности были разными. В Триполи женщина не могла рассчитывать на наследство, но зато ей уступали вдовью часть из родовых земель, которой она могла распоряжаться по своему усмотрению. Известно, что графиня Цецилия, поочередно выходившая замуж за Танкреда и Понса Триполийского, от своего имени подарила Мон-Пелерен. В XIII в. другой женщине, Плезанции Антиохийской десять лет пришлось быть регентшей на острове Кипре, заслужив репутацию, по словам Мартина Канальского, "самой храброй дамы в мире".
Однако, вероятно, что наиболее поразительной будет история регентства королевы Мелисанды, правившей в первые годы существования иерусалимского королевства. Именно ее регентство породило первую значительную распрю между франками латинского королевства - распрю, о которой арабские хронисты рассказывают с изумлением: "средь них (франков) такое не часто случается" писал Ибн-ал-Каланиси.

Балдуину II наследовала его дочь Мелисенда, которая правила вместе со своим мужем Фульком Анжуйским. В 1129 году её отец, король Балдуин II, объявил Мелисенду своей преемницей и, чтобы укрепить ее положение на престоле, дал ей в мужья одного из могущественных дворян-крестоносцев — опытного полководца, графа Фулька Анжуйского. Свадьба состоялась 2 июня 1129 года.
В 1131 году после смерти отца Мелисенда стала королевой Иерусалима в соправлении со своим мужем, который к 1136 году утратил своё влияние.

Во время их царствования было достигнуто наибольшее культурное и экономическое развитие, символ которого - псалтырь Мелисенды, заказанный королевой между 1135 и 1143 годами. Фульк, знаменитый полководец, столкнулся с новым опасным врагом - атабеком Мосула Занги. Хотя Фульк удачно противостоял Занги в течение своего правления, Гийом Тирский порицал его за плохое устройство охраны границ. Фульк умер на охоте в 1143. Занги воспользовался этим и захватил графство Эдесса в 1146. Королева Мелисанда, ставшая регентом при своём сыне Балдуине III, назначила нового коннетабля Манассе Иерж, возглавившего армию после смерти Фулька. В 1147 в королевство прибыли участники Второго Крестового похода.
Встретившись в Триполи, предводители крестоносцев, король Франции Людовик VII и король Германии Конрад III, решили атаковать дружественного королевству эмира Дамаска, как наиболее уязвимого противника, несмотря на договор между Дамаском и Иерусалимским королевством. Это было полным противоречием советам Мелисанды и Манассе, считавшим главным противником - Алеппо, победа над которым давала возможность вернуть Эдессу. Крестовый поход закончился в 1148 полным провалом. Мелисанда управляла страной как регент, пока Балдуин III не сверг её правительство в 1153, но уже в следующем году Балдуин назначил её регентом и главным советником. Балдуин III отобрал Аскалон у Фатимидов, последнюю египетскую крепость на палестинском побережье. В то же время общее положение крестоносных государств ухудшилось, так как Нур ад-Дин захватил Дамаск и объединил мусульманскую Сирию под своей властью.


Мелисанда, в детстве дружила с сыном одного крестоносца, Гуго де Пюизе, умершего в Святой Земле вместе со своей женой; этот юноша, также названный Гуго, получил воспитание в Апулии, и в шестнадцать лет прибыл в Святую Землю, чтобы потребовать себе во фьеф Яффу - наследство его отца. Именно тогда он появился в королевском дворе в Иерусалиме, где он встретил Мелисанду и вступил с ней в интимные отношения, которым не смог помешать даже брак этой дочери Балдуина с Фульком Анжуйским.

Тем не менее Гуго вступил в брак с графиней Эммой, старше его и вдовы барона Евстахия Гарнье, имевшей от первого мужа двух сыновей. Разногласия не замедлили возникнуть между этими людьми и их слишком юным отчимом. Один из них, Гарнье, однажды прилюдно обвинил Гуго в безнравственности и вызвал на поединок на мечах. В назначенный день Гуго, то ли струсив, то ли почувствовав свою вину, не явился. Все отшатнулись от него, и тогда рыцарь, не выдержав всеобщего порицания, совершил ошибку, которой не должен был делать: он направился в Аскалон (события разворачивались в 1132 г., когда Аскалон еще находился в руках мусульман) и просил помощи у египетского гарнизона этого города.

Обрадованные представившимся поводом мусульмане тотчас же начали опустошительные набеги на окрестности Яффы и Зарона. Поняв, что он натворил, Гуго, терзаемый угрызениями совести, пустился в обратный путь к Иерусалиму и бросился к ногам короля, умоляя о прощении.
Сам король Фульк никогда не прислушивался к обвинителям своего вассала; кроме того, будучи человеком мудрым, он опасался, что дело еще более усложнится и сарацины смогут извлечь пользу из разногласий баронов сторонников или противников Гуго. Он простил запутавшегося юношу и, по настоянию королевы, наказал его всего лишь тремя годами ссылки. Однако, когда Гуго покидал город, на него было совершено нападение, в результате которого он получил колотую рану, как думали смертельную (на самом деле, он выздоровел). Для короля это было опасным, ибо могли его заподозрить в намерении избавиться от молодого человека. Поэтому он, не мешкая, приказал схватить нападавшего, который, подвергнутый прилюдной пытке, поклялся, что действовал без сообщников.



Постепенно страсти утихли и, когда спустя несколько лет король Фульк скончался от падения с лошади (1143 г.), Мелисанда стала править от имени своего сына, будущего Балдуина III, которому тогда не исполнилось и тринадцати лет. Именно она принимала крестоносцев, прибывших на помощь королевству, и возглавляла знаменитую ассамблею, 24 июня 1148 г. в Акре одно из самых блистательных собраний того времени, ибо на нем присутствовали многие коронованные особы Европы, принявшие тогда крест. Там видели короля Франции Людовика VII, императора Конрада и его братьев, один из которых, Фридрих Швабский, был отцом будущего Фридриха Барбароссы, и, конечно, все прелаты и князья Святой Земли.
Среди крестоносцев был также Альфонс - Иордан - живое напоминание о первом крестовом походе - сын Раймунда Сен-Жилльского, некогда родившийся в Мон-Пе-лерен, в разгар осады Триполи. Он умер почти сразу после своего прибытия, и некоторое время ходил слух, что Рай-мунд Триполийский избавился от него, опасаясь, как бы он не потребовал свое наследство.

Годы шли, а Мелисанда настолько пристрастилась к власти, что не желала вообще ее терять. Ее сыну Балдуину III, достигшему двадцатидвухлетнего возраста, самому не терпелось взять правление в свои руки, но Мелисанда под любыми предлогами оттягивала его коронацию. Однажды - в Пасхальный вторник 1152 г. - Балдуин появился в церкви Святого Гроба Господня и приказал патриарху Иерусалимскому Фульхерию тотчас же приступать к церемонии коронования. Прелат был вынужден повиноваться, и Балдуин в одиночестве приняв помазание и корону, известил затем мать о происшедшем. Между ними произошла ссора, которая, впрочем, длилась недолго. Мелисанда, побежденная, ушла из политики, и некоторое время спустя Балдуин, пойдя навстречу желаниям своих подданных, ради интересов королевства женился на Феодоре, племяннице императора Мануила Комнина, устроив свадебные торжества на несколько дней.
Мелисанда погребена в крипте церкви Успения Пресвятой Богородицы в Гефсимании, которую она восстановила после разрушения.

Мы также видим лица женщин в эпизодах, бывших поворотными для истории латинских королевств. Прежде всего, это Констанция Антиохийская, из-за романтических грез которой антиохийское княжество досталось роковому персонажу
В 1136 году Констанция в возрасте всего десяти лет была выдана замуж за Раймунда де Пуатье, который был в три раза старше своей юной жены. После гибели Раймунда в 1149 году в сражении при Инабе, Констанция вышла замуж за Рено де Шатильона в 1153 году.
Будучи уже двадцать лет как вдовой, она все это время отказывалась от предложенных ей блестящих партий. Хронист писал, что "княгиня слишком хорошо знала по себе, как скучно находиться во власти мужа, и как мало свободы оставлено даме, имеющей сеньора".

Между прочими она отвергла Рожера Соррентского, родственника византийского императора, который с досады сделался монахом, и другому византийскому "кесарю" Андронику-Иоанну Комнину. К великому несчастью для Святой Земли, она внезапно влюбилась в простого рыцаря, младшего отпрыска в семье, уроженца Шатийон-сюр-Луен, нищего и находившегося на жаловании у короля, которого звали Рено. Однако, охваченная сомнениями, "она не захотела, - писал Гильом Тирский - объявить о своем выборе прежде чем сеньор король, чьей кузиной она была и под покровительством которого находилось княжество Антиохийское, не подтвердит его своей властью и своим согласием". Балдуин III в то время направился осаждать Аскалон. Рено поспешно проскакал расстояние, отделяющее Антиохию от Аскалона:
"Он доставил королю послание княгини, получил его согласие, вернулся в Антиохию и тотчас же женился на ней, вызвав удивление у многих людей, которые не могли понять, как женщина, столь изысканная, могущественная и знаменитая, вдова такого великого князя, снизошла до женитьбы на человеке, бывшем лишь простым рыцарем".

Из-за подобного же каприза Сибилла, сестра Балдуина Прокаженного, вышла замуж за юного пуатевинского сеньора, бывшего, как и Рено, младшим сыном в семье, не получившим никакого состояния. Сначала Сибилла была женой Гильома Монферратского, прозванного Длинным Мечом, который умер через несколько месяцев, оставив сына, родившегося уже после смерти отца маленького Балдуина, скончавшегося восьми лет от роду. Поскольку болезнь короля не оставляла никаких сомнений на то, что Палестине скоро придется искать другого защитника, всякий находившийся около Сибиллы, предлагал все возможные брачные варианты. Но она сама объявила, что нашла мужа по любви. К сожалению, Гвидо де Лузиньян, как бы обворожителен он ни был, совершенно не обладал качествами, необходимыми для правителя королевства, тем более в критических обстоятельствах, когда Святой Земле угрожал непоколебимый противник - Саладин. Балдуин Прокаженный был слишком болен, чтобы справиться с капризами своей сестры; он согласился на этот брак (1180 г.) и передал Гвидо де Луизиньяну "бальи" - регентство - над королевством. Но когда его зять тут же доказал свою бездарность (во время нашествия Саладина на Галилею в 1183 г.), король пересмотрел свое решение и завещал трон маленькому Балдуину, назначив при нем регентом графа Триполи Раймунда III. К несчастью, король умер два года спустя, и его последние распоряжения, как мы увидим, не были выполнены. Фактически, Гвидо де Лузиньян вместе с Рено де Шатийоном и патриархом Ираклием является главным виновником разгрома при Гаттине, утраты Иерусалима и большей части королевства.

После этого разгрома на сцену выходит младшая сестра Балдуина и Сибиллы - Изабелла. Одно время бароны надеялись передать ей корону, но она также выбрала себе мужа по любви, с которым была помолвлена в восемь лет, и сочеталась браком в одиннадцать: ее юный красавец муж Онфруа Торонтский происходил из рода, известного своими героическими деяниями в Святой Земле. Но из качеств своих предков он скорее унаследовал обширные культурные знания - на арабском Онфруа говорил как на своем родном языке и выполнял функции переводчика во время переговоров с Саладином, - чем беззаветную храбрость. В остальном же он был просто веселым мальчишкой. "Я видел этого юношу, он действительно очень красив", - писал про него арабский хронист. Бароны, собравшиеся в Наблусе, предложили ему принять корону, которую только что без их согласия присвоил в Иерусалиме супруг Сибиллы. Мучился ли Онфруа из-за соображений вассальной верности или же он попросту испугался предложенной ему роли? В любом случае он ночью тайно покинул Наблус, чтобы предстать перед Гвидо и Сибиллой, "подобно ребенку, пойманному с поличным", писали в хрониках.

Бароны не простили ему этой измены. После битвы при Гаттине, когда королевство более чем когда-либо нуждалось в защитнике, они заставили Изабеллу не только принять корону (ее сестра Сибилла умерла бездетной), но и развестись с Онфруа, ибо им нужен был "человек действия". И такой человек существовал: пьемонтский маркиз Конрад Монферратский, высадившийся в Тире в тот момент, когда город был уже готов капитулировать, и хладнокровно оборонивший его, за заслуги он потребовал сделать его сеньором города и известил короля Гвидо и королеву Сибиллу, "что покуда он жив, они не войдут туда". Про маркиза Монферратского шла молва, что он оставил жену на Западе (некоторые хронисты уточняли, что двух). С другой стороны, Изабелла, поставленная в известность об этом проекте, сопротивлялась изо всех сил: слишком любя своего прекрасного мужа, она и подумать не могла, чтобы расстаться с ним. Онфруа сам пожелал спорить с баронами. Тогда один из них, Ги Санлисский, сторонник маркиза Монферратского, "бросил перчатку", вызвав его на поединок; однако Онфруа не хватило духу принять вызов.

Изабелле оставалось только подчиниться требованиям государства Впоследствии папа, узнав об этом деле, яростно протестовал против подобного нарушения религиозных законов; но тем временем Конрад уже играл свадьбу с Изабеллой. В остальном же этому перевороту не было суждено завершиться успехом. Конрад уже готовился к коронации, когда вечером 28 апреля 1192 г., возвращаясь после ужина у епископа Бове по улочкам Тира, был атакован двумя мусульманами, которые совсем недавно, чтобы ввести его в заблуждение, согласились принять крещение. Один из них протянул Конраду записку, и пока ничего не подозревавший маркиз читал, другой заколол его. Эти мусульмане были членами ужасной исламской секты "ас-сасинов", фанатично преданные своему властелину, фигурировавшему в хрониках под именем Старца Горы, сделавшему политические убийства своей специальностью.

Таким образом, вновь на повестке дня стоял вопрос о наследовании Иерусалимского престола. Решение было неожиданно найдено в лице графа Генриха II Шампанского, только что прибывшего на восток. Правда, он не торопился стать королем столь уязвимого королевства: отправляясь в крестовый поход, он и не помышлял остаться навсегда в Святой Земле. Но, призванный защищать интересы христианского мира, он 5 мая 1192 г. в свою очередь стал мужем Изабеллы, к тому времени уже беременной от Конрада. Хроника Амбруаза уточняет, что сначала Генрих колебался, но сразу же передумал, увидев, "как она (Изабелла) потрясающе хороша и очаровательна". Поскольку Изабелла родила дочь Конрада, за Генрихом оставались все права на корону. Заметим, что он ее заслуживал, будучи настолько же мудрым во время мира, насколько отважным на войне. Неоднократно его действия позволяли восстановить порядок в королевстве, особенно когда в Акре высадилась группа германских крестоносцев, тут же поведших себя как на вражеской территории, выгоняя жителей, насилуя женщин. В городе после осады{20} и без того было неспокойно, вспыхивали постоянные распри между прежними владельцами, желавшими вернуть дома, и осаждавшими, которые размешались там, где хотели.

Генрих Шампанский, укрыв женщин и детей за стенами резиденции госпитальеров, объявил, что намеревается призвать к оружию население. После этого предводители только что высадившихся крестоносцев поспешили разместить свои войска в пригородах.
Генрих также предусмотрительно возобновил отношения с "ассасинами", диссидентской силой внутри исламского мира, которые могли стать бесценными союзниками, равно как и опасными противниками, и также с киликийскими армянами Казалось, что для франкской Сирии наступила эра спокойствия (Саладин умер в 1193 г.), которую внезапно нарушил странный несчастный случай Генрих Шампанский выпал с балкона своего дворца в Акре на мостовую, разбив череп; его карлик Экарлат, видя, как он падает, напрасно пытался удержать его за одежду (1197 г.) Так Изабелла в третий раз стала вдовой. Ей исполнилось тогда тридцать пять лет.

В четвертый раз она уже не противилась женитьбе, зная, что обречена жить во имя государственных интересов. Судьба послала ей, как это ни забавно, родного брата Гвидо де Лузиньяна, Амори, который унаследовал от того в 1194 г. кипрское королевство Невозможно представить себе столь непохожих друг на друга братьев. Амори был одновременно осторожным политиком и умелым воином. В октябре 1197 г он отвоевал Бейрут у мусульман, заключив затем выгодный мир с султаном Меликом-аль-Ади-лом. На этом закончились супружеские авантюры Изабеллы.


Но, пожалуй, самые трогательные женские черты времен крестовых походов проступают не на страницах хроник Их мы видим на могильном камне - без сомнения, самом патетическом изваянии, которое сохранилось из скульптур XII в. Оно существует и в наше время в кордельерской церкви в Нанси- на нем изображены Гуго и Анна де Водемон, олицетворяющие "возвращение крестоносца". Видно, как стоят, тесно обнявшись, крестоносец в рубище и его жена. Эта скульптура напоминает об истории ожидания, продлившегося, если верить легенде, почти всю жизнь для Гуго де Водемона, содержавшегося в плену в Святой Земле на протяжении шестнадцати лет и прослывшего мертвым, и его жены Анны Лотарингской, упорно отвергавшей все попытки вновь выдать ее замуж. Однажды вернулся тот, кого не ждали именно этот момент изобразил скульптор на могиле, где спустя несколько лет были погребены рыцарь и дама, хранившие обоюдную верность всю свою жизнь.







Источники:
История крестовых походов / ред. Джонатан Райли-Смит. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. 495 с.
Перну Р. Крестоносцы. СПб.: Евразия, 2001. 320 с.
Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб.: Евразия, 2002. 448 с.

Эпоха крестовых походов. М., 1914 Заборов М.
Крестовые походы. М., 1956 Заборов М.
История крестовых походов в документах и материалах. М., 1977 Заборов М. Крестом и мечом. М., 1979 Заборов М. Крестоносцы на Востоке. М., 1980
http://sknrzef.narod.ru/krestovie_pohodi_/
http://wiki-linki.ru/Category/238130
http://history-persons.ru/2008/11/e...2%e2%80%931204/