Теперь, когда вечность уже на пороге...(роман-поток). продолжение. часть2

***
Ночью дети проснулись только один раз, из этого я сделала вывод, что молока мне хватает и они наедаются до сыта. Только я оделась и привела себя в порядок, позвонили в дверь – это была доставка из детского магазина. Рабочие быстренько собрали кроватки, установили тумбу для пеленания, установили столик для купания. Потом распоковали коляску. Коляска была совершенно замечательно салатового цвета. Я, совершенно обнаглев, попросила повесить занавеску. Всё это заняло около получаса. Но рабочие успели меня озадачить.
-Брит когда?
-Брит…-о, Господи, обрезание!!-…на восьмой день,-растерялась я.
-Удачи!-они забрали с собой коробки, чтобы выбросить и удалились.
Я разобрала вещички и разложила в ящики тумбы, постелила постельки в кроватках и на матрасики коляски положила простынки.»Интересно, как я эту коляску таскать буду?... буду оставлять в сарае –выхода нет»Теперь за дело. Я покормила детей, уложила в коляску. В сумку положила запасные распошёнки, ползунки, пелёнки, влажные салфетки, памперсы и бутылочки с водичкой. Повесила сумку на ручку и пошла одеваться. Наш первый выход. аккуратно на задних колёсах я скатывала коляску по ступенькам, и все три этажа сердце моё было в пятках. Наконец я перевела дыхание. Улица. Я зашла в ближайшую синагогу и договорилась об обряде обрезания, потом в телефонную компанию. Долго на ломанном иврите в перемешку с английским доказывала, что телефон мне нужен не через неделю, а ещё вчера – я одна с детьми, а вдруг что случиться? Девушка вошла в положение и после обеда должен был прийти техник. Довольная собой я отправилась гулять. мне нравилось, что все кому не лень заглядывают в коляску и удивляются, какая я ещё молодая. В лавке какого грузина я купила лёгкие оранжевые покрывала вазочку, несколько чашек и тарелок. До чёрта надоели хозяйские – захотелось своего. И ещё я не пожалела денег на тёплое мохнатое одеяло, с которым я могла бы перезимовать. Я с ужасом подумала, что у меня нет даже кофты, но позволить себе купить одежду я уже не могла. Детки будут расти и покупать надо им. дай бог, чтобы не надо было думать об их еде хотя бы три месяца.

…глядя на себя через столько лет, ловлю себя на мысли, что скорее всего бы тоже предпочла покрывала кофточке…

Вернувшись домой, я не решилась оставлять коляску в сарае, а затащила её на себе вместе с детьми и покупками. Я постелила одеяло на кровать и спальня сразу стала уютной, а салон стал сразу домашним с оранжевыми покрывалами, которые были сшиты специально на диваны, закрывая подлокотники. А может быть мне тогда так казалось…Дети стали ворчать, но я успела всполоснуться и окунулась в приятные материнские заботы. Теперь мне было не так одиноко. Я понимала, что должна сохранить молоко для детей, поэтому я поставила тушить куриные желудочки с картошкой. я решила, что буду есть, даже если кусок в горло не лезет. Наконец пришёл техник и уже через час на тумбочке возле кровати стоял телефон.
…я не выдержала и кинулась к телефону, как только мастер ушёл. Борис ещё должен был быть на работе. Четыре долгих гудка…
-Слушаю.
-Я украла твою рубашку…-только и смогла произнести я и заплакала…
-Ентуленька, как же это?...-Борис плакал тоже.-Что с тобой?
-Боря у нас мальчик и девочка…Я родила. Я к тебе хочу!-рыдала я,-а первый год за границу ездить нельзя!!! Что мне делать?! Я наговорю кучу денег…
-Господи, адрес давай свой! и номер телефона!-я продиктовала.
-Боря, я буду раз в неделю звонить. Больше – боюсь пока.
-Солнышко, что-нибудь придумаем…
-Я его прогнала. И я совсем без вещей…Можешь прислать что-нибудь? Боренька, переезжай в Шяуляй. Попробуй телефон установить, ночью мне дешевле звонить.
-ты деньги считаешь…Девочка, плохо совсем?...
-ничего…
-детей как назвала то?
-Мирьям и Борис.
-Ого! Я стобой. я люблю тебя…Пиши мне на Шяуляй. Держись…
Я медленно опустила трубку на рычаг и ещё долго смотрела на телефон, как будто из него, словно джин из бутылки, выскочит тот, кто мне нужен больше всего на свете…
С утра явился посыльный, доставив мне какой-то конверт. Я открыла и с удивлением увидела чек на двести шекелей. Ого! Это были мои первые заработанные деньги в Израиле. оказывается концерт-то был платный! Хм.. надо снова в этот клуб сходить…Хотя бы один концерт в неделю уже не даст мне согнуться с голоду. Я снова собрала детей о отправилась в банк положить чек, где с большой радостью заказала чековую книжку и карточку для снятия денег. Теперь прятать не о кого, а стоять в очереди в кассу с двумя детьми как-то не очень. Потом я отправилась в равинадский суд подавать на развод. Я заполнила все бланки и там меня озадачили мгновенно. если женщина первая подаёт на развод дела рассматривать будут гораздо дольше. И рассчитывать на льготы матери-одиночки я тоже не могу. А это значит, что налоги я буду платить полностью, как только истечёт год пребывания в стране, пока же я, как новоприбывшая их не платила вообще. и рассчитывать на пособие, как мама-одиночка, я тоже не могу…Фрр…курица не птица, Польше не заграница, баба – не человек. Мило! А то, что муж «гномик» тут вряд ли кого то волнует. ля-ля-ля…
Но это сообщение ни как не повлияло на хорошее настроение от полученного чека. Я снова зашла в синагогу, удостовериться, что мне пришлют моэля – человека, который обрезает младенцев. Мне тут же вручили список, что надо купить и приготовить. Подушка, четыре пелёнки, три марлевые пелёнки, красное вино, специальное масло обрабатывать место, где будет снята крайняя плоть. И сироп сбить температуру, если появится. Я очень боялась за своего мальчика, которого даже не могла называть по имени, пока не было сделано обрезание. Ещё надо было пригласить деда, потому что ребёнка на подушке держит дед, но за неимением такового сойдёт и прадед. Вот чёрт…мало настрадался мой народ, так ещё и это обрезание херово!
Я старалась не думать, что со мной будет в январе, когда мне придётся снова платить за квартиру, причём за шесть месяцев. Я понимала, что такую сумму мне не заработать ни как – ни языка, на возможности – двое крошек на руках. С этими мыслями я явилась к деду, сообщить ему, что ему предстоит держать Борьку на обрезании. про мужа я решила не говорить. сам всё увидит.
…В день обрезания мне доставили стиральную машину, вентилятор и новый холодильник. Хозяйский холодильник я впихнула на балкон, несказанно обрадовавшись стиральной машине я перестирала всё. дед позаботился о моих музыкальных ручках. Наконец в квартире остался только мой запах.
В пять часов явился моэль, дед и ещё какие то восемь дядек для миньяна(10 мужчин, иначе нельзя ни обрезать, ни женить, ни хоронить…)Меня выставили в другую комнату …через 10 минут всё было закончено. Мне принесли ребёнка, велели дать грудь и удалились…меня удивило, что мой сын не плакал. оказывается, вино действует, как обезбаливающее. Через три часа надо было залить специальную жидкость на повязку, а на завтра повязку сняли вообще. Процесс оказался не таким страшным, как мне казалось и я с облегчением окунулась в будни. Мне удалось договориться о сольном концерте, за который платили аж пятьсот шекелей и теперь усиленно репетировала.