Гендерный конфликт

Примечание: гендер - психологический или социальный пол, в отличие от биологического пола. Гендер отражает представления человека о себе и связан с внешними проявлениями (полоролевым поведением - например, манерой одеваться, ходить, говорить).

В основе гомосексуальности лежит гендерный конфликт. У мальчика мы обычно обнаруживаем гендерную травму, восходящую к детству. Он начинает считать, что отличается от других детей.

Гендерная уязвимость обычно существует в форме невысказанного, потаенного страха, о котором родители и близкие мальчика могут только смутно подозревать. Такой страх сопровождает мальчика, сколько тот себя помнит. И эта инаковость порождает чувство неполноценности и изолирует его от других мужчин.

Большинство мужчин-геев вспоминали, что в детстве были физически не развиты, пассивны, одиноки (если не считать подруг), неагрессивны, равнодушны к силовым играм, сторонились других ребят, которые казались им угрожающими и притягательными. Многим из них были присущи черты, которые можно назвать одаренностью: они были смышлеными, не по годам развитыми, коммуникабельными и дружелюбными, артистичными.

Но такие мужчины с детства отличались сверхчувствительностью и мягкостью и просто не были уверены, что мужественность - часть того, "кто они есть". Некоторые авторы метко называют это состояние "гендерной пустотой". Гендерная пустота - результат комбинации врожденного темперамента и социального влияния, которое не отвечает специфическим потребностям такого ребенка. Эти мальчики, находящиеся в группе риска из-за своего темперамента, нуждаются в особом признании со стороны родителей и сверстников, для того чтобы у них сформировалась прочная мужская идентичность. Однако не получают его.

Из-за особенностей темперамента и семейного окружения позже подобный мальчик уклоняется от необходимости идентифицировать себя с отцом и мужественностью, которую тот олицетворяет. Таким образом, вместо того чтобы инкорпорировать чувство собственной мужественности, предгомосексуальный мальчик делает прямо противоположное - отвергает свою пробуждающуюся мужественность и занимает оборонительную позицию по отношению к ней. Однако позднее он будет влюбляться в то, чего ему недостает, будет искать это в других.

Определенные симптомы предгомосексуальности легко распознать, обычно эти признаки проявляются в жизни ребенка достаточно рано. Клиницистам рекомендуют учитывать следующие пять признаков при определении того, страдает ли ребенок этим нарушением:

1. Устойчивое желание принадлежать к другому полу или настойчивые утверждения, что он или она к нему принадлежит.

2. У мальчиков - склонность к переодеванию или имитации женских нарядов. У девочек - настойчивость в ношении только типично мужественной одежды.

3. Явное предпочтение кросс-половых ролей в ролевых играх или настойчивое представление себя в другом поле.

4. Интенсивное желание участвовать в играх и занятиях, свойственных противоположному полу.

5. Ярко выраженное предпочтение занятий, характерных для другого пола.

Формирование большинства признаков кросс-гендерного поведения происходит в дошкольном возрасте, между двумя и четырьмя годами. Переодевание, как показывают исследования доктора Ричарда Грина, являются одним из первых признаков.

Конечно, у большинства детей, переживающих гендерный конфликт, симптомы раннего гомосексуального развития могут быть менее заметными - нежелание играть с другими мальчиками, боязнь грубых и подвижных игр, застенчивость при переодевании в присутствии других мужчин (но не в присутствии женщин), дискомфорт при общении с отцом и недостаток привязанности к нему и, возможно, повышенная привязанность к матери.

Матери производят мальчиков, а отцы - мужчин

В младенчестве как мальчики, так и девочки эмоционально связаны с матерью. На языке психодинамической терапии мать - это первый объект любви. Она удовлетворяет все первостепенные потребности своих детей. Девочки продолжают развитие своей женской идентичности
через взаимоотношения с матерью. Но перед мальчиками стоит дополнительная задача развития - перестать отождествлять себя с матерью и переориентироваться на отождествление с отцом.

В процессе обучения речи ("он" и "она", "ее" и "его") ребенок открывает для себя, что мир разделен на две естественные противоположности: мальчиков и девочек, мужчин и женщин. С этого момента маленький мальчик не только начинает замечать отличия, но и должен решить, каково его место в гендерно-полярном мире. Задача девочки легче, она изначально соединена с матерью, то есть ей не надо решать дополнительную задачу отделения от самого близкого человека на свете - от матери, - чтобы идентифицировать себя с отцом. У мальчиков все иначе: они должны отделиться от матери и культивировать отличия от своего первичного объекта любви, для того чтобы стать гетеросексуальным мужчиной.

По мнению психоаналитика Роберта Столлера, первый закон того, как быть мужчиной, состоит в том, чтобы не быть женщиной.

Однако свою функцию должен выполнять и отец мальчика. От него требуется отражать и поддерживать мужественность сына. Он может играть с сыном в контактные игры - игры, которые коренным образом отличаются от тех, в которые он играл бы с дочерью. Он может помочь сыну научиться бросать и ловить мяч. Может показать ему, как заколотить дыру в изгороди или брать сына с собой в душ, где мальчик без труда заметит, что у его папы такое же мужское тело, как и у него.

В результате сын лучше усвоит, что значит быть мужчиной. Он примет свое тело как выражение собственной мужественности. "Так устроены мальчики и мужчины, - будет рассуждать он. - И так устроен я. Я мальчик, значит, у меня есть пенис". Психологи называют этот процесс "инкорпорацией маскулинности" или "маскулинной интроекцией", и это существенная часть формирования гетеросексуальности.

Пенис - неотъемлемый символ мужественности, основное отличие мужчины от женщины. Это бесспорное анатомическое различие должно подчеркиваться в ходе терапии мальчиков. Как отметил Ричард Грин, женственный мальчик (которого он резко именует "девчонкой") воспринимает свой пенис как чуждый, таинственный объект. Если ему не удается "освоить" свой собственный пенис, став взрослым, он будет находить притягательными пенисы других мужчин.

У мальчика, который бессознательно принимает решение отстраниться от собственного мужского тела, может развиться гомосексуальная ориентация. Иногда его поведение будет подчеркнуто женственным, но чаще всего (как происходит с большинством предгомосексуальных мальчиков) - так называемым гендерно-неконформным. Это означает, что он будет в чем-то отличаться от других, у него не будет близких приятелей одного с ним пола на той стадии развития, когда остальные мальчики разрывают дружеские связи с девочками (6-11 лет), для того чтобы утвердиться в своей мужской идентичности. У такого мальчика обычно складываются прохладные или отчужденные отношения с отцом.

По самым разным причинам некоторые матери склонны продлевать зависимость своих сыновей. Материнская близость с сыном - это первая связь, она может легко перерасти в то, что психиатр Роберт Столлер называет "блаженный симбиоз". Мать может стремиться удержать сына в этих отношениях, становящихся нездоровой взаимной созависимостью, особенно если у нее отсутствуют полноценные близкие отношения с отцом мальчика. В подобных случаях она может обращать слишком много энергии на мальчика, используя его для восполнения своей потребности в любви и общении таким способом, который не сулит ему ничего хорошего.

Значимый, выдающийся (т. е. сильный и благосклонный) отец разрушает этот материнско-сыновний "блаженный симбиоз", который он инстинктивно воспринимает как нечто нездоровое. Если отец хочет, чтобы его сын вырос гетеросексуалом, он должен разрушить тесную связь матери и сына, которая приемлема в младенчестве, но позднее уже не в интересах мальчика. Таким образом, отец должен стать примером для подражания,
показывая сыну, что возможно сохранить любящие отношения с женщиной, его мамой, и одновременно сохранить независимость. В этом смысле отец должен быть здоровым буфером между матерью и сыном.

Иногда мама может препятствовать отцовско-сыновней связи, удерживая мужа вдали от мальчика ("На улице слишком холодно для него", "Это может ему повредить", "Сегодня он будет помогать мне"), чтобы удовлетворить собственную потребность в мужском присутствии. Сын - это "безопасный мужчина", с которым она может позволить себе тесные эмоциональные отношения, не опасаясь тех конфликтов, которые могли бы возникнуть в отношениях с мужем. Она может слишком быстро бросаться на помощь сыну, защищая его от отца. Когда отец наказывает или игнорирует сына, она может прижимать к себе и утешать мальчика. Ее чрезмерное сочувствие лишает мальчика стимула предпринять столь важное отделение от матери.

Кроме того, преувеличенное материнское сочувствие благоприятствует развитию жалости к себе, которая часто свойственна как предгомосексуальным мальчикам, так и взрослым гомо-сексуалам. Избыточное материнское сострадание может воодушевить мальчика оставаться в изоляции от сверстников своего пола, если он обижен их насмешками или они его гонят.

Я обнаружил, что существует хороший тест на наличие душевной близости между отцом и сыном: к кому бежит мальчик, когда он счастлив, гордится чем-то, ищет ободрения или хочет поиграть? Если всегда к маме, то в отцовско-сыновних отношениях налицо проблема.

Мамы мальчиков с гендерными нарушениями могут проявлять гиперопеку, иногда на площадках для игр они даже вмешиваются в нормальную возню, активность и соперничество, столь распространенные среди маленьких мальчиков. В глазах других мальчиков сыновья таких опекающих мамаш становятся "маменькиными сыночками", а мальчишки склонны особенно притеснять таких.

"Сынок, пойдем отсюда, - говорит такая мама, - незачем водиться с такими грубиянами. Ты лучше, чем они". Действительно, многие взрослые гомосексуальные пациенты сообщали мне о самых благих намерениях утешить их именно таким образом.

Многие из нас, работающие со взрослыми гомосексуалами, обнаружили, что в юности эти мужчины не любили грубую возню с другими мальчиками и чаще всего избегали их компании. Они предпочитали компанию маленьких девочек, которые были мягче и общительнее, так же, как и они сами. Но позже, в среднем подростковом возрасте, эти гендерно не определившиеся мальчики внезапно меняют объект внимания: к тому времени в их глазах другие мальчики становятся гораздо более важными - и даже притягательными и таинственными, - чем девочки, которые вызывают безразличие.


С их гетеросексуальными одноклассниками происходит прямо противоположный процесс: утверждаясь в своей мужской половой идентичности, нормально развивающиеся мальчики презрительно отвергают компанию маленьких девочек. Примерно с 6 до 11 лет дети, особенно мальчики, закрывают свои ряды для лиц противоположного пола. "Ненавижу девчонок, - говорят мальчики, - они глупые. В нашей компании они не нужны". "Мальчишки такие отвратительные", - утверждают девочки. Такие дети на время становятся очень ригидными и стереотипными в своей половой роли. Мысль о том, чтобы девочка присоединилась к мальчишеской скаутской группе, кажется оскорбительной. Мальчишеский девиз гласит: "Вход девчонкам воспрещен". Это не сексизм, а часть здорового и нормального процесса половой идентификации. Просто здоровые мальчики и девочки утверждают свою половую идентичность, и для того чтобы это сделать, им необходимо окружить себя близкими друзьями одного с ними пола. Таким образом они прочно устанавливают свое вновь приобретенное чувство "мальчиковости" или "девочковости". Это важное предварительное условие последующего контакта с противоположным полом в подростковом возрасте.

В течение этого значимого периода развития противоположный пол становится загадочным, что закладывает основание для будущего эротического и романтического влечения к нему. (Нас романтически притягивает тот, кто "не похож на меня".) Поэтому период подчеркнутого ассоциирования со своим полом - необходимая фаза в процессе углубления и прояснения нашей нормальной половой идентичности.

Как говорит Ричард Уайлер, изоляция от своего пола - это корень гомосексуальности.

Затем, к подростковому возрасту, картина меняется. Нормально развивающийся мальчик начинает интересоваться девочками. Теперь они уже не столь безразличны - внезапно они оказываются значительно более интересными, непонятными и даже романтически загадочными.
Проблемы в браке и предгомосексуальный ребенок

Часто пары, которые обращаются к терапевту за помощью для своего ребенка, испытывают дисгармонию в браке.

Жена обычно жалуется: "До моего мужа так трудно достучаться. У него нет эмоционального контакта ни со мной, ни с детьми". Муж отвечает: "Это из-за того, что она всем заправляет. Если бы она только отступила, я стал бы активней". "Как же иначе, если ты не делаешь ничего! - парирует она. - Ты палец о палец не ударишь, вот я и вынуждена брать инициативу в свои руки".

Слишком часто плохой брак вносит свой вклад в проблемы сына. Представления о мужественности у мальчика страдают, если мама отрицательно отзывается о мужчинах ("Мужчины ни на что ни годны. Кому они нужны? Им нельзя доверять".) В семьях, где есть ребенок с гендерными проблемами, мать, возможно, не дала ему понять, что она ценит мужественность, особенно мужественность своего супруга.


Ирвинг Бибер, известный ученый, зафиксировал, что некоторые мальчики становятся жертвами несчастных браков своих родителей. Если отец и мать борются друг с другом, один из способов сведения счетов - эмоциональный отказ от сына. Читая литературу, написанную геями и лесбиянками, мы часто сталкиваемся с разочарованием в браке как институте, наряду со скепсисом по отношению к мужчине как полезному главе семьи. Зачастую геи - основные сторонники радикального феминистского движения с его лейтмотивом, что мужчинам нельзя доверять власть. И это понятно: во многих случаях семейная система и отец лично разочаровали их.

Сами того не сознавая, матери могут слишком контролировать жизнь своих сыновей. В некоторых случаях такое поведение может быть вызвано необходимостью - например, когда сын нуждается во внимании из-за своей болезненности. Многие исследования выявили повышенную корреляцию между гомосексуализмом во взрослом возрасте и проблемами со здоровьем в раннем детстве. Многие из моих клиентов упоминали о том, что в детстве страдали от астмы, болезни сердца, проблем с тучностью или слабым зрением, из-за чего не могли играть в спортивные игры наравне с другими мальчиками. Все это заставляет мальчика считать себя непохожим на остальных, неполноценным по сравнению с другими мальчиками.

Наш опыт свидетельствует, что матери гомосексуальных мужчин обычно экспрессивны, экстравертны, эмоциональны, отзывчивы и принимают чрезмерно активное участие в жизни мальчика. Проблема матери может состоять в том, что она прикладывает слишком много усилий; границы между ней и сыном оказываются размытыми.

Иногда матери чрезмерно опекают сыновей ради удовлетворения собственных потребностей, поскольку не обрели эмоциональной близости в браке. В отличие от отцов, которые редко это замечают, такие матери видят изнеженность мальчика, но откладывают терапевтическое вмешательство, потому что не хотят огорчать сыновей. И все-таки большинство родителей, обращающихся за профессиональной помощью, намного более здоровые и в психологическом отношении более чуткие люди, чем те, кто этого не делает.

Исследователи неоднократно обнаруживали в родительских семьях гомосексуалов "классический треугольник" отношений. Это означает, что у матери обычно плохие или прохладные отношения с мужем, поэтому свои эмоциональные потребности она перемещает на сына. Отец, как правило, бесцветный, отстраненный, часто придирчивый. Итак, в триадной модели присутствует отчужденный отец, гиперопекающая мать и чувствительный, эмоционально чуткий мальчик, который восполняет ей нехватку общения с мужем.


Между матерью и сыном образуется тесная эмоциональная связь. Она переживает за сына: "Я - его единственная опора, остальные смеются над ним. Сверстники отталкивают его; отец, кажется, забыл о его существовании; я единственная, кто понимает и принимает его таким, какой он есть". Эта последняя фраза -фраза-убийца: "какой он есть". Она звучит так, будто то, "какой он есть", включает андрогинные фантазии, страх перед мужчинами, отвержение собственного тела и чувство неловкости, которое вызывает у него собственная мужская сущность.

Здесь необходимо вмешаться и просветить мать. Матери должны понять, что они могут активно препятствовать развитию гендерных искажений, при этом не отвергая самого мальчика. Речь идет не об отвержении, а о подготовке сына к жизни в гендерном мире - мире, которому он предназначен своей анатомией, и об отказе потакать его ошибочным представлениям о мужчинах и маскулинности.

С другой стороны, многие матери, приходящие в наш офис, очень обеспокоены низкой гендерной самооценкой сыновей или их изнеженностью и хотят помочь им достичь должной гендерной зрелости независимо от того, насколько трудной работой это может оказаться. Они интуитивно понимают, в чем проблема их сыновей, им важно узнать, как же помочь ребенку и привлечь к этому процессу мужей. Они благодарны за любые рекомендации и советы, которые я в состоянии дать.

Некоторые матери (особенно самовлюбленные) в отношениях с сыном позволяют себе столь сильно нарушать личностные границы мальчика, что он не в состоянии определить собственную идентичность. Матери, которые создают такие близкие, симбиотические отношения, не позволят разрушить связь между собой и сыном. Чем дольше длятся подобные отношения, тем более феминным становится мальчик. Мать, которую расстраивает нормальное буйное поведение мальчика и которая пестует в нем пассивность и зависимость (вопреки реальной потребности мальчика в независимости), ставит собственные потребности выше потребностей сына. Авторы книги "Тот, кого я люблю, - гей" так описывают эту модель материнства:

"Иногда отношения настолько тесные, что становятся нездоровыми и граничат с эмоциональным прелюбодеянием. Как правило, сын превращается в наперсника матери. Она говорит с ним о своих проблемах в браке, вместо того чтобы решать их с мужем. Она обращается к сыну за эмоциональной поддержкой и утешением, когда что-то не ладится. В некоторых случаях поведение матери переходит в чувственность... Матери-одиночки и женщины с грубыми или эмоционально отдаленными мужьями подвергаются особой опасности впасть в зависимые отношения с сыном".

В редких случаях матери гомосексуальных мальчиков сами хотели бы быть мужчинами и препятствовали развитию мужественности сыновей, вступая с ними в состязание.

Психолог Грегори Диксон указывает на парадокс, присущий интенсивным отношениям матери и сына. Переживающий трудности с принятием своей гендерной идентичности мальчик обычно ощущает затянувшуюся потребность в материнской заботе, но так как их отношения представляют барьер между ним и мужским миром, мальчик испытывает к матери одновременно и гнев, и признательность. Кроме того, он чувствует, что мать понимает его лучше, чем кто бы то ни было и одновременно недостаточно его понимает. На каком-то уровне мать очень хорошо понимает его, но есть другой уровень, куда она никогда не сможет проникнуть и который она не признает неотъемлемой частью его мужской сущности. Результатом становится парадоксальный конфликт: ненависть-любовь, притяжение-отталкивание.


Советы матерям-одиночкам

В сегодняшнем сложном мире проблема матерей-одиночек (а на самом деле проблема отсутствующих отцов) представляет собой серьезный вызов развитию гендерной идентичности мальчика. Всякий раз, когда я выступаю перед родительской аудиторией, обязательно находится мать, которая спросит, как она, будучи единственным родителем, может воспитать здорового мальчика. У матери-одиночки есть три пути.

1. Она может отслеживать свои отношения с сыном. Матери-одиночки должны быть осторожны, чтобы не развить чрезмерно близкие отношения с сыновьями. Если у матери-одиночки нет эмоционально прочных отношений с мужчиной, она может подсознательно стремиться удовлетворить свои эмоциональные потребности через сына, поддерживая нездоровую, чрезмерно тесную эмоциональную близость, которая может отвечать ее собственным потребностям, но не пойдет на пользу сыну. Мальчик с неустойчивой гендерной идентичностью обычно весьма смышлен и разговорчив. Такой ребенок способен хорошо "читать" материнские мысли и настроения и отлично чувствует ее зависимость от него; он может научиться манипулировать ее эмоциями, а следовательно, расти недисциплинированным, избалованным и в конечном итоге - незрелым, поглощенным собой молодым человеком, плохо приспособленным к жизни.

2. Мать-одиночка должна предпринимать дополнительные усилия для подтверждения мужественности сына. С первого дня она должна дать ему почувствовать, что его мужественность отличается от ее женственности, и это отличие - здоровая часть его личности. Поощрение мужественности особенно важно, если отец постоянно отсутствует. Одинокая мать может чтить и сохранять добрую память об отце, даже если тот никогда не вернется в семью, и тем самым поддерживать положительный образ "хорошего отца". Если же о мужчинах в доме часто говорят негативно, мальчик может бессознательно усвоить феминную идентичность и женственные манеры, чтобы быть уверенным, что он защищен от материнского отвержения.

Такие попытки полезны и достойны восхищения, но в то же время, по моему глубокому убеждению, мать не может обойтись своими силами. Несмотря на все старания, она не может служить примером и образцом мужского поведения. И это подводит нас к следующему пункту.


3. Она может найти отцовскую фигуру. Заменой отсутствующему отцу могут стать старший брат, дедушка или другой мужчина. Важно, чтобы одинокая мать одобряла и поддерживала мужские интересы мальчика. Если мать постоянно подчеркивает, что "мы справимся и сами", поскольку мужчина - необязательный элемент в семейной жизни, то это нанесет серьезный вред мальчику.


Значимый отец

Когда отец и сын вместе входят в мой кабинет, я каждый раз наблюдаю непонимание, дистанцию, отторжение, обиду - такое впечатление, что это отношения двух незнакомцев, которые никогда не понимали друг друга.

Для того чтобы мальчик мог отделиться от матери и отождествить себя с отцом, он должен воспринимать отца как человека, достойного подражания. Отец должен быть значимой (при этом доброжелательной и сильной) фигурой. По своему опыту работы со взрослыми гомосексуалами могу сказать, что мои клиенты чаще всего увлекаются (и становятся эмоционально зависимыми) мужчинами такого типа, который представляет идеал "хорошего отца" - доброжелательными, сильными, уверенными.

Пустота, созданная пассивностью отца, которого сын не воспринимает как значимого, толкает чувствительного, зависимого, робкого мальчика к матери, тесной привязанностью к которой он заполняет вакуум. Впоследствии отец может наблюдать противостояние со стороны сына, но он не предпринимает никаких шагов, чтобы воспрепятствовать излишней идентификации сына с матерью.

Отцы многих мальчиков с гендерными проблемами просто сдаются и оставляют сыновей матери. Это большая ошибка. Отцы, не позволяйте сыну отвергать вас, не дайте себе отвернуться от него. Ваша задача состоит в том, чтобы завоевать авторитет своего сына, пробиться через его оборонительное отчуждение, и упорными последовательными усилиями стать значимым для него человеком. Поставьте себе цель излечить обиды, нанесенные вами. Восстановите нарушенное доверие, даже если вы не совсем понимаете, когда, как и почему отношения потерпели неудачу.


Первоочередным критерием исцеления вашего сына будет степень его отзывчивости. Если родители сообщают, что сын теперь бежит к папе, когда тот приходит домой с работы, я понимаю, что основная цель терапии достигнута. Остается укрепить эти хорошие отношения и развивать их.

Отцам, желающих развить более близкие отношения с сыновьями, я могу порекомендовать четыре вида деятельности.

1. Борьба-возня с сыном - хороший способ прорваться через робость и застенчивость гендерно-проблемного мальчика. Что еще важнее, это эффективное средство общения с сыновьями. Такая возня может проходить на коврике гостиной. Цель состоит в том, чтобы прорваться "дикому мальчику". Поддаваясь в борьбе, папа позволяет сыну почувствовать себя жестким, сильным и агрессивным.

2. Совместный поход в душ, в баню с отцом - хорошее средство для маленьких мальчиков, иногда возможно и участие братьев. Подобные действия лучше всего начинать, когда ребенок еще маленький, потому что мальчики, приближающиеся к половой зрелости, почувствуют стеснение, впервые очутившись рядом с отцом голыми. (Некоторые отцы тоже могут почувствовать неловкость, в зависимости от отношения к наготе в их семье в детстве.) Совместный душ с отцом и другими мужчинами в доме способствует чувству общности, основанной на анатомии, и разрушает ощущение тайны вокруг мужского тела, которая при наступлении половой зрелости способна питать мужской эротизм

3. Очень полезны совместные поездки с сыном, даже рутинная поездка в магазин или, например, заправка автомобиля топливом (разрешение сыну нажать на газ). Такие маленькие вылазки рождают чувство особой близости. Покупка сыну мороженого, обсуждение чего-то, что ему нравится, делают такую поездку особенно увлекательной.

4. Отец должен быть последним, кто поправляет сыну одеяло перед сном. Мама может участвовать в этом, но папа должен последним пожелать ему спокойной ночи и погасить свет. У маленьких детей время сна часто сопровождается чувством уязвимости и тревоги, когда ребенок нуждается в том, чтобы прильнуть к кому-то. Отец должен обеспечить эмоциональное утешение и покой после тихой молитвы на ночь, чтения Библии или беседы.


Некоторые мальчики с гендерными нарушениями поначалу не решаются принимать участие в таких действиях, но важно не оставлять попыток. Мои взрослые гомосексуальные клиенты редко рассказывают, что занимались чем-то подобным со своими отцами.

Отцов нужно поощрять к физическому контакту и совместной физической деятельности с сыновьями. Я делаю сильный акцент на физической работе по дому, потому что в детстве именно в процессе такой работы чаще всего и выстраивается нормальное общение с мужчинами. Моим взрослым гомосексуальным клиентам обычно ее недоставало. Мужчин и мальчиков лучше всего объединяет физическое соревнование или совместная физическая деятельность, и если они увлекательны, то это облегчит контакт отца и сына. Очень важны силовые игры между отцом и сыном, например, борьба. Если отец физически на это не способен, развитие сына не должно страдать. Если отец не может участвовать в игре, на его месте может быть брат или другой мужчина.

Многие взрослые мужчины, которых я консультировал, говорят, что испытывают сексуальное возбуждение во время борьбы. Они не способны участвовать в подобном нормальном виде мужского спорта без проявления элементов эротизма. Во многих гей-объявлениях говорится о поиске "парня, с которым можно бороться". То, что должно быть нормальной, здоровой, неэротической деятельностью, в гей-мире искажается до эротизированного поведения. Подобное искажение происходит от неудовлетворенной потребности в здоровом мужском контакте. Ричард Уайлер пишет:
"Культурное послание ясно: настоящие мужчины не прикасаются друг к другу. К сожалению, это табу часто переносят на отцов и сыновей, даже когда те еще очень юны, на братьев и близких друзей. Мужчины в нашей культуре боятся, что их начнут воспринимать как гомосексуалистов или что они "превратятся" в гомосексуалистов, если обнимут или прикоснутся к другому мужчине. Но они сами порождают то, чего боятся: общество лишенных контакта мальчиков, которые растут с мечтой о мужских объятиях.

Если потребность в прикосновении не удовлетворена в детстве, она не исчезает только потому, что мальчик превращается в мужчину. Это желание было столь сильным и так долго отрицалось, что некоторые из нас искали секса с мужчиной, хотя все, чего мы на самом деле хотели, - это объятия. Мы просто не знали, как еще получить несексуальный контакт, которого жаждали".


Заключение:

Вот три вещи, которые родители должны сделать для сыновей:

1. Отец: принимать активное участие в его жизни.
2. Мать: отступить в сторону и умерить активность.
3. Оба родителя: ввести в круг общения сына других мальчиков.

Источник: Дж. Hиколоси, Л. Э. Hиколоси "Предoтвращение гомосексуальности. Руководство для родителей".