ДОРОГА ДАЛЬНЯЯ, КАЗЁННЫЙ ДОМ... часть 6... Девчёнки, девчёнки...(записки колонийского учителя).

Продожение...

Я спрашивал у многих: с кем ты могла откровенно разговаривать, к кому могла обратится в трудную минуту за помощью? Как правило, ни с кем, ни к кому. Не нашлось "доверенного лица" ни в семье, ни среди учителей в школе, ни среди преподавателей ПТУ, ни среди соседей, почём зря честивших этих девчёнок, но ни разу не задумавшихся, почему они такие?

Иногда приходилось слышать мнение: изначально порочны. С рождения. Хорошо, пусть с рождения. Но ведь медики разъясняют нам, почему и как закладываются в организме те дефекты развития, которые могут дать почву для отклонений личности. Алкоголизм матери, их нездоровый быт, их болезни. И вины с нас не снимает, а только делает её более давней - не уберегли и матерей, не поняли, что над этими младенцами висит угроза, а значит, им много надо внимания, тепла, участия, что рискованно им расти без пристального, не формального, для "галочки", а настоящего медицинского педагогического контроля...

На своих первых уроках я пытался начинать разговор с того, что предполагал для этих учениц более важным. Может быть, это профилактика венерических заболеваний?

- Знаем! - было мне сказано. - В вендиспансере всё это слышали...

Затронул тему вреда алкоголя и услышал игривое предложение;

- Хотите научим как забалдеть от кружки пива?

И тогда я стал читать им сонеты Шекспира. Представьте себе - слушали!

Изучение темы "Любовь как высшее человеческое чувство" рассчитано на два учебных часа. А нам не хватило и пяти.
Начальник колонии разрешила вынести уроки этики и психологии семейной жизни за границы школьных стен. Я мог продолжить разговор в жилой зоне (так называют здесь общежитие), на спорт площадке, в клубе после просмотра кинофильма.

Однажды я раздал им небольшую анкету-тест. Был там, например, вопрос; вызывал ли у вас мужчина желание духовного общения? Все ответили -никогда!

Выходит - ни один учитель, ни один юноша из окружения ни разу не привлёк эрудицией, не восхитил блеском знаний, ума, не заинтересовал хотя бы своей загадочностью! И только ли их неразвитость тому причина?

Задавался и ещё один близкий к этому вопрос;

-Была ли у вас когда нибудь платоническая любовь?

Многие спросили; что это такое? Узнав, большинство ответило; нет... Разговор о любви, ревности, человеческих взаимоотношениях они могли вести бесконечно. Конечно, были споры, были истерики;"Врёте! Врёте! Нет любви!"
Но были и раздумья, и серьёзные вопросы, и собственные, серьёзные ответы... Что меня порадовало - на уроке многие стали вынимать тетради, записывать. И особенно - афоризмы о любви, стихотворения, строки, изречения... Как - то увидел толстую книгу, переходящюю из рук в руки, поинтересовался, какая.

Оказалось - Бальзак...

Я сравнивал этих девушек с моими днепропетровскими ученицами из обычной, нормальной школы. И что на первых порах удивляло; колонистки не проявляли того любопытства к "тайнам секса", которое я чувствовал у вполне благополучных девочек, сидевших за школьными партами. Может быть, потому, что запретный плод они вкусили вполне, и он для них оказался слишком горьким. Гораздо больше тянуло колонисток к разговорам на темы "возвышенные", романтические.
О чём больше всего спрашивали на уроках? О ревности, о праве на месть за измену, о том, сколько раз в жизни можно любить; как перенести неразделённую любовь. И как отличить "настоящую" от "ненастоящей".

Нелегко было отвечать на эти вопросы. По вечерам листал книги по психологии, сексологии, поэтические сборники.
Поначалу, пытаясь лучше найти контакты со столь необычной для меня аудиторией, я пробовал немного работать под "своего парня", говорить проще, не избегая и жаргонных словечек. И очень быстро понял - этим не возьмёшь! Здесь, как, может быть, нигде, нужна культура речи, корректность во всём.

В обычной школе я, как и многие учителя, мог позволить себе явится на урок в свитерочке, в джинсах. Сюда же ходил, как на дипломатический приём, - в костюме, в белой рубашке с галстуком... И это тоже как-то настраивало.

Я далёк от мысли, что наши уроки, как впрочем, и вс воспитательная работа, способны преобразить эти изрядно исковерканные души и каждую из колонисток направить на стезю добродетели. И всё таки какие-то зёрна западают в душу, какие-то истоки познаются.

Мне самому было радостно видеть, понимать: сколько ни принижай любовь, сколько ни затаптывай её в грязь - она существует. И женское призвание - любить, иметь семью - это нечто вечное, неподвластное времени, обстоятельствам. Всё остальное - случайность...

Но плохо мы ещё оберегаем наших девочек от этих горестных случайностей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...