Грустно и как то не спокойно

Нашла я в инете историю- грустную, пригрустную.
Давно она у меня в закладках, накануне посмотрела фильм по НТВ о попрошайках и о ней вспомнила. Читайте и делаем вывод.



На руках у женщины спит
ребенок лет двух. Он в
грязной шапочке, бывшей
когда-то белой, в спортивном
костюмчике. Переход – место
достаточно оживленное. И
течет нескончаемым потоком
людская толпа, и звенит
мелочь в кульке, и шуршат
купюры. Я ходил мимо
женщины около месяца. Я
догадывался, кому уходят
деньги, жертвуемые
многочисленными
прохожими.
Уж сколько говорено, сколько
написано, но народ наш такой
–
жалостливый. Жалостливый,
до слез. Готов народ наш
отдать последнюю рубашку
свою, последние копейки из
кармана вытряхнуть. Подал
такому «несчастному» – и
чувствуешь, что у тебя все
еще
не так плохо. Помог, вроде бы
как. Хорошее дело сделал…
……… Ну и попрошайке что-то
перепадает, конечно. Бутылка
водки на вечер, да шаурма.
Хозяева таких «точек»
попрошайничества имеют
немало, но отличаются
жадностью. И жестокостью.
На
том и держится их
супердоходный бизнес. На
деньгах да на страхе. Никто
из
опускающих монетку в
кулечек
не знает, что «встать» на
место
возле Владимирского собора
невозможно, а хождение по
вагонам метро с уныло-
тягучим «простите, что я до
вас
обращаюся» стоит от 20
долларов в день. Или – знает?
В таком случае – знает, но
подает? Никто из добряков,
жертвующих «мадонне с
младенцем», не задумывается
над еще одним вопросом. Над
одним несоответствием,
буквально бросающимся в
глаза. Спустя месяц
хождения
мимо попрошайки меня вдруг
как током ударило, и я,
остановившись в
многолюдном
переходе, уставился на
малыша, одетого в
неизменно-
грязный спортивный
костюмчик. Я понял, что
именно казалось мне
«неправильным», если можно
назвать «правильным» уже
само нахождение ребенка в
грязном подземном переходе
с утра до вечера. Ребенок
спал.
Ни всхлипа, ни вскрика. Спал,
уткнувшись личиком в колено
той, кто представлялась его
мамой. Попрошайка подняла
на
меня глаза. Наши взгляды
встретились. Бьюсь об заклад,
она поняла то, что понял я… У
кого из вас, уважаемые
читатели, есть дети?
Вспомните, как часто они
спали
в возрасте 1-2-3-х лет? Час,
два, максимум три (не
подряд)
дневного сна, и снова –
движение. За весь месяц
каждодневного моего
хождения по переходу я НИ
РАЗУ не видел ребенка
бодрствующим! Я смотрел на
маленького человечка,
уткнувшегося в колено
«мамы»,
и страшное мое подозрение
постепенно формировалось в
твердую уверенность. –
Почему
он спит все время? – спросил
я, уставившись на ребенка.
Попрошайка сделала вид, что
не расслышала. Она опустила
глаза и закуталась в воротник
потертой куртки. Я повторил
вопрос. Женщина вновь
подняла глаза. Она
посмотрела
куда-то за мою спину. Во
взгляде ее явственно
читалось
усталое раздражение
вперемешку с полнейшей
отрешенностью. Я впервые
видел подобный взгляд.
Взгляд существа с другой
планеты. - Пошел на… –
произнесла она одними
губами. – Почему он спит?! –
я
почти кричал… Сзади кто-то
положил руку мне на плечо.
Я
оглянулся. Мужчина с
типичным лицом рабочего с
близлежащего завода
неодобрительно хмурил
седые
брови: – Ты чего к ней
пристал? Видишь – и так
жизнь у нее… Эх… На вот,
дочка, – мужик вытряхнул из
своей огромной пятерни
монетки. Попрошайка
перекрестилась, изобразив на
лице смирение и вселенскую
скорбь. Мужик убрал ручищу
с
моего плеча, побрел к выходу
из перехода. Дома он
расскажет, как защитил
угнетенную, несчастную,
обездоленную женщину от
негодяя в дорогой дубленке.
Милиционер, подошедший ко
мне в переходе на
следующий
день, выразился почти так
же,
как и его «подопечная»
попрошайка. И на свой вопрос
я
получил исчерпывающее: –
Пошел в… А ребенок спал… Я
позвонил знакомому. Это
веселый и смешливый
человек
с глазами-маслинами. Он с
горем пополам окончил три
класса, и читает с трудом.
Полное отсутствие
образования
не мешает ему передвигаться
по улицам города на очень
дорогих иномарках и жить в
домике с бесчисленным
количеством окон, башенок и
балкончиков. Знакомый был
весьма удивлен моей
уверенностью в том, что весь
без исключения подобный
бизнес контролируют
представители его
национальности. Я узнал, что
в
Киеве попрошаек «держат» и
молдаване, и украинцы.
Причем, первые
специализируются, в
основном,
на «инвалидах войны». Мы
часто видим их на переходах
и
светофорах, снующими
буквально под колесами
машин. Мнимые афганцы
«работают» также и в
метрополитене.
Всевозможными «больными»,
хромыми и «приехавшими
делать операцию» заведуют с
равным успехом как
украинцы,
так и цыгане. Бизнес этот,
несмотря на кажущуюся
стихийность, четко
организован. Курируется
попрошайничество
организованными
преступными группировками,
и
деньги, брошенные
полунищими прохожими в
кулечек«обездоленного
инвалида», уходят «наверх».
Причем, настолько «наверх»,
что, узнай об этом
сердобольный прохожий, он
потерял бы сознание от
удивления. Детей берут в
«аренду» у семей
алкоголиков,
или попросту воруют. Но это
все, что говорится, цветочки.
Мне нужно было получить
ответ на вопрос – почему спит
ребенок? И я его получил.
Причем, мой знакомый цыган
произнес фразу,
повергнувшую
меня в шок, вполне обыденно,
спокойным голосом. Как о
погоде сказал: – Или под
героином, или под водкой… Я
остолбенел. «Кто под
героином? Кто – под
водкой?!»
– Ребенок. Чтобы не кричал,
не
мешал. Ей с ним целый день
сидеть, представляешь, как он
надоесть может? Для того
чтобы ребенок спал весь день,
его накачивают водкой. Или –
наркотиками. Разумеется, что
детский организм не способен
справляться с таким шоком. И
дети часто умирают. Самое
страшное – иногда умирают
днем, среди «рабочего дня». И
мнимая мать должна
досидеть
с мертвым ребенком на руках
до вечера. Таковы правила. И
идут мимо прохожие, и
бросают мелочь в кулек, и