Факты о детском саде

Ironlady пишет:

если нет крайней необходимости, то в саду нечего делать.

Bobrik пишет:

Если ребенок не посещает детский сад, то родители всегда могут выбрать занятия, кружок или секцию, или группу развития, которая будет соответствовать возрасту ребенка, его возможностям в общении и интересам.

Bobrik пишет:

Если ребенок раннего возраста много времени проводит в детском саду, нарушается формирование глубокого неформального контакта с семьей, что впоследствии может проявиться сложностями в общении с родителями в подростковом возрасте (11-13 лет), а может быть, и в течение всей жизни.

диманамама пишет:

Думаю,особой разницы между "водить в сад" и "водить в кружки-секции" нет,потому,как и там и там работают одни и те же люди.

диманамама пишет:

особой разницы между "водить в сад" и "водить в кружки-секции" нет

Elena33 пишет:

Проблема нашего общества в том, что не всегда мама может оставить работу, чтобы посвятить себя семье, обойтись без помощи садика. И это грустно.

Elena33 пишет:

Проблема нашего общества в том, что не всегда мама может оставить работу, чтобы посвятить себя семье, обойтись без помощи садика. И это грустно.

Яблокова пишет:

принято перекладывать на социум. Странно

БеловаТатьяна пишет:

у меня есть психолого-педагогическое образование.

Bobrik пишет:

И я знаю какой мусор в ВУЗах преподают по данному профилю

Bobrik пишет:

детских садов в царской России не было. А дети росли совершенно другими.

…на долю беременных женщин в самую тяжёлую для них пору выпадает и самый тяжёлый труд, и в самом большом количестве, за уходом многих мужчин на сторону. И если мы себе представим работу беременной женщины с раннего утра до поздней ночи в поле, куда она должна дойти иногда 2–3 и более вёрст, работу такую, как огородные работы, косьба, жатьё или, например, полка, прорывка и копка свекловицы, и делать всё это, либо согнувшись под знойными лучами солнца, либо под дождём, не имея при этом другой пищи, кроме хлеба, лука и воды, то всякому станет понятным, что не у всех женщин проходит всё это без тех или других последствий для ребёнка. «Никогда в течение года», говорит протоиерей Гиляровский в своём замечательном труде, «не бывает столько выводов плода, выкидов, мёртворождений, несчастных родов и никогда не рождается столько детей неблагонадёжных к жизни, при самых родах счастливых, как в июле и августе».
Что касается до самого акта родов, то, так как женщина работает до последних моментов, этот акт зачастую происходит вне дома, в поле, в огороде, в лесу, в хлеву, или же роженицу помещают нарочно в баню и там подвергают её различным насилиям, якобы с целью ускорения родов, как то: подвешиванию, встряхиванию, перетягиванию и т.п. и, наконец, после родов женщина часто уже на 3-й — 4-й день встаёт и принимается снова за работу по дому или даже отправляется в поле. Удивительно ли, что при всех подобных условиях здоровье женщины быстро расшатывается, отражаясь ещё более на следующем поколении.
Ко всему перечисленному необходимо ещё добавить вредное влияние в высшей степени негигиеничных жилищ, в которых зачастую люди помещаются в ужасной тесноте, без всякой вентиляции, да ещё вдобавок в сообществе тех или других домашних животных…
Так как всё население деревни, способное к работе, уходит в страдную пору, т.е. в июле и августе, в поле, то все дети остаются на попечении детей же, подростков лет 8–10, которые и исполняют обязанности нянек. Поэтому, можно себе представить, что делается с маленькими детьми при таком надзоре детей же. «Никогда надзор за детьми не бывает так недостаточен, как в июле и августе», говорит на основании своих многолетних наблюдений протоиерей Гиляровский, и приводит примеры, как одна нянька, связав ноги младенца веревкою, вывесила его за окно вниз головою и скрылась; другая, например, наскучив тем, что однолетний младенец везде бегал за ней со слезами, связала его по ногам и бросила на конюшне, когда же вечером заглянула в конюшню, у младенца вся задняя часть оказалась выеденной свиньёю.
О результатах недостатка присмотра за подростками скажем ниже, теперь же рассмотрим условия жизни грудного ребёнка в деревне в летнюю рабочую пору. Мать, уходя рано утром на работу, спелёнывает ребёнка, предположим даже, завёртывая его при этом в чистую пелёнку. Понятное дело, что вскоре по уходе матери и приставленная для присмотра за ребёнком 8–10 летняя девочка, которой, в силу её возраста и понятного полного непонимания важности её задачи, хочется побегать и поиграть на свежем воздухе, такая нянька оставляет ребёнка и ребёнок в течение иногда целого дня лежит в замоченных и замаранных пелёнках и свивальниках. Даже и в тех случаях, если мать оставит няньке достаточное количество перемен белья, не в интересах последней менять это запачканное бельё по мере надобности, так как стирать это бельё придётся ей же самой. И потому, можно себе представить, в каком ужасном положении находятся спелёнутые дети, завёрнутые в пропитанные мочой и калом пелёнки, и это к тому же в летнюю жаркую пору. Сделается совершенно понятным и ничуть не преувеличенным заявление всё того же наблюдателя прот. Гиляровского, что от такого мочекалового компресса и от жары «кожа под шейкой, под мышками и в пахах сопревает, получаются язвы, нередко наполняющиеся червями» и т.д. Также нетрудно дополнить всю эту картину той массой комаров и мух, которые особенно охотно привлекаются вонючей атмосферой около ребёнка от гниения мочи и кала. «Мухи и комары, витающие около ребёнка роями, — говорит Гиляровский, — держат его в беспрестанной горячке уязвления». Кроме того, в люльке ребёнка и, как увидим ниже, даже в его рожке разводятся черви, которые, по мнению Гиляровского, являются для ребёнка «одними из самых опасных тварей»…
Мы уже говорили выше, что в летнюю страдную пору матери уходят на работу, оставляя ребёнку пищу на целый день, и кормят грудью ребёнка только ночью и вечером, возвращаясь с работы, в некоторых же случаях только через 3–4 дня. Ребёнку оставляется так называемая соска и жёвка. Первая, обыкновенно, представляет из себя коровий рог, к свободному открытому концу которого привязан коровий сосок, покупаемый или в Москве в мясных рядах, или у местных мясников в деревнях. Конечно, всякому понятно, что такая соска необходимо должна гнить и этот кусок гнили, безразлично, будет ли он мыться или нет, находится почти целый день во рту ребёнка. «Молоко, проходя через этот вонючий, мёртвый кусок, естественно пропитывается всею заключающеюся в нём гнилью, и затем эта отрава идёт в желудок ребёнка», говорит д-р Песков (Покровский).

Демографическая ситуация в России в конце XIX в. отличалась очень высокой рождаемостью и высокой смертностью по сравнению со странами Европы. Причем рождаемость была высокой у всех народов России. Уровень же смертности у разных народностей заметно отличался, и эти различия в первую очередь были вызваны сильной разницей в показателях детской смертности.

Дети до 6 летнего возраста составляли 42,5% общей смертности, и были уезды, где 3 четверти всех смертей падало на детей. До 6-8 лет детей и не жалели, если помрет. Замечательную пословицу привез откуда-то из Зауралья знакомый врач: "Скотинку с приплодцем, детей с приморцем". Причин этому было много - суровые условия крестьянской жизни: плохие жилища, одежда, тяжелый женский труд, низкий уровень развития медицины - лечение магическими ритуалами, различные суеверия, связанные с уходом за младенцем.

Повышенная младенческая смертность особенно наблюдалась у русских, что было связано с распространенным на селе обычаем давать ребенку едва ли не с рождения наряду с материнским молоком жеваный хлеб, кашу и другую пищу, что оборачивалось частыми желудочными заболеваниями, нередко смертельными.

Например, в Пермской губернии (при одинаковых условиях жизни) - у православных крестьян на 1 году жизни из 1000 детей умирало 342 ребенка, а у магометан-татар, живущих рядом, 142!!! Единственное объяснение указанной громадной разницы в смертности детей православных и магометан - обычай татар кормить детей грудью весь первый год и иногда дольше, что определяло более низкий уровень младенческой смертности.

А русские крестьянки или слишком рано бросали кормить, или заменяли грудное кормление с первых дней излюбленной хлебной соской (заворачивают хлеб, иногда закисший, в кусочек марли и дают ребенку сосать), кашами и просто жеваным хлебом! Уже с 2-6 недели ребенку могли давать разбавленное коровье или козье молоко. Для искусственного кормления - использовали рожок - коровий рог, на который надевался сосок коровьего вымени.
Русская крестьянка испокон веков являлась дорогой работницей для семьи. Общераспространенный факт, что детей часто оставляли на время работы в поле старухам или более старшим детям 6-7 лет. Известны случаи, когда грудных детей съедали животные, петухи, бывало, выклевывали им глаза, дети горели в пожарах, ими же учиненных по шалости, обваривались, становились калеками из-за падений по недосмотру.

Природные условия России таковы, что все участники семьи должны были работать в поле, не только на себя, но и на барина. Женские руки были на счету (существовал обычай «прикармливания невесты» - свекровь старалась понравиться невестке, ведь семья получала новые рабочие руки). На это так же указывает и то явление, что у крестьян не было в обычае давать за невестою такое приданое, которое бы шло в пользу мужа. Крестьянину нужно не приданое жены, а она сама: "На что корова, была бы жена здорова". Как только женщина оправлялась от родов (обычно через 40 дней), она должна была работать, иногда далеко от дома. Кормления получались редкими, молока из-за этого могло быть немного, женщина снова быстро беременела и рожала, не оправившись от первых родов. Дети часто умирали не только от недостатка питания, но и от собственной слабости вследствие частых родов.

Bobrik пишет:

детских садов в царской России не было.

Детство в России в XVIII – начале XIX века до семи лет считалось временем чисто биологического существования. Такое отношение отчасти объясняется высокой детской смертностью. Поэтому, уход за ребенком до семилетнего возраста передоверялся няне.
...С семилетнего возраста ребенок рассматривался как маленький взрослый. Считалось, что у него появлялся разум, и он становился пригодным к обучению. Обучение и воспитание ориентировалось, прежде всего, на служение Отечеству. В мальчике воспитывалось умение приказывать и повиноваться, а в девочке – умение жертвовать собой в качестве жены и матери. Причем, в отличие от других культур той эпохи, российское дворянское воспитание не считало возможным «ломать волю» ребенка. Предпочтение отдавалось убеждению и личному примеру. Хотя телесные наказания и существовали, но они не приветствовались и постепенно исчезали. После семи лет для ребенка стандартом поведения становилось поведение взрослых. Ребенок мог быть даже наказан за игры. Дети могли присутствовать и принимать живое участие в любых разговорах взрослых, в том числе интимных, читать любые книги.
...Различными в дворянской семье XVIII – начала XIX века были статус мужчины и женщины. Так, с семилетнего возраста девочка попадала под опеку матери, которая до ее замужества несла за нее полную ответственность. Образование же и ее нравственное воспитание было возложено на гувернанток, с которыми, впрочем, по свидетельству мемуаристок у воспитанниц редко устанавливались добрые отношения.
...Материнство считалось самой важной ролью женщины. Однако после рождения ребенка, сразу же возникала дистанция в отношениях матери с ним. В русской дворянской семье матери не прилично было кормить ребенка, эта обязанность передоверялась кормилице. Обычай этот сохранялся вплоть до конца XIX века.
...Совершенно иным был статус мужчины в структуре дворянской семьи. До семи лет мальчик воспитывался исключительно женщинами. Непосредственно воспитывала ребенка няня. Мать же оставляла за собой общий надзор. С семилетнего возраста мальчик переходил в мужскую иерархию. Высшим авторитетом теперь становилась не мать, а отец. Ребенок с этого времени реже видит мать, начинает идеализировать ее образ, а мать в свою очередь становится еще более нежной по отношению к сыну. Однако если отца не было, а мать приняла на себя роль главы семейства, то у сыновей это вызывало чувства страха и даже ненависти. С семи лет ребенок переходил в руки дядьки, няня же полностью отстранялась от воспитания.
Ответственность отца за сына вовсе не означала их близких отношений. Она проявлялась лишь в подборе для сына дядьки и учителя. Отец также отвечал за выбор карьеры для сына. Если даже отец был крепко привязан к сыну, то это не принималось обществом. Он должен быть недосягаем, решения которого не оспаривались и не обсуждались. Ближе всех к ребенку был дядя, так как он меньше всех был загружен ролью воспитателя. Часто для племянника именно он становился самым близким другом в семье.
Лучшим воспитателем считался учитель – иностранец. В круг его обязанностей входило не только преподавание курса наук, но, прежде всего, воспитание манер, стереотипов поведения. Ведь «неумение вести себя в предписанной манере, – как отмечали моралисты, – могло вести не только к изгнанию из общества, но и к разрыву семейных уз». Учитель всюду сопровождал воспитанника, мог запретить ему ходить куда–либо даже с родственником. Отец, как правило, не вмешивался в систему воспитания. Эмоционально близких отношений с учителем обычно не возникало. Этому препятствовало положение учителя в иерархии семьи. С одной стороны, он выступал как высший авторитет для воспитанника, а с другой – учитель оставался на положении слуги. Поэтому он не возбуждал ни любви, ни дружбы, ни страха. Редкие мемуаристы благосклонно вспоминали своих учителей.

Если говорить о воспитании детей в дворянских семьях, то в первой половине XIX в ему не уделялось большого внимания. То oбстоятельство, что дети не составляли тогда «преобладающего элемента» в семье, отмечали многие мемуаристы. Часто бывало, как писала М. З. Цебрикова, что дети были «нумером последним»: «Детей забивали в самую маленькую и неудобную комнату, подальше от парадной половины, пропитанную кухонным чадом и всякими миазмами. Дети надоедали шумом, мешали занимать гостей». Родители, занятые своими делами мало вникали в детскую жизнь: «отцы большую часть времени, были заняты службой, по вечерам был нужен преферанс; матери отдавали много времени гостям или чтению французских романов...»

резко отрицательно отзывался о домашнем воспитании дворянских детей А. С. Пушкин: «В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное. Ребенок окружен одними холопами, видит гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается знанием двух-трех языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-либо нанятым учителем».
Таким образом, общие принципы домашнего дворянского воспитания давали хорошие результаты только в тех семьях, где им руководствовались люди, обладавшие высокой культурой и человеческой незаурядностью.

Bobrik пишет:

как в детских садах учат благочестию и этикету

Bobrik пишет:

Как дети там не матерятся

Bobrik пишет:

не кусают и не бьют друг друга

Bobrik пишет:

не раздеваются и не демонстрируют половые органы

Bobrik пишет:

Сады - это ведь просто рай! И все мамаши спешат в этот "рай" отдавать своих чад.

БеловаТатьяна пишет:

Да у меня родители обалдевали, что я с малышами красками рисую, аппликацией занимаюсь

Иринка-и-картинка пишет:

семья плохая и с психикой не все в порядке

БеловаТатьяна пишет:

Статья по заказу, написана