Моё счастье в моих детях

К двадцати одному году все в моей жизни складывалось как нельзя лучше: интересная учёба, верные друзья. Но главное: рядом был любящий и любимый муж: добрый, умный, внимательный, интересный и заботливый, всегда весёлый – жизнелюб и оптимист.

Иногда в глубине моего сознания мелькало, что такое нереально счастливое течение жизни – совершенно незаслуженный подарок свыше, своего рода аванс, за который неизбежно придётся расплачиваться. Но это иногда... И то в глубине... А наяву – стремительно и бурно текла река жизни. В нашей семье, к всеобщей радости, родился сын. Это славное событие дополнило и необычайно раскрасило наш мир. Рождение ребенка перевернуло и внешний ход жизни, и её уклад. В моей системе внутренних ценностей акценты сместились в сторону простоты и гармонии.

Все это сопровождалось младенчески-умильными «агу» и первыми крохотными достижениями. Они переполняли родительские сердца несоизмеримой с этими мини-успехами гордостью. Еще были бессонные ночи, когда у сына резались зубки. После таких ночей ходишь по дому, буквально держась за стены. Потом, как ни странно, всё это вспоминается с улыбкой.

Работы, учёбы, повседневных забот и суетных хлопот было предостаточно.

Над всем этим парило счастье общения с супругом. Оно напитывало любое незатейливое дело. Счастьем было вместе гулять, читать, чистить картошку, стирать пелёнки, быть в гостях или просто молчать.

Так продолжалось у нас с мужем от первой встречи до последнего «До свидания!», сказанного мною ему в последний раз в окошко...

Муж погиб в автокатастрофе на 34-м году жизни. Остались я – вдова 24-х лет – и сын двух лет и четырёх месяцев.

Уничтожившее беспощадно и бесповоротно моё семейное благополучие, настоящее горе заставило растерзанную душу и бессильный в объяснениях случившегося разум искать Бога. Внутри были сплошные руины. Ясно и понятно стало только одно – всё теперь будет совершенно иначе, к прошлому возврата нет.

Не хотелось ничего. Ни-че-го. Моя душа лихорадочно искала, за что бы зацепиться.

«Надо хотеть жить!» – не работает...

«Я нужна родителям!» – слабое шевеление полуобморочного сознания...

Учёба, работа... Да наплевать! Не включается жизненный мотор, стимула нет!

Только сын. Ему нужна была его мама, а не ее жалкая тень… И теперь я должна была быть ему уже за двоих родителей.

Мой материнский долг стал тогда единственной ниточкой, прочно связавшей с реально продолжающейся жизнью.

Но сил катастрофически не хватало. Молодая 24-летняя женщина рассыпалась на осколки и духовно, и душевно, и физически.

Порой жизненно необходимо было выговориться. Но переживаемыми эмоциями и горем я не в силах была поделиться ни с друзьями, ни с родными. Да и нельзя это чувство было облечь ни в какие слова.

И тогда я обращала всё, что наболело и тяготило меня к Господу. Тому, Кто вмещает всё и понимает без слов. А самое главное – посылает просящему утешение, исцеление и силы.

Как-то раз я услышала спасительную фразу: «Господь не посылает испытаний выше сил». Как утопающий за соломинку, ухватилась я за неё. И стала просить, а временами просто категорически требовать: «Господи! Если Ты послал мне всё это, дай сил! Ты же видишь – я гибну, распадаюсь на частички, теряю разум от горя!»

Тогда это были не образные выражения, а страшная реальность.

Именно с этого неистового душевного вопля, который обращала я к Богу почти непрерывно, и началось мое медленное, но несомненное спасение.

Каким-то благодатным образом появилась в моей жизни молитва «Богородице Дево, радуйся». И сопровождала меня, и ограждала не раз от губительных состояний и событий. Спасение и помощь приходили через людей. В моей квартире на некоторое время поселилась молодая семья: недавно рукоположенный священник отец Андрей со своей матушкой. Он то и крестил меня.

Жизнь быстро менялась. Прежде всего, круг общения. Некоторые люди бесследно исчезли из моей жизни, другие появлялись. Я обрела надёжных друзей, которые со мной и поныне.

Как-то одна знакомая привезла из Дивеева книгу высказываний батюшки Серафима Саровского. Преподнесла мне, сопровождая словами: «Специально для тебя покупала». Я отложила, ожидая момента, чтобы прочесть в тишине. И такой момент настал.

Взяв книгу, не глядя, открыла на первой попавшейся странице. А там – «Первое послание молодой вдове» – перед моими глазами... Совершенно ошеломлённая, я несколько раз перечитала, пока не утолила свой духовный голод. Закрыв книгу, поняла отчётливо: случилось чудо, которое не забуду никогда. Следующее общение с этой книгой было подобным. Только открылась она на «Втором послании молодой вдове».

Я крестила сына. С ним вместе ездила по святым местам. Научилась молиться и ходить в храм. Перестала, наконец, чёрной завистью завидовать семейной паре, погибшей одновременно в аварии. Мимо их могилы я проходила каждый раз на кладбище.

Из тёмного небытия я вернулась к жизни. И благодарила уже не слепой случай – а Господа Бога.

А дальше, говоря по-православному: «Господь управил».

Да так, как не думала – не гадала, не предполагала, не планировала. И даже представить себе не могла.



***



Сегодня я – многодетная мама. Наша семья: это мы с моим новым мужем, сын – 20 лет, наш «девчатник» – пятеро дочерей от 4-х до 13-ти лет.

Помнится, сын пошёл в школу. В его первом «А» училась девочка из многодетной семьи, где были четыре дочки и один сын. Я, будучи «стандартной» мамой с двумя детьми, смотрела на мать той девочки с некоторым недоумением. Внутренне всё задавалась вопросом: «Ну, как вот она с этим всем справляется?» Боженька и насыпал мне горошинок-доченек, друг за дружкой: «Посмотри, попробуй, коли интересно!»

Каждое ожидание и появление ребёнка – через тревоги и волнения, неизбежные ущемления собственного эгоизма, радость и благодарность – делает нас ближе к Богу.

Всё – от и до, преображается в доме в течение беременности и после родов. Такая ощутимая благодать входит в жилище, в семейство с этим несмышлёным, неразумным и одновременно мудрым дитятком. Первая ночь. Малыш спит. Уже что-то снится, видно по выражению личика. Задаешься вопросом: «Ну, что может сниться этой крохе?»

«Наконец, малышка, мы с тобой увиделись – познакомились». Смотрю на бесконечно родное личико, пока не уносит сон...

Порой читаю о многодетных семьях священников, где девушка, приняв решение стать матушкой, изначально уже понимает, что вероятно ей уготована судьба многодетной матери.

У нас с мужем подобной готовности вначале не было. Мне пришлось преодолевать инерцию собственных представлений о «максимум двух-трехдетной семье» и немало страхов. Не совсем был готов и мой супруг, выросший единственным ребёнком в семье... Как объяснили нам, это – от маловерия.

А наши родители... Признаться, с тревогой наблюдали они за быстро разрастающимся нашим семейством. Не без сожаления расставаясь с мечтой о моём возможном карьерном росте.

Приблизительно к пятой беременности, слава Богу, привыкли все – и мы, и родители, и дедушки-бабушки. Все как-то мудрее, радостнее воспринимали очередной «животик», а так же наступавшее вслед за ним рождение симпатичной малышки.



***

На работу я умудрялась выходить до четвертой беременности. Для меня работа была настоящим отдыхом от домашних «пелёночных» будней.

Мой «многосерийный животик» стал предметом регулярных шуток коллег, что, честно говоря, не всегда было приятно. Он же бесконечно возмущал директора колледжа, где я числилась на работе. Она – человек старой закалки – искренне считала, что я отлыниваю от «настоящей» работы, ищу лёгкой жизни, называла меня «человеком политически незрелым и неблагонадёжным».

Одним из замечательных последствий моего преподавания студентам, помимо обучения, я нахожу возникший с их стороны интерес к теме многодетности. Кстати, несколько девушек моего курса стали многодетными мамами.

При всей своей искренней любви к профессии и к музыке, я поняла, что быть мамой – ничуть не менее захватывающее и достойное дело.

Выносить, родить, поднять, воспитать ребёнка – весьма непростая работа. Особенно, если делать «на совесть». Многодетная мама – это и МЧС, и скорая помощь, и экономист-бухгалтер, и доктор, и няня, и повар, и домохозяйка. Продолжать можно до плюс бесконечности.

Одна хорошая женщина как-то с оттенком утешения сказала :

– Ну, вот, скоро подрастут все детки, и займёшься творчеством...

– А я им каждый день бесконечно занимаюсь, – чистосердечно ответила я.



***



Девчонки появились все друг за дружкой. И уже не помнят, когда кого-то из них ещё не было: «Мы всегда были сразу… все». Дополняют друг друга, по словам моей подруги, «... как соседние частички пазла».

Детки наши, детки. Они, сами того не осознавая, порой удерживают наш семейный корабль на плаву в сложных житейских штормах и бурях просто фактом своего существования. Через них мы становимся более мудрыми, осознаем прежними поколениями добытые истины.

«Где просто – там Ангелов до ста».

«Будет роток – будет и кусок».

«Губит не теснота, а лихота».



***



Случай из моей жизни. В гостях у нас сидит славная девушка. По любви вышла замуж, в молодой семье уже решён квартирный вопрос. Только детей несколько лет не дождутся. Горюют.

Она – аккуратистка и чистюля. А у меня – токсикоз и кавардак дома. И дети вырядились, кто во что горазд. Нервничаю и расстраиваюсь, что чаем даже не могу человека напоить. Правда, ребятня выкладывается на все 100, от души! Наверное, гостье туговато приходится от концентрированной информации, выпаливаемой всеми разом и в пулемётном темпе.

Уходя, она обводит взглядом наши покрытые детским народным творчеством дешёвые обои, вихрастые головушки и горящие глазёнки детей, меня, бледно-зелёную, с трудом доковылявшую её проводить, и неожиданно говорит, что вот это всё – её мечта.



***



Вся наша семья ждет наступления лета нетерпеливо. Ведь летом мы уезжаем в деревню на Волгу. Жизнь здесь отличается от городской так же, как свежая и натуральная еда от суррогатов в тюбиках, которыми питаются космонавты.

Я заметила, что здесь сохранилось хорошее отношение к многодетным семьям, как и раньше – в прежние времена.

Года четыре назад под горкой у реки, напротив нашего летнего дома, причаливали теплоходы, следующие в Астрахань и обратно. Делали небольшие остановки: только с родными повидаться да арбузов и рыбки выгрузить. Большинство из работающих на теплоходах – местные жители.

Кто людям сказал, что в нашем доме ребятишек много? Бог знает. Только, как только теплоход причаливает – какой-нибудь незнакомый человек заявится с целой сумкой астраханских овощей-фруктов.

Не раз погожим ранним утречком находили мы стоящую на столбике забора банку молочка (без обратного адреса). То яичками угостят бабульки, то творожком, то ягодками. «Бери, бери, дочка! Дитям, им – надо!» – для пущей убедительности кивая головой, приговаривает старушка.

Беру, благодарю. А у самой – в носу предательски щиплет и слёзы близко. Ну, кто мы им? Кто им дети наши малые? Ни сват, ни брат, как говорится. Одаривают просто «во Славу Божию», от души, бескорыстно и, скорее всего, не от великого избытка, потому что «люди добрые».

Хотя храм здесь втрое дальше, чем в городе, почти всегда выбираемся по воскресеньям и праздникам на службу. К нам немногочисленные местные прихожане и здешний отец Владимир уже привыкли. Хотя семейство наше сезонное, – встречают тепло и сердечно, улыбаются как своим.

А с сентября по июнь – закручивает шальная городская суета: учёбы, работы, поликлиники, садики и прочее... Тут выходим полной семьёй в храм крайне редко. Частями: я со старшими, папа с младшими попозже или наоборот.

Подготовиться и дойти до причастия всей семьёй для нас – особенное, ни с чем не сопоставимое напряжение всех сил. И дети уже хорошо понимают, что просто и легко это никогда не бывает. Тем острее, ярче и полнее чувство молчаливого, благодатного единения на службе: «и в Духе, и в Теле». Удержаться бы так всю жизнь...

Правда, как в храм – непременно сложности и «приятные» сюрпризы.



Вспоминается... Девочкам – от 0 до 8. Зимние сборы – отдельная песня.

Я уже в мыле, напялив на всех соответствующую амуницию, запаковав сложную систему трусов, памперсов, колготок, комбинезонов, молний. И начинается...

– Ма-а-а-м! Мне в туалет!

– Ну, я же минуту назад спрашивала; видишь – все уже одеты.

Чуть не плача, расстёгиваю заклёпки и пуговицы: «Горе ты моё луковое!»

Тут же из положения «в три погибели» незамедлительно: «А что это – горе луковое? А почему – луковое?»

Папа быстро достигает максимальной точки кипения – пулей на улицу, ухватив кого-нибудь под мышку.

Ну, и каждый раз что-нибудь «такое-эдакое», чтобы было не скучно и «не потолстеть».

Это у нас семейная поговорка. Пришла к нам как-то одна знакомая чайку попить, а все ещё мал мала меньше. Вроде чинно расположились за столом, пытаемся чаёвничать за неспешной беседой. Только мы с мужем по очереди, как челноки, туда-сюда, туда-сюда.

Гостья, уходя: «Ну, ребята, вы не потолстеете!» Так «крылатая фраза» и прижилась.



Все такие разные...

«Почему я – это именно я?» Вот вопрос не из простых...



Только недавно семья выпросталась из пелёночно-грудного периода. Без младенчика и общее состояние, атмосфера в доме как-то изменились. Появилось ощущение, прежде не знакомое: предчувствие, что не за горами время, когда от нашей «могучей кучки» неизбежно, по одной, отчалят в самостоятельное плаванье дочери. Там, во взрослой жизни, теперь уже сын.

Оттого ещё дороже сердцу теперешнее наше монолитное, концентрированное, тёплое, а порой весьма горячее житейское кипение. Такое всепроникающее взаимо-действие, со-трудничество, со-радование, со- переживание от мелочей незначительных до глобальных проблем.

Я люблю всю эту толкотню по утрам в тесном коридоре у туалета, возню с зубными щётками у единственного крана, большие праздничные столы, облепленные вкусно жующей детворой, тёплую и чистую детскую вечернюю молитву.





Детство... Для старшей – на излёте: она одной ногой уже в юности. Средние – на «экваторе», в самом разгаре счастливой детской поры. А малышка – одной ручкой пока крепко держится за маму.

Передо мной разворачивается одномоментно панорама-калейдоскоп: все ступени взросления от младенца до подростка. Укромные тайны, невероятные переживания, счастливые открытия – всё, что составляет в дальнейшем сокровенное, бесценное достояние души, – такое скоротечное детство.



Как живётся нашей семье сейчас? Всё равно, что плыть по реке и смотреть на себя с берега. Возможно, то «большое», что «видится на расстоянии», я оценю в дальнейшем. Стремимся жить по вере. Хочется жить в любви и согласии, но «войнушки» всё же иногда приключаются. Так отрадно и славно, когда детки растут добрыми и щедрыми.

В детстве я удивлялась, глядя на некоторых женщин, обращавшихся к посторонним детям: «дочка» или «сынок». Не заметила, как однажды сама стала чужих ребятишек так называть. Один мальчуган из нашего двора однажды что-то рассказывал своей маме обо мне. Забыл, как меня зовут, а та никак не поймет, о ком идет речь. «Ну, мам! Ну, это та тётенька, которая деток выращивает!»

Видно, «устами младенца...»



Александра Васильевна Бражникова, победитель литературного конкурса «В нашей семье много детей», г. Нижний Новгород